Во время своего визита в 21 век я успел посмотреть в интернете предложения по продаже земельных участков промышленного назначения в 21 веке, имеющим железнодорожные ветки. Конечно, для того количества грузов, которые мы будем пока возить, вполне достаточно будет автотранспорта, учитывая возможность использования большегрузных фур. Но, учитывая, что в 1836 году начнется постройка Царскосельской железной дороги, а затем последует постройка железной дороги Санкт-Петербург-Москва, которая нашими усилиями состоится явно ранее 1851 года, то актуальным вопросом является доставка сюда из 21 века подвижного состава. Дешевле, конечно, организовать его производство здесь, привозя только отдельные высокотехнологичные агрегаты типа двигателей, но нас поджимает время. Скоро в Россию должен прибыть Франц Гарстнер, который в той истории руководил строительством дороги. А указ о начале строительства дороги будет издан 21 марта 1836 года, то есть менее чем через год. Для дороги будет приобретено за границей 6 паровозов и более полусотни вагонов. Все остальное - рельсы, стрелочные переводы, крепления так же закупалось за границей. Осуществить постройку паровозостроительного завода, обучить достаточное количество рабочих и наладить выпуск паровозов менее чем за год мы не успеем. Если мы хотим сразу стать монополистами в железнодорожном бизнесе, то нам уже к концу года нужно построить большой портал, перегнать сюда из 21 века какой-нибудь паровоз и проложить несколько верст пути для его демонстрации. Тогда можно рассчитывать получить строительство Царскосельской железной дороги в свои руки, а уже под это дело получить от казны всякие бонусы для строительства своего завода. А когда во второй половине 19 века начнется железнодорожный бум, то мы станем местными олигархами даже на одном только паровозо- и вагоностроении. Но нашими силами, железнодорожный бум может начаться и раньше. Гарстнер убедил царя, что принятая в Европе колея в 4 фута и 8Ґ дюйма (1435 мм) слишком узкая, и настоял на колее шириной в 6 футов. Шестифутовая колея оказалась экономически нецелесообразна и уже для строительства дороги Санкт-Петербург-Москва была принята пятифутовая колея - 1524 мм, получившая название «русской колеи». Потому узкоколейный паровоз не подойдет, нужен будет сразу паровоз под нормальную колею. А узкоколейки мы еще будем строить в больших количествах до появления сети нормальных железных дорог и развития автомобильного транспорта. Потому я и принял решение делать новую базу так, что бы она имела железнодорожную ветку в 21 веке, а в 19 веке располагалась бы недалеко от будущей железной дороги Санкт-Петербург-Москва, которую я собирался строить немного по другому маршруту - с отклонением в сторону Великого Новгорода. Причина была проста - для развития промышленности нужен транспорт и потому промышленные центры должны будут возникать вдоль железных дорог. Первую магистраль я планировал по маршруту Санкт-Петербург - Великий Новгород - Тверь - Москва. Вторую - Москва - Владимир - Нижний Новгород, связывая железнодорожную систему с Волгой, как важнейшей речной транспортной магистралью. А третью - от Москвы на юг по маршруту Москва - Тула - Орел - Курск с железнорудными месторождениями - Харьков с двумя ветками - на Севастополь и на Ростов-на-Дону через Донецкий каменноугольный бассейн. Ветка на Севастополь мне казалась нужной не только и не столько для поездок здешней публики на крымские курорты, сколько на случай предстоящей Крымской войны. Но это все было далеким будущем, пока мы занимались с маклером подбором земель для размещения нашей основной базы.
С картографией у маклера было не очень и мне пришлось помогать ему отыскивать населенные пункты из его списка. Когда имеющиеся в интересующем меня районе предложения были нанесены на карту, я подробно расспросил маклера про каждое из них и выбрал одно, которое меня устраивало наибольшим образом. И не только потому, что это было хотя и заброшенное, но весьма обширное имение с пятью деревнями и почти двумя тысячами крепостных, но и потому, что на этих землях в 21 веке к продаже предлагалось действующее деревообрабатывающее производство. Производство весьма небольшое, явно убыточное, но зато с собственной железнодорожной веткой. Там было два гектара территории, частично огороженные бетонным забором, частично - металлической сеткой, два металлических ангара, двухэтажное административное здание, большой навес для складирования досок и бруса и обширная площадка для складирования кругляка с мостовым краном. До города было далековато, а от шоссе к этому производству было два километра грунтовки. Да и цена в 30 миллионов рублей тоже была явно великовата. Но это явно был лучший вариант. Потому я остановился на нем и назначил на следующий день выезд на осмотр будущей покупки. Меня интересовало даже не само здание усадьбы и не старинный парк вокруг нее, а изучение транспортной доступности.
