- Бое-ец, а ты страте-ег,- похвалил чеченца товарищ майор.- И как же я сам-то об этом не додумался.
Польщённый Арсланбек улыбнулся:
- Иду в плен.
- Вы,- товарищ Тареев показал на Кожемякина, Кузьменко и Розенблата,- возьмите обмундирование и оружие этого смелого воина.
- А вторая каска на первую налезет?- решил схомить Сенька, но Антон резко его осадил:
- Ты зубы скалить сюда пришёл или серьёзное дело выполнять?
- Не будь занудой, а то превратишься в угрюмого и ворчливого деда,- сделал замечание Розенблат.- Подумай - какая бабка захочет с таким ворчуном жить? И оста- нешься ты, Антоха, бобылём. Дети тебя, тоже, бросят и будешь куковать на печке, как лещ на сковородке.
- Хватит трындеть,- шикнул товарищ майор.- Бесшумно двигаемся за этим Как его?
- Арсланбек Тугаев,- подсказал я.
- Он чеченец?
- Так точно, товарищ майор. А что?
- Были все вместе, а потом захотят разбрестись кто куда. Ну и кому от этого лучше станет?- товарищ Тареев посмотрел почему- то на меня.
Я понял о чём речь, а Кузьменко не понял.
- Товарищ майор, а вы это о чём?
- Это я о своём. О пацанском.
Мне стало смешно, и я фыркнул. Командир группы сказал о себе, как о каком-то школяре.
Через прибор ночного видения Тугаев был виден хорошо. Арсланбек шёл по улице и не обращал внимания на гавкающих собак. В селе темно, как в лесу. В городе на каждом столбе лампочка светится, а если и здесь было бы такое освещение, то тогда нам было бы затруднительно, незамеченными, двигаться за Тугаевым. Навстречу Арсланбеку шёл парный патруль с овчаркой, светя перед собой карманным фонариком.
- Всем замереть,- прошептал товарищ Тареев.
Мы остановились.
Немцы что-то крикнули, и Тугаев поднял руки. Фашист с собакой тоже остановил -ся, а другой патрульный подошёл к Арсланбеку и похлопал по его карманам. Что-то достал из нагрудного кармана Тугаева и посветил на этот предмет карманным фонариком.
- Военный билет рассматривает,- прошептал товарищ майор.
Хотел я сказать, что фашист рассматривал не военный билет, а красноармейскую книжку, но в тот момент лишние разговоры были ни к чему.
Немецкая овчарка лаяла на Арсланбека и одновременно огрызалась с сельскими собаками. Кинолог дёргал пса за поводок и что-то ему говорил, но понимала ли овчарка язык своего хозяина или понятия не имела, ЧТО от неё хотели - вот в этом и заключался любопытный вопрос. Тугаева повернули на сто восемьдесят градусов, и повели в нашем направлении. Неужели мы прошли мимо штаба? А может, чуть-чуть не дошли.
- Быстро, но тихо заходим в огороды,- скомандировал товарищ Тареев.- Через заборы и плетни не лезть. Под тяжестью бронежилета и оружия проломите ограды, а нам лишний шум ни к чему.
Я зашёл в чей-то сад и, чтобы овчарка патруля меня не унюхала, решил пробраться поближе к хате. Ко мне с рычанием кинулась собака на цепи. Но я быстро среагировал и автоматом треснул её по голове. Зубастый страж пискнул и упал, то ли мёртвый, то ли без сознания. Я услышал скрип петель и посмотрел на входную дверь хаты. На улицу выходил в нижнем белье, но с автоматом плотный фашист. Не долго думая, я и его треснул автоматом по наглой немецкой морде. И если собаке я приложил сверхувниз, то человеку навредил слеванаправо. Враг отшатнулся на несколько шагов и, упав на спину внутри помещения, взвыл от боли, схватившись обеими ладонями за нос. Что делать дальше, думать, тоже, было некогда, потому что в хате я заметил шевеление людей, хватающих оружие. Я короткими очередями начал валить врагов. Выстрелю, отскачу влево. Выстрелю, отскачу вправо. Керосиновая лампа была потушена, поэтому противнику не удалось в темноте меня зацепить пулями. И если сказать правду, то выстрелить успели лишь двое, да и то сразу же были ликвидированы. Хата представляла собой одну большую комнату с печкой, и расправиться с врагами для меня не составило большого труда. Хотел я пристрелить фашиста с разбитым носом, но в обойме закончились патроны. Я заменил пустой магазин на полный и передёрнул затвор. Услышал с улицы автоматную стрельбу. Посмотрел на раненого немца, закинул свой автомат за спину и поднял с пола МП-40. немного подумал и спросил:
- Эй, фашист, где ваш штаб в этом селе?
