Со стуком закрылась дверь, провернулся ключ в замке. Спустя пару минут внизу, во дворе заурчал автомобильный мотор, сверкнули фары. Звук машины отдалился, затем исчез.
Ян заплакал, бормоча что-то похожее на «апитай!».
- Ikke gråt, min baby, - прошептала ему мать на родном языке.
И уже не скрывая слез подумала:
«Глупый. Неужели ты думал, что сможешь меня обмануть?..»
Любящую женщину можно ввести в заблуждение относительно природы обмана. Но сам обман, тревогу и смятенные чувстваскрыть невозможно. Ютта прекрасно видела, что Иван с каждым днем становится все более встревоженным, даже испуганным. Ивидяподыгрывала ему, делая вид, что маскировка удалась.
- Gå tilbake, - сказала она в пустоту. - Nettopp kommet tilbake
И повторила уже по-русски.
- Только вернись
Машина мчалась по пустым затененным улицам с редкими одинокими фонарями, обгоняя поздние автовагоны метробуса и военные патрули. Откинувшись на мягкую кожу пассажирского сидения, Иван прикрыл глаза, стараясь изгнать мрачные мысли. Почему-то настойчиво вспоминался Морис Лешан, его первый знакомый в этом мире.
Иван солгал Ютте. На самом деле он нашел Мориса, твердо намереваясь вернуть долг и отплатить добром за добро. Но Терентьев опоздал - веселый француз, талантливый механик и любитель хитрых машинных кунштюков к тому времени был уже мертв. Скоротечный рак. Судя по всему, Лешан отправился в путешествие, уже чувствуя приближение костлявой, и Иван не просто стал его попутчиком, но скрасил последние месяцы приговоренного. Наверное, когда Морис почувствовал, что больше не может скрывать симптомы, он решил не отягощать нового друга и отправился умирать в одиночестве.
Машина выехала на загородную трассу и набрала скорость, направляясь к воздушному порту. Теперь он был превращен в военный объект, один из основных элементов воздушной обороны.
Терентьев стиснул кулаки и сжал челюсти, радуясь, что в темном салоне водитель не видит его лица. Мысль о том, что знакомство с ним приносит смерть была несправедлива, неправильна и сидела под сердцем, как ржавый шип, который нельзя извлечь.
Морис, гвардейцы Зимникова, майор Басалаев
Ехидный голос в глубине души нашептывал продолжение мартиролога.
Ютта, Иван-младший
- Будьте вы прокляты, - одними губами прошептал Терентьев.Если придется, я убью вас всех, всех. Но до них вы не доберетесь.
Мелькнула бесшумная вспышка на полнеба и вслед за ней прокатился гром.
Гроза приближалась.
* * *
В полутемном помещении сидели два человека, напряженно уставившиеся на подсвеченный экран, растянутый во всю стену. Над экраном проходила рельсовая направляющая, по которой катался несложный механизм, переделанный из детской игрушки. Машинка могла двигаться по рельсе влево-вправо, а так же поднимать и опускать грузик на леске, похожий на строительный отвес. За спинами людей располагалась грубо сделанная, но исправно действующая рама с простыми приводами, в которой в свою очередь двигался мощный фонарик, бросающий луч света на экран. Наставник с помощью маленького пульта управлял движениями машинки, заставляя грузик перемещаться на фоне всего экрана, меняя скорость и освещение. Оператор вращал два верньера на собственном пульте и стремился поймать лучом отвес, переделанный из снаряда гиропланной автопушки. Состязание проходило в полной тишине, лишь жужжали и пощелкивали моторчики самодельной техники.
- Все, хорош, - сказал, наконец, наставник.У тебя уже глаз замылился, мышей не ловишь.
Он щелкнул выключателем, в тренировочном зале, переоборудованном из складской каморки, вспыхнул свет.
- Слишком быстро, - виновато пробасил испытуемый, откладывая пульт с парой витых шнуров, тянущихся к стойке с фонариком.
- Быстро - сардонически протянул наставник, вставая со стула, разминая уставшие пальцы.«Быстро», это когда на тебя несется гусеничная дура за полтинник весом и палит вовсю. А это, - он указал на отвес, повисший неподвижно.Ерунда.
