- Тогда лучше по пути, если, как ты сказал, нас далее поведут.
- Думаю, шо скоро поведут. Просто так кормить нас, им не с руки. Вона у самих есть особенно нечего. Генерал Фези их шибко поприжал, не забалуешь. Так шо поведут.
Но Илья ошибся. Их никуда не увели. Точнее не успели увести. Через неделю, после того как Афанасия и других обозников привезли в Хаккой, они услышали выстрелы и негромкие хлопки полевых пушек. Сава приник к щели в двери, пытаясь увидеть, что происходит.
- Ну шо там? - спросил любопытный Илья.
- Да ничего не видно, - ответил Сава, - вона только суетятся все. Видимо наши к аулу подошли. И действительно, звуки выстрелов потихоньку приближались, а в ауле настало столпотворение. Взрослые с оружием залегли у невысокой каменной стены со стороны атаки, а дети, тем временем, отводили коней другой стороной, чтобы в случая бегства, оставшиеся в живых, могли отступить дальше в горы. Но аул обложили со всех сторон, так что эта уловка не удалась. В Хаккое насчитывалось около двух сотен горцев, и в плен они не сдавались. Поэтому бой был упорным и кровопролитным. Каменные стены строений не сразу разрушались даже пушечными ядрами. Исход решила колонна осетинской милиции, которая, преодолев крутой склон, вошла в аул с тыла. После полудня Афанасий услышал возле сарая русскую речь и закричал:
- Здесь свои, откройте! Замок поддался удару приклада и в сарай, вошел солдат с примкнутым к ружью штыком.
- Господин лейтенант, - закричал он, - здесь наши.
- Свои, Елизаветинские, - радостно закричал Илья, бросаясь к солдату.
- Илюха, так ты жив, - воскликнул солдат и, прислонив ружье к стене, обнял найденного товарища.
На Кавказ Василий Петрович Синявский попал в 1834 году уже в чине полковника, будучи откомандированным в Елизаветинский полк. Несмотря на все усилия, Кавказская война не заканчивалась, лишь временно затихла, дабы вскорости возгореться с новой силой. С другой стороны, на войне имелась возможность проявить себя и продвинуться по службе. После окончания Наполеоновских войн, Россия не воевала, если не считать короткую войну с Персией. А в мирное время в чинах расти тяжело. На Кавказе же было сделано немало успешных карьер. Да и не дело, боевому офицеру сидеть в каком-нибудь захолустном Могилевском гарнизоне. Отчего новое назначение полковник принял с радостью. Жена и две дочки переехали с ним, но жили в Тифлисе, который разросся и превратился в оживленный культурный центр всего Кавказа.
Служба оказалась не легкой. Очень часто происходили атаки на русские гарнизоны, и приходилось постоянно быть начеку. Это напряжение сильно изматывало, и войска менялись на передовой каждые несколько месяцев, уходя в тыл на отдых и пополнение. Помимо гарнизонной службы, Елизаветинский полк учувствовал в карательных экспедициях против непримиримых горцев, когда каждый аул приходилось брать штурмом.
В 1836 году император посетил Кавказ и остался недоволен незатихающей войной, несмотря на все прилагаемые усилия. К генералу Ермолову, бессменному кавказскому консулу были присланы в подкрепление три дивизии, дабы сломить, наконец, сопротивление горцев. Полк Синявского оказался в подчинение у генерал-лейтенанта Карла Карловича Фези, который воевал на Кавказе уже два года и довел искусство войны в горах до совершенства, включая переброску артиллерии через ранее считавшиеся непроходимыми места. Аулы на Кавказе строились в основном из камня и представляли собой настоящие крепости, взятие которых обходилось большой кровью. Из-за труднодоступной горной местности, русские войска не имели численного преимущества, так как атакующие колонны растягивались на узких тропах. Горцы защищали свои селения с обреченностью фанатиков и даже женщины иногда бросались на солдат с ножами и камнями.
Дабы, наконец, покончить с войной, всех чеченцев и аварцев, населявших мятежные районы, переселили вглубь России и прислали дополнительных переселенцев, чтобы усилить прослойку лояльного населения. Вдобавок к трем дивизиям были набраны ополченцы на самом Кавказе из осетин, лезгин и грузин.
