Владимир Эдуардович КоваленкоПеред рассветом (версия не вычитана)(Кембрийский период-1)
Глава 1. Внезапная вводная. Год 1399 от основания Города. Начало июня
Эй, парень! Не торопись. Целее будешь.
Кейр смерил свинопаса сердитым взглядом. Себя он просто «Эй-парнем» не считал. Благородный воин, пусть и не в летах пока. И никак иначе. Да и бесконечный моросящий дождь настроения не поднимал. Но лошадей придержал. Мало ли какая напасть приключилась в славном городе Кер-Мирддине или на сбегающей к нему с северных холмов дороге? Лучше знать.
Чего стряслось-то?
Ничего особого. Для меня. Я как пас свиней, так и буду. А ты, если так вот будешь лошадок нахлёстывать, повстречаешь соседку славную, только всего. Вернее, догонишь.
Кейр ещё не видел никого из фэйри вблизи. Только домового, ночью и мелькомда только кто ж домового не видел? А тут наклёвывалась целая история. Вещь интересная и самоценная. Стоило порасспросить. Опять же в город не просто хотелосьнужно было успеть дотемна заскочить к городскому приятелю, чтоб явиться перед старым другом отца, Дэффидом ап Ллиувеллином и его дочерьми не мокрой курицей, а благородным человеком.
Но фэйри водились разные. В том числе злые, с которыми лучше не связываться.
А какая она? начал Кейр расспрос.
Особо не смотрел. С ними такменьше любопытства, целее шкура. Увидел уши, понялне человек. Отворотился да сделал вид, что очень меня волнует, не передрались ли свиньи за корешки.
А я слышал, что злом на добро волшебный народ не платит.
Можешь проверить, буркнул свинопас, я тебя предупредил.
И паскудно ухмыльнулся. Другому вольному человеку Кейр бы не забыл попенять на хамство, но заедаться со свинопасомзря пачкаться в навозе. В другое время Кейр и предупреждению бы внял. Поскольку был молодым человеком серьёзным и рассудительным. Но любовь заставляет благородного воина, не бежать от приключений, а искать их. Иначе чем завоёвывать сердце прекрасной девы? А Тулла верх Дэффидвполне прекрасна.
И всё-таки на глупые подвиги не тянуло. Тем более, попавшийся навстречу пропойцалошадь тащила телегу, которую даже условно нельзя было назвать колесницей, по хорошо известному ей пути, икнув пару раз, поделился ценным наблюдением:
Рыжая, а лицом вроде как синяя, да мелкая. Ей-ей банши. Короля-то как жалко!
А короля почему?
К простым людям такие не ходят. И даже к благородным. Разве только чума начнётся
Кейр торопливо перекрестился.
Чума в Уэльсе уже была. Полтораста лет назад. С тех пор Кер-Мирддин так и не восстановил былого населения. Хотя валлийцы честно плодились и размножались, как заповедано. В холмах было получше. В смысле, не у фэйри, которые живут внутри, а у людей, которые живут вокруг. Старики говорили, что людей стало столько же, сколько до мора.
В общем, кто-нибудь важный непременно помрёт, подвёл итог пьяный, Добрые соседи, они такое чуют заранее. И плачут заранее Вот я и выпилза упокой.
До того, как увидел банши, улыбнулся Кейр.
Ну, это ты умный, подмигнул пьяный, Но ты ведь не скажешь моей супружнице?
