Петра Семеныча заинтересовал этот необычный жест.
«Нужно будет спросить у батюшки, что он означает», подумал он.
Ты уверен, Фридрих, что у тебя получится?
У нас, Вольфрам, у нас! Хильшер по-отечески обнял Зиверса за плечи. Вспомни, с чего мы начинали? И чего достигли?
Приятели вновь углубились в воспоминания, пытаясь определить переломный момент, когда их светлое будущее накрылось «медным тазом». Петр Семеныч с улыбкой на губах слушал, как немцы перемывают косточки Гитлеру, Гиммлеру и прочим прихлебателям из котла Третьего Рейха.
Наконец Хильшер достал из изрядно похудевшей сумы два матерчатых свертка. Небрежно встряхнув тряпки, он разложил на лежанке желтые одеяния Тибетских жрецов.
Переодевайся! приказал он ученику. Снимай все, вплоть до исподнего, заметив недоумение Зиверса, уточнил он. Это важно!
Для довершения маскарада Хильшер выудил из сумки две пары зеленых перчаток. Затем наступил черед всевозможных стеклянных колбочек, наполненных разноцветными жидкостями. Две связки тонких художественных кистей вместе с десятком черных стеариновых свечей присоединились к колбам чуть позже. Вскоре вся поверхность небольшого тюремного стола была завалена разнообразным хламомсумка, наконец, опустела. Хильшер удовлетворенно покачал головой и тоже принялся за переодевание.
Петр Семеныч невидимкой наблюдал за действиями главных оккультистов падшего Рейха. Наконец-то они перестали болтать языками и занялись делом! Хильшер, заставив Вольфрама старательно выводить на ноздреватом бетоне символы древнего языка, освободил стол, бережно свалив ненужные принадлежности на лежанку. Вскоре стол украсил нарисованный на досках круг с правостороней свастикой внутри. В центр круга Хильшер поставил каменную чашу Отто Рана. Заполнив магическими символами свободную поверхность стола, профессор бросил короткий взгляд в сторону западной стены. С удовлетворением отметив, что дела у Зиверса идут как надобольше двух третей стены было заполнено светящимися мертвенно-зеленым светом символамиХильшер расставил вокруг чаши свечи и зажег их. Закончив со столом, профессор присел на лежанку. Вскоре освободился и штандартенфюрер. В изнеможении он упал на нары рядом с Хильшером.
После небольшого отдыха Хильшер взял книгу и перекинул несколько дощечек. Наконец он нашел нужное место и, глубоко вздохнув, начал читать заклинание, водя указательным пальцем по резным строчкам. Неожиданно ярко вспыхнули голубым светом колдовские символы, начертанные профессором по углам стола. Огоньки мгновенно расплавившихся свечей заставили полыхнуть пожарищем круг со свастикой. Жаркие язычки пламени неутомимо лизали бока раскалившейся каменной чаши, возрождая к жизни забытые символы. Еще недавно лишь едва видимые, сейчас они переливались в темноте рубиновыми углями преисподней. Издав резкий горловой звук, Хильшер замолчал. Мистерчук с удивлением заметил, что пустая прежде чаша более чем наполовину заполнена темной вязкой жидкостью.
Кровь тяжело дыша, каркнул профессор, отвечая на не заданный вопрос некромага. Кровь Бога. Чаша всегда полна
После он популярно объяснил Зиверсу суть обряда, начальный этап которого был известен Петру Семенычу. Эти сведения он выудил из головы покойного Густава Альтхайма.
Показав ученику
круглый металлический медальон на шнурке, профессор пояснил Вольфраму, что к этой штуке он привяжет его душу, освободившуюся от тела после смерти. На железном кругляке была выбита руна Кай, такая же, как и на оборотной стороне эсэсовского перстня Альтхайма.
Надевай! Фридрих протянул медальон Зиверсу. Не снимай его до самого конца! проследив, как Вольфрам накидывает на шею шнурок, предупредил он. После казни я заберу медальон, твоя душа будет в надежных руках.