Враг что-то пробурчал, но я не понял, ЧТО он говорил.
- Говори яснее, и отними руки от морды.
Я пнул противника в бок, а немец резко схватил меня за ногу, пытаясь повалить. Но его автомат был в моих руках и я не стал отбиваться врукопашную, а просто нажал на спусковой крючок.
На улице вовсю шёл бой. Стреляли везде и трудно было установить- где наши, а где немцы. И почему у нас отобрали автоматы Калашникова? Они такие удобные для рукопашной схватки. Я взял несколько магазинов у погибших фашистов, вышел из хаты и побежал на подмогу.
Раненый в ногу товарищ Тареев поверх одежды перебинтовывал себе рану. Рядом на дороге лицом к небу лежал без движения Ароян.
- Ты стрелял первым?- товарищ майор посмотрел на меня через прибор ночного видения.
- Так точно.
- Зачем?- также спокойно спросил товарищ Тареев.
- Ну, так получилось.
- А ножом прикончить врага не догадался?
- Но у меня нет ножа и фашистов было столько, что всех не перережешь. А этим автоматом драться неудобно.
- Это не автомат, а пистолет - пулемёт.
- А в чём разница?- не понял я.- Что автомат, что пистолет-пулемёт стреляет очередями.
- В пистолете-пулемёте патроны от пистолета. А в магазине автоматавинтовоч- ные патроны. Вот и вся разница. А ты всех немцев застрелил, кого в хате видел?
- Так точно, товарищ майор.
- Вон там переулок и немцы по нему повели Тугаева. И всё было хорошо, то есть по-нашему плану, но тут ты начал стрелять.
- Извините, товарищ майор, но другого выхода не было.
Я услышал взрыв гранаты. Секунд через пять прогремел ещё один взрыв.
- Это наши по немцам лупят,- одобрительно проговорил товарищ майор.- Только как бы местных жителей не зацепили, а то сельчане пойдут не к Ковпаку, а к Бандере.
- А это кто такие?- нахмурился я.
- Поживёшь, узнаешь. А сейчас, давай-ка топай огородами, да осторожно. Попытайся не ввязываться в бой. Доберись до штаба, вызволи из плена нашего красно -армейца и захватите эти чёртовы гранатомётные стволы.
- Товарищ майор, вы же ранены и вам нужна помощь. Может, вам помочь выбрать- ся из села?
- Сам выберусь, когда сочту нужным, а ты выполняй мой приказ.
Пригнувшись, я двинулся по чужому огороду. Возле своей будки лежала хозяйская собака. Недалеко от неё, уткнувшись лицом в нашу советскую землю, ногами к дороге распластался фашист. Получил несколько пуль в спину, вот и отдыхай. Чуть поодаль рядом друг с другом - один на боку, другой на спине развалились немцы - то ли убитые, то ли тяжелораненые. Я решил пройти тихо, тем более, что собака испуганно на меня смотрела и даже не пикнула. Стрелять, в лежащих, я не стал. Вдруг услышал из сарая детский плач, и у меня сложилось такое впечатление, что кто-то пытался закрыть малышу рот, чтобы тот не шумел. Погутарить сейчас с местными жителями, или потом с ними побалакать? Да, сначала надо выполнить боевое задание, а потом
- Чё за дела, брат?- прошептал я неизвестно кому. И было чему удивляться. Фашистский танк пёр напролом по огородам, ломая плетни и подминая под себя садовые деревья и кустарники. За танком бежали пехотинцы. Ну и как тут можно выполнить просьбу товарища майора и не ввязаться в бой, если фашисты наступали. Их же должен кто-то остановить. И эта группа, атакующих, могла ударить в тыл нашим хлопцам. Нет. Этому не бывать. Я из гранатомёта остановил танк и метнулся в соседнее подворье. Немцы сосредоточили по мне, вернее, по тому месту, с которого я стрелял - шквальный автоматный огонь. Но МП-40пистолет-пулемёт, значит, и огонь был пистолетно-пулемётный. Пули могли раскрошить глиняные стены сарая и убить, находившихся там людей. Получится так, что из-за меня погибнут мирные жители этого села. Я из гранато- мёта выстрелил по кучке фашистов и, пригнувшись, побежал в направлении, указанном товарищем Тареевым.
