Однако сегодня мне Корчмин нужен был как строитель. Помимо большого количества крепостей и укреплений, Василий Дмитриевич дюжину лет назад начал строительство Мариинской водной системы. В отличии от уже действующей Вышневолоцкой системы каналов, Мариинская более универсальная: движение судов возможно в оба направления, весь сезон навигации и самое главное - возможно использование пароходов. Правда и стоимость системы в разы больше, но оно того стоит! Пока же я ожидал окончания строительства стокилометрового обходного Ладожского канала через четыре года. Этим занимался Миних с 25тысячной армией строителей. Купец Сердюков понемногу совершенствовал Вышневолоцкую систему, но тут я не вижу смысла вмешиваться.
Попросил Корчмина подготовить доклад о возможности возобновления строительства водного пути через озеро Белое (та самая Мариинская водная система). Нужно понять сколько народу и денег надо в это вбухать и обязательно учесть необходимость строительства обходных каналов вокруг неспокойных вод озер Белое и Онежское. Вряд ли Корчмину придется строить всё это самому, раз скоро он умрет, ну да найдем инженера ему на замену!
Не стал я в этот раз расспрашивать Корчмина об артиллерии, хотя он их крупнейший изобретатель в этом времени, например конной артиллерии или удлиненных гаубиц. Добавить к таким гаубицам коническую камору и получатся знаменитые единороги! Возможно, позже я воспользуюсь авторитетом знаменитого артиллериста, чтобы внедрить это нововведение в войсках. Сейчас же актуальнее была стандартизация калибров, лафетов и прочего в организации артиллерии. Генерал-фельдцейхмейстер Гинтер, я думаю, справится с этим лучше.
Ну и подожду пока он подготовит доклад а потом в приватной обстановке подскажу ему, как владельцу крупнейшей суконной мануфактуры, что на будущий год откроется торговля с Китаем в Кяхте. Пусть его покупатели-купцы везут побольше сукна в Ирбит и дальше и меняют там на чай!
На следующий первую половину дня пришлось провести с теткой Анной Петровной. Еще с вечера я доработал папку 'Родильные дома' и подготовил выписку для цесаревны. Но для начала пошли с нею в Кунсткамеру, где нашелся один из микроскопов Левенгука. Долго его настраивали, но в итоге смогли разглядеть шевелящиеся микроорганизмы.
- Вот в ликвидации или хотя бы сокращении числа этих мельчайших животных на всех поверхностях и даже в пространстве и состоит главная задача в организации любого гошпиталя, в том числе родильного. Справимся с ними и у тебя появится шанс выжить!
Показал ей ватно-марлевую повязку, убедил в необходимости мытья рук с мылом и стрижки ногтей. К сожалению, резиновых перчаток не было пока возможности сделать. Поговорили также о кипячении одежды и постельного белья, инструментов врача-хирурга или акушера. О том, что строение больницы должно быть каменным, с тщательно окрашенными полами и стенами без щелей, в которых скапливается грязь и микроорганизмы. О том, что должен быть приемный покой, в котором будущих рожениц будут полностью мыть под душем и переодевать в чистую больничную одежду. То же самое касается и врачей. Мытьё полов и стен и всех поверхностей осуществлять регулярно прокипяченной водой с мылом. К сожалению, хлорной извести у меня пока не было, но я надеялся что-то придумать в ближайшее время.
Поговорили о том, что будет непросто найти подходящее каменное здание в Петербурге и скорее всего его придется заново отделывать под наши требования. Но Анна была настроена решительно, только жалела, что скоро должна уезжать и не сможет всё проконтролировать. Я постарался её успокоить:
- Ты главное начни, Аня здесь, а потом в Киле. После твоего отъезда я проконтролирую, чтобы все сделали как надо!
Пока мы общались с цесаревной в Кунсткамере, поблизости от нас как обычно находилась небольшая толпа придворных и ученых Академии. Среди них я увидел несколько новых молодых лиц. Попросил представить их мне. Это оказались новый адъюнкт математики швейцарец Леонард Эйлер и ещё не получивший должности немец Иоганн Гмелин. С интересом оглядел обоих, особенно Эйлера. Двадцатилетний выпускник Базельского университета находился в самом начале своей научной карьеры. Один из самых великих ученых всех времен. Благодаря огромному количеству научных трудов стал символом математической науки 18 века. Мне, как гуманитарию достаточно далекому от точной науки, такой человек был очень нужен. Однако я старался сдерживать свои эмоции - излишнее внимание императора может больше повредить ученому. Интересующие меня вопросы решил озвучить в присутствии его прямого начальника, профессора математики Кристиана Гольдбаха.
