Тихо! Лазарева даже хлопнула ладонью по столузначит так: тебе, Тамара, выговор с занесением. От дела по гражданке Бельковской тебя отстраняем
Уже дело открыто? Ну даназойливый интерес этой пани к встречам со мной уже наталкивает на нехорошие подозрения. Ведь по идее, сейчас ЦРУ должно носом землю копать, ища информацию, есть Дверь в иное время или нет? И любой, кто может быть «оттуда» (или знать что-то) вызывает у врага самый живой интерес. Так чтодругой бы радовался, что такая женщина с ним встречи ищет, ну а я первым делом думаю о худшемнадеясь прожить долго и умереть в своей постели.
Хотяв этой пани из Львова явно что-то есть, цепляет! Если после той встречи на показе мод, ночью мы с Тамарой, в моей холостяцкой квартире, ну взрослые же люди, «советский человек» это ведь не монах? а я даже в самые такие моменты, лицо этой пани вижу. Может, она колдуньявот не смейтесь, слышал я про бабку, которая всякое умела, и приворожить, и наоборот? Или, мне впору моему «крестнику» Юншену завидовать, как он сейчас в Китае зажигает, сразу с двумя сестричками-близняшками. Так в их конфуцианской традиции, многоженство вполне дозволенодаже больше, ревность одной из жен к остальным будет для мужа законной причиной эту жену прогнать. Скажете, что в Китае сейчас социализм строятну вы как дети: верите, что даже в нашей Средней Азии такое изжито, где Советская Власть уже почти полвека, а русское (и православное) влияние, скоро уже сто лет? А тут Китайкоторый по Конфуцию тысячи лет жил!
И тебя, Валя, тожепродолжила Анякак лицо заинтересованное. Но о ходе расследования будем извещать. На случай, если эта пани снова на тебя выйдет.
Не мальчик, понять могу. Если и правда окажется, что пани Бельковская работает на пиндосов или англичан. Менее вероятно, что камрады-геноссе в игрехотя, дружба-фройдшафт, а добычу ценной информации никто не отменял. В засланную «мисс Бонд» верится слабо, а вот пребывая на оккупированной территории, эта прелестная пани вполне могла быть агентом АК, а затем перейти к англичанам (именно они, а не штатовцы, имели в Польше налаженную сеть). Или же работала на немцев, а после к МИ-6 перешла, под угрозой разоблачениястатья в УК о нацистских пособниках очень серьезная, и амнистий по ней не предусмотрено. Что ж, врать в ответ на прямой наш запрос в Берлине не посмеюти если Бельковская как-то проходила по материалам абвера или гестапо, мы это очень скоро будем знать.
Да, у нее вроде муж былпоручик польской кавалерии, то ли убитый, то ли пропавший без вести еще в тридцать девятом? Если все же живто возможен вариант, что пани и правда ничего не знает, устроится здесь, выйдет замуж за ответственного товарищаи тут с ней тайно пересечется оживший супруг и спросит, является ли она польской патриоткой? Вариант самый поганый, поскольку «спящий», его никак сейчас не просечешь. Хотя можноесли завтра у пани появится «доверенная подружка», которая ненавязчиво ее расспросит, насколько та все еще любит своего муженька?
Ну а мнене светит тут ничего. Но все же на душе как-то погано! Если эта пани окажется шпионкойя обеспечу, чтоб в этот раз ее по-полной и даже сверх того! Настроение такое, что хочется кого-то убить«на войну бы мне, да нет войны». Вернее, естьда кто ж меня туда выпустит? А как хотелось быя на Кубе, рядом с Фиделем и Че!
Кстати, скоро в Союз целая команда его будущих соратников прилетает. Поскольку товарищу Че Геваре (который сейчас изучает в Москве, как правильно строить коммунизм) будут нужны те, кто ему спину прикроет. Ну а кто ответственныйвы правильно поняли, снова я.
А все жхорошо Юншену, с двумя сразу. Может мне в конфуцианскую веру перейти?
Ли Юншен, генерал Народной Армии Китая. Шанхай.
Добродетель, это порядок. Нет порядканет и добродетели. В этом отличие китайцев от русскихкоторые выше порядка ставят «правду», то есть справедливость.
Но в Китае помнят, что когда нарушался Порядок, то всегда приходили великие беды. Когда от прежнего бесчисленного населения Поднебеснойоставались когда половина, когда треть, а когда и четверть. Потому и считается у китайцев за проклятие«чтоб ты жил в эпоху перемен».
Добродетельна та власть, которая несет порядок и процветание. Иначе все слова и желания «во благо» обращаются убийственной смутой, как бывало в эпоху Троецарствия, или Шестнадцати государств, или совсем недавно, после гибели Империи Циньгнилой, неправедной, разложившейсяоднако десятилетия после ее падения были еще хуже. Сейчас в Пекине правит Ван Мин, но власть его не более, чем наместника истинного ИмператораСталина, сидящего в далекой Москве. И судя по порядку на землях под его рукойего власть гораздо добродетельней, чем у Чан Кай Шиедва успевшего сбежать из Шанхая в британский Гонконг. И потому он, генерал Ли Юншен, велит расстрелять любого, кто бросит ему в лицокак ты, китаец, служишь северным варварам?
Еще и потому, что мир стал другим. Века назад, Китай мог считать себя цивилизованной страной, окруженной варварамиЕвропа и прочие страны были бесконечно далеко. Но теперь мир сжалсяпоезд от Москвы до Харбина идет всего тринадцать дней, а самолет летит еще быстрее. И если в старом Китае «стоящий человек не мог быть солдатом», ибо армия чаще употреблялась против собственных бунтовщиков, чем против внешнего врагато сейчас Юншен признавал правоту русских, что «защитники Отечества, это цвет нации». Что открывало хорошие перспективы лично ему!
Война была по сути, завершеначанкайшисты разбиты и в панике бежали на юг, до гор Уишань. И все большую заботу доставляло именно наведение порядка на завоеванной (простите, освобожденной) территории. На Севере (не говоря уже о Маньчжурии, где русские хозяйничали с сорок пятого года) исправно засевались поля, работали фабрики и шахты, ходили поезда, велась торговля и в казну платились налоги. А здесь все замерло в параличестарый порядок ушел, новый еще не был налажен. Шанхай прежде был первым среди портов Китая, его морскими воротами во внешний мирно сейчас сюда приходили лишь советские конвои с военными грузами. В Академии Фрунзе, которую закончил Юншен, тоже учили, как организовывать тылно исключительно с точки зрения войны: транспорт, склады, мобилизационные ресурсы. Налаживать жизнь на освобожденной территории должна была гражданская администрация. Но в Шанхае и окрестностях, во-первых, слишком много лежало на армии (из-за военного положения), а во-вторых, присланные из Пекина товарищи совершенно не могли справиться с задачей.
Войнаговорил русский советник, Ван Михалычмы больше были озабочены, чтобы помочь вам с военными кадрами. А с гражданскими специалистами даже в Пекине не густо.
Армии приходилось брать на довольствиехотя бы тех, кого мобилизовывали «на трудфронт». Их кормили, и выдавали плату в пекинских юанях, а кому-то даже в советских рублях. Гоминьдановские бумажки даже до освобождения не стоили почти ничего, истинными деньгами считались американские доллары, на них и сейчас торговали из-под полы. А огромная масса сельского населения этих денег и не видела, торгуя за натуральный обмен или за совсем другое. «Опиомокурение повальноецелые деревни, включая подростков и кормящих матерей. Власть не только с этим не борется, но напротив, поощряет, например выдавая зарплату шахтерам и работникам мастерских не деньгами, а опиумом. У крестьян же выращивание опиума стало самым частым и выгодным занятием, даже в ущерб прочим сельскохозяйственным культурам». Этого не было в Маньчжурии, еще с времен японцев, с этим боролись на Севере и советские, и Ван Минза распространение смерть, за употребление тяжкое наказание. Здесь же это цвело пышным цветоми даже в Шанхае в окраинных кварталах на улицах можно было видеть множество «зомбяков» (как их называл Учитель), существ непонятного возраста и пола, похожих на живых мертвецов.
Медицина тут бессильнасказал Иван Данилович, подполковник советской медицинской службыопиумного наркомана с большим стажем употребления вытянуть теоретически можно, но это индивидуальный и очень дорогостоящий процесс.
Маньчжурия все больше была похожа на провинцию СССРтам работали заводы, каких прежде никогда не видел Китай: автомобильный, тракторный, станкостроение, нефтеперегонка, даже авиазавод уже появился в Харбине, там массово делали Ан-2 (очень полезная машина в китайской глубинке). Русские не строили колониальную империюа искренне считали китайцев равными себе. Что, зная историю, открывало блестящие перспективы. Тысячи лет Китай не столько сопротивлялся соседям, как принимал и переваривал иххуннов, монголов, маньчжурможет быть за века переварил бы и японских варваров. И как знать, что будет лет через двести, тристаесли китайские мотивы, культура, уже стали популярны в Москве? Китайские рестораны, китайские чайные церемонии, китайские мотивы в одежде (даже Госпожа Лазарева дома носит шелковый халат с драконами и змеями, а на улицу выходит с зонтом, украшенным китайским узором). А уж русский культ уважения к ученостивысший признак добродетели. И если процесс пойдет дальшечто увидят потомки, громадную единую Империю, от Рейна до Владивостока, и от норвежских фиордов до вьетнамских джунглей? И это будет сила, перед которой никто не сможет устоять в этом мире!