Выехали мы вдвоем с Димой рано утром на квадроцикле, взяв с собой на всякий случай пару канистр с бензином, палатку, спальные мешки и запас провизии. В 21 веке в те места на машине можно было бы скататься туда и обратно за несколько часов, но уже зная, что тут приличные дороги есть не везде, да и те в лучшем случае вымощены булыжником. А обычные сельские грунтовки петляют так, что путь увеличивается раза в два, да и то, если не заблудиться. Указатели и верстовые столбы тоже есть только на основных трассах, а за их пределами основной метод ориентирования на местности - «опрос местного населения», как учили на военной кафедре.
Мы лихо промчались на квадроцикле по городу по маршруту Казанская улица, Демидов переулок, Сенная площадь, Московский проспект. Проехали все три заставы - «рогатки», от которых в 21 веке осталось только народное название района «средняя рогатка», и помчались по московскому шоссе. Помчались, конечно, по здешним понятиям. Скорость была порядка сорока километров в час, а не нормальные для меня 100-120 километров в час, на которых я обычно ездил на своем Мерседесе по трассе, если позволяло отсутствие машин и гаишников. Да еще и подвеска у квадроцикла явно жесче, чем у мерседеса, а местное булыжное шоссе совсем не асфальтированные автомобильные дороги 21 века. Дорога к имению от последней заставы заняла почти два часа и показалась мне очень долгой. Местность, однако, мне понравилась - пологие холмы с березовыми лесами, полями, которые частично были под сенокос, а частично засеяны какими-то злаками. К сожалению, отличить пшеницу от ржи я не способен, ибо совсем не являюсь экспертом в сельском хозяйстве.
Примерно определив нужное место по верстовым столбам, мы остановились возле шедшей нам навстречу группы крестьян. Я заглушил двигатель, так как его тарахтение явно перепугало мужиков, поздоровался и вежливо поинтересовались, где усадьба графа Дольского Березовка и как к ней проехать. Крестьяне сняли шапки и низко поклонились, с опаской глядя на наш квадроцикл, а затем вперед вышел самый старший из них, еще не старик, но мужик пожилой с явной проседью в бороде и волосах и проплешиной на макушке.
- Здрав будь, барин! - Молвил мужик. - Тако же надоть табе еще две версты поперед проехать, а проехавши, тама будя отворот вбок. Вот по ентому отвороту еще надыть пять верст ехать. Тама деревня будя, Карловка зовется, поперед деревни отворот. Вот по нему поедешь и будя тама озеро. А у озера бугор, на бугре увидишь усадьбу... Большой такой дом с колоннами... А дальше если по дороге ехать, не сворачивая к усадьбе, будет Березовка.
Я поблагодарил мужика и дал в качестве благодарности серебрянный рубль.
- Благодарствую, барин! - С низким поклоном ответил мужик, обрадованный неожиданной щедрой награде, и добавил. - Тока их благородие ужо давно тута не живет... Тама тока евойный управляющий, конюх, да пара холопьев живет... Ужо лет пять, как усадьба пустует... Сказывали мужики, что барин ее толи заложил, толи продал кому...
Я завел двигатель и мы поехали дальше. Через пару верст действительно был поворот на грунтовку. Дорога мне не слишком понравилась. Местами приходилось объезжать довольно большие лужи, образовавшиеся в колеях, разъезженных телегами. Зато природа вокруг была красивой - березовый лес и широкие поля. Чистый воздух и пение птиц. Просто рай для жителя мегаполиса 21 века, привыкшего к вечному шуму и загазованному воздуху. Мы проехали мимо пары небольших деревень и затем увидели впереди деревню побольше, в которую и вела дорога. Перед самой деревней от основной дороги в сторону уходило ответвление, а вдали было видно средних размеров озеро подковообразной формы, над которым возвышался пологий холм с двухэтажным домом на вершине. Фасад дома украшала колоннада, от которой к озеру по склону холма спускалась лестница. Перед озером дорога разветвлялась. Направо был проезд к усадьбе, а на лево к видневшейся за озером деревне.