Генерал Фези возглавлял эту операцию в Чечне и северном Дагестане, на землях, так называемого, Северо-Кавказского имамата. Каждое селение приходилось брать с боем. Но генерал Ермолов приказал не ослаблять натиск, покуда горы не будут очищены от мятежников. Операция началась в марте 1837 года, и полковник уже три месяца как буквально не снимал сапог, продвигаясь от аула к аулу, зачищая их от мятежников. Их корпус нес довольно ощутимые потери, несмотря на применение артиллерии. Но шаг за шагом русские войска продвигались все дальше, в сторону Ведено, служившего столицей Шамиля. В лесах прорубались просеки, на месте бывших аулов устраивались небольшие форты и в них оставлялись гарнизоны и тыловые службы, а остальные планомерно двигались вперед.
В конце июня Елизаветинский полк, в составе пятой горной дивизии, зачистив предгорные районы южной Чечни начал продвигаться в горы. Дивизия, в которой служил Синявский, была пестрой - помимо двух пехотных и двух егерских полков она включала еще два - осетинский и грузинский. Кроме этого, дивизии придали казачью сотню для ведения разведки и двадцать полевых пушек.
К Хаккою вела узкая тропа, и других подходов к аулу не было. Сам аул располагался в Аргунском ущелье, куда еще не ступала нога русского солдата за все время Кавказской войны. Лишь закрепившись в предгорных селениях, Фези смог продвинуться дальше. Казачий разъезд чеченцы разглядели еще на подходе и поэтому в деревне их уже ожидали. Впрочем, казаков выслали на случай засады у тропы, ведущей к аулу, а на внезапность никто не рассчитывал. Не доходя на расстояние выстрела до стен Хаккоя, елизаветинцы остановились, поджидая прибытия артиллерии и подготавливая позиции для размещения пушек. Осетины, тем временем, спускались по крутому склону горы, чтобы зайти в тыл осажденным. Так как дорога, на которой стоял Хаккой, вела дальше в горы, что позволяло мятежникам уйти в случае невозможности сопротивляться. За прошедшие месяцы, после взятия двух десятков аулов, солдаты приобрели необходимый, хотя и кровавый опыт, и действовали четко и сноровисто. Парламентера с требованием сдачи не высылали, так как это было бесполезно.
Когда подошла артиллерия, началось главное действо. Ядра разрушали невысокие каменные стены села, пока в них не образовалось достаточное количество брешей. После чего пушки, под прикрытием огня пехоты, перекатили на расстояние пятидесяти метров от полуразрушенных стен, и артиллеристы открыли огонь картечью, дабы согнать оборонявшихся с их позиций вглубь села. После нескольких выстрелов Елизаветинцы пошли вперед, но были встречены свинцовым градом. Оборонявшиеся горцы не дрогнули под картечью, и несмотря на потери, выждали время атаки и лишь только тогда открыли огонь, после чего выскочили из завалов и с яростью набросились на атакующих. Под бешеным натиском чеченцев, первый батальон было дрогнул и начал отходить назад к пушкам, но полковник лично повел вперед две резервные роты, которые ударив в штыки, загнали чеченцев обратно и не снижая напора, перевалив через разрушенные стены закрепились на окраине села. За ними следовал второй батальон, который, передвигаясь от дома к дому, зачищал село от мятежников. Несмотря на численное превосходство и артиллерию нападавших, горцы не сдавались, и каждый дом приходилось брать штурмом. Четыре небольшие полевые пушки, на руках перетасканные в село превращали сакли в крошево. Но даже из-под развалин раздавались выстрелы и выскакивали воины, с яростью бросаясь на штыки русских солдат.
Исход боя решили осетины, зайдя в тыл осажденным и перерезав им пути к отступлению. Бой закончился только после полудня. В плен попало лишь два десятка израненных чеченцев. Остальные были перебиты. Елизаветинцы потеряли сорок человек убитыми и еще столько же раненными.
После боя солдаты провели в ауле еще неделю, помогая Вологодскому полку, который заложил крепость на месте полуразрушенного села и дожидаясь подвоза продовольствия и боеприпасов для дальнейшего продвижения. Через неделю, Синявский со своим подчиненными поднялись дальше в горы, замыкая кольцо окружения на Ведино, где с остатками своих войск находился сам Шамиль.
