Любо князю!!! восторженно закричал кто-то из толпы.
Любо атаману! тут же отозвались с другой стороны двора, и хмельные ватажники взорвались разноголосицей приветствий. Некоторые даже начали подбрасывать шапкино не очень активно. Боялись потерять.
Елена испустила вздох облегчениятолпа была не враждебна. Хотя, известное дело, настроение в народе переменчиво. Достаточно порой слово неудачное произнестии уже не на руках, а на копьях дальше понесут.
Никита! Кривонос! наклонился вперед Егор. Не вижу тебя Давай, выпускай Угрюма. Куда ты там его вчера запер?
Толпа зашаталась, немного отступила, освобождая возле крыльца полукруг. Громко хлопнула створка. Появившись на свет где-то посередине длинного дома, ватажник за шиворот зипуна протащил сотоварища вдоль стены и отпустил возле ступеней. Громко прикрикнул:
Ну, сказывай! С какого такого переляда вчерась атамана нашего порешить пытался?! Почто мечом на него махал и колол всячески? Люди сие многие лицезрели, соврать не дадут.
Угрюм молча расстегнул зипун, кинул его под ноги, оставшись в атласной вышитой косоворотке, стащил с головы шапку, опустился на колени, широко перекрестился и негромко сказал:
Не знаю, атаман Бес попутал
Бес попутал?! возмущенно выкрикнула Елена. На князя руку поднял, душегубство умышляли это тебя бес попутал?!
Не ведаю, что нашло, развел руками Угрюм. Беда почудилась
Почудилось? Без князя землю чуть не оставил, оттого что почудилось?! Повесить его! Немедля! Дабы
Тебя же там не было, перебил жену Егор. Чего ты так сразу?
А что мне еще знать нужно? резко обернулась к нему княгиня. Он тебя убить хотел!
Ну, перепил мужик немного. Со всяким бывает.
Со всяким? А если ему опять почудится? крикнула уже в толпу Елена. Может, ему и завтра атамана вашего убить захочется, и послезавтра! Так и будете ждать, пока Угрюм воеводу вашего не зарежет?
Ее призыв упал на благодатную почву. Большая часть ватажников загудела, а те, что стояли ближе, схватились за сабли и ножи. Кое-кто положил руки неудачливому убийце на плечо, а Никита Кривонос даже вцепился в каштановые, с проседью, волосы Угрюма.
В петлю его, на осину! закричали самые горячие.
Обождите! вскинул руку Вожников, быстро сбежал по ступеням, ухватил несчастного ватажника за ворот, поднял на ноги, заглянул в глаза:Не, мужики. Повесить егоэто слишком просто будет. Есть казнь помучительнее Как скажете, други, доверите мне над Угрюмом казнь долгую и мучительно-нестерпимую сотворить?
Толпа чуток поутихла. Одно делодушегуба попавшегося на скорую руку вздернуть, и совсем другоесотоварища оступившегося долго и изощренно пытать.
Воля твоя, атаман оглянувшись на ватажников, пожал плечами Никита Кривонос. Тебя он живота лишить намеревался. Однако На кол?
Приказываю я тем Угрюма покарать, громогласно объявил князь Заозерский, чтобы с сего дня целый год ни капли хмельного он больше в рот не брал!
А-а-а!!! восторженно завопили ватажники. Любо атаману! Справедливо! По греху и кара! Да, да! Любо Егорию! Качать атамана!
Последнее показалось Вожникову уже совершенно лишним, и он быстро попятился к крыльцу. Угрюм, ощутив свободу, вновь упал на колени:
Помилуй, атаман! Да за что же так-то? Цельный год?
Все слышали слово атамана?! заскочив на ступени, выкрикнул повеселевший Никита Кривонос. Кто до будущей осени Угрюму хоть глоток хмельного нальет, заместо него сам на кол сядет!
Помилуйте, братья, повернулся уже к народу наказанный ватажник. Нечто так можно с живыми людьми?! Да хоть иногда-то, хоть на праздник поблажка какая быть должна!
Храбростью в сече обиду учиненную искупи, тогда прощу, пообещал Егор.
Так нет войны-то, княже! развел руками Угрюм. Как искупать?
Коли так, послезавтра в поход выступаем! объявил Вожников. Заканчивай с гуляньем, други, снаряжайтесь в дорогу.
Ватажники встретили известие новыми криками восторга и наконец-то потянулись к воротамобмывать важное известие и готовиться к походу.
На кого хоть собираешься идти, супруг мой? спросила Елена, когда Егор поднялся на крыльцо. Открой тайну.
Хоть на черта, хоть на дьявола, куда угодно, только подальше отсюда. Если они покуролесят еще неделю, то разнесут нам весь город и в озеро сверху опрокинут. В походе с пьянкой будет попроще, сильно не загуляешь. А коли и гульнешь, так хоть не дома. Не нам зубы выбитые считать и заборы опрокинутые править. Какая-никакая, а польза Хотя нет, знаю! спохватился атаман. Ты же мне сама про ярлык сказала Значит, Галицкое княжество теперь мое? Вот туда и пойду.
Довольный собой, Егор тряхнул кулаками, наклонился к жене и поцеловал:
Я ненадолго отлучусь. Предупрежу Кривобока, что месяц-другой в отъезде буду. План работы ему оставлю и задаток на расходы. Глядишь, к возвращению уже будет что в руки взять. Не грусти, я тебя больше всего на свете люблю. Ненадолго разлучимся. И, уже сбегая по ступеням, крикнул:Слугам передай, чтобы обоз снаряжали! Теперь у нас каждый час на счету!
Княгиня осталась на крыльце в глубокой задумчивости. Долго смотрела на ворота и стены родового двора, потом вошла в дом. Милана тут же метнулась к госпоже, приняла шубу.
Эк он от меня сбежать обрадовался, проворчала Елена. Прямо сияет, ровно оклады образов на Рождество.
Ватагу свою подальше увести желает, матушка. Дабы не беспокоила.
Я слышала, кивнула княгиня. Да токмо отговорка сие али причина?
Кажется мне, матушка, была бы его воля, так князь Егорий и вовсе бы от тебя не отходил!
Коли так, отчего с собой не зовет?
Так поход-то ратный! Крови сколько прольется, опасностей сколько случится! Заботится.
Твои бы слова, да богу в уши, Милана, вздохнула правительница. Меня же
Тут входная дверь распахнулась, в сени стремительным шагом, к какому он привык, ввалился Егор. Резко выдохнул, отряхивая снег с плеч.
Ты уже вернулся, супруг мой желанный? вопросительно приподняла брови княгиня.
Да голова моя дырявая! в сердцах махнул рукой Вожников. Противник у меня есть, ярлык у меня есть, армия у меня есть. Пороха у меня нет! Куда я без него полезу?
Богу в уши отчетливо прошептала довольная собой дворовая девка.
Елена улыбнулась, положила ладони мужу на грудь, подтянулась и крепко поцеловала:
Не бойся милый. Я поеду с тобой и заменю тебе порох.
Пьяный поход
Святые Киприан и Устинья, словно тоже утомленные долгим запоем храбрых воинов, в свой день пришли на помощь Егору и обрушили на землю неожиданный для октября крепкий морозец. Не запредельный, при котором деревья лопаются и птицы на лету замерзают, а просто зимний, прихвативший все водоемы льдом в ладонь толщиной. Для груженых саней прочности такой дороги хватало с избытком.
На рассвете, отстояв заутреню на просторе озера Воже и выслушав наставление отца Никодима о единстве православного люда, о присущем христианам миролюбии и важности покровительства слабым и немощным, почти шеститысячная армия князя Заозерского тронулась в путь, втянулась в устье реки Вондонги и за день дошла до самых истоков, потерянных среди Коростеловских болот. Здесь заночевали, изведя на костры все камыши вокруг, но так толком и не согревшись. С рассветом двинулись дальше, уже по реке Ухтомице, и остановились на ночлег на берегу Кубенского озера. Еще один переходи новый воинский лагерь встал уже под стенами Кубенского городка, обосновавшегося в устье реки Кубены.
Усадьба князя Дмитрия Васильевича, сына великого князя Ярославского, мало чем отличалась от родовых хором Елены на озере Воже. Земляной вал высотой с двухэтажный дом, частокол поверху, башенки по углам с площадками для лучников да тесовые крыши в глубине двора. Жалкий осколок некогда огромного и могучего удела. Было княжество Великим, а как роздал его Василий сыновьям в наследство, вышли уделы мелкие и никчемные. Что же это за княжество, коли ни одного города в нем нет, земли на полдня пути, да в дружину больше сотни ратников не набрать? С Дмитрием Васильевичем, похоже, даже купцы не считались. Только этим можно объяснить, что, сидя на самом оживленном водном пути, возле знаменитого Славянского волока, князь так и не смог ни крепости добротной для себя возвести, ни люда торгового рядом посадить. Видать, пошлину за проход никто не платил. Посылали купцы мытарей куда подальше, пользовались озером, как своим. Подкрепить же свое требование силой князь не мог. Если у купца на ладье судовой рати больше, чем у княжества дружины Скажи спасибо, коли самого податью не обложит.