Молодой воин кивнул. Гнать вперёд сразу расхотелось. Норешать окончательно стоило, только после третьей встречи. Раз уж довелось попасть в сказку, то и действовать следовало по-сказочному. А в сказках главное числотри. И Кейр продолжал путь вперёд. На сей размедленно, чтобы не догнать до срока волшебную путешественницу. И тихо радовался, что, как ни повернись дела, он выглядит вполне достойным представителем старшины сильного кланаодет и снаряжён как воин, да и колесницановенькая, о шести окованных железом колёсах в половину человеческого роста, с крепкой подвеской. Даже тент, хоть и сложенный, присутствует. Щитов нетно повесить их на борта можно, и это видно сразу. На такой и в гонках поучаствовать не грех. Кейр приосанился. Всё правильно, осталось дождаться третьего встречного
А вот и встречный, точнее, встречныенавстречу рысит верховая парочка. Кейр приветно замахал рукой. А уж когда парочка превратилась в знакомую девчонку с придорожной фермы да её жениха, понялсейчас всё толком и вызнает. А ещё испытал короткий укол завистивот счастливец, укатывает свою, сколько хочет. Сейчас, наверняка, провожает к родителям. Ему бы со своей милой так. Увы, если сама Тулла отвечает на чувство взаимностью, то её родители
Доброго дня, господа! Кейр степенно и точно в меру наклонил голову, Не встречали ли вы на ждущем меня пути чего необычного?
Кейр, дружище, привет! Брось притворяться стариканом, тебе не идёт!
Ну, у этого дружищевсе, кто не кровный враг. А вот девушка сразу перешла к делу.
Ты о доброй соседке? Встречали, пожелали доброго дня. Она нам тоже! Странная она. И симпатичная. А ушки как у лошади! Торчат из головы, вокруг волосы топорщатся. Смешно так. Миленько. Очень хочется пощупать. Погладить. А вот глаза сердитые. Но как-то понарошку сердитые.
Точно, поддержал жених, зла она на кого-то. Хорошо, что не на нас!
Высказал своё, и уступил слово любимой.
Одёжка у неё добротная, но очень уж скромная. Где это видановся в коричневом! Из-под подола, правда, серенькое проглядывает, да и пониже что-то есть. Порядочная барышня на богомолье, да и только. Если на голову не смотреть. Волосы все обрезаны коротко-коротко. Словно овдовела она, или осиротела, или ещё что Идёт пешком, мешок за спину закинула. А одёжка ей непривычна, и мешок за плечами, и провалиться мне на месте, если не носила она белое с золотом!
Кейр отропел. Белое с золотом носили разве тилвит тег. Высокие, золотоволосые. И ещё Да быть такого не может!
Синяя же, говорят, рыжеволосая, маленькая Гоблин почти.
Сам ты гоблин, девушка почему-то обиделась, Говорюнастолько белая, что кажется синеватой. Волосы красные. Рыжие и красныеразницу видишь? И брови красные, и ресницы. А рост Какой рост у добрых соседей, знают только они сами. Что ещё Руки слегка в земле перепачканы. Отмыла, но под ногтями осталось.
Что ж. Так ничего и не прояснилось. Оставалосьузнать всё самому. И подстегнуть коней, чтоб не упустить свою легенду. Какой-то она будет?
Издаликак раз был участок прямой да ровныйсразу увиделтёмная до черноты ряса, над ней лохматая голова. Из-под мелькают сапоги. Всаднические, судя по подошве, но без шпор. Смотрит под ноги. Внимательно так, словно кошель с золотыми обронила. Кейр поравнялся. А что сказатьне знал. Разве уши рассматривал. Уши были, действительно, большие и треугольные. И да, жеребячьи. Вот только торчали не вверх, а в стороны. И их действительно хотелось потрогать! Кейр решился.
Куда путь держишь, добрая соседка? на такое обращение, как будто, никто из фэйри не обижался. Иные, правда, всегда злыено вот таких в Диведе почти и не водится. Разве только старый бог Гвин ап Ллуд со своей сворой
Волшебное существо остановилось. Руки опустили мешок на землю. Голова вскинулась вверх, показав длинную белую шею. Глазасерые, без белков, сжатые в точки зрачки Фэйри. Точно фэйри! Только которая?
В город.
Ааа, Кейр постарался протянуть это солидно и многозначительно. И замолчал. Фэйри немного подождала, потопталась. Отвернулась, подхватила с дороги украсившуюся несколькими мокрыми песчинками ношу, и зашагала вперёд. Кейр, чтобы не отстать, пустил лошадей медленным шагом. Просто ехать рядом и молчать было неудобно. Но о чём можно говорить неизвестно с кем?