Глава 44
Когда именно началась Кавказская война, точно не скажет никто, Здесь не существовало четких границ и войну не объявляли официально. На Кавказе империя сражалась против различных племен, которые использовали партизанскую тактику. Эта война, порой затихая, возгоралась вновь, поглощая огромные людские и материальные ресурсы. Генерал Ермолов, прибывши на Кавказ, пытался вести планомерное наступление на горцев, строя крепости в ключевых местах, прокладывая дороги и делая просеки в густых лесах. Он так же привлекал русских переселенцев для создания прослойки между мятежными племенами. С другой стороны племена, признавшие российскую власть, пользовались защитой русских войск и послаблением в налогах. Вкупе, эти меры привели к временному затишью. Но именно временному. Катализатором последующих волнений стала Русско-Персидская война. С ее началом восстали Черкесия, Дагестан и Чечня. И хотя война быстро закончилась, восстание, как снежный ком, лишь набирало силу. Империя не могла не реагировать, а карательные экспедиции задевали и мирных жителей, после чего они переходили на сторону восставших. Несмотря на это, Ермолову почти удалось восстановить спокойствие, но в 1834 году во главе самопровозглашенного Северо-Кавказского имамата встал Шамиль - талантливый и харизматичный лидер, который сумел сплочить вокруг себя, доселе разрозненные, племена и роды, в результате чего, затихшее было восстание, возгорелось вновь, и пуще прежнего. Опираясь на труднодоступные горные районы, Шамиль сумел организовать двадцатитысячную армию, фанатично ему преданную. С такими силами он атаковал равнинные районы Чечни и Дагестана, где возможно вырезая русские гарнизоны.
Тут сказалось значительное сокращение армии еще в начале моего царствия и экономия на резервах. Вдобавок призывники служили всего один год, не приобретая достаточно боевого опыта. Чеченцы же и адыги являлись прирожденными воинами и сражались на своей территории, нанося нашим войскам ощутимые потери. Правда нам сильно помогали отсутствие дисциплины у повстанцев и присутствие артиллерии у нас. Картечь давала неоспоримое преимущество. На Кавказе Россия располагала шестидесятитысячным корпусом, частично разбросанным по гарнизонам. Вследствие непрекращающейся войны, служившие там, имели наибольший боевой опыт во всей армии. Но из-за нескольких очагов восстания приходилось распылять силы, что делало наши войска более уязвимыми для набегов. После череды неудач постигших русскую армию, я посетил Кавказ, чтобы на месте ознакомиться с обстановкой.
В Тифлисе я провел две недели, в течение которых были разработаны и приняты к исполнению ряд мер для перелома ситуации в войне. На самом деле ничего нового я не изобрел, лишь принял во внимание советы «кавказских» генералов: Ермолова, Фези, Граббе и Клюки-фон-Клугенау.
Мы ускорили строительство черноморских крепостей, для пресечения контрабанды оружия из Турции, а также расширили Новороссийский порт для приема линейных кораблей и транспортов. Новороссийск стал центральным портом всего Кавказского региона, на что ушло два миллиона рублей. Дабы улучшить сообщение Кавказа с остальной частью империи, началось строительство железной дороги от Царицына через Екатеринодар и до Тифлиса, с веткой в Новороссийск.
Кавказский корпус пополнился тремя дивизиями переброшенных от западных границ империи и еще одну образовали из местных ополченцев. В «туземных» войсках служили те, кто пострадал от набегов мятежников. Одни хотели отомстить, другие попросту защищали свой дом. Здесь мы использовали ту же политику «разделяй и властвуй», которую с успехом применяли англичане в Индии, используя местные распри себе на пользу. Впрочем, от замирения региона выигрывали все.
Получивши подкрепления, русские войска под командованием генералов Фези, Граббе и Клюки-фон-Клугенау планомерно вытесняли мятежников все дальше в горы, шаг за шагом продвигаясь сначала к аулу Ахульго, а потом и к Ведено, где укрывался Шамиль с остатками своих войск. Захваченные аулы выселялись, лишая мятежников ресурсов для продолжения войны. Продвижение это было чрезвычайно кровопролитным и стоило русской армии шести тысяч погибшими за два года последующих боевых действий. Увы, но Шамилю удалось ускользнуть и, по слухам, он затаился где-то в Турции.