Сидя, прижавшись к дереву и держась за руку чуть повыше локтя, стонал Коже- мякин.
- Вань, ты ранен?
- Похоже - кость перебита. Если бы не бронежилет, то погиб бы.
Я достал из своего «сидора» медикаменты и крепко перебинтовал руку однополча- нина. Возле него лежало восемь неразряженных гранатомётов. И этому факту я очень удивился.
- Ты чего из них не стрелял?- возмутился я.- Немцев жалеешь?
- А куда стрелять? В хаты, в которых могут быть наши? Или в сараи, в которых тоже могут быть наши?
- Стрелять нужно по пехоте, которая в огородах. А почему у тебя восемь грана -томётов?
- Четыре моих и четыре Тугаева.
- Ах да. Я об этом забыл. Ну, ничего, сейчас тебе станет полегче.
Я положил возле Кожемякина свои разряженные гранатомёты и взял три неразряженных. Потом из двух выстрелил по пехотинцам и, в общем-то, выстрелил хорошо. Шестерых врагов я точно «достал» и «достал» очень серьёзно.
- Зарядить?- кивнул на Ванькин МП-40.
- Да.
Я заменил пустой магазин на полный и передёрнул затвор.
- Держи, товарищ красноармеец, оружие и прикрывай мой тыл, насколько это будет возможно.
- Есть, товарищ рядовой! - Кожемякин слегка улыбнулся.
Я двинулся дальше. Где нарывался на собак - их не трогал. А где нарывался на врагов, то там пройти мимо них незамеченным не получалось и не хотелось. По пути к штабу разрядил два гранатомёта и три обоймы. В жилой хате не может быть штаба. Он мог располагаться или в сельсовете, или в правлении колхоза. Завалив ещё пятерых бежавших в наступление фашистов длинной очередью, я постучался в сарай:
- Товарищи, вы здесь?
- Тута. Тута,- до моего слуха донёсся старческий женский голос.- Наша армия вже наступае?
- Пока не знаю. Я из особой группы. Где у вас сельсовет находится или правление колхоза?
- Сынку, а на що воны тоби? Сильсовит у сусиднёму сэли, а в управи колхозу фашистськый штаб.
- Мне нужно этот штаб разгромить. Покажите направление. Как удобнее пройти к этому штабу?
Ночь была звёздной, но луна жалким серпом светила далеко не на полную мощь. Это нам на руку. Но с облаками было бы лучше.
- О! Що оце таке?- старушка разглядела в темноте прибор ночного видения. На него и указывала.
- Это, чтобы врагов было лучше видно и метко в них стрелять.
- Чого тилькы нэ прыдумають. А пийдэш ты вон туды.
- Спасибо, товарищ бабушка,- поблагодарил я и пошёл в указанном направлении, выставив вперёд ствол автомата.
