В ответ Захар стал орать об исторической объективности, а Сэм возразил ему, что на ней много не заработаешь. Никому в Небраске или Огайо не интересно, как оборонялся в Сталинграде окруженный Паулюс. Совершенно наплевать на то, как отступали русские в первый год войны, и абсолютно безразлично предательство Власова. Уж американцы-то, добавил он, своих никогда не предают. В отличие от всяких европейцев. Даже «узкоглазые джапы» понимают о чести больше, чем эти лягушатники, лимонники, боши и макаронники, не говоря уже об Закончить мысль он не успел.
Майцев едва не бросился на толстяка с кулаками, и если бы я не вмешался, все могло бы кончиться пьяной дракой.
Я развел оппонентов по разные концы стола и сам сел между ними.
Хороши, союзнички, сказал я. Гитлеры всякие сейчас в аду ручонки потирают.
А чего он? непонятно пожаловался Захар.
Скажи своему другу, Сардж, что возраст нужно уважать, посоветовал Батт, заливая свой безвкусный «Бад» в глубины своей необъятной утробы. Я всю ту войну не отходил от радиоприемника!
Скажи этому старику, с другой стороны наседал Майцев, что старость не извиняет глупость!
Заткнитесь оба, попросил я. И давайте просто помянем тех, кто сражался и погиб, так и не узнав о победе.
Они выпили по маленькой стопке бурбона и насупленно принялись ковыряться в тарелках с зеленой фасолью и куриными котлетами, сдобренными огромным количеством кетчупа.
По телевизору все так же надрывался безымянный американский «документалист», выполняющий политический заказ, а может быть, искренне считающий, что именно такую правду о той войне желает слышать рядовой американец.
В общем, сороковая годовщина Победы выдалась для нас с Захаром безрадостной.
Было очень обидно слышать о «незначительной роли» своих погибших дедов, но спорить об этом со стопроцентным американцем, пусть и активным коммунистом в недавнем прошлом, было втройне глупо и бестолково.
Но этот день очень ярко мне показал, что «советская пропаганда», которой нас так пугали в политических программах местного телевидения, ничто по сравнению с силой воздействия «американской пропаганды». Поистине прав был Геббельс, когда говорил о том, что для того, чтобы люди поверили в ложь, она должна быть чудовищной.
Советская пропаганда вместе с лозунгами и «цитатами из классиков марксизма-ленинизма» была все-таки какой-то безыдейнойбез огонька, по разнарядке, потому что так нужно. Американский пропагандист получал за свои бредни оплату настоящими долларами по самой высокой ставке и поэтому из кожи вон лез, чтобы представить и доказать ту точку зрения, которая его кормиткакими бы противоречиями с реальностью она ни была наполнена.
И я подумал, что к той программе, что мы станем воплощать в отношении России, непременно нужно добавить мощное информационное давление на умы всего мира о том, какая это перспективная страна. И не скупиться при этом ни на какие расходы. Нужно, чтобы такое писала «Таймс», значит нужно купить «Таймс», и пусть пишут так, как умеют: умно, аргументированно, увлекательно, но только то, что скажем им мы, а не нынешние «хозяева мира». Я сделаю так, что американская прессасамая крикливая и авторитетнаяутопит весь мир в любви к России.
Я переставал быть тем русским, который более всего на свете ценит справедливость и голосит о двуличии, масках и прочей чешуе. Если двуличие приблизит меня к целия буду не только двуличным, я вообще забуду о любой справедливости, исключу это слово из своего словаря. Мы здесь не в Олимпийские игры играем, и цена победыне медаль из золота и «вечная» запись в анналах.
Я еще больше утвердился в этой мысли, когда случайно заговорил с Чарли о непонятном поведении одной местной металлургической компании, использовавшей всю полученную за год прибыль для выкупа своих акций, находящихся на руках у мелких акционеров. После этого котировки их бумаг довольно ощутимо поднялись.
Я спросил у Рассела, почему так происходит, и он мне ответил.
Сардж, сказал он. Ты же дипломированный специалист. Ну неужели непонятно, что таким образом корпорации искусственно завышают прибыль в пересчете на одну акцию? А чем выше прибыльность бумагитем она привлекательнее!
