Но грядущее, до поры до времени сокрытое тенью, неумолимо их настигло.
Разведчики Анакаоны донесли, что на соседний остров, Ямайку, высадились новые чужеземцы, неотличимые от китонцев, разве что больше числом. Пришлось Атауальпе сообщить царице, что его разыскивает брат и намерения у него отнюдь не мирные. Вокруг Анакаоны собрался совет, там были ее дочь и племянник, позвали Атауальпувместе с полководцами и сестрой-супругой Койей Асарпай.
Чего хочет Уаскар? Что означает его упорство? Выходит, он боится возвращения брата, раз отправился так далеко от Куско и так надолго? Таино эти вопросы не волновали: они опасались, как бы им не аукнулась эта братоубийственная война. Разгневанный Атуэй так сказал Верховному инке: «Уходи хоть в горы, хоть к морю, чтобы тебя здесь не было!» Снова бежатьно куда? Китонцы уже и не знали. Атауальпа видел, как его полководцы растерянно переглядываются. Игуэнамота указала им на море: «Ответ перед вами». На востокно как? Где эти земли? Далеко ли? Им показали карты, найденные на судах. Атауальпа и его подданные непонимающе разглядывали изображения мира без Куско. Они никак не могли разобрать мелкие символы, начертанные на листах. В детстве Игуэнамота научилась говорить на языке незваных гостей, но систему их письма не освоила. Знали бы они, насколько неверны эти карты, ни за что бы не решились шагнуть в никуда.
Но как пересечь море? И вновь подсказала Игуэнамота: большие лодки, брошенные у берега, прошли в одну сторону, значит, могут пройти и в другую. Только древесина прогнила, для плавания они непригодны, и к тому же китонцы, которых предстоит взять с собой, на двух судах не уместятся, даже на таких огромных. Зато в свите Атауальпы лучшие плотники империи. И вот был дан приказ отремонтировать лодки и построить третью, еще больше. Чалкучима призвал своих инженеров, они сделали чертежи гигантской конструкции по образцам, которые видели перед собой, и по рассказам Анакаоны с дочерью. Те описывали огромное судно, когда-то разбившееся о скалы и до последней доски унесенное волнами.
Разведчики Анакаоны следили между тем за Уаскаром. Армия Куско пока оставалась на Ямайке, китонцам повезло: никто не знал, где их искать. Жителям архипелага приказали всеми способами сбивать незваных гостей со следа. Рано или поздно Уаскар выследит брата, но пусть сначала поблуждает по окрестным землям: каждый день, который уйдет на прочесывание очередного острова, будет в пользу мастеров Атауальпы. Если понадобится, преследователей направят на Гаити, откуда родом Анакаона, чтобы выиграть еще время.
Люди Атауальпы тесали бревна и резали доски. Женщины шили разноцветные паруса. Таино выплавляли тысячи гвоздей и окунали их в масло, защищая от ржавчины. Остовы наполнялись жизнью, преображались, подобно змее, сбрасывающей старую шкуру. Их медленное возрождение давало надежду на благополучный исход для обоих народов: при недолгой любви есть шанс расстаться друзьями. Конечно, когда китонцы отчалят, вздохнуть с облегчением сразу не получится: нет гарантии, что суда дойдут туда, откуда пришли, а Уаскар в досаде, что добыча снова ускользнула, не отомстит таино. Но расторопность лесорубов, плотников, швей и кузнецов делала худшее менее вероятным.
С другой стороны, хочешь не хочешь, а на круги своя ничто не вернется. Ось мира неустойчива, не так ли? Койя Асарпай, сестра-супруга, пускаться в странствие не хотела, ее беспокойство многие разделяли, хоть и с усердием принялись за дело. «Брат мой, это же безумие», говорила она. Страх перед неизвестным боролся в ней со страхом перед очевидным. Она ужасалась при мысли, что где-то поблизости бродит армия Уаскара, но с не меньшей дрожью вглядывалась в горизонт. Как представить себе, что там, за морями? Атауальпа умел находить нужные слова: «Сестра, мы увидим, откуда приходит бог Солнце». Он понимал, что народу нужен вождь, и не стал обременять себя протоколом, на этот раз обратившись ко всем так: «Время Империи Четырех Четвертей прошло. Мы отправимся туда, где нас ждет новый мир, он не беднее нашего, и земель там немерено. С вашей помощью император ваш станет Виракочей [24] нового времени и, служа Атауальпе, вы обеспечите почет многим поколениям своих семьей и айлью [25]. Если пойдем ко днутак тому и быть. На дне морском обретем свой Пачакамак. Ну а если доберемся Вот будет странствие! Так вперед, в путь, к Пятой Четверти!» И китонцы, которым эти слова придали уверенности и отваги, дружно подхватили: «В путь, к Пятой Четверти!»