Наши хлопцы вели бой, как я понял, в другой части большого села. На пути к немецкому штабу я не встретил ни одного фашиста. Это хорошо, что мои товарищи оттянули на себя врагов. Так я смогу беспрепятственно подойти и внезапно ударить по фрицам. Но почему мои однополчане сбились с курса? Товарищ майор мне показал же куда повели Тугаева. Но есть вариант ответа: переулок пересекался с другой улицей и патруль с Арсланбеком не двинулся дальше по прямой, а свернул на перпендикулярную улицу. Вот и штаб. Почему я это понял? Да потому что над крыльцом был прибитый флаг, а возле входа приготовились к бою два автоматчика. Странно. Ни одной машины, ни одного мотоцикла. Даже бронетранспортёра нет, а танк я подбил. Я подкрался с тыльной стороны и увидел в свете керосиновой лампы, что Тугаев, размахивая стволом гранатомёта, дрался с немцами. Почему враги в него не стреляли - было непонятно. Может, хотели узнать от чеченца сведения о нашем новом оружии? Противник о гранатомёте понятия не имел, да и Арсланбек его только сегодня увидел. И что он мог рассказать об этом идеальном оружии против танков? Небольшое по сравнению с пушками, а пробивная мощь огромна. И такая вещь в руки врага попасть не должна. Тугаев дрался в одной комнате, а соседнее окно не светилось. Может, там сидит засада и всматривается в темноту - не наступает ли опасность в виде красноармейцев с гранато- мётами? Подкрасться вплотную к стене штаба незамеченным - было невозможно, потому что вокруг правления колхоза - открытая местность. Правда, из-за скудного лунного свечения меня трудно разглядеть, но вдруг у фрицев есть «зоркий сокол»? Залаяла собака и в тот же момент я увидел, выходящего из-за угла здоровенного фашиста с овчаркой. А чеченец всё продолжал драться, размахивая трубой гранатомёта. И как небольшому и худенькому Арсланбеку удавалось отбиваться от пятерых плотненьких фрицев - мне было непонятно. Может, немцы с Тугаевым играли? А если перестанут играть, то за минуту заломают. Сопли жевать было некогда и я, прицелившись, выстрелил в тёмное окно. Граната пробила стекло и взорвалась в штабе, вероятно, пытаясь пробить перегородку между комнатами. Чеченец замер с поднятым стволом гранатомёта, потому что граната взорвалась в соседних комнатах. Овчарка тянула хозяина ко мне, чуть не срываясь с поводка, но фашист растерялся и тянул собаку за угол здания, вместо того, чтобы выстре- лить в меня. А если бы фриц был умнее, то отпустил бы поводок, а сам бы «сделал ноги». Но может он сильно любил своего четверолапого друга и поэтому пытался вывести его из зоны обстрела? Но мне было наплевать и на немецкую овчарку и, тем более, на её хозяи -на. Я положил разряженный гранатомёт на землю и из пистолета-пулемёта сразу завалил кинолога с собакой. Надо было действовать наглее и смелее. Я закинул разряженный гранатомёт за спину и с МП-40 в руках побежал к освещенному окну. Арсланбек не менял позы, а вот фрицы пригнулись, думая, что не погибнут, если спрячутся за подоконником. Они не ожидали ночного налёта. Я одной очередью, стреляя через стекло, всё же завалил четверых, а Тугаев с силой опустил ствол на голову пятого противника. Потом выбросил мне два разряженных гранатомёта. Я поднял трубы и крикнул:
- Арсланбек, выпрыгивай в окно.
- Сейчас. Подожди.
Я не понял. Если нужно подождать, то это не сейчас. А если выпрыгнет сейчас, то зачем надо чего-то ждать?
- Чё за дела, брат?- снова крикнул я и увидел, что чеченец взял у погибших оружие.
Потом одну гранату с длинной ручкой выбросил за дверь и быстро со стрелковым оружием сиганул в окно.
- Бежим,- сказал мой однополчанин, но я его остановил:
- Возьми разряженные гранатомёты. А зачем столько пистолетов-пулемётов набрал?
По ту сторону штаба, у входа, раздался взрыв.
- Оружие пригодится. У тебя два автомата, а у меня пусть будет пять и гранаты.
Тугаев подхватил гранатомётные стволы, и мы стали уходить по знакомой мне дороге. По пути подобрали раненого в руку Кожемякина и минуты три стрелковым оружием и гранатами отбивались от наседавшего противника. На месте перестрелки оставили несколько МП-40 с пустыми обоймами, но все разряженные гранатомёты уносили с собой. Потом вышли на товарища Тареева и встали вопросы - кто будет помогать товарищу майору передвигаться? Кто понесёт убитого Арояна? И кто взвалит на себя его оружие - пистолетпулемёт и три неразряженных гранатомёта?
- Карен убит в лицо,- сказал Ваня.- Если на каске было бы пуленепробиваемое стекло, то Ароян сейчас был бы жив.