- Исправлюсь, господин майор - виновато пообещал оператор.
- Исправляйся, - согласился с благим намерением наставник и приказал.Следующий! И меня подмените.
Майор Антон Викторович Гревнев, командир разведбатальона бригады быстро прошел по заводскому комплексу, отчасти похожему на пустую раковину огромного моллюскаочень много разнокалиберных помещений, расположенных на первый взгляд в хаотичном беспорядке, со множеством лестниц и пандусов. Бригадная база кипела жизнью и лихорадочной деятельностью. Кто-то строем бодро шел на очередную тренировку, кто-то плелся, возвращаясь с таковой. Катили и несли на своем горбу всевозможное снаряжение и оружие. Обычная форма чередовалась с пятнистыми комбинезонами мотопехоты и чернымибронечастей. Опытный взгляд майора оценивал упорядоченность, слаженность общих действий, что весьма радовало. Все составляющие бригады жили собственной жизнью и занимались своими делами, но при этомв рамках общего плана и задач. И все же удовлетворение получалось с горьковатым привкусом. Поневоле вспоминалось сказанное кем-то «такой пехоты, как до войны у нас и близко нет». Так оно и было. Оружие, техникавсе как будто пришло из будущего. А вот качество личного состава очень сильно просело. Мобилизация и ускоренное эрзац-обучение
В штабе бригады было поспокойнее, люди занимались в основном бумажной работой, никто никуда не бежал и не таскал снарядные ящики. Гревнев прошел прямиком к кабинету комбрига, поприветствовав по дороге немецкого коллегу из алеманнеров. Тот едва ли не плелся, понуро взвешивая в руках толстую пачку листов, покрытых серыми машинописными буквами. То ли план очередных полигонных учений, то ли еще какая отчетность.
- Заходи, - приветствовал Зимников, махнув из-за стола скрипящей клешней.
Полковник был не один, напротив него сидел командир «механиков» Таланов.
- Все, иди, остальное как договаривались, вечером с докладом, - напутствовал Зимников «шагохода». Таланов встал и пошел к выходу. Гревнев и «механик» одновременно сделали легкий шаг в сторону, чтобы разминуться у двери. Они почти соприкоснулись плечами, и разведчика едва не передернуло от близости Таланова.
Главного «механика» в бригаде не любили. Уважали, признавали силу и опыт, но все равно не любили. Майор был больше похож на снулую рыбу, чем на человека - всегда какой-то безразличный, отстраненный, с остановившимся взглядом. Говаривали, что в самом начале войны он потерял всю семью, а потом еще и повоевал в Германии, после чего малость тронулся головой и решил, что смысл его жизниубить всех врагов самолично. Так же говорили, что на самом деле Таланов может быть веселым и даже остроумным, но редко и только в узком кругу очень близких людей. Или в компании полковника, с которым служил еще до войны. Но мало ли чего болтают Сам Гревнев еще ни разу не видел сослуживца даже просто улыбающимся, не говоря о более значимых эмоциях.
- Присаживайся, - пригласил Зимников.
Разведчик опустился на стул. Комбриг извлек из ящика стола большой белый лист с солидными печатями и положил перед майором.
- Гордись, - внушительно предложил он Гревневу.Из штаба фронта. Будет тебе денежная награда, знак отличия и внушительная запись в личном деле. Извини, без официальной церемонииусловия не располагают.
- Тренажер? - майор старался сохранить внушительный вид, соответствующий моменту, но против воли ощутил, как губы раздвигаются в улыбке.
- Он, родимый, - сказал Зимников, тоже добродушно улыбнувшись.И, думаю, тебя еще в историю впишут. Обещались нагрянуть конструкторы, посмотреть и поставить на поток. Не все же самоделки клепать.
- Радует, - искренне произнес майор.
Управляемые ракетные снаряды были прекрасным изобретением, позволяющим хотя бы отчасти замещать нехватку собственных танков, специальной артиллерии и противотанковых гиропланов. Очередным немыслимым напряжением сил промышленность «миниатюризировала» классическую управляемую ракету и приспособила ее под бронепрожигающую боевую часть, дав пехоте собственное противотанковое оружие. Повторялась история с противотанковыми ружьями в СССР, только на новом уровне технического развитияприспособление не слишком эффективное, но малоразмерное, относительно дешевое и массовое.