Славная леди, ты не обидишься, если я спрошу, ты из которых?
Ведь и правда, могла оказаться баньши. Правда, это как раз могло быть и не страшно. Кейр слыхал о добрых соседях чуть больше, чем детские сказкивсё-таки не в последней семье клана уродился. Так чтознал: банши на самом деле хорошие. И никогда ничего не накликают, а что плачут над бедами людейтак это от жалости. Они ведь людям какая-никакая родня, того же адамова семени. О детях заботиться помогают, злые чары отводят. И только если совсем-совсем не могут помочьплачут. Заранее. А оттого многие верят, что это банши напасть и накликали.
Ответ же чуть рот открытым не оставил.
Я сида. Из тех, которые для ирландцев "дини ши", для скоттов"Благий Двор", а для васнарод холмов. Ростом вот только не вышла.
И руками развела. Мол, не виновата я, что такая худая да короткая. Кейр же рассматривал её наново. И глазам своим не верил. Сидыте, кого раньше считали богами. Не всех, а старших да сильнейших. Но они же в легендах прекрасны! А эта а эта умильна. Как бывает птичка, белка, щенок. Или какое другое животноекрасивое. Даже женственное. Которое не грех подвезти, чтобы лапки не стирало. И которое очень хочется погладить. Не как девушку, как зверёныша. И за уши потрепать.
Ты больше похожа на тилвит тег.
Детей не ворую, уверила фэйри, да и волосы у меня не золотые.
Зачем-то поправила ворот, при этом невзначай вытащила наружу серебряный крестик. А это решало почти всё. Серебра не боится. Крест приняла. А значит, кем бы ни была до того, нынев правах человека. Молоденькой девушки. Причём, верней всегобез роду-племени. Да она же боится! Оттого и ворот дёргает. А кого боится-то? Кейра, что ли? Кейр понялвсего. Кто знает, как меняется мир для подобного существа, когда оно принимает Бога? Зато стало ясно, как себя вестиправильнее всего. Как с малознакомой соседкой. Доброй соседкойв прямом значении этих слов.
Это верно, Кейр показал, что всё понял верно, Волосы у тебя, скорее, медные. Так может, тебя подвезти?
А что попросишь за провоз?
То ли играет, то ли и правда боится, что парень начнёт жениховские подвиги считать, или сочтёт за безродную, у которой одна расплата за все мужские услуги.
А как же, попрошу. Разговорот скуки. Ну и от права трепать, что леди из народа холмов до Кер-Мирддина подвозил, не откажусь.
Кейр изо всех сил старался выглядеть безопасным. Обычным фермерским сынком, подвозящим худородную соседку. Получалось хорошопотому, что таким он и был, разве очень богатыми таким его видела сида. Увальнем с доброй хитринкой в глазах.
Годится, пытаясь подражать степенному говору, девица забросила на телегу мешок и взгромоздилась сама. Сзади. На место воина. И даже привстала, держась за бортики. То ли очень хотела дорогу впереди видеть, то ли назад оглядываться не желала, то ли просто привычка у неё такая. У Кейра в желудке похолодело от мысли, сколько лет должно быть той, для которой колесницаоружие. Впрочем, время в холмах течёт странно, вот про сидов и побеседуем, ежели не возразишь. Что у вас, наверху, о нас знают?
Толком старых легенд Кейр и не помнил. А навратьбоязно, сиды ложь чуют, хоть и не всегда, но очень часто. А вот обижаются, если на обмане поймают, всегда страшно. Кейр вздохнули вывалил, что знал.
А ничего. Только сказки мелют. Может, не все врут. Так не проверишь. У нас-то в роду вашего корня нет. И под холмы никто не хаживал. А вот что людей в былые времена для вас резали, это слыхал. Чтобы урожай был, да за исцеление короля, ну и всяко ещё. А ты-то чего наверх вылезла? Да ещё и с крестом.
Хорошая идеяпусть сида говорит. Тем более, что они-то вообще неправду говорить не могут. Только умалчивать, да ходить вокруг и около.
