Почти на уровне мостика, строго перпендикулярно курсу «Левиафана» воздух прочертили два дымных следа, нацеленных на соседа справа, контейнеровоз примерно в половину размера гипертранспорта. На их пути беззвучно захлопали маленькие облачка, безобидные на вид, одна из ракет (а это оказались именно они) рассыпалась тучей мелких обломков, вторая продолжила короткий и смертоносный полет, врезавшись в какую-то надстройку - Томас не знал, как она называется и для чего служит. Третья ракета выскользнула вообще непонятно откуда и попала в скулу борта, над самой ватерлинией контейнеровоза.
Фрикке еще успел удивиться, как слабенько, неэффектно выглядит настоящий взрыв настоящего морского реактивного снаряда. Он подумал, что, наверное, все дело в расстоянии. И сразу же вслед за этим немного в стороне, слева по курсу возникла ослепительная вспышка, которая, казалось, просвечивает даже сквозь силуэты впереди идущих судов. Она была невообразимо, немыслимо ярка. Даже в солнечный день, несмотря на очки, казалось, словно в непроницаемом черном экране проделали отверстие, и солнечный луч уколол глаз, доселе никогда не видевший света. Томас зажмурился и отшатнулся от триплекса, под защиту брони, которая сейчас показалась тонкой, как бумага, такой слабой и бесполезной против рукотворного ада. В желто-красном сиянии заколебались, растаяли контуры судна, ближайшего к атомному взрывуто ли марево раскаленного воздуха исказило очертания, то ли сгорали мелкие детали оснастки. И еще с того же корабля разом сорвались какие-то бурые облачка, как будто с модели сдули давно копившуюся пыльэто облетала сожженная температурной вспышкой краска.
Глава 17
- Нет связи, - тихо повторил офицер.Только обрывочные слова. «Эшелон» немного расчистил небо, но потери все равно огромные. Управление боем потеряно, соединения сражаются по своему усмотрению.
- «Дивизион»?коротко спросил Константин.
- Начал подъем самолетов, - доложил после короткой паузы другой связист.
Пожаров на соседних судах прибавилось, уже не меньше десятка дымных столбов циклопическими свечками поднимались к небу, одни черные, другие белесые. Сразу было видно, что горитмазут, бензин или синтетическое топливо сверхвысокой очистки. «Левиафан», что удивительно, пока избегал атак. То ли ему до сих пор везло, то ли противники здраво оценивали свои возможности и стремились поразить более мелкие и уязвимые мишени. Скорее первое. Зато пораженный предыдущим ракетным залпом контейнеровоз получил еще три попадания, злосчастный корабль быстро терял ход. Из люков и пробоин выбивались темно-красные языки пламени.
Серое марево вокруг заполонили многочисленные инверсионные следы, ПВО непрерывно рассыпала целые гроздья крошечных букетиков противоракетной шрапнели. Трассирующие пунктиры резали сгустившийся воздух сотнями, тысячами очередей. Время от времени в поле зрения мелькал самолет, но их было очень мало, непривычно и неправильно мало.
Фрикке не интересовался морскими сражениями, и разбросанные по штурманской карте значки говорили ему немного. Кроме того, поскольку «Левиафан» не являлся командным кораблем, было сомнительно, что его данные хоть сколь-нибудь адекватно отражают действительность. Но карта все равно притягивала взгляд. Кажется, «красные» пытались охватить «синих»... так, вот это очень похоже на столкновения патрулей и разведки... это - на обнаруженную и уничтоженную диверсионную группу... А прямо к «обозу», в котором, видимо, и везли ягеров, прорывалось что-то, судя по количеству полосок на значке, серьезное.
Хуже всего было то, что нобиль просто не понимал, что происходит. На суше он мог ориентироваться по картам, донесениям, радио, интуиции, наконец. Сейчас вокруг разворачивались события титанического охвата, вовлекающие тысячи людей десятки, если не сотни боевых аппаратов, а Фрикке чувствовал себя слепцом в стране зрячих. Он совершенно не ощущал масштаб происходящего, и от отсутствия привычных ориентировтерялся.
- Господин капитан, - произнес Томас, старательно подбирая слова и интонации. - Не будете ли Вы любезны, как профессионал, уделить несколько минут случайному сухопутному человеку на мостике и пояснить, что происходит?