- Есть такие каски, - морщась от боли, проговорил товарищ майор.- Но тогда неудобно будет надевать прибор ночного видения. Или каску с пуленепробиваемым стеклом, или прибор ночного видения.
- Товарищ майор, а нет такой каски, чтобы и забрало было стеклянное пуленепро- биваемое и, встроенное в это забрало, прибор ночного видения?
- Пока об этом ничего не знаю. Может, есть какие-то разработки такой каски, а может, их используют какие-нибудь спецгруппы.
- Мы тоже спецгруппа,- сказал я.- И почему у нас таких головных уборов нет?
- Как говорится - рылом не вышли,- ответил Тугаев и засмеялся.
Товарищ Тареев хмыкнул, а потом тихо приказал:
- Ты, боец с раненой рукой, поможешь идти мне. Ты, герой,- показал на Арслан- бека,- одевай каску и бронежилет Арояна и бери всё оружие. А ты,- посмотрел на меня,- взваливай на себя убитого и отступаем. Мы - своих не бросаем.
- Но там стреляют,- я кивнул в сторону боя.- Как мы можем отступать, если наши под обстрелом?
- Тоже правильно,- выдохнул товарищ Тареев.- Тогда ты, герой, идёшь с нами, прикрывая наш отход. А ты,- обратился ко мне,- поможешь нашим и скажешь им, чтобы они тоже отступали к тому месту, где Арсланбек решил идти сдаваться в плен.
По лицу Тугаева было понятно, что он польщён такими словами. И героем его называли, и место сбора нашей группы опять связано с ним.
- Да смотрите там - чтобы ни одного бронежилета, ни одного гранатомёта и ни одного прибора ночного видения врагу не досталось. Ясно, боец?
- Так точно, товарищ майор. Всё ясно.
- Выполняйте приказание.
Я оставил Карена в покое, взял у Арсланбека два заряженных гранатомёта, а два разряженных отдал ему. У Арояна взял полные обоймы и отправился выполнять приказание, но выполнить приказ командира группы оказалось не так-то просто. Наши заняли круговую оборону и отстреливались из МП-40 и гранатомётов. Я мог ударить в тыл фашистам, но в то же время мог попасть под огонь своих хлопцев. Чего делать? Я услышал какой-то шум и обернулся. Три грузовика двигались в моём направлении. В том, что в кузовах ехала вражеская пехота, я даже не сомневался. Главная моя задача - не позволить немцам выгрузиться. А то, спрятавшись за хатами, да всякими сельскохозяйст- венными постройками, фашисты надолго заблокируют нашу группу. Я «с колена» из гранатомёта «достал» первую машину. Пока немцы чухались, я разнес второй грузовик. А из третьего начали выгружаться солдаты, но осколками третьей гранаты я поразил нескольких пехотинцев. Потом с другой стороны машины четвертой гранатой ликви -дировал ещё человек пять. Пока враги приходили в себя после серии взрывов, я подбежал к фашистам и в упор расстрелял их. Взял у погибших несколько ручных гранат и отпра- вился выручать своих из окружения. Подкрался поближе к врагам и закидал их гранатами. Правда, некоторых фрицев пришлось завалить из пистолета - пулемёта. Кстати, несколько слов о стрелковом оружии. Я не представляю - как раньше махали мечами да саблями, тыкали копьём в живого человека. Ну, не представляю я себе таких действий. Да рука устанет махать мечом. Нас учили, примкнув штыки к винтовкам, колоть соломенные чучела, но чтоб ткнуть штыком в живого человека, протыкая его кишки или желудок - это так противно, что я для себя решил ни за что и никогда не ходить в штыковую атаку. Одно дело - ударить прикладом в лоб и другое дело проткнуть живую плоть. А убийство из стрелкового оружия осуществить намного легче как для психики, так и для телафизи- чески напрягаться не нужно. Прицелился, нажал на спусковой крючок - вот и все дела. Не надо колоть, резать или рубить.
Мои однополчане поняли, что к ним пришла подмога, и хлопцы начали прорывать- ся ко мне. Первым на меня вышел Антон Кузьменко.
