Эти и другие мысли роились в его голове, прогнав сон далеко. Он ворочался, думал и временами тяжко вздыхал. Когда же рука соседки коснулась его кисти, он замер, перестав дышать. Рука была горячей, но не двигалась, судя по всему, просто случайно коснувшись его во сне, о чем свидетельствовало ровное и глубокое дыхание спящей. Уснул он только в середине ночи, за своими путаными мыслями уже и забыв, кто спит с ним рядом в темноте.
Утром он проснулся от легкого шума и разговоров. Открыв глаза, увидел, что солдаты уже встают, как и «его» амазонка, доставая из своих вьюков какие-то свертки. Обернувшись, она недоумевающе посмотрела на него, и Саша понял, что слишком долго на нее пялится, и быстро отвел глаза. Все вставшие вышли в коридор, в комнате остались только два солдата. Остальные вернулись минут через двадцать, судя по посвежевшим лицам, умывшиеся и побритые, что касается мужчин. Тогда встали двое оставшихся и, сделав знак ребятам, следовать за ними, вышли.
Умывались во дворе, в специально отведенном для этого месте. Знакомая конструкция летнего умывальника, куда воду подливали ведрами из колодца поблизости. Их было штук десять вдоль специальной перекладины на заднем дворе. Но все равно образовалась небольшая очередь из проснувшихся постояльцев. Брились солдаты, набрав воды в один небольшой тазик и отойдя в сторону. Делали они это опасной бритвой, которая была у них в свертке, а поскольку зеркал не было, то брили друг дружку. Ребятам было проще. Удобные жилетовские станки позволяли бриться и без зеркала, хоть и была вероятность сделать это нечисто. Процесс вызвал немалое удивление как у солдат, так и у видевших это других постояльцев. Зубы, к слову сказать, здесь тоже многие чистили, но не щетками, а специальными размочаленными на конце палочками, которые смачивали и посыпали белым порошком из коробочки. Потом был плотный завтрак и скорые сборы в дорогу. Судя по тому, что седла и сбрую солдаты на ночь занесли в комнату, нравы здесь были не столь невинными, как казалось вначале. Во всяком случае на постоялых дворах.
И снова дорога, уже окончательно подсохшая на стоявшей жаре. Мерные столбы вдоль нее, поля и огороды, селения, мосты через реки. Теперь снежная гора была сбоку, на другом берегу «Еловки», а впереди открылся вид другой заснеженной вершины, которая в оставленном друзьями мире называлась Ключевская сопка. Где-то там и река Камчатка, и бывший город Ключи, рядом с которым наверняка нет никакого аэродрома, и называется он здесь по-другому, если там вообще существует какое-то поселение. Справа виднелись отроги Срединного хребта, а дорога все не кончалась.
На следующую ночь остановились, дойдя до большой реки, куда впадала разлившаяся «Еловка». В другом мире это была Камчатка, и на этом месте не было никакого поселения. А здесь стоял город на слиянии. Большие предместья, с мастерскими и амбарами. И, конечно, постоялыми дворами. Сам город был отгорожен невысокой и старой крепостной стеной. Наверно, там были и ворота с часовыми, но соваться туда отряд не стал, а остановились в большом постоялом дворе на окраине. Там снова играла музыка, на этот раз представленная мужчиной, что-то исполнявшим на инструменте наподобие скрипки. Снова были танцы и какие-то песни. И даже не обошлось без драки, которую устроили явно более буйные, чем деревенские, жители городских окраин. К удивлению друзей, в потасовке приняли участие и несколько девушек, вполне профессионально размахивавших кулаками и получавших без всякого снисхождения по довольно порочным лицам. Впрочем, дерущиеся явно остерегались приближаться к столикам, занятым военными. Сначала их попытались утихомирить местные вышибалы, но буйных было слишком много. К счастью трактирщика, им на выручку скоро подоспел городской патруль. В большой зал ворвались пятеро солдат в шляпах, красных рубашках и штанах и короткими увесистыми дубинками в руках. Щедро и умело раздавая удары всем подряд, они начали было теснить смутьянов в угол, но, очевидно, пропустили нескольких, прикинувшихся мирными овечками, которые набросились на них со спины. Дело запахло жареным, если бы не решился вмешаться командир их отряда. Бросив короткую фразу, он резко вскочил, подхватив свое ружье. За ним последовали пять других солдат, в