Владимир СвержинЧего стоит Париж?
Любой государь, а особенно только что пришедший к власти, не может подчиняться правилам и условностям, из-за которых люди слывут добрыми, ведь, чтобы сохранить свое государство, он все время должен идти против своего слова, против человечности, против религии.
Пролог
Даже если у вас в самом деле паранойяэто еще не означает, что за вами не следят.
Первая страдающая бессонницей птаха прочистила горло, собираясь огласить ночной воздух радостной трелью, а у зарешеченного лаза, надежно укрытого кустами черемухи, все еще никого не было видно. Я старался не волноваться, отгоняя лезущие в голову опасения, мыслями о том, что, того и гляди, выпадет роса, а стало быть, снова придется отдавать кирасу и шлем оруженосцу, чтобы он вычистил их до блеска. Чуть забудешьсяи ржавые пятна на броне обеспечены.
«Господи, ну что же Лис так тянет?! Ведь все рассчитано буквально по минутам! Дотянем до рассветаи, почитай, целый день придется прятаться по окрестным буеракам и чащобам. А англичане, между прочим, хватятся обязательно. Уж мне ли не знать! А облавы мои соотечественники устраивать умеютс самого детства практикуются» При невольном упоминании прозвища своего напарника я непроизвольно вздрогнул и, не в силах больше ждать вестей от него, активизировал связь.
Джокер-1 вызывает Джокера-2. Лис, у тебя все в порядке?
Ой, капитан, та шо тут подеется! Стража дрыхнет, как нарисованная. Надеюсь, я с опиумом не переборщил. Давно бы уже был на месте, ежели б тетка не корячилась.
Ты это о ком? настороженно поинтересовался я.
Как это о ком? возмутился мой напарник. О Деве Жанне, конечно. Или нас в этой нормандской глуши еще какие-то тетки интересуют?
У меня похолодело внутри.
Что с ней?
Да не бери дурного в голову. Шо с ней станется?! Ну, то есть, конечно, днями обещались сжечь. А такжива-здорова, вполне симпатично выглядит.
Ты толком говорить можешь? возмутился я. Сейчас уже светать начнет.
Ну, прости, с рассветом даже я ничего поделать не могу. Посадили бы ее где-нибудь в Магаданском краетам пожалуйста! Уж ночь так ночь!
Лис!!!
Блин, шо Лис! Наша героиня французского сопротивления ведет себя примерно так же неадекватно, как ты при первой встрече с Пугачевым. Голубая кровь на черепную крышку давит. Ну, то ли дело нас в школе училибедная пастушка из Домреми, зашуганная попами и не осознающая руководящей роли пролетариата в достижении царствия небесного. Надо ж ей было оказаться дочерью Изабо Баварской и этого, как его
Луи Орлеанского, вставил я.
Во-во, короче, единоутробной сестрой нашего молодого, ты сам знаешь кого. Теперь мадмуазель утверждает, что дала слово чести и никуда бежать не будет. Пришлось ей тоже чуток нашего волшебного напитка в глотку влить. А посему меня постигла незавидная участьизобразить из себя боевого коня высокородной воительницы. Не пройдет и пяти минут, как зацокотять мои копыта и ты увидишь это душераздирающее зрелище, буквально леденящее кровь. Отбой связи.
«Ну, слава богу», прошептал я, покидая свое благоухающее убежище и направляясь к вмурованному в каменную толщу железному переплету. Впрочем, вмурованным он казался лишь до того момента, пока кто-либо любопытствующий не попытался бы дернуть его. Даже не изо всех сил, а такдля приличия. Приклеенная хлебным мякишем решетка толщиной в три пальца вылетела бы без малейшего труда.
Пунктуальности Лиса мог бы позавидовать истый англичанин. Я едва успел досчитать до трехсот, как из темноты по ту сторону потаенного лаза послышался чуть слышный свист.
Эй, Капитан, ты на месте?
Все в порядке. Я ухватился руками за ржавые железные прутья и потянул их на себя, освобождая выход.
Тетку принимай, проговорил из темноты Лис, поднимая над собой мирно посапывающую Орлеанскую Девственницу.
Я опустился на колени, подставляя ладони под драгоценную ношу. Небольшого росточка, не более пяти футов трех дюймов, хрупкого телосложения, она оказалась еще легче, чем можно было предположить. Разместив даму с максимально возможным комфортом на траве под цветущим кустом, я протянул руку Лису, помогая выбраться из подземелья. Наконец его долговязая фигура ясно обозначилась в предрассветном сумраке.