- У меня на мостике не бывает случайных людей, - отрезал капитан, улыбнувшись уголком рта. Впрочем, улыбка получилась кривоватой, механической, у капитана явно дрожали губы. - Прошу прощения, я вспылил. При всей моей вере в науку и технику Объединенной Нации, есть силы, которые не стоитназывать вслух. В некоторых случаях.
Он говорил чересчур быстро и почти без интонаций, торопливо, без пауз приставляя слово к слову. Фрикке кивнул.
- Они навалились всей силой, - продолжил капитан. - Мы уже потопили больше подводных лодок, чем в любой из прошлых переходов, а они все не кончаются. Надводные корабли идут в лобовую атаку. Самое большее, что нам грозило раньшеслучайная ракета с дирижабля или подводная лодка, прорвавшаяся к ордеру. Сегодня все по дру
Томас обернулся, туда же, куда расширенными глазами уставился моряк.
Небо, прорезанное багровыми вспышками, иссеченное пунктирами трассеров, опустилось так низко, что, казалось, сейчас оно обрушится на океан, сплющив, раздавив все на поверхности. Из взбаламученных туч вывалился объект, похожийда, более всего он походил на обкусанный бублик. Не сразу, но Томас вспомнил, что это дирижабль ПВО в виде кольца, с оружием и рабочими модулями, интегрированными прямо в многосоставной несущий корпус. Обкусанным он казался из-за множественных попаданий, «сдувших» большую часть гелиевых контейнеров, несмотря на защиту и протектирование
Все орудия дирижабля непрерывно работали, обстреливая близлежащие корабли. Воздушный аппарат словно притягивался к судам тонкими нитями, пульсирующими огнем. По незваному гостю немедленно открыли огонь, промахнуться было невозможно, от дирижабля отлетали куски обшивки, но не появилось ни одного спасательного баллона. Похоже, экипаж предпочитал погибнуть вместе с аппаратом.
Мгновение, и огонь всех автопушек дирижабля сошелся на корабле, идущем в колонне справа и впереди. То был авианесущий рейдер, последний оставшийся корабль из своей серии, реликт тех времен, когда Евгеника начала пробовать на прочность американские торговые пути. Рейдер только-только притушил начинающийся пожар и, несмотря на еще работающие фонтаны пожарных команд, начал подъем истребителей. Орудийные башни заворочались, нащупывая воздушную угрозу, но дирижабль успел раньше. Огненные бичи прошлись по взлетной палубе, высекая крошечные метелки искр, и хлестнули по высокой надстройке. Удар оказался точен и безошибочен - рейдер был очень слабо защищен, поскольку не предназначался для артиллерийского боя. Пушки нужны были ему для экономного добивания «торговцев», а не дуэлей с врагом.
Огонь почти двух десятков скорострельных орудий сосредоточился на надстройке. Несколько бесконечных секунд дирижабль расстреливал мостик, перемалывая вдребезги тонкую броню, стекло и командный состав. Сразу несколько попаданий крупнокалиберных снарядов разорвали летательный аппарат на десятки частей, разметали над строем в клочья. Рейдер еще с полминуты двигался прежним курсом, а затем начал ощутимо сдавать влево, определенно намереваясь пересечься курсом с «Левиафаном».
- Сделайте что-нибудь, - прошептал Томас, растеряв хладнокровный снобизм, что так отличал его на суше.
- Вспомогательным носовымстоп! - прокричал капитан в одну из переговорных труб. - Аварийной партии носовых отсековготовность!
Все происходило медленно, плавно, можно сказать даже величаво. Рейдер, кажущийся игрушкой на фоне «Левиафана», все больше уклонялся от общего курса, движимый винтами и рукой убитого рулевого. По стометровой взлетной палубе побежал самолетик, кажущийся совсем крошечнымотчаянный пилот все-таки рискнул испытать судьбу. Удачи и разбега не хватило, истребитель вылетел за край трамплина и по короткой параболе канул вниз. Сквозь пробоины в разбитой, искореженной попаданиями надстройке пробивалось пламя, словно некое чудище расположилось в сердце гибнущего корабля и теперь осторожно пробовало воздух на ощупь красно-черными щупальцами. Еще минута. Другая Рейдер окончательно вышел из колонны, встав на пути «Левиафана». Расстояние стремительно сокращалось и, наконец, заостренный форштевень врезался в борт дедушки современных авианосцев.