Вскоре мы подъехали к господскому дому и остановились. Позади дома были видны еще постройки - какой-то флигель, скорее всего для прислуги, сараи и конюшни. Если издалека усадьба выглядела весьма романтично, то вблизи было заметно откровенное запустение. Когда-то это было достаточно роскошное поместье, но оно явно было заброшенно уже не один год. Газоны были не кошены, клумбы заросли травой, сараи покосились. Краска на стенах основного дома выцвела и местами облупилась, а стекла в окнах были мутными от грязи.
Однако, к нашему удивлению, заброшенное имение оказалось обитаемым. Скрипнули ржавые петли и из открывшейся двери флигеля шаркая вышел худой седой старик в старой лакейской ливрее. Когда-то он явно выглядел очень представительно, но теперь его бакенбарды выглядели скорее комично.
- Доброго дня, уважаемый! - Поприветствовал его я. - Я князь Земцов из Алабамы. Хочу купить это имение и приехал посмотреть его перед покупкой. Вы, как я понимаю, здешний управляющий?
- Доброго-с дня-с, ваше сиятельство. - Поклонился старик. - Я здешний управляющий. Тридцать лет служил господину графу. Благороднейший человек наш граф... Герой Отечественной войны, бился при Бородино и под Лейпцигом. Был трижды ранен - под Варшавой и потом дважды на Кавказе. В четырнадцатом брал Париж... Только...
Старик тяжело вздохнул и, вытерев слезу, продолжил:
- Только еще покойный батюшка, царствие ему небесное, говаривал, что не кончится это добром... Карты и вино... Нет что бы остепениться хотя б к старости да потомством обзавестись... Хоть и полковник, хоть и волос седой, а все как юный корнет... Женщины, вино, карты... То, что у их сиятельства полно долгов, а имение в залоге известно уже всем...
Старый слуга вздохнул еще раз и замолчал.
- Я хотел бы осмотреть дом. - Сказал я.
- Я не могу его показать без разрешения их сиятельства... - Ответил старик, но увидев появившийся в моей руке 2серебряный» рубль, добавил. - Однако, учитывая, что готовы его купить, то я вам его покажу... Пройдемте со мной, ваше сиятельство...
Он повел меня к заднему входу в дом. Как я успел заметить, крыльцо перед парадным входом заросло травой, а двустворчатая дверь была слегка перекошена. Главным входом уже давно не пользовались и что бы открыть двери явно потребуется их предварительно ремонтировать. Управляющий имением достал из кармана ливреи связку ключей, отпер висевший на задней двери большой ржавый амбарный замок и со скрипом открыл дверь, которая тоже была несколько перекошена, но еще не утратила способности открываться. В доме царил полумрак и пахло сыростью. На полу и на мебели лежал тольстый слой пыли. Управляющий показал мне гостинную, столовую, кабинет и кухню, располагавшиеся на первом этаже. Еще на первом этаже находились комнаты прислуги и две комнаты для гостей, как пояснил управляющий. Что в доме было ценно, так это находившаяся в кабинете и гостиной неплохая коллекция старинного холодного и огнестрельного оружия, которое хозяин усадьбы и его отец привозили из своих военных походов - из Европы и с Кавказа. А так же - несколько рыцарских доспехов. Которые со слов управляющего, господин граф привез в 1815 году, возвращаясь из Парижа. Явно он их позаимствовал в каком-то французском либо немецком замке в качестве трофеев.
На второй этаж вела деревянная лестница, но ее состояние мне показалось подозрительным. Потому я не решил подниматься по ней, опасаясь, что ступени могут оказаться подгнившими. Как сказал управляющий, на втором этаже находился холл и шесть спален. После этого мы осмотрели дворовые постройки. Псарня пустовала. Зато в конюшне обитало аж целых три живых существа - две лошади и один конюх, который жил там в своей каморке. В каретном сарае стояло двое саней, крытая карета и пара открытых экипажей. Все они были явно не пригодны для использования. Единственное работоспособным транспортным средством в имении была обычная крестьянская телега, стоявшая возле конюшни. Покосившийся сарай использовался для хранения дров и сена. Кроме того был неплохой погреб, находившийся в удовлетворительном состоянии, который управляющий и конюх использовали для хранения продуктов. Флигель для прислуги был хотя и и одноэтажным, но достаточно большим и был рассчитан на полтора десятка слуг. Сейчас там жил только один старый управляющий. Не получая жалования, все слуги уже давно разбежались. Кто-то вернулся в родные деревни, а кто-то нашел работу в другом месте. Оставалось только двое совсем старых лакеев. Один из которых помер полгода назад, а второй, служивший когда-то денщиком еще у старого графа, отца нынешнего хозяина усадьбы, сейчас жил у своего сына в Карловке, нянчился с внуками и учил деревенских детей грамоте, рассказывая им, как он вместе со старым графом ходил в походы на турок и черкесов.