Устроившись на табуретке поудобнее, Петр Семеныч с любопытством наблюдал за представлением, устроенным в камере профессором Хильшером. Что и говорить, зрелище было эффектным: горели магические огни, плавились каменные стены, свистел ветер и бушевал ураган, на все голоса завывали потусторонние демоны, когда в маленькую клетушку распахнулся темный зев тоннеля в «Серые Пределы». Но, несмотря на всю зрелищность магического действа, оно было не эффективнее обряда, практикуемого для привязки души самим Мистерчуком. Больше всего Петра Семеныча интересовал заключительный этап подселения освобожденной от тела души в новое вместилище. Позабавил Мистерчука неподдельный испуг толстенького вертухая-надзирателя, заглянувшего в камеру утром. Незримой тенью Петр Семеныч наблюдал за казнью штандартенфюрера Зиверса. Видел, как профессор Хильшер снял с мертвого тела металлический кругляш и спрятал его в карман. Некромант чувствовал, что бессмертная душа штандартенфюрера Зиверса намертво привязана к амулету. Первая часть обряда подошла к концу. Осталось дождаться второй части «марлезонского балета». Теперь у Мистерчука имелся ориентирнеупокоенная сущность казненного нациста. Петр Семеныч сосредоточился и принялся сминать пространственно-временной континуум тонкого мира словно туалетную бумагу, двигаясь к тому моменту, когда душа Вольфрама вновь обретет тело.
* * *
Стремительный бег времени остановился в ярко освещенном отделанном белым кафелем помещении. Постаревший Хильшер стоял перед большим прозекторским столом на котором покоилось поджарое смуглое тело молодого парня. Лицо профессора избороздили глубокие морщинынекромант понял, что с момента казни Зиверса пролетел не один десяток лет. Эту догадку подтвердил цветной календарь, висевший на стене в дальнем углу прозекторской. Судя по дате, шел декабрь 1970 года.
Старик медленно обошел стол, закрепляя руки и ноги парня в специальных кожаных фиксаторах, затем пробежался взглядом по веренице колдовских символов, украсивших смуглое тело. Знакомая Петру Семенычу по предыдущему разу колдовская книга Виллигута лежала на прозекторском столе рядом с неподвижным телом. Старик, тыча пальцем в деревянные таблички, скрупулезно сверил последовательность символов с закорючками, нанесенными на тело. Убедившись, что все сделано верно, Хильшер, по-стариковски кряхтя опустился на карачки и принялся вычерчивать на полу кособокую пентаграмму. После этого он достал из несгораемого сейфа металлический кругляш. То, что амулет находится в этом сейфе, Петр Семеныч почувствовал с первой минуты. Но помимо амулета с сущностью Зиверса, в сейфе находился еще один артефакт. По всей видимости, с духом колдуна Виллигута, так же ожидающего процедуру воскрешения. Хильшер тем временем приподнял голову паренькаамулет с привязанной к нему душой Вольфрама занял свое место. Затем старик глубоко вздохнул, взял в руки книгу, встал в центр пентаграммы и гортанно запел. На этот раз обошлось без разрушений. Лишь полыхала огнем, нарисованная на полу пентаграмма. Через десяток минут хриплых песнопений старика, привязанное тело паренька выгнулось дугой. Он громко скрипел зубами и бился в припадке. Изумрудный огонек медальона с каждой секундой увеличивался в размерах. Наконец, карикатурно повторив очертания смуглокожего парня, зеленоватое облако слилось с его телом. Парень испустил жуткий вопль, а из его рта полезла пена. Старик в пентаграмме побледнел, стремительно теряя силы. Громкий прежде речитатив превратился в едва слышный хрип. Просипев последнюю ноту, Хильшер рухнул на пол и затих. Привязанный к столу парень тоже перестал дергаться, он лишь мелко вздрагивал загорелым телом, покрытым липким вонючим потом, и нервный тик еще некоторое время терзал его сведенное жуткой гримасой лицо. Обессиленный профессор лежал на полу в центре затухающей пентаграммы, раскинув в стороны руки. Он тяжело дышал, судорожно хватая раскрытым ртом задымленный воздух лаборатории. Дьявол, моя голова сейчас лопнет! прошипел сквозь судорожно сжатые зубы паренек. Провались оно все в преисподнюю!
Вольфрам, мальчик мой, это ты?
Похоже на то, выдохнул Зиверс, морщась от боли. Черт возьми, я сейчас сдохну в очередной раз!
Лежи спокойно, не паникуй, посоветовал профессор, с трудом поднимаясь на ноги. Я сейчас дам тебе болеутоляющее!