Резервов у нас оставалось мало, поэтому мы использовали жестокий, но гораздо более дешевый способ решения конфликта, а именно - переселение всех мятежных аулов вглубь империи или в Турцию, которая призвала своих единоверцев переселиться в свои пределы (одновременно выпросив миллионный кредит на их обустройство, которые пошли на обустройство дворцов местных чиновников). Сложившим оружие, объявлялась амнистия, и желающие могли вступить в русскую армию. Правда, на этот призыв откликнулись лишь единицы.
В рамках программы переселения, на Кавказ переехали сорок тысяч семей, часть из них семьи казаков, служивших в Кавказском корпусе. Всего было отселено порядка трехсот тысяч человек, из них двести тысяч выбрали переселиться в Турцию. Учитывая, что за время длительной войны множество мирных жителей погибло или мигрировало, территории по которым прошлась война, оказались в основном заселены русскими переселенцами и окончательно закрепились за империей.
Глава 45
Павел Петрович Мельников с утра находился в приподнятом настроении. Строительство железной дороги Москва - Нижний Новгород только недавно закончилось, и сегодня ему предстояло перерезать красную ленту. Несмотря на то, что дорога была пока однопутной, это ничуть не умаляло гордость от достигнутого. А гордиться было чем, ибо его детище построили всего за четыре года. Да, ветка Москва - Петербург в полтора раза длиннее, но ее строительство заняло целых восемь лет, и завершилось в 1835 году, незадолго до закладки Нижегородской ветки. А главное, строительство Нижегородской дороги стоило 15 миллионов рублей, и еще семь миллионов предстояло потратить на добавку второго пути и прокладку шоссейной дороги параллельно железнодорожному полотну, тогда как ветка Москва - Петербург стоила казне аж 60 миллионов! То есть новая дорога обошлась в два раза дешевле Петербуржской, в расчете на километр пути. Хотя, как говориться первый блин всегда комом, да и трасса между двух столиц значительно болотистее.
Одев принесенный слугой фрак, и тщательно проверив себя в зеркале, Павел Петрович спустился по лестнице в вестибюль, где его уже дожидались родные. Все семья разместилась в двух каретах, которые привезли их на Нижегородский вокзал, построенный всего лишь полгода назад. На месте их уже ожидала внушительная толпа. Несмотря на то, что железная дорога уже не являлась новинкой для москвичей, открытие вокзала стало событием исключительным. Тем более, что здание вокзала спроектировал Константин Андреевич Тон, уже построивший для столицы такие символические здания как храм Христа Спасителя и здание Сената. Один из основоположников русско-византийского стиля, Константин Андреевич и тут остался верен себе, спроектировав строгое, бежевое здание с резными наличниками и витыми колоннами. Среди присутствующих был и Илларион Михайлович Бибиков - Нижегородский губернатор, который радостно приветствовал Павла Петровича. Еще бы, ведь новая железная дорога соединяла приволжские регионы с обеими столицами, что способствовало экономическому развитию Нижегородской губернии.
- Поздравляю вас, Павел Петрович, - сказал он министру, с чувством тряся ему руку, - Если бы кто-нибудь сказал мне, когда все это начиналось, что всего через четыре года дорога будет построена, я бы его засмеял. Вы же знаете, как все у нас медленно происходит. Но с вашей хваткой, господин министр, мы все Россию дорогами покроем.
- Дайте срок, Илларион Михайлович, дайте срок. А пока мы ветку дальше до Казани потянем. Так что ваша помощь нам еще очень понадобится.
- Уж тут, поверьте моему слову, Павел Петрович, помогу всем, чем попросите. Их разговор был прерван оркестром, заигравшим гимн, что возвестило о приезде императора. И действительно, через несколько мгновений, у главного входа остановилась карета с Николаем Павловичем, которого сопровождал наследник - Александр Николаевич. Поздоровавшись с присутствующими, император громогласно сказал, обращаясь к Мельникову: