Ближайший автомат оказался в нескольких шагах. Хаецкий набрал номер и попросил соединить его с номером семьсот двенадцать.
Слушаю,раздался спустя несколько секунд голос переводчика.
Федор Степанович, это Хаецкий беспокоит,заговорил Игорь,добрый день. Никаких новостей нет?
Никаких,сообщил переводчик.Отдыхайте пока, думаю, часа через полтора соберемся.
Хорошо, значит, тогда и подъеду. До свидания!Игорь повесил трубку, подошел к лифту, протянул лифтеру три копейки и осведомился, где можно купить пленку.
Магазин на шестом этаже,сообщил лифтер, отрывая билет.
Благодарю.
Главный лифт останавливался только на каждом пятом этаже, зато был скоростным, и вскоре Хаецкий, выйдя из лифта, неспешно поднимался на шестой этаж.
Полностью отданный под торговлю, как и два соседних, шестой этаж впечатлял. Здесь можно было купить любую электротехнику, пишущие машинки, арифмометры... Фотомагазин тут тоже был, и сто тридцать пятая пленка в нем имелась, и даже кассета была подходящей. В очередной раз подивившись такому совпадению мелких деталей, Хаецкий купил две кассеты и отправился дальше.
За оставшийся час он успел истратить обе кассеты, побывать в производственном секторе Аркологии, большая часть которого находилась под землей и даже попасть в экскурсию на строящуюся АЭС. Здесь, разумеется, не разрешалось фотографировать, но Хаецкому это и не требовалосьна память он не жаловался никогда.
Выйдя на станцию метротоннель проходил рядом с Аркологиейон отправился в гостиницу. Четыре часавот вам и «в течение суток»... Впрочем, вопрос действительно не терпел проволочек.
Уважаемые коллеги,сходу заявила Этне.Проведя консультации с Его Величеством и Управлением, я получила полномочия предоставить в распоряжение союзных сил агентурную сеть в германских государствах, сохраняя, впрочем, полный контроль над ней. Также было признано весьма желательным получить помощь специалистов, сталкивавшихся с силами пришельцев.
От имени Объединенных Наций выражаю благодарность за столь оперативное решение вопроса,ответил Хилленкоттер.Все необходимые сведения будут переданы в посольство Ирландии в течение суток.
Совещание продолжилось, и разведчики ушли из конференц-зала.
Не знаю, сколько времени у наших особистов уйдет на то, чтобы переслать вам хоть что-то,сказал Хаецкий,но, думаю, вреда не будет, если я расскажу, с кем нам придется иметь дело. И начну с того, что у гитлеровцев имеется явный избыток спецслужб...
Рассказ получился долгим, хотя Хаецкий и старался по возможности кратко охарактеризовать каждую службу. Это получалось ровно до тех пор, пока речь не зашла об СС. Джангильдин, услышав об оккультных игрищах «Черного ордена», неожиданно разозлился.
Мало мы всех этих сектантов пересажали, мало! Моя бы воляя бы всех этих колдунов к стенке поставил, да и попов с ними заодно,горячился капитан.Такого натворятхоть сам стреляйся!.. Помню, пришлось нам как-то вместе с милицией бегунов ловить...
При всех их недостатках сектанты обычно не ставят истребление людей на промышленную основу,мрачно заметил Хаецкий.Поймите, это даже не сумасшедшие вроде Джека-потрошителя, это полные и совершенные отморозки, подонки самого высшего сорта. Их, к счастью, уцелело немного, но из них Гитлер прихватил с собой лучших из лучших, абсолютно преданных нацистским идеям и совершенно искренне считающих себя сверхлюдьми...
Крайне неприятные люди, да,согласилась Этне.Хотя, признаться, смысл вашего сравнения от меня несколько ускользнул.
О, прошу прощения,Хаецкий запоздало сообразил, что легендарного лондонского убийцы в этом мире могло и не быть.В моем мире был лет шестьдесят назад в Лондоне преступник, жестоко убивавший женщин... Так вот, он хотя бы был сумасшедшим, а эсэсовцы абсолютно здоровы. В психическом и физическом плане, во всяком случае, но никак не в моральном... И эти сверхнелюди составляют немалую часть бежавших войск.
Знаете, полковник,протянула Этне,вы избавили меня от сомнений. Как коронный советник, я обладаю полномочиями отдать приказ на применение ядерных бомб. И теперь, если обстоятельства того потребуют, я отдам этот приказ без колебаний.
У меня нет таких полномочий,Джангильдин остановился у окна,но они есть у людей, которым я доложу о нашей беседеи я уверен, что они примут точно такое же решение.
Гельмут Греттруп был человеком довольно непримечательнымконечно, если не знать, что он был талантливым инженером, работающим над прусским атомным проектом. Примерный семьянин, отличный работник, талантливый изобретатель, исправный прихожанинсловом, образцовый гражданин любого германского государства. Правда, имелась одна деталь, несколько выбивавшаяся из образаГреттруп плохо ладил с начальством, а то платило ему взаимностью и разработки инженера часто либо отклоняло, либо и вовсе присваивало себе. Он неоднократно обращался с жалобами во все возможные инстанции, написав даже письмо канцлеруно без малейшего результата. И вот, когда он уже отчаялся,появилась некая маленькая инженерная фирма, заинтересовавшаяся его изобретениями. Сначалаего собственными, потомнаработками коллег, несколько раз покупала патенты по его рекомендациям... А потом ему намекнули, что о его приработке может узнать контрразведка, и ей это совсем не понравится. Но его партнеры могут его прикрытьне бесплатно, разумеется, а вот если он поделится кое-какими наработками своей компании... Да-да, именно из тех, которые хранятся в сейфах в комнате с охраной и о которых не стоит упоминать даже в курилке...
Греттруп был слишком зол на своих коллег и на прусское чиновничество, чтобы возражать. Не то, чтобы он действительно боялся контрразведкиничего незаконного он не делално репутацию ему эти умники испортили бы мгновенно и необратимо. Точно так же, как если бы его поймали на шпионаже, только совершенно без всякой вины... Потерять репутацию и четыре года жизни за дело казалось менее обидным, чем одну репутацию, но ни за что, и Греттруп с легкостью согласился.
С тех пор прошло уже два года, беспокоили за это время его всего три разачто не мешало продавать секретные разработки... Но сегодня ему опять пришло письмо. Как обычно, замаскированное под послание из патентного бюро, но само по себе довольно необычное. Нелестно, хотя и относительно пристойновсе-таки, при жене и детяхвысказавшись о патентоведах, Гельмут сразу после обеда засел за машинку. Для всех, кто мог это прочитать, его письмо было очередным возмущенным ответом в «еще одном раунде бокса по переписке», как выражалась супруга, но для того, кто это должен был прочитать... Тот узнает немало интересного о прусской промышленности вообще и о военнойв особенности, много полезного. Еще в письме содержалась просьба подготовить эвакуацию его семьиуж очень ему не нравились появившиеся в последнее время «охранные отряды» в новой черной униформе.
Ответ пришел на следующий деньи выглядел извинениями и предложением зарегистрировать его изобретение, не взимая пошлину. Это было согласием, и Греттруп незамедлительно отправил новое письмо, в котором излагал все, что ему было известно и предлагал вниманию партнеров все свои разработки и все навыки и знания. Очень своевременно, как оказалось...
Следующее утро неожиданно началось с вызова к директору Дорнбергеру. Директор долго распинался о неблагодарности и подлости Греттрупа, интересовался, не стыдно ли ему продавать их новейшие разработки конкурентам, выяснял, как он дошел до подобной низости...
Озверевший Греттруп в ответ заявил, что Дорнбернеробыкновенный вор, который присваивает изобретения подчиненных и что если он намерен его уволить, то пусть увольняет, а не насилует мозг лицемерным бредом, а потом выдернул из-под пресс-папье лист бумаги и написал заявление об увольнении, в качестве причины указав, что директорвор, кретин и хам.
Вы уволены, Греттруп,тут же заявил Дорнбергер,а вашими делами займутся в полиции безопасности. Надеюсь, вы получите по заслугам.
Греттруп молча вышел из кабинета, собрал все свои бумаги, прихватил несколько наиболее интересных чужих документов и ушел. А дома его ждало весьма неприятное известие...
Перепуганная жена сообщила, что его искали два черномундирных «охранника», желавшие засунуть нос в его бумаги, но ордера у них не было, так что она их не пустила. «Охранники» ушли, но пригрозили, что вернутся со всеми бумагами, и тогда не поздоровится всем.
Лизхен,кажется, это был от силы пятый раз в жизни, когда он так называл жену,собирайся. Заберем детей из школыи уезжаем. Совсем. В Пруссии нам делать нечегоменя уволили, да еще и подставили, так что придется побеспокоить кое-кого из друзей...
К счастью, именно такого развития событий он и ожидалравно как и его покровителии потому все проблемы были решены одним телефонным звонком. Адрес квартиры, где его должны были ждать, он помнил, пароль был в письмеоставалось только доехать.
Два часа спустя, когда автобус вез Греттрупов мимо их дома, стало очевидно, что они очень вовремя уехалиу подъезда собралась компания знакомых обладателей черных мундиров, грубо допрашивавших соседей. В окнах квартиры горел свет, мелькали тенисудя по всему, там шел обыск... Или просто погромГельмут предпочитал оставаться в неведении как можно дольше.
Полтора часа спустя, после нескольких пересадок, Греттруп открыл дверь квартиры на втором этаже невзрачного старого дома. В единственной комнате на столе лежал конверт, а в конвертебилеты на ночной поезд до Свинемюнде и на пароход «Страна Советов», отплывавший утром в Петроград.
Так ты работал на русскую разведку?!выдохнула Лиза.
И только поэтому мы живы,сердито отозвался Гельмут.Ты же понимаешь, что я вовсе не из любви к приключениям во все это влез? Помнишь, как мои изобретения попросту воровали? Как всем было абсолютно наплевать на мои разработки?..
Поэтому я тебя ни в чем не обвиняю. Даже наоборотне свяжись ты с русскими, нам бы некуда было деться...
Они проговорили весь вечервсе равно больше нечем было заняться, вызвали такси и отправились на вокзал. Таксист наверняка окажется доносчиком, но Греттрупа это не волновалосказать, куда и когда они уехали, он все равно не сможет, а когда он доберется до полицаев или черныхони уже будут в море.
Боевики охранного отряда появились на вокзале два часа спустя после отбытия поезда. Еще полтора-два часа у них ушло только на то, чтобы выяснить, что да, вроде бы похожие люди здесь были, сели на поезд и уехали. Ну а к тому времени, когда они выяснили, куда именно уехали, семейство Греттрупов стояло на корме «Советской России» и без всякого сожаления смотрело на удаляющийся город. Как бы там ни было, но Пруссия осталась в прошлом...
Они были далеко не единственными беглецами на этом судне. Почти все пассажиры-немцы покинули Германский союз, спасаясь от оголтелых молодчиков в черных мундирах, проповедовавших откровенно мерзкие идеи биологического неравенства людей. Новомодная философия, появившаяся всего два-три года назад, бурей прошлась по людским умам, засеяв их зубами дракона, и теперь они дали свои ужасные всходы... И вот уже идеи одних «недостаточно арийские», другие не являются «истинными германцами», а третьипросто евреи. И вот этого Греттруп не понимал абсолютно. Да, евреев в германских государствах традиционно недолюбливали, но считать их корнем всех зол никому в голову не приходило... До тех пор, пока не появились национальные социалисты со своей черной гвардией. Греттруп не понимал, что происходит, но, что бы ни происходило, с его семьей этого произойти не должно. И теперь уже не произойдет... И он впервые по-настоящему порадовался тому, что работал на русскую разведку.
Глава 6
Флот Объединенных Наций так и остался в ИрландииБалтика все же была слишком мала для такой армады. Это было не слишком удобно, но выбора не было, и разведывательно-аналитическая группа, остававшаяся в Москве, это неудобство почувствовала очень быстро. Полеты над всей Европой были неудобны и опасны, да и корабли с генераторами перехода до Москвы вряд ли бы добралисьвтиснуть их на что-то меньше эсминца было проблематично, а эсминец с генераторами просто не проходил по рекам и каналам по осадке.
Поэтому команда перебралась в Архангельскко всеобщему неудовольствию, ибо кроме возможности обойти Европу, не привлекая нездорового внимания, никаких других достоинств у города не имелось.
Гостиница «Северное сияние», в которой разместилась команда, была невелика и полностью отдана под нужды разведчиковтам установили аппаратуру спецсвязи и разместили охрану, техников и представителей остальных участников формирующейся коалиции. Роскошью гостиница, разумеется, не блистала, но номера были удобными, кухняхорошей, а сама гостиница, что немаловажно, стояла недалеко от порта и при этом несколько на отшибе. То естьне привлекала внимания, несмотря на всю суету.
А суета, несмотря на все усилия, получалась изряднаяслишком много информации требовалось группе, и далеко не все можно было передать по телеграфу или сообщить в телефонном разговоре...
А знаете, не так уж здесь и плохо,заметил Джангильдин, остановившись на пороге кабинета.Во всяком случае, все необходимое здесь есть.
Что, учитывая спешку, даже удивительно,согласился Хаецкий.И раз мы, наконец, добрались, давайте посмотрим, что мы имеем.
Джангильдин, кивнув, открыл дипломат и выложил на стол пачку телеграмм.
Сообщения об успешной эвакуации наших агентов из германских государств,сказал он.Хотя их, увы, куда меньше, чем хотелось бы... Но самых важных агентов мы все-таки спасли. Те, кого все-таки схватили, ничего важного не знают и, соответственно, нашим планам их захват не повредит... Хотя людей, конечно, жалко. А вотпротоколы опросов эвакуированных агентов, и все они говорят об одном и том женеких «охранных отрядах» контрразведки.
Охранные отряды?если бы люди могли двигать ушами, у Хаецкого они сейчас стояли бы торчком.Случайно не в черной униформе?
Вряд ли случайно,ответил Джангильдин.Полагаю, это именно те безумные мясники, о которых вы предупреждали. И судя по докладам, их боевая подготовка даже лучше, чем вы описывали, да и моральное состояние, судя по всему, на высотенасколько само понятие морали к ним применимо.
Немудреноих не знают и боятся, а зверье прекрасно чует страх,Хаецкий просматривал протоколы.Госпожа О'Шей, что у вас?
Этне положила на стол магнитофонную бобину.
Надеюсь, вы в достаточной степени владеете немецким,сказала она.Здесь запись радиоперехватовя получила ее буквально несколько минут назад и пока еще сама не знаю, что здесь. Как мне сообщили, часть записиголосовые передачи, а частьазбука Морзе, но это не проблема...
Хаецкий и Джангильдин согласно кивнулиоба прекрасно понимали на слух морзянку и никаких проблем не видели. Магнитофон загудел, и в комнате раздалась отрывистая немецкая речьнабор цифр, ничего не говорящих разведчикам.
Это записано самолетом-разведчиком над Атлантикой, передача велась с торгового судна «Шверин». Запись сделана вчера около полудня,пояснила Этне, заглядывая в блокнот.К сожалению, точного места передачи у нас нета оно, возможно, ответило бы на некоторые вопросы...
Раздался щелчок, отметивший конец первой записи, и в комнате раздался пронзительный писк морзянки. Хаецкий быстро зачеркал в блокноте, переводя код в нормальный текстно результат его не обрадовал. Передача представляла собой совершенно бессмысленный набор букв, хотя кое-какие идеи у разведчика все же возникли.
Напоминает «Энигму»,сообщил Хаецкий, когда запись окончилась.Если это так, мы с ней относительно быстро разберемся. Все равно спешить, думаю, уже некуда?
Да, это вчерашний перехват,кивнула Этне.Северное море, на сей раз у нас есть точные координатыбереговая станция в Эмдене. Кому предназначена передачанеизвестно, но на этой волне обычно держат связь с подводными лодками.
В наше мире нацисты строили их в огромных количествах и создавали очень много проблем,сказал Хаецкий, по-прежнему изучая радиограмму.Скорее всего, здесь он намерены вернуться к этой тактике. Есть какие-нибудь данные о строительстве подлодок?
Пруссия и Швабия довольно активно обновляют свой подводный флот,сверилась Этне с документами,но вообще-то, он в этом откровенно нуждается. Большая часть их подлодок устарела, а после войны им на десять лет запретили строительство новых кораблей всех классов, так что сейчас они стараются побыстрее это исправить. Так, секунду...