- Тёзк, а тебя где носило?
- Я был в штабе и выполнил с Тугаевым задание. Всем отходить. Товарищ майор ждёт нас в условленном месте.
Антон свистнул, потом крикнул:
- Задание выполнено. Всем отходить.
Я и Кузьменко из пистолетов-пулемётов прикрывали отход хлопцев.
- Стойте. Двоих не хватает,- сказал Антон.- Где они?
- Адиатуллина нет и Назирова нет,- проговорил Розенблат.
- Надо их найти и вывести из под обстрела, если они ранены, - приказал я, хотя, не был командиром.
- А если убиты?- предположил Кузьменко.
- Тогда их всё равно нужно найти и забрать с собой. Мы своих не бросаем,- повто- рил я слова товарища майора.
- Антон, а ты сам-то попробуй вынести на себе убитого и при этом не попасть под прицельный вражеский огонь,- проворчал Сенька.- Да и местность какая-то... То дома, то сараи, то ограды. Я предлагаю оставить убитых, а кто ранен, тех забрать с собой. А с уби- тых снять оружие и бронежилеты.
- Возвращайтесь. Я и Антон вас прикроем.
- Только так прикрывайте, чтобы немцы голов поднять могли бы.
- Да и вы шевелите поршнями.
То ли враги подумали, что к красноармейцам пришло большое пополнение, то ли их силы были истощены, но в любом случае фашисты приняли единственно правильное для нас решение - они начали отступать. Кинули в нас несколько гранат, но не добросили, а вот мы из оставшихся гранатомётов многих «достали». Кто из противников вырвался из ада, который мы им создали, скрылись за постройками. Непонятно - фрицы то ли залегли, то ли дали хорошего дёру.
- Давайте искать наших ребят,- предложил Кузьменко.
Адиатуллин лежал под яблоней лицом вниз. Я перевернул убитого на спину и увидел, что у Флюра отсутствовала челюсть. Я закрыл глаза и отвернулся. Не мог я привыкнуть к такому. Одно дело - когда человека прострелили и другое дело, когда у бойца осколки «ампутировали» какую-то часть тела.
- Хлопцы, Флюр здесь лежит. Идите сюда.
- А здесь Назиров,- крикнул Розенблат.
Мы быстро подхватили убитых и направились к месту встречи с товарищем майором. Всё наше оружие было собрано и унесло с поля боя. От ранений в руки и ноги бронежилет не спасает. От попаданий в лицо каска не спасает. Поэтому у нас было трое убитых и пятеро раненых.
- Товарищ майор, как с убитыми уходить будем?- спросил Антон.
- Не знаю, - ответил наш командир. - Своих погибших солдат на глумление врагам оставлять нельзя.
- Там стоит один нераздолбанный немецкий грузовик,- я показал направление.- Его можно использовать.
- Подгоните его сюда,- приказал товарищ Тареев, но никто не двинулся с места.- В чем дело, бойцы? Подгоните сюда машину.
- А кто будет за рулём?- спросил я.
- А что? Никто не умеет управлять автомобилем?!- очень удивился товарищ майор.
Все молчали.
- Ладно,- продолжал товарищ Тареев,- идём к машине.
Мы благополучно добрались до грузовика, и я заметил, что одно заднее колесо пробито. Это осколок гранаты, которую я выпустил по пехотинцам, постарался испортить скат. Ну и что? Всё равно доедем, если из пары колес, спущено одно. Второе-то не повреждено. Я обошёл машину. Два осколка пробили борт. Тоже ничего страшного. Положили убитых в кузов и помогли командиру группы залезть в кабину.
- Кто-нибудь Ты, например,- товарищ майор показал на меня.- Сядешь со мной и будешь нажимать на тормоз и газ. А то с прострелянной ногой мне будет трудно управ- лять грузовиком.
Я сел рядом с товарищем Тареевым. Он показал на педали:
- Вот эта педаль тормоза, а вот это газ. Ставь сюда ногу и пока не скажу куда нажимать, не нажимай. Но на педали дави не резко, а плавненько.
Ехали мы, ехали, ехали-ехали и подъехали к машинам, которые я разворотил на лесной дороге из гранатомётов.
- Стоп машина,- сказал водитель, и я нажал на тормоз.- Всё. Дальше двинем пешком. Дорога узкая и объехать автомобили не сможем. Да мы и не знаем - КАК на машине подъехать к тоннелю. А этот участок леса нам знаком.
- Здесь недалеко лежит Чеботарь. Его надо взять с собой,- я чуть ли не приказал старшему по званию.
- Хорошо. Так и поступим,- согласился товарищ майор.
Мы добрались до тоннеля под утро. Носилок не было, а нести убитых за руки и за ноги не совсем удобно. Нас. Грязных, голодных и уставших, кто-то окликнул:
- Стой! Кто идёт?
- Свои,- ответил командир группы.
- Кто - свои?
- Майор Тареев с красноармейцами.
- Проходите.
Вход в тоннель охранял секрет, состоявший из двух пулемётчиков, двух гранато- мётчиков-автоматчиков и товарища капитана.
- А зачем вас здесь поставили?- спросил товарищ Тареев.
- Чтобы не пускать всякую фашистскую сволочь в наше настоящее,- отчеканил товарищ капитан.
- В ваше будущее,- прошептал я, но товарищ майор меня услышал и поправил:
- Мы идём в наше настоящее, но в ваше будущее. Так что, товарищ красноармеец, двигайся первым. Ты уже в будущем побывал и дорогу знаешь.
Я вошёл в тоннель. Через прибор ночного видения увидел ровную окружность подземного хода. Интересно, а какой машиной можно пробурить такую «трубу»? Я потрогал стены. Твёрдые. Как будто чем-то пропитали, чтобы земля не была рыхлой и не осыпалась.
Меня в спину слегка толкнул товарищ Тареев:
- Ну чего встал? Отоспаться не хочешь или аппетита нет?
- Товарищ майор, всё у меня есть. Но кто прокопал этот подземный ход? Но я думаю, что его пробурили.
- Как говорят при социологическом опросе: затрудняюсь ответить. Но приедут ученые-физики, всё здесь осмотрят и нам обо всём расскажут. Правда, если информацию не засекретят.
Товарищ Тареев усмехнулся своему ответу, и мы пошли по тоннелю. На выходе нас снова окликнули:
- Стой! Кто идёт?
- Майор Тареев с красноармейцами, - ответил я.
- Наконец-то,- узнал я голос Равиля.
- Равиль, а ты думал, что мы не вернёмся?
- Всякое на войне бывает,- весело ответил командир группы.
Возле бронетранспортёра находились два военных грузовика и небольшая машина- фургончик с красным крестом, похожая на огромную буханку черного хлеба. Из этой машины вышли люди в белых халатах и один из них - лет пятидесяти взволнованно спросил:
- Тяжелораненые есть?
- Тяжелораненых нет. Есть груз «200» и лёгкий «300».
- Все раненые подойдите к нашей машине.
Я снял прибор ночного видения и скинул на землю всё оружие и каску. Стало намного легче. Ещё бы бронежилет скинуть. Погибших товарищей мы оставили по ту сторону подземного хода. На носилках бойцы из будущего быстрее пронесут в тоннеле убитых, чем это сделаем мы, уставшие, как гончие собаки.
Меня за руку схватил Равиль и, глядя в глаза, серьёзно спросил:
- Ты за моего деда отомстил?
- Даже не сомневайся.
- Молодец, брат!- Равиль стиснул меня в своих объятьях.- Сколько фашистов ты замочил? Ну, хотя бы примерно.
Я задумался, вспоминая перестрелки:
- Где-то не меньше роты.
- Один завалил не меньше роты?- очень удивился собеседник.
- Да,- ответил я твёрдо.- В этом деле очень помогли гранатомёты.
- Да ты герой Советского Союза,- улыбнулся Равиль.- Тебя надо представить к «золотой звезде».
- Хм. А чего я буду делать с этой «Золотой звездой»?
- Какэто чего ты будешь делать с «золотой звездой»? Быть Героем Советского Союза или Героем России - это очень почётно. Будут приглашать на встречи со школьни- ками. Дадут льготы. Потом ещё
- Какие льготы?- этот пункт меня очень заинтересовал.