- Кристиан, как продвигается написание учебника математики?
- Я интенсивно работаю над ним, Ваше императорское величество.
- Хорошо. Господин Эйлер я рассчитываю, что вы тоже приложите усилия для подготовки такого учебника.
Ученый наклонил увенчанную париком голову в знак согласия.
- Попутно мне бы хотелось, чтобы вы помогали в решении практических задач. Вот, например этот микроскоп. Сделан голландцем Левенгуком. Я хотел бы, чтобы мастера Академии смогли делать сами такие же или даже лучшего качества. Но им нужно помочь в расчетах.
- Простите, Государь, кому бы вы хотели поручить изготовление самих микроскопов? - поинтересовался Блюментрост.
- Пока не знаю, Лаврентий Лаврентьевич. Возможно, вы подыщите нужного мастера? Но расчеты можно делать уже сейчас. -Тут нет проблем. У нас в мастерских Академии работают бывшие придворные оптики вашего деда, петр Алексеевич. Беляев и его помощники должны справиться! -Отлично. Надо мне будет с ними потолковать.
Озвучил также необходимость помочь отцу и сыну Беэрам из Сестрорецка в конструировании нового типа паровой машины. Правда, не уверен что может предложить математика в конструировании конкретного механизма, но надеялся на светлый ум Эйлера. Может быть, создаст теорию механизмов, сопротивления материалов, теорию горения или еще что-нибудь очень нужное. Насчёт микроскопа я не сомневался. Эйлер один из основателей оптики как науки, так что я просто ускорю процесс. Сложнее было с изготовителями линз, но в Адмиралтействе есть мастер-оптик, изготавливающий подзорные трубы. В микроскопе требуются другие расчеты и более мелкие линзы в окуляре. Придать им нужную кривизну традиционным способом невозможно, а Левенгук свой способ унес с собой в могилу. Но я знаю этот секрет. В 20 веке новосибирские реконструкторы провели опыт с помощью обрезки краешка стеклянной капли. Так что 500кратного увеличения можно добиться. Более сильное увеличение дают только ахроматические линзы. Теорию их создания я попозже подскажу Эйлеру и он их изобретет на полвека раньше, чем сделал это в истории Игоря Семенова. Там весь секрет в использовании комбинации линз из стекла с разным коэффицентом преломления. Микроскопы же мне были очень нужны. Борьбу с эпидемиями без них не осуществишь. Даже родильный дом, созданием которого занялась Аня, не сможет долго придерживаться строгих санитарных правил, если люди не будут иметь возможности сами увидеть возбудителей болезней. Ну и разработку вакцин против чумы, холеры, туберкулеза, кори, проказы, полиомиелита, бешенства и сифилиса тоже лучше не откладывать. Не знаю как, но знаю, что это нужно начинать делать. А первый шаг к этому - создание хороших микроскопов и научной школы микробиологии.
Профессор философии Георг Бильфингер, автор инструкции по моему обучению (которую я с интересом почитал и отложил в папку 'Педагогика' в своем архиве), представил мне молодого немецкого врача Иоганна Гмелина, на днях приехавшего в Россию. Сейчас ему подыскивают место на одной из кафедр и я предложил ему поработать на кафедре химии.
- К сожалению, эта кафедра у нас пока пустует, а надобность в химиках большая. Раз вы приехали с коллекцией окаменелостей - займитесь описанием всех минералов, которые здесь собраны. Но мне также интересно описание всех возможных химических опытов, которые известны науке. Одному такие задачи не решить, попробуйте поговорить с пробирерами Берг-коллегии и монетной канцелярии. Лаврентий Лаврентьевич, Академия сможет организовать взаимодействие с ними? Блюментросту не оставалось ничего другого кроме как поклониться в согласии. Идея дать звание адъюнкта химии какому-нибудь пробиреру из Берг-коллегии казалась мне удачной. Поможет привязать иностранцев-академиков к нуждам мануфактур и правительственных учреждений.