Неохота быть мелкой нечистью, заявила ушастая попутчица, Да и крупной тоже, хотя крупная из меня при всём желании не получится. Ни размера, ни способностей. А крест многие сиды приняли. Король Артур, например. А ведь хороший был король?
Саксов билзначит, хороший. А он точно из ваших?
А кто еще будет спать столетиями? Да еще под землей?
Резонно. Кейр долго не отвечал, обдумывая известие о любимом герое. Слухи, вообще-то ходили Потом уронил:
Выходить ему пора. Совсем нас забили саксы. Он же обещал вернуться, если будет с Британией беда. А беда уже давно. Можно и так сказать, что Британии-то уж и совсем нет. Вот это-то как получается?
А так и получается. Он же ранен был. Много раз, и очень тяжело. Не залечил, выходит, ран. Ты сам говорил: в холмах время другое. Тамдень, тутстолетие. А иногда и наоборот.
Дальше ехали молча. Внутри непривычной к серьёзному размышлению головушки Кейра ходили бугристые мысли, перекатывались желваками. Да и сида погрустнела. Кейр догадался: что-то знает. Не хочет говорить. Нескоро выйдет, наверное, король. Грешную мысль о том, что Артур померзадавил в зародыше. Так быть не могло.
Надо, значит продержаться, сказал Кейр бодро, пока не проснется. Сколько надо, столько и стоять. Верно говорю?
Сида неуверенно кивнула.
Ну и ладно. Глядишь, и сдюжим. Короли у нас бравые. А пока я тебе, сестрица, наши байки про сидов перескажу. Ты посмеешься, вот мне оплата и выйдет
Лучшего слушателя для замшелых побасенок Кейр не видывал. Сида то смеялась, то хмурилась, когда вместо богов, высоких сидов, а на худой конец, королей и рыцарей, в сказаниях начинали появляться фэйри, пусть и именуемые "добрыми соседями" да "волшебным народом". И шевелила ушами. Особеннона женских именах. Подруг припоминала?
Когда после очередного поворота из-за деревьев выглянул город, брови у сиды подскочили на два пальца вверх. Чуть не до середины лба.
Что это?
Кер-Мирддин.
Я не про то. Город, предместье Рядом что? Большое, круглое, трёхэтажное
До Кейра дошло. Сиду поразил старый римский амфитеатр. Да, некогда в римской крепости Маридунум стоял большой гарнизон. А огромное сооружение служило для тренировок и зрелищ. Собственно, с тех пор ничего не изменилосьКер-Мирддин самый большой город на юге Камбрии, и гарнизон у него немаленький. Да и король с гвардией постоянно наезжает. Вот только воин теперь означаетвсадник, а зрелищеколесничные гонки или турнир. А потому сооружение незаметно переименовалось в ипподром. И перестроилось немногобеговые дорожки внутрь не вошли, пришлось проложить отчасти снаружи. Но так, чтобы хоть с верхнего ряда, ворочаясь, можно было смотреть всю гонку. Хотя бы судьям.
Сида громко восторгалась обветшалым сооружением. С Колизеем сравнивала. Что такое Колизей, Кейр знал. Что он разрушеннет. Впрочем, Рим варвары жгли несколько разпочему бы местному ипподрому не пострадать?
А перед самым предместьем соскочила с колесницы. Поблагодарила за беседу, даже поклонилась чуть. И наказала, если что, искать сиду Немайн. От такого имени Кейр омертвел. Одно делосида, чародейка из холмов. Даже мелкая богиня чего-нибудь. Новеликая воительница, пугающая насмерть за раз сотни воинов, покровительница речных вод и плодовых деревьев? Сида заметила, поспешила уточнить.
Не ТА САМАЯ.
А толку! Так он и поверил! Вот теперь всё сходилось. Цвет лицакак у озёрной девы, красные волосы Кто ж это ещё может быть? Конечно, то, что она не ТА САМАЯправда. Сиды вообще не в состоянии говорить неправду. Но такие слова могут означать как другую сиду с тем же именем, так и эту жездорово переменившуюся характером. Илипринявшую святое крещение. Про святую Бригиту тоже часто говорятне та самая. А толку?
Сида между тем ушами недовольно дёрнула, вскинула мешок на плечо. И направилась по своим непостижимым делам. Кейр вздохнули занялся своими. В любом случае, у него теперь есть история! Да не такая, которую не грех разок рассказать у огонька, а которую внуки да правнуки выклянчивать будут, да по три раза на вечер. Зная наизусть. Всегда есть разницаговорит рассказчик "один мой знакомый видал сиду из старших", или"везу это я саму Немайн в Кер-Мирддин".
Город встретил сиду настороженно. Тем более, что и вела она себя странносперва спрашивала кузницу, а потом туда не шла, всякий раз проходя мимо или сворачивая в другую сторону. И совсем не замечала скапливающегося позади хвоста из любопытствующих. Что ей нужна кузница, никого не удивлялокузнецы всегда были близки делам потусторонним. Да и вообще, изо всех ремесленниковсамые важные, и самые загадочные. Кое-кто поспешил за лучшим мастером. Чтоб знал.
Лучшим же был Лорн ап Данхэм. Нашёлся, по дневному времени, в кузне. Сперва не желал отрываться от работы.
Ей нужнопусть сама и приходит, сказал обеспокоенным соседям, Ну, фэйри. Ну, кузнец нужен. Эка невидаль. Может, в холме железо закончилось. Может, заказать чего решила. У меня, поди, работа получше холмовой.
Загнул слегка, с кем не бывает.
Она на банши похожа, сообщили ему, так что как бы чего не вышло
Тутне выдержал. Сделал вид, что на уговоры поддался, не торопясь, доделал садовый нож, погасил горн, вышел на улицу. Вразвалку двинулся на площадь. Что между церковью и домом короля. К ней сходились главные улицы, и миновать её в своих метаниях фэйри никак не могла. И что же? Даже ждать не пришлось.
С первого взгляда Лорну показалосьверно, банши. Из-за тёмно-красной шевелюры и дурного цвета лица. А ещё потому, что напротив этой пигалицы возвышалась тучная фигура брата Марка. Заезжий бенедиктинец, уговаривавший короля принять католическую миссиюи вполне в этом преуспевший, двоих собратьев своих отослал с радостной вестью в Рим. А теперь скучал, и лечил скуку пивом вместе с королевскими рыцарями да за королевский счёт. Благо, в трактире с него потребовали бы плату.
Лорн успел отметитьрасстановка сил для поединка добра со зломкак в былине. Вот только расстановку сторон можно толковать всяко. Фэйри приближается с севера, в песняхстороны зла. Но при этом за спиной у неё каменная церковь, и из-за плеча искрится яркими красками полыхающего в закатном солнце витража решительный лик архангела Михаила. Монах стоит на юге, стороне добраперед рыцарским залом королевского дома, откуда только вышел. Одна рука оглаживает чётки, другая задумчиво похлопывает по наполненному чреву. Фэйри, которая неторопливо шагает прямо к нему, пока не видит. Или не понимает, кто это?
А сразу и не поймёшь. Лицо банши, ряса монашки, из-под которой на каждом шаге выныривают кавалерийские сапоги. Без шпор. На плечезапылённый в дальней дороге мешок. Идёт тяжело, усталои в то же время привычно и размеренно. Остановилась. Начала было что-то говорить. Монах переменился в лице, превратившись в вытащенную на берег рыбу. Уши заметил! Расплывшаяся физиономия стремительно приобрела свекольный оттенок, рот тяжело хватает воздух.
Когда воздух начал покидать могучие легкие, мир накрыл мощный глас:
Изыди! Дщерь Сатаны, блудница вавилонская
Говорил он на грязной латыни, хуже вульгарной, которую именовали лингва-франка. И которую понимали в любом торговом городе, тем более приморском да столичном. Вокруг стремительно собиралась толпа, но люди опасливо теснились по сторонамна линии противостояния оказаться никто не хотел. А что фэйри, в первые секунды аж пригнувшаяся, нанесёт ответный ударникто не сомневался. Лорн внутренне сжался, ожидая заклинания. Вот она выпрямилась. Прижала ушиточно сердитая речная собака. Сощурилась на закатное алое Солнце.
И сквозь медвежий, неостановимый и незаглушаемый рёв примитивной формулы изгнания нечисти, наверняка сочиняемой на ходу, вдруг прорезался, как рогатина сквозь звериную шкуру, тоненький и острый голосок сиды. Слова были величественны и непонятны. Классической латыни Лорн не знал, но уловил чекан старинных окончаний.
Ego sum Ens Omnipotens, Omnisapiens, In Spiritu Intellictronico Navigans, luce cybernetica in saecula saeculorum litteris opera omnia cognoscens, et caetera, et caetera, et caetera!!!*
Брат Марк замолчал. Стихла и фэйри. Не банши, точно. Не одинокая пророчица да плакальщаца, умеющая только помогать при родах да похоронах, да и сама почти мёртвая, мудрая возрастом и даром, но не соображением. Этаумненькая, из этой хлещет обилие свежей жизни Дочь Риса, с западных островов? Кудесница тилвит тег? Закатное солнышко скребёт крышу королевкой резиденции. Тень накрывает монаха, а вот ушастая пока на свету. Глаза совсем превратились в щёлки, их и невидно из-за ресниц. А рука медленно, не по пядипо толщине волоса тянется к мешку. Другая теребит узел завязки. Что у неё там?
Мешок падает наземь. В руках у фэйри остаётсякнига. Нет, не книгаКнига. На обложке серебрится распятие. Точнои на груди у фэйри крестик болтается Грамотная, богатая, с бессмертной душой Неужели сида?
(*Аз есмь Сущий Всемогущий, Всеведущий, в Духе Интеллектроническом Плавающий, в свете кибернетики во веки веков, научна все деяния познающий, и прочая, и прочая, и прочая).
Монах, напротив, совсем превратился в тень, и даже как будто уменьшился. Да и голос Голос бенедиктинца нарушил тишину, но каким же он стал другим. Тихим, скорбным.
Ты знаешь латынь, у тебя есть книги и серебро в кошеле. У тебя голос иерихонской трубы, слог Иоанна Златоуста и стан царицы Савской. А я нищий монах, едва помнящий главные молитвы. Но помниблаженны нищие, ибо их есть царствие небесное! Не с фарисеями Бог, но с малыми людьми!
А фэйри вдруг улыбается. И снова звон, не как колокол, а как мечно на этот раз говорит на камбрийском.
Святой отец, посмотри на себя и на меня! Кто из нас меньше?
Разводит руки в стороны. В толпе раздаются смешки. А пока люди смеются, сидаточно сидапродолжает:
Блаженны нищие духом. Может, ты и блажен, ибо обычному нищему с таким брюхом не подадут. Апостол Павел говорил: верую, ибо знаю. Добрые монахи знают Писание наизусть, не оправдывая себя слабой памятью. Я, верно, глупа и забывчива, и вера мояс горчичное зерно. Но я пользуюсь костылем, и не похваляюсь, что у меня нет ног.
Сида смолкла. Чуть опустила плечии сразу стало видноустала. Очень устала. Как только на ногах ещё стоит! Но руки нехотя подобрали дорожный мешок с земли, натужно закинули за спину. Уши сперва взлетели вверх, но тут же тряпками свисли к плечам. Сида поплелась было прочь, безразличная ко всему, но только монах открыл ротсказать вдогонку пару ласковых, хлопнула себя по лбу.
Люди добрые, доведите до кузницы, а? Мне надо навершие на посох сделать Крестообразное
Тут Лорн понял: да беднягу ж родня из холма выгнала! Или выжила Почему-то все крещёные фэйри уходили жить к людям. Даже боги. Приживались многие. В дикой Эйре, у северных скоттов и пиктов А в добром цивилизованном, православном Диведе вон как встретили. По одёжке, по красным лохмам да звериным ушам. Так вот вам теперькрест и Библия. И пусть другие боятсяа кузнецу по ремеслу положено дружить с фэйри. Ради общих секретов, и того, что именно сиды принесли людям кузнечное дело.
Кер-Мирддин город большой, у нас три кузницы, громко объявил Лорн, Доведу до любой, но советую обратиться ко мне. Если и правда серебро в кошеле имеется. ЯЛорн ап Данхэм, и ялучший кузнец в королевстве Дивед.
Толпа, услышав про скучные бытовые дела, начала истаивать. Сида поспешила закрепить окончание словесного поединка.
В таком случае заказ твой. Веди, и, на всю площадь, недоумённо, А почему ваш монах на меня набросился? Уши мои не понравились?
Ряса ему твоя не понравилась, подыграл кузнец, а латынь и того больше. За место боится. Он же при короле так, на безрыбье. Но очень надеется стать собственным короля исповедником. Когда рукоположат.
А куда остальные подевались?
Да, поверить в то, что оплот христианства и богатейшая епархия Камбрии осталась без пастырского призрения, почти невозможно. Однакотак вышло. Пришлось рассказывать. Сиды и женщинынарод любопытный. А перед ним и сида, и женщина. Если не рассказатьвсё равно всё вызнает, да ещё и обидится.
Был тут гэльский монастырь. Но их аббат чего-то не поделил с королем, так что в прошлом году собрались и ушли. Куда-то к скоттам. А этот, с бритой макушкой, был за чревоугодие послан проповедовать варварам. И большего варвара, чем король Гулидиен, не отыскал. А навершие тебе какое? Тяжёлое, боевое или простознак веры и опора для руки?
Лучше оба. На дорогах теперь бывает неспокойно.
Лорн кивнул. Совсем спокойноне про последние два столетия. С тех самых пор, как Вортигерн пригласил саксов, покой не для Британии.
Можно и так. Обойдётся в две серебряные монеты.
Вместо серебра могу предложить часть золотого солида.
Надеюсь, солид не из золота фей?
Сида рассмеяласькак ворона раскаркалась.
Почтенный Лорн ап Данхэм, неужели я выгляжу совсем безумной? Совать золото фей кузнецу Куда ни шлотрактирщику И то, от одного вида моих ушей проверит. Это если б я умела фальшивое золото делать.
И виновато уставилась под ноги. Как будто, и правда, считала себя неумёхой.
Золото в Диведе стоило дорогоно первый солид рубить пришлось лишь пополам. И только половинкуна дольки. Сида заказала и посох, разом боевой и пастырский, и пару ножейдля еды и для работы. Второго солида, целиком разделённого на мелкие части, должно было хватить надолго. Сида увлечённо выясняла, где в городе продают какие припасы, да что можно достать, а что нет. Лорн предложил сиде пожить у него, не желая выпускать из вида, но та отказалась, ухитрившись продемонстрировать христианское смирение и сидовский норов разом. Третий солид был раскромсан про запас, чтобы разменная монета была. На всякий случай. После этого оставалось проводить гостью до заезжего дома. Чтобы все виделирядом идёт сведущий человек, и не боится. Ну и чтоб не искала, бедняжка, "Голову грифона", как кузницу. Предместья-то неблизко, да их целых тривдоль каждой римской дороги.
А что трактир за городской стенойтрадиция. Гости, они всякие бывают. Пусть Кер-Мирддин и жил последние годы в мирено знавал лихие времена, и остатки былой опаски сохранял. Впрочем, сооружение это, куда более солидное, чем дом короля, сложенное из ровных, как кирпичи, тесаных брусков от ледниковых валунов, покрашенное в светло-охристый цвет, было само себе крепостью. Вредили его обороноспособности только пять входов, устроенных скорее согласно традиции, чем от великой надобностиодин выходил на реку, другойна болото. Три остальных были вполне полезны.
