А это кто?
Щепотнев хохотнул.
Не поверишь! Это работяга, что мне в квартире пластик ставит. Он наш третий. Без него нас не пропустят в ИнтермондиумХранителям нужны все трое. Учитель рассказывал, что иногда Хранители набирали целую пятерку, а иногда и одиночкой обходились.
Понятно
Только учти, поднял палец Шимон, билет в прошлое стоит тысячу баксов на одного.
Подозрения в голове Кости резко ожили, но он тут же пристыдил себя: с каких это пор Семен думает о наживе?
Дешев только китайский ширпотреб, небрежно отмахнулся Плющ. Есть у меня секретный фонд Гулять так гулять!
Честно говоря, расставаться с деньгами ему было не простожаба давила.
С другой стороны Жить ему есть где. Конечно, на стипендию студента политена особо не разгонишься, но в компьютерах он шарит не только ради диплома. А опытному программеру найти подработку во Владике не сложно.
Он, в принципе, потому и копил деньжата, что не знал, куда их девать. Потребности у него скромныеновые книги да вкусняшка к чаю, время от времени.
Машину покупать? Да ну её
А вот потратиться на приключение, на исполнение желанияэто дело.
Костя до сих пор не мог себе простить того случая, когда прочитал в объявлении на столбе, что собирается, дескать, экспедиция в Шамбалу и приглашаются желающие. Тогда он просто не поверил, убедив себя, что это дурацкий розыгрыш.
А если нет?
А если он упустил тот самый шанс, который мог превратить его жизнь в волшебную сказку?
Щепотнев улыбнулся понимающе, выпуская дым и щуря глаза.
А со временем у тебя как? поинтересовался он. Наша экспедиция к предкам займет не меньше двух недель.
Как раз! У нас занятия с пятнадцатого.
А я тогда отгулы возьму Короче, подваливай ко мне послезавтра. М-м Нет, давай лучше сразу в субботу! Окей?
Окей!
Глава 2Семен ЩепотневАллигатор клавиатуры
Уссурийск, редакция газеты «Новый край»
Семёну Семёновичу не повезло с характером.
Служа опером убойного отдела, он зря свой хлеб не елгонялся за уголовным элементом, ловил его и сажал. Нет, если честно, Шимона прельщало не торжество закона, его увлекала «самая увлекательная из охотохота на человека». Хотя какая разница? «Вор должен сидеть в тюрьме!»
Вот всякая криминальная шелупонь и отправлялась за решеткунебом любоваться, в крупную клетку.
Беда заключалась в том, что Семен не лебезил перед вышестоящими и не терпел брехни. Вот поэтому-то, когда милицию превратили в полицию, капитан Щепотнев не прошел аттестациюначальство оставило при себе самых прогибистых.
Само собой, жополизы не умели бороться с криминалом, и раскрываемость преступлений упала ниже некуда; но кого это волновало?
Это в Америке, где шерифов с окружными прокурорами выбирают, компетентным органам приходится ломать голову, как ублажить пипл. А у наших головняк бывает совсем по иному поводукак бы удоволить начальство.
Вот поэтому-то Михе Вальцеву, сыскарю от Бога, пришлось устраиваться секьюрити в супермаркет «Фреш25», а опера Щепотнева взяли в штат районной газеты. Судьба!
Ясным утром в пятницу Семен опоздал на работу.
Минуток на пять всего; но Тамара Николаевна, исполняющая обязанности ответсека, свято чтила Трудовой кодекс, а посему встретила злостного нарушителя дисциплины поджатыми губками.
Я исправлюсь! пообещал ей Щепотнев мимоходом и юркнул в отдел криминальной хроники.
Плюхнувшись на кресло за своим столом, он первым делом включил комп. Тот злобно загудел, как трактор у вечно пьяного механизатора.
Любаня, сидевшая за столом напротив, уже вовсю долбила клавиатуру, выдавая строки на-гора. Ирка-корректор неторопливо красилась по соседству.
Пока комп загружался и давил вирусов, Семен крутнулся в кресле, обозревая свой «неживой уголок».
Лет пять назад он украсил простенок челюстями акулыпривет с Южно-Китайского моря. Тогда они втроём отправились на неприметный островок, у берегов которого затонул в войну японский эсминец.
Теплые воды просто кишели тигровыми акулами и мако, но было ради чего рисковать: в каюте капитана эсминца, если верить пожелтевшим страницам судового журнала, пестревшего выцветшими иероглифами, находился ржавый ящик с рубинами из оккупированной Бирмы.