Я еще достаточно долго сегодня пробыл в окружении ученых. В основном выслушивал, где-то сам что-то рекомендовал или просто спрашивал. Своими знаниями старался не злоупотреблять - итак уже слухи обо мне ходят один причудливее другого. А время для меня наступает критически важное. Меншиков серьезно слег по болезни, и месяц будет вне игры. Нужно воспользоваться моментом и замкнуть на себя принятие всех важных решений по управлению государством и армией.
Задумался, кто сменит Меншикова на посту Президента военной коллегии. Это может быть только фельдмаршал или генерал-аншеф, которого можно повысить до фельдмаршала, то есть военные чины первого и второго класса. Таких в стране помимо Меншикова я насчитал еще тринадцать человек. Фельдмаршал Яков Брюс находился в отставке по старости. Можно бы вытащить его снова на службу - военачальник и организатор он хороший и помирать не собирается. Двое генералов, Девиер и Бутурлин, лишены чинов и сосланы Меншиковым. Их я планирую еще использовать, но позже. Фельдмаршала Сапегу я наметил выслать из страны. Надеюсь, Меншиков успел уже расстроить брак его сына с Скавронской. Пять генералов сейчас далеко от Петербурга: Михаил Голицын старший, Ягужинский и Иван Трубецкой на Украине, Василий Владимирович Долгоруков на Кавказе, Бон губернатором в Риге. В столице присутствуют начальник артиллерии Гинтер, 'начальник снабжения' Чернышев, строитель Ладожского канала Миних и недавно повышенный в генерал-аншефы Матюшкин. Трубецкой и Бон не обладают серьезным реальным боевым опытом, Гинтер и Чернышев хороши на своих местах. Остаются пятеро: Голицын, Ягужинский, Долгоруков, Миних и Матюшкин. Все пятеро завязаны на разные придворные группировки: Матюшкин на Меншикова, Миних на Остермана, Голицын естественно на старшего брата Дмитрия, Ягужинский зять Головкина, а Василий Долгоруков одной фамилии с моим воспитателем Алексеем Григорьевичем. Если уж считать группировки дальше, то есть ещё братья Апраксины и уезжающие голштинцы. Ну и сенатская группа знати в лице Мамонова, Черкасского, Салтыкова, Юсупова и опять же Алексея Долгорукова. Вот такой пасьянс из восьми группировок! Уберешь группы Меншикова и голштинцев - усилятся другие. Сейчас мне ближе всех Остерман, но это опасно. Нужно выстраивать балланс, например с помощью Долгоруких или сенатских.
Впрочем, я наверное тороплю события. Пока стоит поддерживать и укреплять связь с гвардейцами. С такими мыслями я и отправился ужинать в офицерское собрание Преображенского полка. Три дня как расстались, а я уже соскучился по армейцам. Ваня Долгоруков увязался со мной, бормоча что пора ему с придворной службы переходить на военную.
Играли с ним и еще парой офицеров в городки на плацу. Я конечно проигрывал взрослым мужикам, но не расстраивался и не позволял подыгрывать себе. Потом отыгрался на стрельбище. Соревновались в стрельбе по мишеням, которые я внедрил недавно в классическом виде - с кругами и очками от 10 до 1. В стрельбе мне удавалось побеждать. Уже смеркалось и, обсуждая достоинства и недостатки нарезных штуцеров по сравнению с гладкоствольными фузеями, пошли ужинать. Как у меня часто бывало, собрав большую компанию офицеров и разговорив её на военные темы, я почувствовал сонливость, да и дым от курящих в комнате уже стоял туманом. Пошёл в комнатушку, специально для меня отведенную, и завалился спать.
Глава 9
- Андрей Якимович, гошпиталь должен быть достаточно большим, чтобы одновременно в нем могли находиться десятки женщин, которые собираются родить. Город растёт и число его жителей тоже растёт. Пройдет немного времени и места перестанет хватать.
Цесаревна Анна Петровна, герцогиня Голштинская торопилась. Уезжая на чужбину, ей хотелось оставить подарок родному городу и стране. Что может быть лучше хорошей больницы для рожающих женщин? Места, где у новорожденных и их матерей будет больше шансов сохранить жизнь? С помощью придворного архитектора Доменико Андреа Трезини она подыскала небольшой особняк для первых пациенток на московской стороне города. Рядом была обширная территория, которую можно было использовать для более серьёзных построек в дальнейшем. Теперь цесаревна сделала заказ проекта более серьезного здания родильного дома, а также часовню рядом. Заодно, архитектор присмотрит за небольшой перестройкой особняка. Уже через месяц в него должны поступить первые пациентки из рабочих кварталов, сосредоточенных в этом районе города. А за правильным лечением присмотрит племянник-император и лейб-медик Блюментрост.