При появлении чужого воинства местные витязи храбро затворили ворота и выставили на башни еще по паре лучников. Причем сделали это столь быстро, что часть смердов, живущих во дворах у реки, не успели скрыться в крепости и попытались убежать в лес. Однако высланные Егором дозоры быстро догнали их по следам и повязали.
Привычные к походам ватажники сноровисто разбили лагерь, составив возки и сани в широкий круг, под прикрытием которого соорудили несколько полотняных навесов для лошадей и около полусотни татарских юрт для себя. Ничего более удобного для кочевой жизни никому еще придумать не удалосьрусские люди знали это очень хорошо, опыт походов в степи имели немалый.
Княжеская юрта отличалась от прочих несколькими атласными клиньями на крыше, сходящимися к макушке, чтобы сразу было видно, где находится воевода, и тем, что внутреннее пространство было разделено на несколько частей парусиновыми полотнищами. Изначально задумывалось просто отделить княжескую опочивальню, сундуки с казной и прикрыть место отдыха для служанок, но получилось, что возле очага образовалась просторная горница правильной прямоугольной формы.
Угрюм приволок пленников уже после того, как дворня выгрузила припасы в княжескую юрту, спрыгнул с седла, скинул веревку с луки, толкнул мужиков на кошму у порога походного дома, прихлопнул плетью себе по сапогу:
Вот, княже! Убечь хотели. Че с ними делать?
А чего делать? Егор прошелся перед понурыми смердами в старых истрепанных кафтанах. Трое были в возрасте, бородатые, с морщинистыми лицами, еще двоесовсем молодыми мальчишками. Мы же не воевать сюда пришли. Так, по-соседски, заехали мимоходом. Чего бежали-то, селяне?
Кто вас знает, с добром али с мечом? ответил седобородый пленник. Голова-то одна. Ее поперва лучше спрятать, а уж потом и смотреть.
Кабы голова была, вы бы уже рыбу свою путникам усталым несли, пиво предлагали. Глядишь, серебра бы лишнего получили по случаю. А самые умные так уже в закуп бы попросились. В холопах, чай, не в драных кафтанах, а в зипунах нарядных ходили бы. Не в лаптях, а в сапогах яловых. У меня в дружине каждому человеку рады. И смерду обычному, и сыну боярскому. Каждого готовы в люди вывести.
Вожников прошелся перед пленниками еще раз и кивнул:
Отпусти их, Угрюм.
Ватажник, недовольно нахмурившись, приказ выполнил, а когда смерды убежали, спросил:
Нечто мы тебе уже не по нраву, атаман, коли холопов и детей боярских на службу зазываешь?
А ты в бояре пойдешь, Угрюм? ответил вопросом на вопрос Егор.
Воин крякнул, поднял ворот тулупа, потер им щеку. Подергал себя за бороду, сунул плеть за пояс, махнул было рукойи тут же покачал головой:
Не, княже, не пойду. За уважение, конечно, спасибо, да токмо какой из меня боярин? Я вольным днем выпить люблю да брюхом кверху поваляться, баб потискать. А невольнымтак и сабелькой помахать завсегда согласен. У меня о дне завтрашнем заботы нет, и страха потому нету. Сегодня сыт, пьян, в том и счастье. Завтра коли на пику насадятна то божья воля. Вдов-сирот не оставлю, добра за душой никакого. Оттого и жизнь беззаботна. Боярину же всякий миг за землю свою думать надо, детей кормить, смердов стеречь, да еще и службу исполнять. А коли недород? А подати? А торги? Не, не серчай, атаман, не пойду. Мое место на банке гребной, да чтобы ветер свежий, да сабля острая в руке. Грядки же копать да горшки в погребе считатьэто не мое.
Вот видишь, не твое, кивнул Вожников. А как правителю без бояр? Я же не могу един за всеми землями уследить, со всеми городами управиться, все дороги залатать, все десятины перемерить? Кто-то на местах сидеть должен, за порядком следить, о доходах и расходах заботиться.
Никита Кривонос, мыслю, согласится, опять подергал себя за бороду Угрюм. Заматерел он ныне. К гулянке не тянется, солидность на себя напускает. В Орде к хану ходилтак смотрелся, ако князь! И речи вел с гонором, и решал все толково. Ванька Карбасов тоже деревеньку мечтал прикупить. Так отчего ему в детях боярских и не сидеть? Еще, может статься, кое-кто от вольности устал, нагулялся.
Кто нагулялся, пусть не уходит с серебром накопленным, а мне о желании таком сказывает. Запомню и землю при первом случае от имени своего отпишу, сказал Егор. Пока же средь друзей своих пару сотен хороших воинов выбери да службу сторожевую устрой. Чтобы войско пиво могло без опаски на веселье переводить.