Кейр как раз переделал дела и наслаждалсякреслом у огня, куда его ради доброй истории пустили важные в городе персоны, первым полётом своей истории, и, главное, вниманием старшей дочери хозяина, остановившейся послушать. Он не обольщался и прекрасно понимал, что не пройдёт и нескольких часов, как у половины горожан появятся собственные истории о сиде. Но вот именно егоединственная. Потому, подойдя к завершению рассказа, он никак не мог остановиться. И даже когда тёплая тишина внимания вдруг обратилась сквозняком, рассудительно, как положено бывалому человеку, продолжил:
Зовут же ее Немайн. Она говоритне та самая. Однако не говорит, которая эта та самая, так что, может и так статься, что та самаяне та самая, а вот эта самаякак раз и та!
В голосе его звучало неподдельное торжествоещё бы, такой заворот придумать!
Лица слушателей, обращённые к южной двери пиршественной залы, по мере продолжения этой тирады вытягивались всё сильнее. С некоторыми чуть колотунчик не случился. Но Кейр выдержал приличествующую солидному человеку паузу, и лишь затем обернулся, чтоб увидеть на пороге главную мишень немногословных, но оттого не более правдивых мужских баек.
Это, он встал, наливаясь краской, как рак в кипятке, то
Вижу, сказала Немайн, ты быстро тратишь свою плату. Но этотвое дело. А вот что уважаешь старшихмолодец!
И немедленно устроилась на его место, вытянув ноги к огню. А в глазах рыжей девчонки промелькнуло такое довольство ласковым теплом камина в безветренный июньский денек, что седые и лысые призналипонимает. И право имеет. У сидов по наружному возрасту истинный не определишь. Для усталого путника огоньнаслаждение и зрелище разом. Кейру оставалось подпереть спиной тёплые камни. Оставлять компанию, в которую его пустили впервые, он не собирался. Опять же, его история продолжалась, и упустить это было никак нельзя.
Кстати, у тебя преимущество, сказала ему Немайн, хитро сощурившись, ты знаешь, как меня зовут. А я не знаю, как тебя. Непорядок!
ЯКейр. Кейр ап Вэйлин.
Темный, стало быть, сын сына волка. Вижу. Римская порода.
Все видят. Тёмные волосы, нос с классической горбинкой. Ну так предок остался, когда легионы навсегда отозвали на континент. Что в этом Риме солдатам, у которых перед носом варвары, а позади собственные семьи. Дезертировали, говорят, когортами. А особенноалами, составленными из варваров. Вот и не спасли умирающую империю поредевшие британские легионы. До тогосамые храбрые изо всех.
Но теперь преимущество уже у тебя, леди сида! Я-то не знаю твоего полного имени.
Немайн Шайло, отрезала сида, и хватит с тебя
Снова сощурилась, изучающе осмотрела трактир.
Что она ожидала увидеть? Пиршественная зала, тут люди едят. Много и, по мнению Кейравкусно. Нет, он от Туллы бы и старый сапог счёл бы восхитительнымно это мнение разделяли решительно все. Оружие на стенах, ровный шум с кухни. Девушки с видом королевприслугой и не назовешь. Даже тех, кто просто работницы. А уж дочери хозяина Заботливые хозяйки при гостях. При своих, при знакомых и полезных людях. А одинокие гости с деньгами могут подождать. Или удовлетвориться вниманием служителей попроще. Деньгионо ведь не главное. Главноелюди. Те, чьи кланы поставляют хозяину солод для пивоварни, руду кузнецу, шкуры скорнякуа в обмен имеют пристанище и питание возле самого города. И, разумеется, не только это, но и право на услуги прочих городских специалистов. Будь полезным, а лучше незаменимыми о тебе позаботятся. Только купцы-чужеземцы, люди короляда странные существа вроде Немайнплатят золотом. Которое Дэффид потратит на товары из дальних земель, королевский налог да в прикопанную на черный день кубышку. Мало липожар, война, неурожай. И всё равнокто платит монетами, тот ждёт, пока его удостоят вниманием. Кому невтерпёж, может поорать, если время дороже голоса, и не волнуют осуждающие вульгарное поведение взгляды благородных господ.