Мечты, мечты. Но на пути к их воплощениюорды этих никчемных! Кадры решают всеслова советского Императора Сталинаотчего в Маньчжурии советский порядок и советская республика, а в Пекине, не говоря уже о землях между двумя Великими Реками, этого пока нет? Нет грамотных, подготовленных, сознательных людейзато громадное количество человеческих отбросов. И, как часто бывает в Смуту, все лишние и никчемные сбежались из деревни в города, в надежде как-то прокормиться. Народная армия застала Шанхай переполненным какой-то крысиной ордой, готовой ограбить и сожрать все, что было доступно. Ни один склад, ни одно хранилище чего-то ценного, а особенно съестного, не мог уцелеть без армейской охраныполучившей приказ, стрелять на поражение без всяких церемоний. И как лепить прекрасную статую коммунизмаиз такого гнилого материала?!
Что жпроцветание не построить в белых перчатках. И Юншен хорошо помнил «фильтр» на Севере в котором он сам когда-то побывал. Так и тутвсех образованных, владеющих профессией и желающих работать, брали на учет, выделяли паек и жилье (хоть комнату или койку в казарме), и приставляли к делухотя и тут не все было гладко: такие люди нередко обитали в бывшем сеттльменте, европейском квартале, куда после изгнания японцев успело вернуться какое-то число мутной публики из Европы и США, да и после Освобождения не уехали консульства, «чтобы защищать интересы своих граждан», настоящие гнезда вражеского шпионажа и пропагандыи местные прихвостни наверняка такие же! И пришлось (по строгому требованию из Москвы!) взять эти представительства под охрануно никто не запрещал сказать белым господам, что выходить в город им настоятельно не рекомендуется, иначе совершенно не гарантирована их безопасность, столько бандитов сейчас в Шанхае развелось!
Хотя с бандами успешно боролись, «множили на ноль», как сказал бы Учительоблавы, патрули, пойманных воров, мародеров и убийц расстреливали на месте. Выросшие на окраинах кварталы жуткого вида лачугсжигали огнеметами, дав их обитателям пять минут чтобы унести ноги в тесные объятия Тех Кто Надо, для последующей сортировки. Бесполезных, никчемныхотправляли в Кто сказал «концлагеря»пройдемте туда же! Не фабрики смерти, где из людей варили мылоа всего лишь «фильтры», откуда можно было выйти, доказав что являешься полезным членом общества. Ну а о тех, кто был недоволен новой властью, а значит, мог стать бунтовщикомне стоило и жалеть. Как и о «живых мертвецах», кому опиум давно заменил душу.
Однако же, их было слишком много. Лагеря были уже переполненыа с каждой облавой туда гнали все новые партии: казалось, что любители опиума множатся делением, как амебы. При том, что это не-человеки даже на работу выходить не моглиа значит, их приходилось кормить задаром! Ли Юншен старался, по образу Учителя, всегда носить маску беспристрастностино заметил, что его охватывает ненависть при чтении очередного рапорта о числе отловленных нелюдей, которые своим гнусным пороком встали на пути величия Новой Империия не доживу, но мои внуки и правнуки? Хоть бы завтра исчезли без следате, кто не признает коммунистический порядок, «кто не работает, тот не ест»!
В чем проблема, наш повелитель? Можем ли мы помочь тебе советом? Мудростью, что научила нас сама Госпожа Анна в Москве!
Сестры Лан и Кианг«роза» и «орхидея». Спутницы Юншена, уже пять лет.
Лань («орхидея») и Киан («роза»), сестры-китаянки.
Тяжек путь бродячей собаки, которую все гонят и бьют. Сладок и легокпуть тех, перед кем склоняются в поклоне.
Когда японские дьяволы убили наших родителей, мы нашли еду и кров в доме госпожи Минчжу, нашей дальней родственницы. За это она учила нас «правильному поведению и подобающим манерам», приказывая бить бамбуковой палкой за самое малое нарушение. Мы близняшкии потому, если госпожа Минчжу не могла узнать, кто из нас провинился, то била нас обеих. Тогда та из нас, кто первой попадалась ей на глаза, стала признаваться«я это сделала», чтобы спасти от избиения другую. Так мы поняли, что в этом жестоком мире можем положиться лишь друг на друга.
Война не прекращалась, пришел и голод. Госпожа Минчжу выгнала нас как собаксказав, что не может больше кормить, хотя мы ели совсем немного. И мы пошли куда глаза глядяттуда, где любой встречный мог безнаказанно нас убить. Что мы пережили за тот год, рассказывать не будем. И чем мы зарабатывали на чашку рисатоже.