Почему я, атаман?! возмутился Угрюм. Я с утра в дозоре!
Ты что, забыл? На ближайший год ты мой единственный однозначно трезвый воин, подмигнул ему Егор и ушел в юрту.
Увидел, как у очага хлопочут Милана и иноземная невольница, пытаясь установить треногу, вздохнул, отогнал глупых женщин, разобрался с согнувшимися в санях опорами, нащипал топориком лучины, запалил. Взглянул на девку:
Ну, чего таращишься? Иди, снега чистого нагреби, пока не затоптали!
Милана подхватилась, выскочила из юрты и почти сразу вернулась с тяжелым котлом, полным воды.
Мужики там прорубь вырубили, пояснила она.
Давай помогу Вожников подсобил ей пристроить емкость над огнем, подбросил дров.
Девка жестом подозвала «немку», сунула ей нож и показала, что нужно резать мерзлую ветчину, сама взялась за лук, засыпала его в котел вместе с гречкой
Все делалось споро, работа-то привычная. Конечно, предыдущими вечерами путники обходились взятыми в дорогу пирогами и не тратили время на юрты, но ведь не в первый раз в дороге, каждому его обязанности известны. Не прошло и получаса, как неподалеку от очага лежала груда поленьев, чтобы на всю ночь хватило; в котле доходила ароматная каша с ветчиной, сдобренная луком, базиликом и укропом, за очагом стоял стол на резных ножках и два кресла. Слуги поставили на столешницу серебряный кувшин тонкой чеканки, два золотых кубка, две тарелки.
Готово, княгиня! наконец решила Милана.
По ее команде двое пареньков сняли котел и переставили на кошму. Служанка перемешала кашу в последний раз, ткнула пальцем на молодую девку:
Озяба, как сядут, вина сразу наливай, не забудь.
Да, матушка, послушно склонилась перед ней недавно взятая в прислугу девушка.
Колыхнулся правый полог, к столу вышли князь и княгиня: Егор в синей ферязи с бобровой оторочкой, Елена в тяжелом бархатном платье с собольей душегрейкой и в высоком кокошнике. Сели. Озяба кинулась наливать вино, но руки ее вдруг затряслись, и Милана, решительно взяв кувшин и отодвинув неопытную девку, наполнила кубки сама.
Федьки так и нет, мрачно произнесла Елена.
К вечеру прибежит, верно говорю, пообещала Милана.
А сейчас что? Темень за пологом какая, ночь, поди, давно.
Прибежит Служанка забрала тарелки, щедрою рукою наполнила кашей, поставила на стол.
Дочь индийского ювелира, испуганно охнув, вскинула ладонь к губам.
Чего это с ней? поинтересовался Вожников.
А кто ее, немку, знает? пожала плечами Милана и склонилась в поклоне:Кушайте на здоровье.
Остальная дворня тоже приступила к еде, но куда менее торжественно: они просто окружили котел и заработали ложками, благо у каждого имелась своя.
Ой, хорошо! Опустошив тарелку, князь допил вино, откинулся на спинку:Сразу в сон потянуло. Идем, милая, перина заждалась. Милана, дежурного оставь за огнем следить. А то ночью дуба дадим.
Слушаю, княже, кивнула девка, обежала остальных слуг глазами, указала пальцем на самую бестолковую:Значит, так, Немка. Надеюсь, хотя бы дрова подбрасывать у тебя ума хватит? Она показала на дрова, на догорающие угли. Поняла?
Та кивнула, взяла несколько поленьев, бросила в очаг.
Ну, слава Богу, хоть какая-то польза! Тогда остальныеспать.
Вскоре Манджуша осталась одна. Она добавила в огонь еще несколько поленьев и села перед пламенем, поджав под себя ноги и открыв ладони небу. Сделала глубокий вдох и отверзла душу, что есть силы умоляя веселого Ганешу вразумить ее, как выжить в этом мире безумия, где ремесленник из касты шудр добровольно унижается до женской работы с очагом, а потом нежданно садится за один стол с властительницей людей и земельи никто не карает его беспощадной рукой закона; где высшая каста ест мясо и прикасается к трапезе, приготовленной, или, вернееоскверненной руками слуг, руками шудр и неприкасаемых. В месте, где рабы смешивают карму с браминами, а браминысо слугами, ибо употребление общей пищи с кем бы то ни было ведет к перерождению в форме низшего существа, впитавшего светлую энергию более развитых созданий. Она знала, что грехи прошлого воплощения, испорченная распутством предыдущей жизни карма привели ее в мир грязных дикарей. Но Манджуша никогда не подозревала, что бездуховность, распутство и недоразвитость могут доходить до такого беспросветного кошмара!