- Бесплатный проезд в городском транспорте. За квартиру не будешь сто процентов платить. Что еще?
И вдруг меня как током дёрнуло, хотя, в жизни меня ни разу током не дёргало и не било (это одно и тоже или разница всё же есть?) и поэтому я сравнить не мог, но всё равно мне показалось, что меня как током дёрнуло.
- Равиль, я убивал фашистов не потому, что хочу получить «Золотую звезду», а потому, чтобы оккупанты не топтали бы нашу землю.
- Это правильно,- одобрил мой собеседник.- Но стимул для борьбы с врагами должен быть. Одно дело, если ты перебьешь те же два батальона, и о тебе никто не вспомнит. И другое дело, когда ты перебьешь те же два батальона, но тебе будут почёт, уважение и льготы.
- Товарищи красноармейцы,- обратился к нам тот самый товарищ майор, которого назначили, если так можно выразиться, начальником караула, охраняющего выход из тоннеля,- залезайте в ту машину. Ваших погибших товарищей повезут на этой. Вам нужно отдохнуть и подкрепиться.
Я протянул руку:
- До свиданья, Равиль.
- Пока, Антон.
То, что я скидывал на землю, закинул в кузов. Грузовик ехал небыстро. Слегка покачивало, и я задремал. И был уверен в том, что мои однополчане последовали моему примеру.
- Товарищи красноармейцы, вылезайте,- услышал я голос товарища полковника и открыл глаза.
Возле товарища полковника крутился какой-то маленький и худенький капита -нишка. Он был настолько мал и худ, что даже небольшой Тугаев рядом с этим офицером казался богатырём.
- Строиться возле машины!- рявкнул капитанчик.
А зачем на нас рявкать? Нас же не на гауптвахту собрались вести, а А куда? Или этот капитанишка вырабатывает командный голос, или выслуживается перед начальни -ком, гоняя подчинённых. А может, он рявкает потому, чтобы бойцы знали - кто у них отец- командир и, случайно не затоптали бы.
- Товарищи красноармейцы,- начал товарищ полковник,- мне майор Тареев сообщил, что вы выполнили мой приказ, и я объявляю вам благодарность.
- Служим трудовому народу,- дружно отчеканили мы, знакомые каждому красноармейцу слова.
- Хорошо служите, ребята. Очень хорошо. А сейчас можете скинуть с себя бронежилеты, каски, оружие и всё это отдайте капитану Дынскому.
- Товарищ полковник, разрешите обратиться. Красноармеец Кузьменко.
- Обратитесь.
- А приборы ночного видения сдавать?
- Солдат, ты тупой или Ваньку валяешь?- рявкнул капитанчик.- Сказали же, что оружие сдать, значит, надо всё сдать.
- Не надо кричать,- товарищ полковник посмотрел на Дынского.
- Но прибор ночного видения - это не оружие и поэтому я в замешательстве и не знаю - как поступить.
Я улыбнулся, Тугаев хмыкнул.
- Извините, товарищ Кузьменко. Это я забыл о приборе ночного видения,- спокойно ответил товарищ Вещагин.- Конечно, его тоже надо сдать.
Честно говоря, я не понял - почему мой тёзка решил задать такой вопрос. То ли ему хотелось позлить этого горлопана Дынского, то ли после боевых действий, длившихся почти сутки, решил нас хоть немного развеселить.
Мы выполнили приказ товарища полковника и нас снова повели в баню. Я мылся вчера, а у моих однополчан помывка была почти месяц назад. А когда водными процедурами можно было заняться? То оборонялись, то отступали. Правда, купались в реках. Но купаться и мыться - это разные вещи. После посещения бани всем выдали новую форму, вкусно накормили и отвели в казарму. Такая работа службы тыла нам очень понравилась. Кроме нас, красноармейцев, других бойцов, я имею в виду воинов из будущего, в спальном помещении никого не было. Я дрых, не просыпаясь, до самого подъёма, который был в пятнадцать ноль-ноль. Я и подольше бы поспал, но почувствовал, что неплохо было бы подкрепиться. Моё желание совпало с распорядком дня. Дынский повёл нас в столовую. Он же, вместо дневального, крикнул: