А Донбасс при чём?
Донбасс и Лугансктоже провели референдум, но Россия не приняла их, ответил Сугроб.
Много ты понимаешь, отвел глаза Бредень. Дымыч, подь до мини!
Подбежал один из бойцов Бредня. Обычный, ничем не примечательный, в отличие от «братцев-кроликов» Лёлика и Болика. Средних лет, среднего телосложения, непримечательное лицо.
Расскажи, как у вас война началась.
Мутно и погано, ответил Дымыч и сплюнул себе меж ног, после референдума город окружили блокпостами нацгвардия. Нарики и отморозки. Нацистские флаги развесили, наркотой обдолбятся, задираются до всех. Мы на нихплевали. Первый раз, что ли? Жили, как и раньше. Работали. Жили. А потом люди стали пропадать. Девки молодые. Дети. В городетихий ужас. А потом их стали находить. В посадках да в оврагах. Девкизамучены, снасильничаны, забиты до смерти. А дети Дети У меня дочь с танцевалки не пришла. Я с ума сходил, по городу метался, искал. Нашли ещё в овраге. Животвскрыт, органовнет.
У меня лица поплыли перед глазами, я схватился за плечо Сугроба, чтобы не упасть.
Семью посадил в машину, отправил в Ростов, сам свою «Сайгу» взял и на блокпост. И не я один. Этим скотам деньги нужны на ширялово, доносился до меня голос издалека, как сквозь вату.
Бася доложил о вмешательстве в моё тело, введение чего-то там, стало легче, я смог вздохнуть, сердцеснова пошло в ритме.
А на блокпостахуже никого. Сбежали, как толпы мужиков с топорами увидали. А потом они по городу «Градами» ударили. Так и началась эта война.
У меня не было ни слов, ни эмоций. Только ледяная ярость.
Товарищ генерал, сводный отряд выступает в отвлекающую диверсию. Возражения не принимаются. Нам нужна от вас взрывчатка и сапёры.
Коль-Коль посмотрел мне в глаза. Потом заглянул за мою спину, увидел Дымыча, поджал губы разочарованно (уже в курсе событий с Дымычем? Шустёр!). Кивнул:
Удачи.
Нам она не потребуется. Добровольцы-смертникистроиться. Выступаем. Запевай!
Один затянул, ещё пара голосов подхватила, потом ещё и ещё:
Звездопад да рокот зарниц.
Грозы седлают коней,
Но над землей тихо льется покой
Монастырей.
А поверх седых облаков
Синьсоколиная высь.
Здесь, под покровом небес
Мы родились!
Круто, когда строй, пусть не большой, два десятка человек, но хором! А я не слышал такую песню. Бася, а ты? Да ты что? «Алиса»? Вот я отсталый!
Строй грянул хором:
Нас точит семя орды,
Нас гнет ярмо басурман,
Но в наших венах кипит
Небо славян.
И от чудских берегов
До ледяной Колымы
Все это наша земля!
Все это мы!
За бугром куют топоры,
Буйные головы сечь,
Но инородцам кольчугой звенит
Русская речь.
И от перелеска до звезд
Высится Белая рать.
Здесь, на родной стороне,
Нам помирать.
Нас точит семя орды,
Нас гнет ярмо басурман,
Но в наших венах кипит
Небо славян.
И от чудских берегов
До ледяной Колымы
Все это наша земля!
Все это мы!
Думаете, я вспыльчивый мальчик, которому кипящая моча в голову шибанула и он полетел искать приключений? Да, яв состоянии истерики с момента, как встретил этих хроно-«зайцев». Но не позволяю истерике руководить мной. Истерика проявляется только в повышенной смехуёвовщине. В излишней возбуждённости и болтливости. Но руководит мной расчёт. Эта операция давно напрашивалась, но сложноисполнимо.
Дело в том, что рано или поздно (лучше поздно, затем и идём) противник вынужден будет применять против нас средства усилениятанки и пушки. А где они сейчас, эти средства? На востоке, на фронте, или на западена заводах. И перевезти их к нам поближе можно только железной дорогой. Ближайшая станциявот она. А вот и уязвимое местомост. Прервать транспортное сообщение противникапервейшая необходимость в войне. Ясен пень, что враг догадывается о ценности моста. Ясен пень, что охрана этого стратегического объекта усилена. Потому он и стоит до сих пор. Ни один партизанский отряд к нему не рискует подступиться. Людей положишьа мост не взорвёшь.
Да-да, а я вот такой наглец, что решил, что смогу. Ведь сколько настрое тьфу! Ну, дАртаньян я, что ж теперь?
Небольшая группа, мобильная, хорошо вооружённая. Брал только «стреляных воробьёв». Есть шанс.
Гэрэушники. Ха-ха. Как они меня развели! А я и повёлся! ГРУ! Для меня может быть только одно ГРУГлавное Разведывательное Управление Генерального Штаба Вооружённых Сил Российской Федерации. А для Коль-Кольсовсем всё иначе. И он вывел этих «гэрэушников» на чистую воду. Никакое они не ГРУ. Это разведывательно-диверсионный отряд Донецкой Республики. А их ГРУ не более чем самоназвание. Понты ребята колотят. Те четверо, что представились «гэрэушниками», воюют с первых дней. Только четверо и остались из первоначального состава. Они прорывались из какого-то окружения у какого-то Славянска. Вышли на бойцов ополчения ДНР. И ляпнул Манок, шуткой про ГРУ. Шутка затянулась.
Сам дурак! Ну какие Лёлик и Болик спецы ГРУ? С такой комплекцией? Размер бицепса на скорость полёта пули не влияет. Потому спецы все, как Путинмелкие живчики.
Со мной в рейд вызвались и два «хохла». Непонятно, зачем? А я не люблю непонятки. Дое докопаться до них надо!
А вы зачем вызвались? деликатно, прямо в лоб, поинтересовался я.
Хохлов двое. Одинобычный парень, белесый, как белорус, взгляд твёрдый, губы тонкие. Сейчас улыбнулся:
Тут мечта детства вдруг исполнилась. Я из нашего дурдома вдруг оказался в кино «про немцев». Как у Симонова или Бондарева. Кто не мечтал бить немцев своими руками?
Там могут быть не только немцы. Могут быть совсем не немцы.
Губы парня сжались:
Пох! Надоело уженепонятно, кто свои, а кто чужие. Кто прав, а кто козёл?! Тут яснотут наши, тамне наши! Нашисо свастиками, террористы-сепаратистыс красными флагами и георгиевскими лентами. Вот где, командир, веришь?! Он слова свои закончил криком, рубанув себе по горлу ребром ладони.
Верю, спокойно ответил я. И повернулся ко второму.
Этот более сложный персонаж. Если первый парень простой и понятный, как червонец, то с этим сложнее. Бородатый. Может, я ошибаюсь, но это многое значит. Борода ведь не стильная. Не модная. Не в угоду моде отрощенная. Мне, например, ясно, что этот чувачокработник умственного труда. Не офисный планктон, а именно думающий. Но оторванный от реальностикапитально. Эти двоеполные противоположности.
Я не знаю, пожал плечами бородатый, просто считаю, что это правильно.
Кем работал до призыва?
Сисадмин.
Что ты с ними делал?
С чем?
С сисями?
Бородач разинул рот.
Нет, они тут ни при чём. Япрограммист. Следил, чтобы компьютеры работали.
Понятно. А стрелять ты учился в Конторе?
Нет. В армии. И ещё мы по выходным страйком занимались. Разрешите вопрос, товарищ командир?
Ну вот. Угадал. Такие вот, как этот, становятся хорошими комиссарами. Если их вовремя не пристрелить.
Нет, ответил я. Хотя более чем уверен, что всё одно спросит. Он ведь для этого и пошёл с нами. Я его интересую. Именно я.
За что вы ненавидите хохлов?
Ну, ты и чёрт, Борода! усмехнулся я. Привал! Давай выясним. Ты сам вызвался, или тебя делегировали? Сам? Понятно.
Дело вот в чём. Такие вот типы, как этот, становятся мучениками, ботанами травлеными или душой компании. Не лидерами, а именно душой. Поэтому придётся мне ему отвечать. Он, гля, олицетворение, сука, эгрегора. Говоря с ним, говоришь как бы сразу с большей частью этих попаданцев, вырванных из привычной среды обитания, оказавшихся в небывалом стрессе, привычно и незаметно для самих себя сложивших эту надличность, а Борода так же привычно стал «управлять сетью». Осознаёт он это? Нет. Так вот у него с рождения повелось. Эмпатия развита.
Что им сказать? Как сказать?
Как я говорил, вы у меня не первые из будущего. Первого я встретил тоже в тылу врага и вёл его к своим. Долго, болотами, окольными звериными тропами. Потому много пообщались.
Довёл?
Нет. Когда линию фронта переходили, нас с ним минами накрыли. Я его добил, чтоб не мучился. Не, не смотрите тактам без шансов былокишки повылезали, ноги оторвало. Меня и самого так приголубило, что полгода по госпиталям помирал. Так что было время подумать над нашими с ним разговорами. И как раз тема распада Союза и последующая судьба народов Союза меня нехило интересовала. У меня есть родные и на Украине
В Украине.
Нет, дорогой, именно «на Украине». Мне не веришьГоголю поверь, он хохол. Не отвлекайсам запутаюсь. Так о чем я? А, не важно! Я вот чего хохлам простить не могу. В общем, начну с того, что я экономист. До войны был. А это не специальность. Это диагноз. Так вот, как экономист, я сопоставил Россию и Украину на стартена момент распада Союза. По нескольким ключевым для экономики стран пунктам:
Первое. Финансы. Обе страны начинали с нуля. Хотя нет. Россияпризнала за собой долги Союза. То есть начинала с огромного минуса.
Второе. Промышленность. Сопоставимо. Хотя Украина и чуть вырывалась вперёд из-за следующих дальше пунктов.
Третье. Территория и климат. Надо ли пояснять, у кого были преимущества по компактности территорий, равномерности распределения населения, мягкости климата, меньшего транспортного плеча меж ресурсами и местами их переработки? Большая часть Россиитерритория рискованного земледелия. А половина вообще непригодна для жизнизима семьдесят пять процентов времени года. Ресурсы в вечной мерзлоте закопаны. Откопай их ещё! Довези. Ага, дороги в вечной мерзлотепроложи. Наладь жизнь людей. Что жизнь в Сургуте, что на Лунене большая разница. А у хохловуголь, газ, рударядом.
Четвертое. Трудоспособное население. Трудоспособное, трудолюбивое, грамотное, законопослушноеоно было однов обеих странах.
Пятое. Вооружённые силы. У хохлов осталась в наследство Западная группа войск. Самая боеспособная. Где она к исходу века? И ядерное оружие у них было. Было, да сплыло. Опять плюссодержание ядерных боеприпасовтот ещё геморрой и расходы!
Шестое. Энергетику и транспорт не надо сравниватьони были едиными в Союзе. Одинаковыми.
Седьмое. Научный потенциал. Опять преимущество Хохландии, что была первой в Союзе по поголовью учёных на душу населения.
Где всё? Может, забыл что, не суть. То есть Украина оказалась даже на более выгодных стартовых позициях. Более того, я сравнил бы Украину не с полузамороженной Россией, а с объединившейся в это время Германией. Эти страны были сопоставимы. На тот момент. Как мы теперь знаем, Германия не только переварила ГДР, но и начала цивилизационный проект «Евросоюз». Тот же Третий рейх, но не силой оружия, а культурным поглощением, денежным связыванием. А Хохландия? Мечтает войти в ЕС. А могла сама стать центром кристаллизации своего, славянского Евросоюза. Но не стала.
И эту роль вынужденно взяла на себя Россия. В мире ведь какили ты становишься лидером и собираешь вокруг себя «шестёрок», или становись чьей-нибудь шавкой. Иначесожрут. Или панили пропал. Украина не захотела стать паном. Стала набиваться в шавки к немцам. И вот тут появляется основное отличие хохлов от русских. Хохлы нам пеняют и колют в глаз нашей «державностью», называют «имперским шовинизмом». Но русские не могут стать шавками. Не хочешь прислуживатьтащи ярмо цивилизационного проекта. И мы впряглись. И потащили. Белорусы подхватили, помогают. А хохлы кривят рты, посмеиваются, поплёвывают. Именно поэтому русские бывают разныевеликороссы, белорусы и малороссы. Именно поэтому такое презрительное отношение русских к хохлам. Так что Советский Союз, или Российская империя, или Российская Федерация в границах Российской империиэто не больная фантазия шовинистов, реваншистов и другихшистов, а историческая необходимость. Необходимость для выживания. Ладно, это в другой раз.
А как будет относиться один брат, впряженный в плуг, когда его младший брат, выросший, окрепший и возмужавший, презрительно отказывается помогать? Да ладно помогатьвообще отказывается работать. Накрасился, расчесался, нарядился в отцовские праздничные одежды и смотрит по сторонамкому бы отдаться? Но при этом столоваться ходит в избу брата, хотя тот и сам живёт кое-как, у самогосемеро по лавкам. Да отцов кредитне погашен! Да ещё и соседи, оборзевшие, отцово поле подрезают, забор постоянно отодвигают, дальнюю родню забижают. А от родного братаникакой помощи. Одно словоблаженный. Если не сказать обиднее. Назвать его тем самым именем, каким называют продажных Которые честь свою продать готовы за кусок колбасы в красивой обёртке. Которые мужичью пахотную долю готовы поменять на бабью, зависимую. Как вы относитесь к мужику, что бабьей жизнью живёт? Как? Пидорги? Модно, говоришь? Ребята, как же я рад, что не живу в вашем аду!