том числе и «капральша», как мысленно окрестил рослую амазонку Саша. Раздавая тычки дулом под ребра и удары прикладом, они буквально уложили дерущихся на пол, остальных зажали в угол стражники и вышибалы. Потом подняли на ноги упавших и пинками согнали всех в одну кучу, а солдаты, сопровождавшие ребят, направили на них ружья, и командир что-то с явной угрозой им прорычал. Буяны притихли, быстро трезвея, и начиная осознавать, что у них теперь будут большие неприятности. Старший из стражников принялся горячо благодарить командира солдат, а потом начал опрос свидетелей и выяснение обстоятельств, не отходя от кассы, так сказать. При этом отправив одного стражника за помощью, скорее всего. Которая и не замедлила явиться спустя примерно полчаса в виде еще десятка стражников во главе с пышно разодетым, несомненно, важным чином. С интересом наблюдая за местным правосудием, ребята пили уже по третьей кружке пива, вслушиваясь в интонации людей, ловя знакомые слова, догадываясь о значениях других. Трактирщик громко завывал, постоянно указывая на поломанную мебель и разбитую посуду. Смысл его воплей наверняка сводился к «все, что нажито непосильным трудом».
Дело шло к финалу. Солдаты вернулись за стол, приняв в знак благодарности от трактирщика еще пива, следует заметить, более вкусного, чем в деревне. К слову сказать, здесь, на городской окраине, многие люди были в штанах, имелось большее разнообразие фасонов одежды. Вскоре зачинщиков драки увели, ужин закончился, и отряд отправился спать в такую же большую комнату, прихватив с собой все вещи и конское снаряжение. Да ужцивилизация
На этот раз рядом с Сашей лег солдат мужчина, а «капральша» с другой женщиной устроилась у стенки в углу, отгородившись от ребят телами своих товарищей. Саша украдкой глянул на ее статную фигуру в последних сполохах гаснущей свечи и грустно вздохнул, закрывая глаза. В этот раз он заснул быстро и спал как убитый. А проснулся рано, мучимый сильными позывами справить малую нужду после вчерашнего пива. Немного поворочавшись, он все же вышел в коридор, благо что еще вчера посетил местное заведение, представлявшее собой все тот же вариант деревенского туалета. Когда вернулся, то застал солдат уже встающими и вместе с ними пошел умываться.
Переправившись через мост с каменными опорами и деревянными пролетами, отряд двинулся правым берегом Камчатки, миновав развилку широких дорог, на которой стояли указатели. Теперь прямо перед ними и чуть слева из зелени лесов поднимался величественный конус Ключевской сопки. Но вспоминая картинку из прошлой жизни, ребята единодушно отметили, что линия снега здесь находится значительно выше, что и неудивительно при такой жаре. Ребята втянулись в ритм, и если первые два дня им было тяжело, особенно вчера, то теперь шагалось легко. Даже начавшая подниматься пыль из-под копыт лошадей не мешала наслаждаться окрестными видами.
Совершая за день переходы примерно по сорок километров, они в конце четвертого дня своего марша остановились в трактире на окраине селения. Теперь огромная гора нависала прямо над ними. А на следующий день отряд свернул влево на дорогу, направляясь в сторону горы. Следует заметить, что это только с севера Ключевская сопка смотрится красивым конусом. На самом деле за ней находится еще несколько гор или вулканов поменьше, но тоже высоких. И сейчас дорога шла вдоль ручья, стекавшего между упомянутым выше вулканом и тем, что в нашем мире называется Толбачинская сопка. И это была именно дорога, а не тропа, по которой могла проехать и телега. Впрочем, довольно долго дорога была практически ровной и вела по долине. И только во второй половине дня начался сначала небольшой, а затем и более ощутимый подъем. Иногда дорога петляла, взбираясь на крутые участки склона, иногда спускалась к ручью, а иногда поднималась на скалистые уступы. Там явно было какое-то поселение, в которое их и вели. Правда, вызывало недоумение, почему люди столь безбоязненно селились прямо у жерла вулканов, ведь ребята прекрасно помнили, что во всяком случае Ключевская сопкаочень даже активный вулкан, извергавшийся даже при их жизни. Но здесь все могло быть по-другому. Во всяком случае, не было видно над исполинскими конусами никаких следов дыма и столбов пепла.