Я потребовал разъяснений.
Да просто все, как колумбово яйцо, усмехнулся мой «технический консультант». Вот представь, что из года в год прибыльность компании составляет один миллион долларов. И при этом в обороте находится один миллион акций. Значит, прибыль составит один доллар на одну акцию. Как поднять привлекательность компании для инвесторов? Взять кредит, развернуть новые цеха? Это долго и не очень надежномало ли как изменится конъюнктура рынка через три-четыре года, когда цех заработает на полную мощность? Да еще и кредит отдавать нужно будет несколько летне до прибылей. Результаты для акционеров нужны сегодня! Иначе часть из них избавится от не очень доходных активов. Так?
Наверное, так, согласился я. И что же дальше?
А дальше просто. Мы протаскиваем на общем собрании акционеров решение о том, что дивиденды платить в этом году не будем, его примут, и чуть позже я объясню почемуи пускаем всю прибыль на выкуп своих акций на рынке. Допустим, цена на них была десять баксов за бумагу. Мало того что цена сразу подскочитпотому что на бумагу появился спрос, так еще после выкупа ста тысяч бумаг на рынке останется девятьсот тысяч акций. И значит, в следующем году на одну акцию при той же абсолютной прибыли в миллион придется уже не один доллар, а один доллар и одиннадцать центов. То есть прибыль на акцию вырастет на одиннадцать процентов. Сторонний инвестор открывает статистику по компании и видитприбыль идет, дивидендные выплаты растут, все вери гуд! Он берет свои пятьсот баксов и покупает на них бумаги этой компаниии курс снова лезет вверх. Все довольны: капитализация компании выросла, потому что котировки бумаг поднялись, дивидендные выплаты увеличились, руководство компании покупает новый «Кадиллак» и выписывает себе премиальный бонус в размере ста тысяч долларов.
Ловко, похвалил я неназванных американских топ-менеджеров. Не нужно бороться за производительность труда, рынки сбыта, качество продукции. Сплошные прибыли. А через пару лет мы проводим дополнительную эмиссию акций и доверчивые инвесторы спешат раскупить бумаги доходной компании. Между тем прибыль ее, что год назад, что пять, составляет один миллион долларов.
Ты все верно понял, Сардж! похлопал меня по плечу Чарли Рассел. Это и называется бизнес. Но нужно понимать, что очень часто этот фокус проворачивать не стоит, потому что тебе перестанут верить. Раз в восемь-десять летотличный показатель для обратного выкупа!
И много такого предлагает американский способ ведения бизнеса?
За две сотни лет люди придумали всякое, Сардж. Вот тебе еще хороший пример. Мы с тобой выпускаем утюги. Тыутюги «Сардж», а я утюги «Рассел». Мы конкуренты. Доходность в десять процентов годовыххорошая?
Отличная, согласился я.
Ну вот пусть у нас с тобой она такая и будет. И мы с тобой думаем постоянно, как нам увеличить нашу долю на рынке. Мы берем кредиты в банках для увеличения производства утюгов. Ты взял миллион, и я взял миллион. Под пять процентов годовых. Но ты стал возводить новую фабрику, с тем чтобы через пять лет удвоить производство утюгов. Ты строишь цех, платишь банку причитающиеся ему проценты, возвращаешь кредитвсе это растягивается на десять лет. А я несу свои деньги на фондовый рынок, где средняя доходность за последние лет десятьв районе восемнадцати процентов годовых. И через пять лет имею столько же денег, сколько занимал у банка, при выплаченном кредите. К тому времени у тебя перед банком остался долг в полмиллиона, и я иду в банк и выкупаю твой долг. И, разумеется, сразу выставляю его тебе к погашению. Ты расплатиться не можешь, и я устанавливаю контроль над твоей компанией, которая теперь будет выпускать утюги «Рассел». Итак, в итогеты нищий, а у меня удвоение производства, строится еще один цех, и весь рынок подо мной.
А что ему мешает сделать так же? влез в разговор Захар, до этого увлеченно листавший «Нью-Йоркер».