Однако три судна не могли вместить всехтем более что Атауальпа не собирался жертвовать своим обозом. Надо было погрузить посуду, одежды, скот, продовольствие. Со слов Анакаоны он понял, что стоит взять побольше золота. И стал лично отбирать претендентов на участие в плаваниив зависимости от их положения и пользы: знать, воины, чиновники империи (счетоводы, архивариусы, прорицатели), ремесленники, женщины Получилось не больше двухсот человек, но суда все равно были перегружены. С собой взяли несколько лошадей, лам, куидля пропитания. Атауальпа не пожелал расставаться ни со своей пумой, ни с попугаями.
Незадолго до отъезда Игуэнамота пришла к императору и сказала: «Позволь мне отправиться с вами». Атауальпа понял, что принцесса всю жизнь не переставала думать о загадочной стране, откуда некогда явились бледнолицые мужчины. И решил, что она ему пригодится.
Наконец пришел день отплытия. Китонцы, не попавшие на суда, утирали слезы. Анакаона поцеловала дочь. Атауальпа в окружении полководцев в последний раз отдал почести принявшему его острову: ему было не избавиться от мысли, что он не скоро увидит его вновь.
7. Лиссабон
Плавание началось.
За время странствия Игуэнамота стала наложницей Атауальпы. Молодой император полюбил эту женщину, годившуюся ему в матери и по собственной воле оставившую родную страну ради преданий, которые помнила с детства.
Вместе они подолгу склонялись над старыми картами, найденными на борту, пытаясь их расшифровать. Ученые Атауальпы поняли, как пользоваться инструментом, помогающим ориентироваться по звездам, так что корабли держали курс не отклоняясь.
Однажды утром Руминьяви явился к Атауальпе в опочивальню, когда тот пил аку со своей возлюбленной. Снаружи в небе кружили белые птицызначит, где-то поблизости земля. К тому моменту, когда она наконец показалась на горизонте, недели, проведенные подле императора, принесли дочери Анакаоны прекрасное знание кечуа (этот язык Атауальпа предпочитал языку айямара, но говорил с характерным для Кито акцентом).
Они пошли вдоль открывшегося им берега. Как-то ночью, перед рассветом, случилось необъяснимое явление, напугавшее корабельные команды: море вдруг забурлило, хотя не было ни ветерка. Этот неслышный ураган чуть не разбил все три обессилевших корабля. Было бы жестоко встретить смерть, когда до земли рукой подать и все указывает на то, что путь завершен. Только проворство кормчих не позволило судьбе сыграть с ними злую шутку.
Их внесло в устье гигантской реки. Впереди возникла широкая каменная башня: она словно выросла из вод, чтобы никого не пропускать с моря. Зеленевшие по правую руку холмы позволяли рассчитывать на приветливость этих мест. Но при взгляде на затопленную долину слева становилось ясно, что разгневанная река вырвалась из своего русла. Вдоль берега тянулось огромное сооружение из белого камнятакого размаха, что сравниться с ним могли только дворцы Куско. Птицы не пели. Тишина встревожила странников, однако они не проронили ни слова.
Атауальпа приказал подойти к башне. Ее стены были украшены скульптурами невиданных зверей. Всеобщее любопытство привлек тапир, из морды которого торчал большой рог. А еще на камне были вырезаны крестыИгуэнамота узнала в них символ чужеземцев из ее прошлого. Так они поняли, что достигли цели.
Суда продолжали идти вдоль берега. Им открылось донельзя странное зрелище. Каменные дома стояли в руинах. На холмах полыхали пожары. Земля была усыпана трупами. Среди развалин бродили мужчины, женщины, псы. Первыми звуками, которые услышали китонцы в Новом Свете, были лай и детский плач.
Река разлилась широко, словно озеро. Кормчим пришлось лавировать среди обломков полузатопленных судов. Наконец они обнаружили такую просторную площадь, что размерами она не уступала цитадели Саксайуаман: туда, похоже, выбросило множество разных лодок и кораблейони лежали с покореженными килями, пробитыми бортами и сорванными мачтами. Слева великолепный дворец с заостренной башней как будто рухнул под собственным весом. Они сошли на берег.