- Как я понял, первоначальные эскизы церкви и гошпиталя вы хотите утвердить до своего отъезда, Ваше высочество? - поинтересовался Трезини поклонившись.
- Разумеется. Времени у меня осталось мало, но я рассчитываю на твою опытность.
- Благодарю вас, Ваше высочество, все сделаю в срок и через неделю предоставлю вам черновой проект.
Архитектор покинул кабинет и в помещении остались только две девушки. Елизавета не оставляла сегодня сестру весь день. Ходила смотреть особняк с участком, внимательно слушала беседу с Блюментростом и Трезини.
- Как назовёшь гошпиталь, Аня?
- Не задумывалась ещё пока. Как-то всё быстро получилось. Узнала о своей смерти, получила от Пети эти записи, а сегодня вот уже и место подыскали.
- Ты не умрешь, Аня, бог не допустит! Будем молиться Богородице-заступнице и она поможет!
- Надеюсь. Но и родильный дом должен быть в Петербурге! Это мой подарок городу. И в Киле тоже построю такой же. Ну, может быть поменьше.
- Думаешь, все что предложил Петя поможет? Неужели мыть руки мылом достаточно будет?
- Не знаю. Но у меня еще есть время, чтобы дождаться результатов работы больницы. Если всё пойдёт, как мы надеемся - у меня появится шанс выжить! Но давай не будем о грустном - лучше расскажи, что у тебя с Семёном Нарышкиным? Не успела ты расстаться с Бутурлиным и уже новый поклонник?
Елизавета покраснела и развернув веер принялась обмахивать лицо стараясь не показать сестре, что взволнована.
- Неправда это. У нас ничего не было ни с Бутурлиным, ни с Нарышкиным! Сеня милый юноша, но я замужняя женщина и люблю своего мужа! И тебе советую не слушать сплетни Маврушки. У неё самой рыльце в пушку - смотри как бы Карл Фридрих на неё не запал - она ещё та кошка блудливая! Аня нахмурилась, вздохнула.
- Я теперь тяжелая и буду дурнеть. Карл Фридрих как все мужчины, перестанет на меня глядеть. Ему тогда что Маврушка, что какая другая корова - любая подойдет согрешить!
- И неправда, Аня! Ты похорошела уже и будешь ещё красивее. Итак худая, как будто чахоточная!
Елизавета принялась утешать сестру, которую очень любила. Потом предложила дать больнице имя своей святой - Анны, матери богородицы.
- А что, хорошее название! - согласилась старшая сестра - Благодаря этой больнице меня тут всегда будут помнить и поминать добрым словом!
- Счастливая ты, Аня, а я вот даже не подумала, что оставить городу на память! Ещё одну больницу?
- Не знаю, Лиза, строительство родильного дома очень недёшево мне обойдётся. Карл-Фридрих мой ворчит уже сейчас. Одна надежда, что Петя поддержит моё начинание, когда дойдёт до основного строительства.
- Карл-Август ничуть не лучше, чем твой муж, но я бы хотела всё же что-то придумать. Нужно спросить Петю. Может быть, он придумает для меня тоже что-то необычное?
- Он как-то упомянул, что хорошо бы пригласить к нам знаменитых музыкантов из Германии, Италии и Франции. Может этого будет достаточно?
- Я могу это сделать, только это совсем не то! Музыканты приедут и уедут и обо мне забудут. Я бы хотела бы построить что-то необычное вроде твоего родильного дома в который будут привозить людей всех сословий... А что, если это будет театр? Публичный театр, как итальянская опера или французский Камеди франсез?
- Ещё до нашего рождения в Москве была Комедиальная храмина и в Петербурге батюшка хотел что-то построить, да не успел.
- Да, я слышала, но мне хотелось бы построить что-то более величественное. Может быть, Петя подскажет что-то. У него в последнее время всегда есть какие-то идеи. Пусть будет императорский театр святой Елизаветы. Или елизаветинский императорский театр. Красиво звучит!