Ну, я тебе понятно донёс свою мысль? спросил я Бородатого.
Но ведь это не так! вскочил тот, собрался продолжить.
Я тоже поднялся, жестом заставил его заткнуться.
Я не претендую на роль последней инстанции. Это сугубо моё личное мнение. Кроме того, весьма отвлечённое от реальности. Здесь и сейчас хохлыэто лишь чуть более дотошные и чуть более хитровывернутые товарищине более. У нас, в Красной Армии, есть только три национальностирусские, хохлы и чурки. И то хохлы только те, что ротными старшинами стали. Или хлеборезами. Остальные просто бойцы Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Это понятно? У нас тут нет национальностей. Все мыскифы. Все мыбратья-славяне. У нас есть только свой-чужой. Наш или предатель. Друг или враг. Война идёт, ребята. Поэтому, я понимаю, тема для васживотрепещущая, но мнегораздо важнее, чтобы вы вернулись с этого «набега». Чтобы смогли попасть к нашим, в безопасность. Чтобы смогли реализовать свои самые потаённые мечты, стать тем, кем даже не мечтали! Вам дан такой шанс! Вот ты, управленец сетью, тут даже компьютеров пока нет! Хочешь сталь Биллом Гейтсом или Стивом Джобсом?
Это возможно?
Я улыбнулся:
Даже обоими сразу. И даже шпалерами. Один попаданец там был мастером литейного цеха. Сейчас, здесь, онведущий конструктор бронетехники. Он разработал самоходку СУ-76М. Имеет государственные награды. Лично получал из рук самого Калинина. Лично знаком со Сталиным и Берией. Миллионером стал. Процент получает с каждого самохода. И проценты с патентов на технологии, что воплотил. И его берегут. Пылинки с него сдувают.
Ха-ха! Почти так и есть. Сдувают пылинки. И в окружение посылают. Подставляют под панцердивизионы СС и Аненербе. Но это не публичное. Семейное. А сор из избы
Так что впереди у вас неограниченные просторы деятельности и развития. Дерзайте! В нашем молодом государстве трудящихся перед всеми все дороги открыты! Королёвсирота, сын учительницы, Рокоссовскийвообще поляк, по определениюанглийский шпион, Коневкрестьянский сын, Сталинпослушник духовной семинарии. Дерзайте! А можете и прожить простую и спокойную жизнь обывателя. После войны, конечно.
После войны будет другая война, сказал хохол с тонкими губами, вставая, отряхивая штаны.
Возможно. Будет. Или не будет. Хорош базарить! Время против нас. Дотемна нам надо без приключений до места добраться. Попрыгали, хроно-«зайчики».
Мыне хроно-«зайцы», ответил один из осназовцев полка НКВД.
Ну, да. Выбелки-летяги. Не, лучшелетучие мыши. Бэтмэны, гля! Где детонатор?
Поднять настроение личному составупервейшая обязанность командира. А меня так и прёт на смехуёчки да пиндехаханьки. Истерика, кули! Сам себе я психиатр. Сам себе диагноз поставил, сам себя и исцеляй!
Скифские набеги
Добрались, в общем, без приключений. Люди попадали, где остановилисьтакой марш-бросок! В лучших традициях Суворова и его чудо-богатырей! А сам я побежал кругами искать сенсорами партизан. Нашёл их наблюдателей. Одинв бинокль любовался архитектурой стальных конструкций моста, одинпас тылы, третийспал.
Спящего разбудили, отправили к командиру отряда. А наблюдатели стали мне излагать схему охраны моста.
К приходу командира партизан у меня вызрел план атаки. В общих чертах. Обсудили, согласовали. Потом. Сначала обнимались. Командирзнакомец. Тот самый, мною уже меченный. Его человека я тогда спас. И погоню от них отвёл. Поговорили немного.
Разошлись. Надо поспать. Утромбудем резать, будем бить, хороводы водить. День начнётся стрельбой.
Ни черта оно не красит. Нет Громозеки, а мотивчик сам в ушах стоит.
Холодно, пасмурно, темно, опостылевше-противноосеннее утро такое. Отовсюду сыплется влага, какая-то изморось висит в воздухе. Осень в небе, жгут корабли. Мне противно, но и охранникам мостовымне мёд.