Ничего они тогда не нашли, даже пустого ящика, зато сувенирами разжились. И не только
Семен почесал под коленкой, куда его цапнула акулка, слава Богу, мелкая.
Ниже расщеперенных челюстей тускло поблескивал опаленный камешекпамять об экспедиции в тайгу, где рухнул Сихотэ-Алиньский метеорит.
Место было просто кошмарноевсе усеяно, буквально усыпано клещами! Настоящие клещиные кучи.
Целые завалы переносчиков энцефалита и прочих гадостей жизни. Куснет такой, и думайто ли помрешь, то ли дурачком станешь. Каждую минуту приходилось снимать с себя по десятку кровососов, никакие спреи не помогали.
Вдвоем с напарником они копали шурфы на склоне сопки, и удача-таки улыбнулась имтри рюкзака набили осколками небесного тела; а метеоритное вещество шло по два с лишним доллара за грамм.
Правда, быстренько нашлись охотники на охотников за метеоритами, но ничего, отбились
Щепотнев шевельнул плечом, задетым пулей, ноет теперь в дождливую погоду.
А вот замысловатый горшочек. Настоящий Бохай, VIII век. Искали потерянную плантацию Дерсу Узала, где этот «последний из удэге» рассадил женьшень, а наткнулись на бохайское городище. Перелопатили культурный слой, нарыли всякой всячины, а чуть углубился в лес дед-корневщик, до ветру сходив, так сразу и орать: «Панцуй! Панцуй!»
«Какой панцуй?» кричим.
«Панцуй-липие! вопит. Много-много!»
Целый мешок тогда накопали. Как картошки с дачи
Пошли покурим? предложила Ирина, облизывая губы и рассматривая сей процесс в зеркальце.
Ты что? оторопел Семен. Как можно? В рабочее время?
Ирка засмеялась и крикнула:
Ромашка! На перекур!
Иду! откликнулся Ромка, выбираясь из своего закутка.
Мелкий, щуплый, он походил на отрока. Взяли его на работу временно, пока худред не выйдет из декрета. За лето Ромка пообвыкся, пообтерся, почти расставшись с робостью. Наглеть даже стал.
Газету, правда, верстал неплохо. Без нареканий.
Семен Семеныч, сказал верстальщик, накидывая куртку. Гороскоп!
Как ты мне надоел, вздохнул Щепотнев.
Ромка, хихикнув, скрылся за дверью, а Семен взялся за астропрогноз.
Эту дурацкую астрологию он презирал, но читатели жаждали узнать, что им там звезды рекомендуют. Спрашиваетеотвечаем.
Овны вы все, проворчал Щепотнев. Козероги
Скачав с «Рамблера» готовый гороскоп на неделю, он его малость обработалудалил лишнее, подправил. Готово. Кушайте, не обляпайтесь.
Это нехорошоастрологов править, пригвоздила его Люба. Получается, что мы людей обманываем.
Любочка! сказал Семен проникновенно. Если бы астрологи говорили людям правду, то все гороскопы были бы одинаковые! А они разные, потому что каждый астролог врет по-своему.
Любаша фыркнула негодующе.
Откинулась в кресле, поставив последнюю точку, вздохнула и пошла к принтерузабирать распечатку.
В это самое время в дверь заглянул сам главный редакторкругленький, лысенький Натаныч (иногдаглавред).
Любанька, сказал он, ты по ГИБДД сделала?
Да, Денис Натанович. Отдать вам?
Не надо. Покажешь Ире, и пусть Тамара выставляет. Сколько строк?
Четыреста тридцать. Там про новые штрафы, про детей на дороге
Фотки есть?
Две.
Отлично, сделаем полосу!
Редактор хотел уже было ускользнуть, когда его окликнул Щепотнев.
Денис Натанович! воззвал он. Мне срочно нужны восемь отгулов! Ну, можно десять, если с понедельника
Именно десять? озаботился главред. А зачем?
По семейным обстоятельствам, соврал Семен, не обращая внимания на укоризненное лицо Любаньки.
Натаныч решил изобразить строгость:
А у вас все сдано?
Очерк по «Кубку Легиона» я уже отнес Тамаре Николаевне, отрапортовал Щепотнев, два письма сейчас наберу.
У нас в рубрику «Правопорядок» ничего нет.
Будет!
Тогда сдавайте. Заявление напишите, и пусть Тамара оформит вам десять дней в счет отпуска.
Спасибо, Денис Натанович! с чувством произнес Семен Семеныч.
Не за что обронил редактор, исчезая в дверях.
Вечерком Шимон надумал проведать учителя. Тот жил на самой окраине, в своем доме, большом здании еще имперской постройки, из потемневшего кирпича.
Доехав до «Сахзавода», Щепотнев поплутал по переулкам частного сектора, не знавшим асфальта, пока не вышел к знакомой ограде.
Учитель был дома. Он грелся на осеннем солнышке, сидя на лавочке.
Потрепанные штаны, застиранная рубашка, тапки на ногах, очки на носу, палочка Типичный пенсионер.
Звали пенсионера Дзюкити Като.
В далеком 45-м барон Като, молодой капитан Армии Великой Японской империи, попал в плен. Отсидев в лагере, повкалывав на стройках социализма, Дзюкити так и остался в СССР. А что ему было делать на земле Ямато, чьи войска оказались повержены, а дух нации сломлен?
Представляясь бедным крестьянином, невинной жертвой японских милитаристов, Като добился пролетарского снисхождения. Но остался в душе истинным самураем.
Он чудом сохранил свою офицерскую катану. Куда бы ни забрасывала его судьбана колхозные поля, на прокладку дороги в тайге, на спасский цементный заводмеч всегда был с ним, как последняя и единственная связь с былым
А потом барон пропал.
Одним соседям он говорил, что уезжает на заработки, другимчто жаждет проведать родственников, а на самом-то деле Дзюкити Като справно бился в войске Токугавы Иэясу, провозглашенного сёгуном и правившего землями Ямато, невзирая на здравствующего императора, слабого и нищего.
Шимон усмехнулся. Каждый выбирает свою судьбу.
Когда «Д. Катов, ветеран труда» впервые встретил Семена Щепотнева, тому шел пятнадцатый год. Что уж старый самурай разглядел в мальчишке, неясно, но именно ему барон передал свой меч.
То была, конечно, не родовая катана, шедевр древних оружейников, а заводское изделиетакого добра в ту войну отковали изрядно, но все-таки
Долгие годы Като учил его владеть клинкоми в школе, и после, во время учебы в вузе, и даже в бытность опером. Древнее искусство внезапно выхватить меч и нанести удар, зовомое иайдзюцу, всасывалось Семеном с жадностью сухого песка, впитывавшего воду.
После ДМБ старшего сержанта Щепотнева барон побывал у оружейников Интермондиума, и те отковали два каролингских меча.
Ученик с учителем азартно рубились на них, изобретая гибрид испанской и японской школ фехтования.
Были, конечно, досадные перерывыто к бабушке отправят на все каникулы, то в армию заберут. Но, как только Шимон возвращался, он тут же возобновлял свои штудии.
Да и «в рядах» время зря не тратилось: прапор Бехоев преподал ему уроки боя на саблях, после чего рядовой Щепотнев чуть в спортроту не загремел.
Завидев ученика, Дзюкити поднялся, опираясь на палку, и скрылся в доме. Шимон двинулся следом.
В комнатах было зябко, циновки, укрывавшие пол, глушили шаги.
Като, успевший уже переодеться в любимое свое черное кимоно, восседал на татами с достоинством и совершенным бесстрастием.
Семен вошел и поклонился. Дзюкити сделал приглашающий жест: садись, мол. Щепотнев опустился на колени, присел.
Годы отняли у меня подвижность, негромко сказал японец, больше я не могу обращаться с оружием, как то подобает воину. Но все, что знал и умел, я передал тебе, Шимон.
Семен почтительно склонил голову. Он никогда не задавался вопросом, зачем ему владеть мечом, это было естественнейшей потребностью.
Как питье, как дыхание, как секс.
Щепотнев отрешался от земного, когда брал в руки катану или прямой рыцарский клинок. Меч успокаивал, утешал, снимал усталость, внушал драгоценное чувство общности с ушедшими бойцами, канувшими во тьму веков.
Раз ты пришел сюда, проговорил барон, следовательно, ты последуешь зову Хранителей.
Да, учитель.
В тебе признали достойного, сказал Като с гордостью. И это лучшая награда для меня за все мои труды и старания. Тебе суждено стать либо великим человеком, либо великим негодяем, хотя грань, разделяющая эти понятия, неразличимо тонка. Ты бесстрашен и безжалостенэтого достаточно. А теперь слушай и запоминай путь
Глава 3Валерий Бородин«Третьим будешь?»
Уссурийск, ул. Агеева, дом у «Семи ветров»
Слава богу, утром в субботу Валерию Бородину дали немного выспатьсяаж до девяти. Дочку Вера забрала с собой в зал, где та пищала и агукала, не мешая отцу семейства поваляться в постели лишних два часа.
«И совсем не лишних!» лениво подумал Валера, переворачиваясь на другой бок. Но сладко вздремнуть не получилосьновый день уже разбередил мозг, беспокоя назойливыми мыслями.
Игорь Харлов дозвонился до него вчера вечером и понес какую-то пургу: я, дескать, должен был окно ставить на Агеева, в субботу, но тут кто-то обратился к руководству, чтобы оно передало заказ Валерию Юрьевичу Бородину. Прикинь?
Надо полагать, этот кто-то был достаточно убедителен. По крайней мере, хозяин фирмы сам перезвонил Валерезаймись, мол, Игорехиным заказом, не обидим. «Ладно», ответил сбитый с толку Бородин.
Встава-ай поднима-айся, рабочий народ врастяжечку пропел-прозевал Валера.
В спальню тут же заглянула Вера и спросила оживленно:
Яичницу будешь?
Будешь! твердо ответил Бородин и поплелся в ванную.
К дому на Агеева он подрулил, как и было договорено«до обеда в субботу, часиков в одиннадцать».
Дом был новый, элитный, а вот окна встроены обычные. И пришлось жильцам самим заказывать пластиковые.
«Светлый домуютно в нем!» уверял рекламный слоган.
После дембеля оказалось, что проще всего было на службеи кров, и корм от государства родимого. Жить можно.
А вот на гражданке надо было все добывать самому. Только вот много ли заработаешь, когда у тебя изо всех корочеклишь аттестат о среднем, очень среднем образовании?
Поступать в вуз Валерия не тянулоособых способностей он за собой не чуял, да и сколько денег надо потратить, чтобы получить это самое высшее образование.
Он уже было подумывал идти в контрактники, а тут его Вера и объявила: «Я беременна!»
Сказать, что эта новость ошеломила Бородина, значит, ничего не сказать.
Поборов первичный испуг, Валера мужественно принял неизбежное.
К известию о ребенке он, честно говоря, отнесся кисло, но Верочку убедил-таки, что рад и все такое. Пусть не расстраивается, молодым мамам это вредно.
Разумеется, через месяц они расписались, и началась та самая семейная жизнь, к которой Валерий никогда особо не стремился. С другой стороны, он не кривил душой, когда уверял подружку, ставшую невестой, что любит ее и хочет жить с нею. Это было чистой, беcпримесной правдой.
А уж каково этожить молодой семье, Бородин узнал очень скоро.
Чего ему стоило снять квартиру и привезти туда из роддома слабенькую Веру с пищащим кулькомэто не для открытого доступа.
Он хватался за любую работу, пока не устроился в строительную фирму, обеспечивавшую уссурийцев пластиковыми оконными системами. Окна ставить Валера научился быстро, и процесс вел с тщанием, все, как полагается.
В фирме его ценили, с заказами не обижали. Вон, даже по выходным работает. А что делать, если у тебя дома жена и дочка трех месяцев от роду?
Заглушив мотор дряхленького «Тойо-Эйс», Бородин снял с «елки» оконную раму и занес ее в подъезд. «Мы несем уют и тепло в ваш дом!»
Слава Богу, хоть лифт работает
Перетаскав окошки, баллончики с пеной, стройматериал, инструменты, Валера занес все барахло в кабину лифта и нажал кнопку с цифрой «8».
За дверями квартиры, где он неделю назад снимал размеры, было тихо.
«Ставьте двери Гардианпочувствуйте тишину!»
На звонок никто долго не отвечал. Валерий уже прокручивал в уме разные словесные конструкции, не имевшие отношения к нормативной лексике, как вдруг дверь мягко отворилась и на площадку выглянул мужчина в самом расцвете силсухопарый, подтянутый, с броской внешностью кинозвезды.
А, окна приехали! весело воскликнул он. Заходи! Заноси! Помочь, может?
Да не-е смутился Бородин. Я сам.
Ну, действуй. Не разувайся, у меня тут везде бардак! Успеешь до пяти? А то мы потом отъедем