Томас рефлекторно ухватился за штурманский столик, но гипертранспорт лишь чуть вздрогнул, почти незаметноповело палубу и заколебались непонятные нобилю указатели на приборной стене. Покрытый особо прочной, закаленной сталью бульб на носу «Левиафана» одним проходом вскрыл борт рейдера почти на половину всей длины, как тесак жестянку, и отшвырнул в сторону. Боевой корабль с устрашающей быстротой накренился на бок, каждую секунду забирая в корпус десятки тонн воды, с взлетной палубы в воду посыпались обломки и куски обшивки.
- Неудачный был проект, - промолвил капитан, стараясь скрыть ужас за пустыми словами.Не надо было переделывать крейсер в авианосец
- «Дивизион» завершил дозаправку, ложится на боевой курс, ушел в режим радиомолчания. Теперьтолько ждать.
Константин сцепил пальцы в замок. Действительно, оставалось только ждать И надеяться, вопреки двум годам неудач и провалов, когда самые продуманные и подготовленные операции раз за разом проваливались, принося лишь потери и позор.
Это самое трудноевверять свою судьбу в чужие руки и ждать, будучи бессильным чем-либо помочь. Сердце болело все сильнее, но император усилием воли загонял страдание на задворки сознания, всматриваясь в изменение диспозиции, стараясь прочитать ход сражения в разрозненных и обрывочных радиоволнах, что изредка пробивались сквозь эфир.
Однообразие происходящего утомляло, длительность сражения была совершенно непривычна. Конечно, и на суше случались продолжительные баталии, но там все время что-нибудь происходило. Здесь же, после ярких событий первых двух часов все потянулось тоскливо и достаточно занудно. Наверное, на командных кораблях, получающих больше информации и управляющих сражением, все виделось по-иному, однако здесь и сейчаспарадоксально, но факт - Фрикке заскучал.
Мощная, очень мощная ракетная атака пошла уже ближе к вечеру. Словно чья-то невидимая рука переключила тумблер из положения «игнорировать» в «потопить любой ценой». Даже сам воздух вокруг транспорта светился и горел, пронизываемый нитями трассирующих снарядов, противоракетная шрапнель дробно молотила по броневым заслонкам. Обломки РС падали в море ежесекундно, но отдельные крылатые хищники прорывались сквозь огненный щит, вонзаясь в палубу и покатые борта «Левиафана». С мостика, на большом расстоянии это казалось очень безобиднымдымный след, огонек реактивного выхлопа и новая вспышка на палубе с фонтанчиком крошечных обломков. Боеголовки с сотнями килограммов взрывчатки, страшные для обычного судна, не могли сколь-нибудь серьезно повредить «Левиафану». Пять, может быть шесть таких безобидных хлопушек приучили Томаса к мысли, что гипертранспорт и экипаж в полной безопасности. А затем очередная ракета попала в рубку.
Вспышка за броней показалась тусклой после ослепительно ярких всполохов атомного огня. И почти одновременно раздался хлопок, вроде бы несильный, но отдавшийся во всем теле. Томас оказался на полу мостика вторично и не мог вспомнить, как это получилось. В ушах звенело, но не очень сильно. Приборные панели светились нервически мигающими указателями, капитан опять орал в переговорник. Похоже, ракета попала уровнем ниже и полностью уничтожила какой-то очень важный отсек, со всей аппаратурой и персоналом. Невыработанное до конца ракетное топливо довершило начатоеначался пожар, запах гари и жженого масла просочился на мостик через вентиляцию.
- Под обстрелом! Под обстрелом!кричал какой-то моряк, тыча пальцем в большой круглый экран, закрытый картонным тубусом
Палуба вздрагивала, мелко, неритмично, словно по «Левиафану» гвоздили невидимым молотом. Снова что-то загрохотало, за обзорными щелями взлетели куски чего-то угловатого и серого, транспорт дрогнул, будто наскочил на мель и теперь с трудом преодолевал ее, надрывно, до сорванных машин, пропихивая по песку огромную тушу. Снаружи промелькнуло звено винтовых машинс двухбалочными хвостами и соосными пропеллерами на каждой стороне куцего корпуса. Они сбрасывали непонятные бомбы, похожие на световые шашкиконцентрированные сгустки ультрамаринового светастараясь попасть на палубу самых крупных кораблей. Видимо маркеры для управляемых снарядов теленаведения, чтобы оператор мог лучше ориентироваться.