Вы очень умные парни! похвалил нас Чарли. Ничто не мешает. Именно так все и делаюттащут свои деньги на чертов рынок, покупают, покупают, покупают все подряд! Обеспечивая своими покупками доходность в восемнадцать процентов ежегодно! В итоге все деньги из реального секторана фондовом рынке, все наши компании, выпускающие проволочные вешалки, перекупленные друг у друга, стоят как космическая программа NASA, мы по уши в кредитах, но нам это безразличнопотому что имеющиеся активы постоянно растут в цене.
Но так не может продолжаться бесконечно? недоумевал Захар.
Почему это? Просто время от времени нужно выпускать пар, избавляясь от самых слабых и списывая на них убытки. И для этого и происходят кризисы. Но все, конечно, несколько сложнее, чем я вам тут понарассказывал. Хотя суть такая. Как говорится, в основе любого крупного состояния лежит чей-то труп. Читайте книжки, парни.
Он уехал, и, глядя вслед его пылящему по проселку «Доджу», Захар рассказал мне анекдот о Василии Ивановиче Чапаеве, севшем играть в «Блэк-Джек» с английскими джентльменами и узнавшем, что они верят друг другу на слово.
А я подумал о том, что мы с Захаром, несмотря на месяцы, проведенные в «пионерском лагере» в Подмосковье, так ничего и не узнали о жизни в Америке.
На бытовом уровне мы еще могли сойти за местных. Хорошо тормознутых, но своих. А вот в том, что касалось способов ведения бизнеса Чарли за двадцать минут рассказал больше, чем мы узнали об этой стороне американской жизни за полгода, прожитых на ферме Сэмюэля Батта.
Это только в передовицах газет типовая история миллионера выглядела как «придумал идею, много работал над ее воплощением, сумел заинтересовать людей своим продуктом, работал еще больше и стал богат». Реальность выглядела несколько иначе.
Как думаешь, Сардж, не пора ли кому-то из нас опять пойти поучиться? прервал мои размышления Захар. Было бы неплохо, когда бы мы понимали, как здесь все устроено.
Обсуждение вариантов заняло еще неделю. Основная проблема была с деньгаминаших неполных пяти тысяч было маловато для обучения чему-то приличному. На Нью-Йорк, как хотел Захарденег явно не хватало.
В следующий приезд Рассела мы поставили его перед фактом, что Зак едет учиться в Луисвилл, и попросили порекомендовать недорогой университет, дающий приличное образование в области бизнеса.
Чарли по своему обыкновению долго смеялся, хвалил такое взвешенное мудрое решение, хлопал нас по спинам, а потом сказал, что все это ерунда. Добавил, что для того чтобы заниматься бизнесом, нужно не образование, а отсутствие страха за поступки и уверенность в своих силах.
Хотя, конечно, знание инструментов и методов еще никому не повредило, сказал Рассел. Вот что, парни, я советую вам присмотреться к курсам MBA. Два года вечерних занятийи вы станете настоящими историками бизнеса.
Зак станет, поправил я. А у нас с тобой много других дел.
О'кей, Сардж, пусть это будет Зак. Тогда Школа бизнеса Луисвиллского университетаименно то, что нужно! Еще бы тысяч двенадцать долларов приложить к вашему желанию, и стало бы все еще проще. Но я вам займу эти деньги. Из своих собственных средств. Отдадите хорошим советом, Сардж.
Вот так и стал Захар Майцев слушателем курсов делового администрирования.
А в Союзе тем временем начинались новые времена. Даже американская пресса стала куда шире освещать происходящие там события. Горбачев сказал это, Горбачев вышел к народу, Горбачев заявил.
Первый его выход к народув Ленинграде: в плотной толпе людей он отвечал на вопросы граждан, и в ответ на просьбу «будьте ближе к народу» метко заметил, что ближе уже некуда! Ленинградцы радовались как малые дети, а местные газеты написали, что второго такого талантливого популиста не знала даже богатая на подобное американская земля.