Ну что, кажись, дело сделано. Грузимся и уперед за орденами. Стоп! Он насторожился, предупреждающе поднимая вверх указательный палец. Ты слышал, вроде ветка хрустнула?
Не слышал, покачал головой я. Может, показалось?
Погоди. Лис припал к земле, вслушиваясь в рассветные шорохи. Не-а, не показалось. Сюда кто-то идет. Человек шесть. Какие будут предложения по организации встречи?
Да уж придется угостить, я потянул меч из ножен, чем Бог послал.
Слушай, а может, я изображу, что у нас тут большой амур, тужур, абажур. Франция все-таки! Глядишь, и не сунутся. А сунутсятут ты им, как муж из командировки, в тыл зайдешь.
Шаги доносились уже совсем неподалекунегромкие, приглушенные, но вполне явственные.
Э-э-э!!! возмущенно закричал Лис, одной рукой подхватывая с земли спасенную пленницу, а другой приводя свою одежду в должный беспорядок. Какого козла сюда несет? Ни шагу дальше, я здесь с дамой! Клянусь утробой Вельзевула, только суньсяи твои жалкие потроха черти будут жарить на разных сковородках!
Я с восхищением слушал ругань напарника. Ни единой фальшивой ноты! Ни дать ни взятьвозмущенный любовник, застигнутый на горячем, вернее, на горячей.
Никаких чертей, никакого Вельзевула, донеслось из темноты. Оружие в ножны.
Я досадливо сплюнул и с чувством загнал меч обратно. Перед нами был не заплутавший патруль бургундцев или англичан, ни с того ни с сего решивший выйти на утреннюю пробежку, перед нами был весьма знатный джентльмен, прямой потомок нынешнего британского правителя завоеванных во Франции земель, представитель Ее Величества в Институте Экспериментальной Истории Джозеф Рассел, ХХIII герцог Бедфордский. Неизвестно, что мог предвещать такой его визит. Но как появление Летучего Голландца сулит мореходам скорую бурю, так и неурочная встреча с Его светлостью могла значить только одно: он уже знает, в какую дыру предстоит сунуть головы двум бравым оперативникам, то есть нам. И, как водится, самым срочным образом, понятное дело, без предусмотренного правилами отдыха.
Привет, Лис. Привет, Вальдар.
Мощная фигура моего друга детства протиснулась сквозь заросли.
Нарисовалсяхрен сотрешь, пробормотал Лис, все еще сжимая в объятиях спасительницу французской короны.
Так, Жаннy дАрк вы освободили. Молодцы, молодцы. Что-то она у вас какая-то вялая?
Мон колонель, отрапортовал Лис. Она не вялая, она спящая. Мадемуазель в отключке. Так сказать, в мире грез.
М-да. Рассел внимательно посмотрел на девушку. Это зря. Ну да ладно. Он сделал знак, и из темноты показались еще пятеро плечистых, хорошо одоспешенных крепышей. Четверых я видел прежде в отделе ликвидации. Пятого, со связанными руками и заткнутым ртом, они вели, взяв «в коробочку». Встречаться с ним прежде мне не приходилось, но, судя по гербовой котте, он принадлежал к благородному роду дез Армуаз.
Вот, чувствуя мое удивление, произнес Рассел, кивая на пленника. Героя поймали. Пробирался сюда за девицей Жанной. Дрался как лев! Полагаю, он нам пригодится.
Нам? Я удивленно приподнял правую бровь.
Не надо ловить меня на слове, отмахнулся Бедфорд. Вы передадите ему Жанну дю Лис, именуемую также Жанной дАрк, а он благополучно доставит ее к королевскому двору. Ведь доставите? Герцог положил руку на плечо связанного рыцаря. Тот едва кивнул. Ты не сомневайся, этот шевальебоец изрядный. Мои пока его взялисемь потов сошло. Развяжите его! скомандовал он. Уже можно.
А мы? поинтересовался я.
Вам будет не до того, уклончиво парировал Джозеф. Да, кстати, сэр, то есть мсье рыцарь. Вы по дороге придумайте какую-нибудь связную историю, как вам удалось освободить ее высочество. И пожалуйста, никаких упоминаний об этих господах. Вы о них не слышали и никогда в жизни не видели. А нас и подавно. Он указал в нашу сторону. Я вас очень прошу. Вы меня понимаете?