Хильшер доковылял до стеклянного медицинского шкафа, стоящего в углу лаборатории, достал металлический ящик со шприцами.
Кипятить нет времени, Фридрих виновато развел руками.
Он нашел ампулу с нужным лекарством и неловко отломил стеклянный кончик.
Черт! Хильшер взмахнул порезанной кистью, его руки ощутимо подрагивали.
Кое-как профессору удалось набрать жидкость в шприц. Не обращая внимания на кровоточащую ранку, Фридрих подошел к столу.
Нет, в таком состоянии я в вену не попаду, пробурчал Хильшер, втыкая иглу в смуглое предплечье парня. Терпи, мой друг, сейчас станет легче! приободрил он Вольфрама. Ну? Как? поинтересовался он через минуту, когда землистое лицо Зиверса слегка порозовело.
Дас ист фантастиш! воскликнул Зиверс, блаженно расслабляясь.
Ладно, голубки, мне пора! довольно потер руки Петр Семеныч, выпадая из тонкого мира в обычный сон.
15.08.09
Россия. Подмосковье.
База 16 отдела ФСБ.
Давай, Колян, мне пасуй! Чего твой беззубый шаркает, словно робот Вертер?
На небольшой спортивной площадке базы контрразведчиков кипела нешуточная футбольная баталия. Команда свежеподнятых ребятами Скворцова мертвецов с азартом гоняла потертый кожаный мяч. Сами зомби, конечно же, никакого азарта испытывать не могли, потому что являлись обычными марионетками некромагов. Настоящий азарт испытывали кукловоды, управляя мертвецами за пределами футбольного поля. Этих покойников новоиспеченные Личи подняли самостоятельно. А теперь оттачивали управление двигательных функций марионеток, стараясь одновременно удержать как можно больше умрунов. Петр Семеныч с удовлетворение отметил, как стремительно прогрессируют его подопечные. Еще недавно их попытки самостоятельного создания полноценного зомби оканчивались проваломзаготовленные впрок для такого случая умруны тянули от силы пять-семь часов. И все. А этим футболиста уже больше трех суток от родунастоящее достижение! С появлением на площадке Мистерчука игра остановилась. Бессловесные зомби-футболисты замерли каменными истуканами.
Молодцы, парни! искренне похвалил Личей Петр Семеныч. Прогресс налицо!
Стараемся, командир! озвучивая общее мнение, прошелестел Платов.
Ну и я, парни, в свою очередь тоже постарался привнес интригу в общее настроение некромаг. У меня для вас хорошие новости!
То-то я гляжу, командир, что ты сияешь, словно начищенный медный самовар в солнечный день, произнес Харитон Никанорыч. Ну, не томи, Семеныч
В общем так, ребята, выпалил Министр, я узнал секрет переселения сущностей! Скоро мы сможем вернуть вас к нормальной жизни!
Петр Семеныч, вы это серьезно? спросил Скворцов.
Когда я вас обманывал, мужики? улыбнулся некромаг. Сидоренко уже подбирает вам новые оболочки Чтобы хоть чуть-чуть были похожи. Ну а семьям как и обещал лично Верховный с вручением наград Только парни, вы уж не обессудьте, все это после победы. Вот добьем фрица
Ур-р-ра! последние слова Петра Семеныча потонули в едином радостном возгласе Личей.
Мертвецы на поле пришли в движение и принялись выделывать такие головокружительные кульбиты, которым позавидовали бы опытные циркачи-акробаты.
Спасибо за все, Петр Семеныч! обнял командира Скворцов. Спасибо! Если был бы живнаверное бы, сейчас разрыдался, признался он.
Ты настоящий волшебник командир! воскликнул Платов. Даже меня, старого мертвеца, растрогал!
Так бойцы, посуровел некромаг, радость радостью, а занятия прекращать команды не было! Продолжайте заниматься!
Есть! радостно откозыряли Личи. Даже их тронутые тлением лица светились неподдельным счастьем.
* * *
Ты уверен, Петруша, что у тебя это получиться? Батюшка Феофан, сощурившись, изучал каракули Петра Семеныча, накарябанные во время гипнотического транса.
А почему нет? Процедуру я знаю, повторю с легкостью, ответил Петр Семеныч. Ничего сложного не вижу.
Что скажешь, Филарет? Батюшка протянул листки волхву.