Даже Сэм заинтересовался событиями в «далекой, холодной России». Потому что, по его мнению, там затевалось что-то колоссальное, большое «как мой живот, черти бы его задрали»! И Михаил Сергеевич не подвел своего заокеанского почитателя: новый Генеральный секретарь принялся за обновление рядов соратниковбольшинство из тех, кто выбирал его на главный пост страны, он отправил на пенсию. Вместо них были назначены новые люди, совершенно неизвестные широким массам. Да и как им быть известными, если политика в Союзедело совсем не публичное? Если говорить из телевизора и газет о политике может только Генеральный секретарь ЦК да министр иностранных дел, уполномоченный на это Генеральным секретарем? Сэм с трудом произносил невыговариваемые для него русские фамилии новых назначенцев: «Рыжкофф, Лигачофф, и этот, новый из форейн-офис Чеварнадже дсе Че-вар-назе, что за идиот придумал русским такие непроизносимые фамилии?! Они даже здесь сообразили, как им запутать наших шпионовпока будешь выговаривать фамилию нового министра иностранных делсостаришься, дьявол его задери!»
Помяни мое слово, Сардж, что-то назревает у комми, говорил Батт, сидя перед вечерними новостями по NBC, что начинались сразу после «Санта-Барбары». Этот молодой выскочка так бодро взялся за работу, что того и гляди чего-нибудь натворит!
И прогноз Батта не замедлил сбытьсяв Союзе грянула антиалкогольная кампания.
Мне вспомнился тощий волосатый Васян, который и соображать-то начинал только после принятия утренних пятидесяти граммов. Наверное, правы были люди в ЦК, решившие оградить страну от влияния «зеленого змия». Но почему-то была уверенность, что это благородное начинание выльется еще в одну очередную трагедию: советская власть начинала подобную кампанию уже в пятый раз и каждый раз проигрывала схваткупили с каждым годом больше. Ценой последнего проигрыша станет существование страны. Никто, похоже, не считал заранее возможные экономические последствия для СССР от этой авантюры. Убежденные в своей правоте товарищи из ЦК бросились внедрять передовое начинание. Наплевав на разъяснительную работу, на необходимость компенсации поступлений в бюджетглаза застила необходимость доложить о принятых мерах по исполнению партийной инициативы. На этой кампании разбогатеют очень многие дельцы «теневого бизнеса», получавшие по 100200 % прибыли в день, а государство уже через год поимеет бюджетную дыру шириной в Гранд-Каньон. Обвалившийся параллельно рынок нефти совершенно уничтожит формирующийся государственный бюджет, заставив Горбачева и его камарилью искать дополнительные доходы в частной инициативе граждан. И будь молодой Генсек немного потверже, возможно, стране и удалось бы вырулить между национальными, политическими и экономическими интересами своих составных частей. Но, как назло, это был самый мягкотелый из коммунистов, склонный к интриганству и чурающийся ответственности.
Все это вспоминалось каким-то фоном, словно происходило не со мной. Наверное, так оно и былопотому что все годы правления Горбачева я проведу в Америке.
А здесь тоже происходило бурление народных массРонни Рейган провозгласил, что в основу безопасности Штатов отныне будет положена Стратегическая Оборонная Инициатива. Предполагалось, что после построения «космического зонтика» из спутников, оснащенных противоракетами, лазерными пушками и точными средствами наведения на цель, накопленный коммунистами ядерный арсенал станет бесполезным. Все очень красиво выглядело в тех мультиках, что крутились по телевидению, и куда менее достойно в передачах серьезных обозревателей.
Оставшись на ферме вдвоем с Сэмом, мы спорили до хрипотывозможно или нет таким образом обезопаситься от внешней угрозы, считали размер необходимых затрат и все больше приходили к выводу, что вся программа СОИхитро продуманный блеф, призванный еще сильнее нагрузить и без того еле сводимый бюджет Советского Союза. Для самой Америки это была масштабная рекламная акция, которую никто всерьез не рассчитывал воплощать. Но часто достаточно показать намерения и решимость, чтобы вызвать в стане врага панику. На это и рассчитывал мистер Рейган.
Захар между тем полностью погрузился в учебу. Он приезжал теперь на ферму раз в две недели, всегда с горящими глазами, нахватавшийся таких историй сверхскоростного обогащения, что захватывало дух.