Когда Бедфорд говорил таким тоном, лучше всего было его понимать. Рыцарь согласно кивнул.
Все, господа, уходим! скомандовал представитель Ее Величества.
Скоро совсем рассветет, Жанну хватятся начал было я.
Придумаем что-нибудь, поморщился Бедфорд. А вы, мсье, тоже не задерживайтесь. Быстрее, джентльмены, у нас своих дел невпроворот.
Спасательный катер стоял под парами. Вернее, в густом пару, поскольку на этот раз прикрытием ему служило рукотворное облако, скрывавшее машину от посторонних глаз.
Ночевала тучка золотая на груди утеса-великана, хмыкнул Лис, глядя на примостившееся на уступе скалы институтское средство экстренного передвижения. Шарман, ядрен корень! Куда на этот раз?
Да тут неподалеку. Ты заходи, не задерживайся, ласково напутствовал его Рассел, подталкивая к едва видневшемуся сквозь белую пелену люку, как подталкивает пылкий любовник к брачному ложу свою робкую избранницу.
Знаем мы ваше «неподалеку», буркнул мой напарник.
Так в чем все-таки дело? вмешался я.
Дело, как обычно, в шляпеРассел захлопнул люк, знаком давая команду «взлет». Что было в Париже ночью 23 августа 1572 года, помнишь?
Ты имеешь в виду Варфоломеевскую ночь?
Нет! Переселение колонии блох из квартала Соломенных Тюфяков в Бастилию! Конечно ее, недобро хмыкнул мой старый друг. Так вот, у сопределов поблизости сейчас творится что-то уж и вовсе из ряда вон выходящее.
Гугеноты режут католиков? вмешался Лис. Парижане уверовали в Перуна? Марсиане высадились на Гревской площади?
Не совсем так, но В общем, гугеноты захватили Лувр вместе со всем королевским семейством. Гиз во главе парижан собирается его штурмовать.
И на чьей мы стороне в этот раз? спросил я, прикидывая, отчего вдруг нас перебрасывают с одной операции на другую, да еще в такой спешке.
Да все как обычно. Пожал плечами Рассел, доставая из шкафчика стаканы и бутылку водки «Смирнофф». Вам надо будет проникнуть в Лувр и вытащить оттуда Генриха Наваррскоговсего-то делов!
А почему мы? Мы же в работе! Других оперативников в Институте не нашлось?
Не брюзжи! Обратно вас все равно никто не повезет. Дело в том, что руководство считает, будто вы, сэр, Джозеф кивнул мне, похожи на Генриха Бурбона.
Я? На кого? Да они там что
Вальдар, перестань сотрясать воздух, катер завалишь. А эти вопросы не ко мне.
В крохотную кают-компанию катера втиснулся извечный пилот Рассела Майкл.
Замок Буврей под нами, милорд. Вы просили доложить.
Спасибо. Уже достаточно рассвело?
Да, милорд.
Прекрасно. Поменяй окраску пара, изобрази мне грозовую тучу. На красители не скупись. Пусть это будет что-нибудь устрашающее, роковое
Слушаюсь, милорд.
Заходи на боевой разворот. Вальдар, укажи, пожалуйста, Майклу на планшете, в какой башне сидела Жанна.
Я молча кивнул и отправился в рубку.
Майкл, сровняй эту башню с землей. Только такс грохотом, с молнией, чтоб надолго запомнилось! Он вновь повернулся ко мне, теряя интерес к возможным результатам своих распоряжений. Полагаю, что это будет достаточным знамением свыше, чтобы отбить охоту у бургундцев снаряжать погоню за беглянкой. А свои вопросы, друг мой, отложи для института.
Глава 1
Стояла тихая Варфоломеевская ночь.
Если бы в результате попытки освободить сводную сестрицу французского короля нас с Лисом все-таки взял английский патруль и радостные сторонники британской ветви французского королевского дома Капетингов приволокли коварных похитителей на суд и расправу, не думаю, что состояния наше было бы лучше, чем в первый час после возвращения в родные институтские стены. Улучив момент для исполнения начальственного долга, глава Лаборатории Рыцарства Готлиб фон Гогенцоллерн, вперив в нас взгляд своих бесцветных, словно одолженных у выцветшего портрета глаз, с методичностью пыточных дел мастера, вбивающего деревянный клин меж пальцами жертвы, начал вычитывать нас за провинности только что законченной операции и авансом за то, что нам предстояло еще совершить. Вызванные на богатый хорасанский ковер, радующий глаз своим пестрым рисунком, а босые ноги мягким высоким ворсом, мы стояли, не сводя глаз с высокого начальства, пытаясь по возможности смотреть в себя. Как говаривал великий мастер Ю Сен Чу: «Смотри в себя, если хочешь увидеть мир».
Насколько мне было известно, сам Отпрыск никогда не был оперативником и все его воззрения на методы нашей работы носили характер сугубо теоретический. При этом, со свойственной ему прусской педантичностью, он требовал буквального выполнения всех тех норм и установок, которые писались для работы в сопредельных мирах такими же кабинетными светилами. Спорить было бесполезно. Они были почтенными научными корифеями, а мыразбойниками с большой дороги, головорезами и кондотьерами, без которых хорошо бы обойтись, но увыневозможно. Слава богу!
Правда, был грешок и у нашего «Светильника Разума». Лишенный возможности жить среди предметов старины во времена их первозданной свежести, он страстно любил их, украшая раритетами свой кабинет, коттедж в закрытом институтском городке и уж, вероятно, свое родовое гнездо. Впрочем, там мне бывать не доводилось. Поэтому, стоило перед возвращением прихватить пару-тройку изящных безделушек из тех, которые так любят посетители аукционов Сотбис и Кристи, и грозовые тучи над головами оперативников рассеивались. Взгляд начальства переключался на предметы куда более достойные внимания, чем наши скромные персоны. Насколько я помнил, вон тот бронзовый чернильный прибор в виде Святого Георгия, поражающего Змея, работы мастера Бенвенуто Челлини, преподнес ему мой старый приятель Брасид, возвращаясь из эпохи короля Франциска I. Любуясь филигранной работой мастера, Отпрыск не заметил кое-какие мелкие огрехи нашего коллеги вроде лечения неких царственных особ от болезней, насылаемых шальной древнеримской богиней, при помощи чудодейственных средств, в наше время именуемых антибиотиками.
Да что там, и ковер, на котором мы сейчас стояли, подобно парной статуе «Возвращение блудных сыновей», и стол XVII века, и портрет шефа работы Эль Греко (великий художник рисовал его с фотографии, переснятой на цветном ксероксе. То-то маэстро удивлялся необычайной технике рисунка!) все это было боевыми трофеями нашего брата оперативника. А вон ту каминную решетку Лис лично утащил из Тюильри перед прошлым возвращением. Мы бы и в этот раз не преминули порадовать начальство какой-нибудь диковиной, не воспылай высокое руководство неизъяснимо страстным желанием видеть нас сей же час. А такзлоупотребление насилием, мошенничество, порочащее высокое звание необоснованные действия, влекущие за собой не говоря уже о и об
Спасение пришло свыше. В дверях появился Рассел, окруженный толпой разработчиков, сотрудников Отдела Материального Обеспечения, кудесников-гримеров, способных сделать героя-любовника из любого квазимодо, и наоборот.
Вот они! плотоядно глядя на нас, промолвил XXIII герцог Бедфордский. Думали отсидеться! Сделайте-ка мне из этого молодца Генриха Наваррского! Он кивнул в мою сторону мордоделам, как именовал их Лис, с той повелительной ноткой в голосе, с какой непобедимый полководец перед началом сражения приказывает своим военачальникам, указуя на стяги противника: «Принесите мне эти знаменая хочу разглядеть их получше!»
Жертва выскользнула из цепких рук Отпрыска, но лишь затем, чтобы попасть к терзателям не более гуманным, чем наш непосредственный начальник.
В течение нескольких следующих часов я был прикован к глубокому креслу, полузадушен темной пластиковой накидкой, выжавшей из меня за время обработки галлоны нетрудового пота, покрыт черт знает чем, обмерян с ног до головыи вообще, чувствовал себя полудохлой клячей, старательно подготавливаемой цыганским табором к продаже на ближайшей ярмарке.
Он же моложе меня на двенадцать лет, вяло пытался сопротивляться я, сознавая в душе, что все попытки увильнуть от столь неожиданной командировки обречены на провал.
Ничего, утешали меня вдохновенные демиурги, выпуская струйку из хищного вида шприца. Сейчас мы введем вам под кожу одно средствои оно в миг разгладит вам все морщины. Будете выглядеть восемнадцатилетним юнцом! Все девицы ваши!