Но узким местом ПТУР оказались наводчики. Оператор установки должен был контролировать одновременно и перемещение цели, и полет маленькой ракеты, причем со стороны. На флоте и в воздушных войсках уже давно применялось управление «из глаз», с помощью визокамер и функциометров. Они упрощали процесс наведения и сводили его к удержанию на цели маркера прицела. Но уместить соответствующую аппаратуру в приемлемые для пехоты габариты промышленность пока не могла.
Таким образом, армия нуждалась во множестве квалифицированных наводчиков-операторов. Лучшим способом были, как всегда, практические тренировки, но чтобы поражать мишени с приемлемой точностью, солдат должен был произвести минимум десять-пятнадцать пусков. И далее регулярно тренироваться, стреляя хотя бы раз в неделю. А каждый снаряд, заботливо уложенный в отдельный ящик с мелкой стружкой, стоил от семисот до тысячи рублей, в зависимости от завода-изготовителя.
Изощрялись, как могли, главным образом, изобретая всевозможные тренажеры. Самым эффективным был кинографический метод, когда на экран проецировалось изображение вражеского танка, а оператор, дистанционно управляя мощным фонарем, наводил пучок света на цель. По ходу учебы задания усложнялись, живая картинка начинала двигаться, меняла углы и скорость движения. Тренажер позволял подготовить более-менее среднего стрелка за пару недель, без траты ракет, но тоже был сложен и дорог.
Разведчики сводной гвардейской бригады собрали буквально «на коленке» собственный вариант, упрощенный до предела. Он, конечно, не давал такой эффективности, как полноценный кинотренажер, но это было лучше чем ничего. И такие агрегаты можно было собирать собственными силами в любой мастерской, без привязки к дефицитным киноаппаратам и специальным учебным пленкам. Посмотрев на дело рук своих подчиненных, Зимников подкрутил седоватый ус и подумал, что трудился над сколачиванием бригады не зря.
Отправив восвояси командира разведывательного батальона, Зимников пригладил коротко стриженые волосы металлической кистью. Другой рукой достал стилос и рассеянно набросал на клочке бумаги силуэт, похожий на танк с очень плоской блинообразной башней и без пушки. Медики рекомендовали постоянно упражнять мелкую моторику, это облегчало взаимодействие плоти и протезов. Поэтому у Петра Захаровича вошло в привычку делать между делом быстрые наброски всевозможных вещей, обычно техникилица и вообще люди не поддавались его скудным художественным способностям.
Зимников критически посмотрел на рисунок, недовольно качнул головой и быстро изорвал его в мелкие клочки. Конспирация, чтоб ее Задумавшись, он машинально воспроизвел контуры виденной на единственном чертеже машины, которая оставалась совершенно секретной. И пока новая техника не придет в бригаду, даже его каракулипочти что разглашение. Новая техника...
Зимников откинулся на жесткую спинку, закинул руки за голову и закрыл глаза, в очередной раз прикидывая, как можно использовать особый бронеистребительный батальон, который завтра прибудет в его бригаду. Мысли были скорее умозрительными, поскольку он еще не видел ни самих истребителей, ни хотя бы перечисления основных технических характеристик. Странно, нелепо, но на этой войне случались вещи куда удивительнее.
За то умеренно спокойное время, что оказалось в распоряжении полковника, удалось сделать очень много. Сбродная компания, в которой презлющие ветераны соседствовали с неопытными добровольцами, превратилась в более-менее пристойное соединение. Добавилось оружия и опытных специалистов, даже американские самоходные гаубицы оказались при деле - конфедераты ответственно относились к своим поставкам и по мере сил проводили разные модернизации. Т-8/2 в обычном бою не выживали, следовательно, как логично рассудили их создатели, нужно сделать из них машины ночного боя.