О том, какой роскошной не так давно была эта площадь, теперь можно было только догадываться: она превратилась в болото. Сандалии гостей тонули в грязи, вода доходила до щиколоток, не исключая императорских: Атауальпа на всякий случай не стал призывать носильщиков, учитывая, что из-за луж почва довольно сильно размякла.
Им навстречу двигались обезумевшие человеческие тени в каких-то лохмотьях: они огибали разбитые корабли, еле волоча ноги, взгляд у них был пустой, иногда, точно слепые, они натыкались на какое-нибудь препятствие, а когда наконец замечали гостей, то смотрели на них с бессмысленным выражением, непонимающе, и не выказывали ни малейшего удивления. Временами со стороны города доносился зловещий треск, а следомкрики, переходившие в жалобные стенания.
Холод не чувствовался, но воздух был колючий. Привыкшие к суровости голых Анд китонцы не обращали на это внимания, зачарованные скорбным зрелищем, открывшимся их недоверчивым взорам. Но в Игуэнамоте, которая привела их сюда, на край света, текла кровь таино. На своих островах она знала лишь два времени годазасушливое и влажное, и обатеплые. Атауальпа заметил, что она дрожит всем своим обнаженным телом. Корабельные команды устали за время странствия, все были на пределе. Инка решил, что пора сделать привал и где-нибудь укрыться. Но когда вокруг одни руины, где найти кров для ста восьмидесяти трех человек, тридцати семи лошадей, пумы и нескольких лам? Они вернулись к сооружению, замеченному ниже по реке, единственному, которое, как и башня, выросшая из воды, казалось неповрежденным.
Это был длинный дворец с множеством выступов, укрепленный тонкими, заостренными, как копья, колоннами, словно подпиравшими его, с широкими прорезями сводчатых окон и россыпью изящных симметричных башен, над которыми возвышалась главная, массивная, с куполом: меловой камень удивительно тонко обработалитехника напоминала резьбу по кости.
Странные там были обитатели: мужчины, с выбритыми макушками, в коричневых и белых платьях, стояли на коленях, сложив ладони и закрыв глаза, и что-то бормотали себе под нос. Наконец они заметили гостей и, как испуганные куи, забегали туда-сюда, пронзительно вскрикивая и шлепая по булыжникам сандалиями. Один из мужчин в платьяхс золотым кольцом на правой руке, самый спокойный и выдержанный, выступил вперед и обратился к ним. Атауальпа спросил у своей наложницы, понимает ли она их язык, но та узнавала лишь отдельные словаprovidencia, castigo, India, а строение фраз разобрать не могла, хотя и оно было чем-то знакомо. Игуэнамота решила, что ее давние беседы с чужестранцем успели кануть в колодец памяти, сохранившей от его языка лишь разрозненные фрагменты. Впрочем, люди хоть и были напуганы, но выглядели безобидными. Атауальпа приказал своему отряду здесь и обосноваться. Скот вывели с кораблей, мужчин и женщин разместили в просторной столовой. Игуэнамота обратилась к золотому кольцу: «Comer». Она увидела, что ее поняли. Им принесли поесть: горячий суп и лепешки с хрустящей корочкой и воздушной мякотью, которые им пришлись весьма по вкусу, ведь они были очень голодны. Они также попробовали черный с красным отливом напиток.
Так долгое странствие наконец завершилось. Всемужчины, женщины, лошади и ламывыжили в море. И ступили на левантинскую землю.
Река снаружи заиграла золотыми отблесками, а может, это была солома, плававшая на поверхности.
В глубине дворца находилось священное место, украшенное полупрозрачными плиткамикрасными, желтыми, зелеными, синими. Свод напоминал паутину, вырезанную из камня, и был выше, чем во дворце Пачакути. В дальнем конце здания на богато украшенном постаментеправда не покрытом сплошь золотом, как это было бы в Доме Солнца [26], возвышалась статуя худотелого человека, приколоченного к кресту. Постриженные испытывали здесь поистине священный трепет. Китонцы сразу поняли, что перед ними местная уака [27]. Кто этот приколоченный бог? Скоро им предстоит об этом узнать.
Примечания
1
Первая часть слова трактуется также как ε, «благо» то есть «благое место».
2
Перевод В. Кузьмищева. Здесь и далее примечания переводчика.
Примечания, помеченные цифрами, см. в конце книги.
3
Провидение, кара, Индия (порт., исп.).
4
«Есть» (порт., исп.).