Монах задумчиво теребил бороду и шевелил губами.
Это выдержки из Влесовой книги, наконец произнес он. Доводилось мне держать её в руках. А это, видимо, более поздняя копия. Некоторые символы видоизменены Но суть заклинания остается неизменной. Ты говоришь, книга из дерева? спросил он Министра.
Да, вырезаны из дерева, подтвердил Петр Семеныч.
Точно копия Скорее всего приспособлена монгольскими шаманами под свои нужды. Но она должна работать
Так работает же! воскликнул некромаг. Сам видел.
Ну, Петруша, талантище у тебя Невиданный! монах покачал головой. Чтобы вот так, запросто увидеть прошедшие события
Не так уж все и просто, ухмыльнулся Петр Семеныч. Целую неделю настраивался. Гору литературы в архиве перелопатил!
Не спорю, поработал на славу! согласился батюшка. Но согласись, что неделяне срок! Развивать твои уникальные способности надобно. Развивать!
Так я этим только и занимаюсь! Забыл уже, когда последний раз спал просто так, пожаловался Петр Семеныч.
Устаешь? озабоченно спросил батюшка.
Да нет, вроде бы высыпаюсь. Никакой усталости Только вот чувство такое Непривычное. Что я и там и тут, вроде как при делах
Понятно, неуправляемые сны Терпи, сынок, и психику береги, попросил старик. Недолго уже осталось. После победы выспишься.
Да уж, я о том же своим пацанам твержу каждый день, Петр Семеныч уже искренне считал команду лейтенанта Скворцова «своими пацанами». Вот побьем фрица, тогда все в шоколаде будем. Вот только мне последняя их пакость покоя не дает, признался Мистерчук. Мы их с нашей земли взашей, а они тварюку свою с цепи спустят! Разбирайся потом с ней Ничего новенького на этот случай не придумали?
Нет, Петруша, нет у нас ничего против этой магии Предложение ядерного удара Верховный Главнокомандующий не одобрил: мы не можем нарушать наши обязательства перед союзниками.
Все ясно, китаезы взбеленятся?
Они. Эта территория уже, почитай, их вотчина, подтвердил монах. А кому охота владеть радиоактивной пустыней.
Ну, им хоть объяснили?
Конечно объяснили. Но последствия нацистского сюрприза неизвестны, а вот последствия ядерного удара В общем, Китай против, а их требования нам придется выполнить.
Ладно, раз это китайская территория, махнул рукой Петр Семеныч, пусть они сами и расхлебывают. А мы лучше направим усилия на подготовку последней, и я надеюсь, решающей битвы.
18.08.09
Тысячелетний Рейх.
Берлин.
Чудовищный безглазый череп, увенчанный мощными костяными наростами, легко проломил пуленепробиваемую прозрачную стену, отделяющую лабораторию от искусственного кладбища. Стекло, покрывшись паутиной трещин, сверкающим водопадом осыпалось на пол, не причинив монстру существенного вреда. Тварь играючи отбросила в сторону Адама, с громким хрустом переломила пополам когтистой лапой тело лаборанта, оказавшегося в опасной близости от создания преисподней и свалила на пол конструкцию со «Шлемом», внутри которой находился Волли. Треснувшись затылком о твердый хрусталь, оберштурмбаннфюрер Гипфель потерял сознание. Очнулся он от прикосновения чего-то приятно-холодного к пульсирующей адской болью голове. Застонав, Волли попытался пошевелить руками, но они почему-то не слушались. Вообще, все тело жутко болело, словно по нему прошлись гигантской молотилкой.
Очнулся наш герой! произнес мелодичный женский голосок. Герр офицер, вы меня слышите?
Слышу, с трудом ворочая распухшим шершавым языком, тихо произнес Волли. Пить
Сейчас, мой хороший! Потрескавшихся губ Волли коснулся смоченный водой тампон. Гипфель жадно слизал скупые капли влаги.
Еще!
Нельзя вам много, господин оберштурмбаннфюрер! произнесла женщина. У вас проникающее ранение в живот!
Чуть-чуть! попросил Волли. Рот словно песком забит
Хорошо, сжалилась медсестра. Только доктору не говорите!
Не скажу, слегка утолив жажду, пообещал Гипфель. Что со мной? И где я? Почему темно?