На «ванны смерти» поставили дополнительные двигатели с электрогенератором и «осветительный прибор CDL», то есть прожектор чудовищной мощностью почти в пятнадцать миллионов свечей. В дополнение ко всему установка обеспечивала еще и мерцание узконаправленного луча с частотой пять-семь раз в секунду. После этого «ванны» стали уважительно называть «вырвиглазами», потому что на расстоянии до километра и более пульсирующий световой пучок намертво ослеплял все оптические приборы, от глаз до самых современных ночных прицелов.
Еще два-три месяца тренировок, и полковник поручился бы, что удержит оборону против примерно равного по численности вражеского соединения, или сможет его атаковать, конечно, при хорошей артиллерийской поддержке. Еще немного времени и противотанкового вооружения.
Танки. Проклятые танки
Ужасом первого года войны стала вражеская авиация. Остальное тоже было очень страшным, однако крылатая смерть превосходила все. Но с самолетами учились боротьсямедленно, тяжело, с огромными потерями, но все же учились. Да и мало их было, этих стремительных аппаратов, с визгом распарывающих небо. Теперь на первый план вышли вражеские танковые войска. У «семерок» не хватало пехоты и снарядов для тяжелой артиллерии, но гусеничные чудища, сконцентрированные узкими клиньями на участках прорыва, стальным ломом таранили любую имперскую оборону.
А противотанковых средств в бригаде все равно не хватало, даже с новыми управляемыми ракетами. Катастрофически не хватало. Ведь противник тоже не сидел на месте. Его конструкторы оперативно осваивали европейскую производственную базу, металлургию и керамическое производство. Использование более легких и прочных материалов «мира воды», а так же двигателей из морской индустрии позволило запустить производство нового поколения бронетехники, уже на заводах бывшей Франции и Пангерманского Союза. Эти машины были быстрее, легче, опаснее, и привычные «Пфадфиндеры» все реже встречались в сражениях. Устаревшую технику переделывали в артсамоходы и вспомогательные машины.
Зимников просил у командования новую артиллерию, бронемашины артнаводчиков, самоходные крупнокалиберные минометы и бронетехнику. Не надо «Диктаторов», понятно, что не дадут, но хотя бы «Балтийцев», ну пусть даже стареньких «Медведей» - все, что можно использовать как подвижный противотанковый резерв. Но весь «дефицит» шел только в элитные броневойска. Остальным оставалось лишь ждать.
Осень, осенью все наладитсятак отвечал тыл на отчаянные мольбы армии, так отвечали вышестоящие командиры подчиненным. Но всем уже было понятно, что противник не станет ждать, пока Империя развернет в полную силу очередное перевооружение. Победа на моретрудная, вырванная с кровью и потерямиподняла общий настрой, воодушевила солдат, вселила надежду. И тем не менее каждый понимал, что грядет новое сражение, куда страшнее и кровопролитнее.
- И грядет битва, - мрачно, торжественно продекламировал Зимников сам себе и вновь представил танкоистребители, которые, за неимением броневиков, ему обещал сам командующий фронтом.
Глава 19
- Я хотел бы получить объяснения, - очень вежливо, но твердо, с нажимом произнес Томас.
Генерал дер панцертруппен чуть поджал губы при виде такой настойчивости, но ничего не сказал. Он критически обозрел нобиля, стоящего навытяжку, как и положено нижестоящему по званию. Но в этой «вытяжке» угадывалась толика пренебрежительной вольностита, которую могут изобразить только очень опытные солдаты.
- Я настаиваю, - повторил Фрикке.
Командующий группой армий чуть пристукнул гладкую поверхность стола подушечками пальцев. Он был чем-то похож на Томаса, будучи немного старше. Но если нобиль сейчас чем-то походил на злобного нетопыря, что скалился с его фуражки, то генерал со своей благородной сединой казался скорее львомвальяжным, холеным, но все еще полным сил.
- Извольте сесть, - генерал вежливо указал на стул, позаимствованный то ли из музея, то ли из какого-то театра, впрочем, как и вся остальная мебель во временной ставке командующего.
Томас сделал два четко выверенных шага и плавным движением опустился на сиденье. Генерал ощутил мимолетный укол зависти - он старался держать себя в форме, но до отменной физической формы ягера ему было далеко.