Осмотрев усадьбу, я поинтересовался, чем занимаются жители окрестных деревень. Выяснилось, что не все из здешних крестьян обрабатывает свои наделы. Часть ушла на промысел в Петербург, с которого они и платят графу оброк, который он проматывает в столице. Некоторые летом работают на земле, а на зиму уходят на заработки в столицу. Наличие резерва рабочей силы меня порадовало, даже не смотря на отсутствие у этой рабочей силы нормальной квалификации. Придется обучать, главное есть кого. Распрощавшись со стариком, мы с Димой поехали обратно в Санкт-Петербург.
На обратном пути мы обсудили предстоящую операцию по экспроприации денежных ценностей у ростовщических ОПГ, именуемых частными банками. Товарищ майор согласился с тем, что банковская система должна быть государственной и что частная инициатива уместна только в производственной сфере, а в сфере финансово-кредитной она наносит обществу и экономике колоссальный вред. Учитывая, что мы собирались грабить банки не ради личного обогащения, а для финансирования глобальных преобразований в России, то товарищ майор квалифицировал наши предстоящие действия с юридической точки зрения не как экспроприацию, а как национализацию и обращение на общественное благо денежных средств, добытых способом хотя и формально законным с точки зрения законодательства Российской Федерации начала 21 века, но нанесших экономике и обществу существенный вред, превышающий размеры добытых таким методом денежных средств. К этому я еще добавил, что законность тоже весьма относительна. С точки зрения законодательства СССР деятельность частных банков тянула бы на «вышку» даже в относительно мягкие брежневские времена, учитывая особо крупные размеры. Товарищ майор согласился, все таки его курсантские годы в высшей школе соответствующего ведомства пришлись хоть и на перестроечные годы, но готовили его еще для службы в СССР, которого не стало к моменту получения товарищем майором первых лейтенантских погон.
А далее товарищ майор заговорил о предстоящей операции, как опытный специалист. Все-таки он никогда не работал ни следователем, ни прокурором и предшествующие морально-юридические размышления были не его специализацией. Товарищ майор был не теоретиком юриспруденции, а практиком борьбы с терроризмом. При чем, значительная часть его деятельности проходила в местах, где законодательство Российской Федерации не признавалось и не действовало, а население и уж тем более «клиенты» товарища майора жили по «законам гор». Но опыт оперативной работы в условиях крупных городов он так же имел и при том весьма неплохой.
- Я бы не спешил начинать это дело. - Сказал Дима. - Нам стоит лучше подготовиться, очень хорошо подготовиться. Операцию лучше всего провести за два дня, максимум за три. За это время мы должны получить максимальный эффект и завершить операцию. Потом можно будет ее повторить, но подождав достаточное время. Минимум полгода, а лучше - год. Поясню. Уже в первый день службы безопасности банков будут в панике и, соответственно, подключат правоохранительные органы. Думаю, что первое экстренное совещание в ГУВД будет или вечером того же дня или утром следующего. Будет сформирована оперативно-следственная группа, в которую включат лучших оперов. Все-таки банки это для капиталистической системы это - святое. Как ты понимаешь, техническими средствами эту группу обеспечат любыми, какие она попросит. На следующий день, а может уже даже ночью того же дня, эксперты и опера начнут просматривать записи камер видеонаблюдения и тщательно изучать выпотрошенные банкоматы, пытаясь понять, как деньги могли исчезнуть, если нет следов вскрытия. Они точно не догадаются, что кто-то залезает внутрь, используя межвременной портал. Это решение для них лежит за рамками их реальности. Потому для них задача выяснения способа хищения будет нерешаема. Это резко усилит их активность и они начнут искать методы решения задачи. Думаю, будут изучать биллинги телефонов. Но в условиях крупного города и людности мест, в которых находятся банкоматы, а также большого временного интервала, это сложная задача.