Подъем давался тяжело, солдаты вели лошадей в поводу, мерных столбов здесь не было, поэтому о пройденном расстоянии можно было только догадываться. По мере набора высоты сзади открывался все более впечатляющий вид на огромную долину и Срединный хребет, возвышавшийся за ней, с отдельными снежными шапками на наиболее высоких вершинах. По долине петляла большая река, со старицами и заболоченными плавнями. По руслу медленно двигались небольшие гребные суда, вокруг простирались еще зеленые поля, из садов торчали крыши многочисленных селений. И над всем нависали огромные вершины, к седловине между которыми поднимался их небольшой отряд. Иногда, когда за скальными выступами просматривались дальние изгибы дороги, становилось заметно, что они не одни двигаются в ту сторону. Туда брели и отдельные путники с плоскими плетеными корзинами за плечами, и группы. Были спешившиеся всадники, а однажды они обогнали небольшой обоз из груженых телег.
Всю первую половину дня было невообразимо жарко. То, что температура на самом деле начинает немного понижаться, ребята поняли, когда отдохнули в тенечке и, немного остыв, почувствовали наконец прохладный ветерок, тянувший с заснеженных вершин. Но все равно было еще тепло, а когда снова тронулись в путь, то быстро вспотели. На ночь остановились в небольшом селении из нескольких дворов, с трактиром у ручья, процветавшем благодаря удачному расположению на пути между долиной и конечным пунктом дороги. Публика здесь была на редкость спокойная и тихая, седой дед в углу наигрывал что-то негромкое и лирическое на флейте, песен никто не пел и не танцевал.
Утром стало ощутимо прохладно, что бодрило. Быстро собрались и двинулись в дальнейший путь. Вид на долину теперь попросту захватывал дух. Особенно с утра, пока дальние горизонты и горы не затянуло дымкой от испарений. Вскоре все, даже солдаты, ощутили легкую нехватку воздухаэто значило, что забрались они уже достаточно высоко и на интенсивном подъеме организму не хватает кислорода. Если бы ребята тащили рюкзаки на себе, то им бы стало совсем кисло. Как тем людям с корзинами за плечами, которые вынуждены были останавливаться каждые пятнадцать минут, чтобы восстановить дыхание. Днем снова стало жарко. Если с утра солнце было закрыто склонами гор, то теперь оно светило с юга и сбоку, становясь даже злее. Пообедали из своих запасов. Ребята угостили солдат из вскрытой банки сгущенки, которая им очень понравилось. А еще их очень заинтересовал сам принцип консервной банки и этикетка, которую командир и «капральша» долго и внимательно изучали. А когда снова тронулись в путь, то вскоре и показалась, кажется, конечная цель их путешествия.
Склоны гор впереди раздавались в стороны, а когда отряд поднялся выше, то выяснилось, что здесь находится большая и ровная естественная площадка, окруженная почти со всех сторон склонами, на которой сливаются вместе несколько совсем небольших ручейков. А на самой площадке раскинулось загадочное селение, в котором было много зданий явно культового предназначения, потому что они имели уже знакомые ребятам фронтоны с изображениями солнца и колоннады.
Быстро проследовав мимо нескольких храмов, жилых домов и хозяйственных построек, отряд поднялся по местной улочке еще немного вверх и приблизился к большому дому с мансардой, притулившемуся у скалы, и также изображением солнца под коньком крыши из красной черепицы с крутыми скатами. Солдаты остановились у порога, а командир, передав поводья «капральше», сделал знак ребятам следовать за ним. Поднялись на высокое крыльцо, пересекли большую веранду, встретив в дверях дома сухонькую немолодую женщину в рубахе ниже колен и в штанах. Командир что-то явно доложил ей, они перебросились еще несколькими фразами, и женщина сделала знак следовать за ней в дом. Внутри они оказались в большой гостиной с камином. Женщина что-то сказала, сопроводив слова жестом, который можно было истолковать как ожидание, и прошла в другую комнату. Ребята озирались, изучая обстановку. Дом был сложен из камней снаружи, но внутри стены были бревенчатыми. Чем-то он неуловимо напоминал охотничий домик благодаря шкурам на лавках и стенах, но без голов трофеев и чучел. Ждали минут пять, когда снова появилась женщина и, снова что-то сказав, сделала жест рукой, чтобы они входили в следующую комнату, а сама осталась в гостиной, плотно закрыв за ними дверь.
Эта комната явно была рабочим кабинетом, судя по столу, заваленному книгами и бумагами, полкам, опять же с книгами, и большим креслом у окна. Но здесь никого не было. Постояв немного в тишине, Саша кашлянул. Тишина.
Нет никого, констатировал очевидное Коля.
Сейчас придут, не спеши, ответил Саша. Не для того нас пять дней тащили в такую даль, чтобы запустить в пустую комнату.
И действительно, вскоре из-за ширмы, на которую ребята поначалу не обратили внимания, раздалось слабое покашливание, и оттуда вышел пожилой жилистый мужчина, лет за пятьдесят, с коротко стриженными седыми волосами и внимательными карими глазами на тронутом морщинами лице. Какое-то время он молча изучал их, а потом на чистом русском языке сказал:
Здравствуйте, молодые люди.
Сказать, что ребята остолбенели, это не сказать ничего. Они, конечно, подозревали уже, что их соотечественники отметились в этом мире, но все же были очень удивлены, услышав русскую речь от какого-то жреца высоко в горах и так далеко от злополучного водопада.
Вы русский? первым пришел в себя Саша.
В общем, да, ответил после небольшой паузы мужчина. Хотя в паспорте у меня была прописана другая национальность, но в данном случае это не имеет никакого значения.
В паспорте не пишут на начал было Саша и осекся. Потому что вспомнил, что этого не пишут в российских паспортах, а вот в советских как раз писали. Хотя он такого паспорта и не имел по молодости лет. И давно вы здесь? спросил он, справившись с волнением.
Двадцать шесть лет, ответил мужчина, продолжая их изучать. Давайте познакомимся, что ли, предложил он и представился: Меня зовут Андрей Леонидович. А здесь называют Парменон. Сами понимаете, пришлось выбрать себе местное имя, чтобы как-то ассимилироваться.
Ребята по очереди назвали себя.
Нашли вас, насколько я понимаю, в окрестностях водопада? спросил Андрей Леонидович.
Угу, буркнул Саша. Будь он неладен. Сначала он казался обычным порогом, который мы собирались пройти.
В каком смыслепройти? удивился собеседник.
Ну Мы сплавлялись по реке на катамаране.
А-а-а, понимающе протянул Андрей Леонидович. Туристы?
Да. Сплавлялись по реке.
Туда стало возможно так запросто добраться? Вам же тащить на себе много надо, чтобы забраться в верховья.
Вообще-то непросто. Геологи помогли. Они работали в соседней долине. По пути нас забросили на вертолете.
Тогда понятно, улыбнулся чему-то своему Андрей Леонидович. Расскажете, как все было?
А чего там рассказывать, грустно вздохнул Саша. Классика жанра: упал, очнулсягипс. При этих словах Андрей Леонидович снова улыбнулся как чему-то доброму и знакомому. А Саша все же поведал вкратце о том, как они воткнулись в непонятное облако, как их перевернуло и сбросило уже с высоты. Ну, и как их обнаружили местные, любезно проводив потом в свое селение и сбагрив прибывшим солдатам.
Андрей Леонидович снова улыбнулся и пояснил:
Староста ближайшей деревнимой хороший знакомый и старый друг. Я с ним познакомился, когда сам только попал сюда. Он мне здорово помог. А потом, подозревая, что я не первый такой горемыка и не последний, я попросил его в случае обнаружения в окрестностях еще таких же людей не от мира сего помогать им, как он помог в свое время мне, и посылать мне весточку. Естественно, пообещав ему также и свою благодарность за эти услуги.
А почему вы не попросили об этом местного религиозного служителя? Ведь вы тоже, судя по всему, имеете отношение к религии? спросил Саша.
Это труднее, снова улыбнулся Андрей Леонидович. Во-первых, он ничего не знает и ему пришлось бы долго объяснять, что это за люди могут быть. А во-вторых, он принадлежит несколько к другому течению в местной религии и мог не только проигнорировать мою просьбу, но сделать все с точностью до наоборот.