Неверными шагами, зажимая правое ухо, отзывающееся острой болью, Томас пошел к боковой лестнице, ведущей вниз, к основному транспортному отсеку. Он наделся, что не заблудится в многочисленных переходах, похожих как близнецы, одинаково низких и темных. Каждый шаг давался с трудом, тело действовало так, словно каждый нервный сигнал передавался через множество телеграфных станций.
Нобиль твердо решил, что сегодня он вдоволь насмотрелся морских баталий и предпочитает сушу. Там можно увидеть врага вживую, убить его и попрать труп, не беспокоясь, что кто-то за сотню-другую километров уже выследил тебя сквозь путаницу электронных сигналов.
Дверь была задраена. Томас несколько секунд дергал ее, когда до него дошли чьи-то слова: «Отсек внизу уничтожен. Обход снаружи»
Батареи ПВО вокруг рубки выглядели завораживающе, особенно ближайшая. Стасорокамиллиметровый ствол уперся в помятую броню рубки на уровне коленасекцию палубы вместе с фундаментом и тумбой орудийной установки загнуло, как крышку консервной банки.
Ничего, подумал Фрикке, еще несколько десятков часов - и он будет на суше. Его волчата будут рвать на куски оборону врагов Нации, веселиться и приносить жертвы после боя. А там, впереди, после победы - остров где-нибудь на Тихом Океане, свой протекторат. Вот только добраться бы...
Воздушная разведка нацистов потеряла ударное соединение имперского флота, единственное, прорвавшееся из Норвежского моря. В какофонии взбесившегося эфира и неразберихе схватки командование конвойного прикрытия не получило своевременного оповещения и сосредоточилось на «Эшелоне», который охватил армаду серпом и сжимал хватку, не считаясь с потерями. Поэтому, когда с противоположной стороны возникла компактная группа целей, идущая наперерез конвою, ее несколько минут принимали за подкрепление. После чего, заподозрив неладное, отправили на перехват линкор «Пауль Шмитц». Выбор корабля, заслуженного, но считавшегося седым ветераном уже во времена Отца Астера, стал второй и последней ошибкой. Неизвестная группа утопила линкор за пять минут и пошла в атаку на транспорты, прикрываясь щитом собственной ПВО.
- Она пробилась! Пробилась!!!орал в голос оператор.«Ольга» прорвалась к ордеру!!!
Константин резко встал, опираясь на подлокотник, буквально бросив погрузневшее тело вперед, как пловец с трамплина.
- «Ольга»?отрывисто переспросил он.
Единственный линкор Империи, носивший «женское» имя, в честь самой славной императрицы России, был единственным же кораблем «нулевой» серии. Всего планировалось построить четыре единицы за восемь лет. Это был венец развития имперской школы тяжелых артиллерийских кораблей, уже готовых уйти в историю под давлением ракетоносцев и носителей летательных аппаратов. Из-за войны программу свернули, достроив уже заложенный и законченный на три четверти линкор. Никто не возлагал на него особых надежд и, как оказалось, напрасно.
Погибли корабли сопровождения, опустошив ракетные кассеты. Канули в море сбитые гиропланы-корректировщики. «Ольга» горела по всей длине, сотрясаясь от множества попаданий. Корабль казался очень маленьким на фоне гипертранспортов и даже в сравнении с оставшимися на плаву линкорами Евгеники. Благодаря огромному опыту и развитым технологиям морского строительства имперские конструкторы уложились менее чем в пятьдесят килотонн водоизмещения. Вся оставшаяся в воздухе авиация Евгеники кружилась вокруг линкора, осыпая его бомбами и реактивными снарядами. Само море, казалось, сошло с ума, кипя от осколков и взрывов, вздымаясь десятками водяных столбов, сверкающих пламенным хрусталем в отсветах заходящего солнца и огня. Линкор уже нельзя было рассмотретьон полностью скрылся за шлейфом чернейшего дыма. Сквозь эту завесу не пробивались даже языки пламени и «Ольга» казалась воплощением вечной тьмы, явившимся из самой темной бездны преисподней. Но из дымной завесы к вражеским самолетам продолжали тянуться пунктиры зенитных автоматов и с устрашающей периодичностью вырывались снопы дульного пламени. Две башни главного калибра на носу корабля непрерывно извергали огонь, расстреливая ближайшую колонну конвоя с расстояния чуть более десяти километров. Для восьми гладкоствольных орудий калибра 490 мм на жидкой взрывчаткесчитай, в упор.