Нам повезло, что мы не успели потерять молодость и красоту. Иначенаш Повелитель прошел бы мимо в тот день. Когда в деревню вошли солдатыбез различия, чьи! мы уже знали, что будет, и в этот раз решили, что нам лучше умереть. Мы схватили палку и нож, и стояли спиной к спине, окруженные десятком солдатждали, что сейчас нас убьют. Но наша жизнь тогда стоила дешевле пылидаже для нас самих. И нам казалось, что лучше конец, чем ее продолжение!
И тогда явился Повелитель. Он сначала грозно спросил, принадлежим ли мы к классу эксплуататоров, или к трудовому народу. Услышав наш ответ, сказал солдатамнародная армия с народом не воюет, убирайтесь, пока не получили наказания! Затем достал из сумки шоколад и отдал нам. Мы прежде ели шоколад лишь один раз в жизни, в большой праздник в родительском доме. А Повелитель даже не потребовал, чтобы мы после шли с нимнакормил нас просто так!
Мы будем называть его так, в своем рассказепотому что не можем найти подобающих русских слов. Русские женщины не называют так своих мужчинно мы воспитаны, что муж должен решать главное, а жены поддерживать хозяйство и дом. Госпожа Анна, когда услышала это, сказала, «как капитан и механик на корабле». Но нам непривычно звать своего мужчину«капитан».
После был бой с американцами. И мы в этот раз страстно желали, чтобы «наши», те кто пришли в деревнюпобедили. А когда солдаты уходили, Повелитель предложил (не приказал) нам идти с ним. Мы согласилисьпотому что нам нечего было терять. У нас почти не было вещейи Повелитель указал нам переодеться в солдатское, и спрятаться в его машине. Потому что главный в отряде, это большой русский начальник (тот, которого мы после звали Учитель Кун И Цын), хозяин над жизнями всех тут, и он может рассердиться, если увидит нас.
Так мы приняли участие в «Великом Походе Ли Юншена». Хотя всего лишь ехали в его командирском «додже», ну еще помогали на кухне поварами конечно, заботились, чтобы Повелитель был сыт и отдохнувший. На нас налетали самолеты, обстреливали и бомбили, а при переправе американский корабль стрелял в нас из пушекно нам не было страшно, все казалось как сказка или сон. Убьют так убьютесли в смутное время бояться смерти, то легко можно сойти с ума.
А Учитель Кун И Цын оказался вовсе не страшным. Узнав о нас, он лишь усмехнулся и сказалсестры? Ну так в бумагах и запишемпоздравляю, товарищ Ли Юншен, с обретенными сестричками. И еще после нас проверяли, не являемся ли мы гоминьдановскими шпионками, это было немного неприятно.
А после Повелитель взял нас собой, учиться в Москву. Где мы, ничтожные, вдруг оказались приближены к самому Императорскому Дворузнаем, что у советских эти слова непопулярны, но как назвать собрание тех Великих, кто правят? Мы стали подругами самой Госпожи Анны (ее чин можно назвать«младшая Императрица»?), и даже один раз видели вблизи (и были ему представлены) самого Великого Императора Сталина (правящего половиной мира). Нас включили в круг «фрейлин двора», мы учились в той самой Школе Власти, что и Госпожа Анна. Мы жили как принцессы, ели досыта, ходили в шелковых платьях и с большими яркими зонтами (в Китае размер и цвет зонта указывает на ранг владельца). О чем еще можно было мечтать?
Но мы не забыли, что было с нами раньше. Ираз судьба подняла нас вдруг столь высоко, то завтра может и уронить? Чтобы этого не случилось, мы вынесли урок: каждый человек стоит столько, сколько стоит он сам! То, что он умеет, какой вызов может принять. И мы училисьпользуясь выпавшим нам шансом. Всему, что умела Госпожа Аннаот чисто боевых умений (оказалось, что женщина может владеть оружием не хуже мужчин!) до искусства повелевать людьми.
Школа Властитам учили будущих русских Правителей. Как вести свою страну к процветаниюи как разрушать процветание стран-врагов (русское слово «политтехнологии»). С практикой на старшем курсекогда нам поручали быть судьей в какой-то ситуации (пусть и самого малого масштаба) и такие, как Госпожа Анна, внимательно следили и оценивали. Быть человеком Власти легкововсе не надо самому быть великим мудрецом во всех областях, достаточно приказать тем, кто сведущ. Быть человеком Власти труднопотому что надо разбираться в людях, оценивать их умение и лояльность, проверять исполнение, награждать за усердие и наказывать за грехи. Ты стоишь ровно столько, сколько умеешьсам, или через тех, кем правишь. Хороший правитель не станет окружать себя ни преданными ничтожествами, ни умными интриганами. Второе все же лучшеибо глупцы и бездарности не годны ни на что, умные же полезны, если их держать под контролем.