Клавдия Эта красивая девчонка привязалась к своему молодому спасителю, вытеснив из его сердца прежнюю любовьФлавию Сильвестру, с которой Рысь познакомился еще в Галлии. Однако Флавия вместе со своей семьей переехала в Рим, где тут же переняла все привычки столичной золотой молодежи и вышла замуж за одного из богатейших аристократов, Гнея Клавдия Ростажелчного кривоногого старика. Эх, Флавия, Флавия Впрочем, может быть, она и была права. Красотатот же товар, который нужно суметь выгодно продать. Флавия сумела Кто ее будет осуждать за это? Что касается Клавдиита, наверное, была слишком юна и наивна, да и Юний вовсе не собирался оставаться в Британии. Едва выпала возможность, он вернулся в Рим, к радости друзей и любимых женщин.
Вот только привезенные из Британии деньги быстро закончились, нужно было на что-то жить, а поступать на императорскую службу Рысь больше не хотелне желал ни от кого зависеть. Император Александр Север, несомненно, был неплохим человекомобразованным, умным, порядочным, вот только слишком доверял советам матери, прожженной интриганки Юлии Маммеи. Да и других интриганов при дворе хватало, взять хотя бы того же Максимина Фракийца, трибуна четвертого легиона. Как умный и начитанный человек, Рысь хорошо понимал, что карьера при дворе ему не светит, а поэтому выбрал юриспруденцию и теперь зависел сам от себя, вернее, от своих гонораров, для провинции неплохих, прямо скажем.
Идея уехать из Рима в провинцию возникла у него не сразу и не вдруг, а после долгих размышлений. Да, конечно, Юний не потерялся бы и в Риме, но ему все меньше и меньше нравился этот город, пухнувший от богатства и крови провинций. Свободные жители Римагражданене работали, вообще презирали любой наемный труд. Даже представители свободных профессийхудожники, архитекторы, юристыполучали не заработную плату по найму, а почетное вознаграждениегонорар. Есть разница.
Жиреющий и развратный Рим все больше производил впечатление обреченного города, который ненавидели все провинциалы. Ненавиделии стремились к нему, ибо Рим был сосредоточием денег, а деньги правили миром. Римским миром.
Однако чем дальше, тем все больше денег оставалось в провинциях. Именно там бурлила настоящая жизньна виноградниках Галлии и Испании, на пшеничных полях Египта, в германских рудниках, в кузницах Британии, в стекольных мастерских Колонии Агриппина и Августы Треверов. Провинции были сильны производством, предприимчивыми людьми, меценатамиа в Риме оставались лишь паразиты-ростовщики да тупая военная сила. Да и в войсках все больше места занимали варвары. Римляне, пресыщенные и развращенные, еще по привычке считали свой город центром мироздания, но времена менялись, и довольно быстро. Все больше людей в провинциях задумывалось над вопросом: а зачем им кормить этот распухший развратный город? Не лучше ли послать подальше и жить без него? Своим трудом, своим умом, своими деньгами. Подобные настроения все больше овладевали провинциальной знатью, и в недалеком будущем им предстояло стать одной из причин падения великой империи.
Уехав из Рима, Рысь вдруг почувствовал молодую силу дряхлеющей державы, перетекшей из столицы в провинции. В Германиях, Лугдунской Галлии, Белгике, Норике или Реции не было заметно римской спеси и римского безделья, зато очень хорошо просматривалась римская предприимчивость, римская хватка, римский здоровый цинизм. Свежая кровь бурлила в провинциях, скрепленных в единое целое силой легионов и едиными для всех законами. И законы, пожалуй, играли даже большую роль.
Августу Треверов Рысь выбрал по совету старых знакомых, достигнувших известности в армии, легата Гая Валерия Прокла-младшего и Квинта Луция, командовавшего когортой преторианской гвардии.
Понимаешь, Юний, потягивая дорогое фалернское вино, убеждал Валерий. Ты бы мог поехать, скажем, в Александрию или поближе, в Массилию, но подумай о будущем. Германцыэто, знаешь ли, те еще люди! Они давят, давят на имперские земли со всех сторон, и, клянусь богами, это очень скоро к чему-нибудь приведет!
Ты советуешь мне выбрать местечко поопаснее?! улыбнулся Рысь.
Легат засмеялся:
Я знаю, ты не трус. А где ничего не происходиттам застой, болото, из которого весьма непросто выбраться. В Германиях же постоянно что-то случается. О, сигамбры, херуски, квадыэто тебе не замиренные бритты! Там явно что-то назревает. Умный человека ты, дружище, несомненно, умен, поверь, это не лесть. Так вот, умный человек там многого сможет добиться!
Мне кажется, сейчас опасностей больше в Парфии, вскользь заметил Рысь.
Ты имеешь в виду войну с Ардаширом, царем Персии? Так она очень скоро закончится, можешь мне поверить. Персы уже потеряли и боевой задор, и силы. Думаю, принцепс совершенно напрасно сидит в Антиохиитам уже никто не нападет. Граница с дикими германскими племенами, лимесытуда надо идти, не дожидаясь, пока варвары хлынут сами! Сам Фракиец положил глаз на те места. Слыхал о таком?
Кто ж не знает Максимина Фракийца? Мне кажется, это вполне честный человек и строгий командир. Он ведь трибун четвертого легиона, не так ли?
Да, четвертого. Валерий кивнул. Он слишком нравится императору.
Как этослишком? не понял Рысь.
А так, легат почему-то оглянулсяэто в собственном-то особняке на фешенебельной улице Лата! И, понизив, голос, пояснил:Понимаешь, у Фракийца всего слишком: он слишком сильный, слишком популярный, слишком жестокий. Либо он слишком умный, либо, наоборот, дурак. Не знаю, что хуже. Поверь мне, он обязательно появится в какой-нибудь из Германий во главе легионов цезаря.
Советуешь держаться от него подальше?
Ха! Наоборот! Помнишь, я говорил про твою карьеру?! Вот с Фракийцем-то можно будет достигнуть многого. Или погибнуть!
Ничего не скажешь, занятная перспектива.
О, Юний Я всегда подозревал, что ты киник!
С предложениями Валерия Рысь согласился.
Правда, что касается карьеры, то он представлял ее иначе, чем думалось облеченному властью легату. Рысь вспомнил свою давнюю задумку, мечту о продвижении римской культурынесомненного благав дремучие леса своей далекой Родины. Основать новую провинцию, новый легионэто могло получиться, особенно если германские племена начнут прямую агрессию. Тогда неплохо будет надавить на них с тыла, с востока и севера, через балтов и поморян. А для этого на северо-западе неплохо бы иметь анклав, мощный во всех отношенияхвоенном, хозяйственном и культурном.
Римские законы, одинаковые для всех, римские дороги, письменность, книги и прочееЮний давно уже не представлял жизни без всего этого и был очень не прочь принести римскую культуру на далекие берега озера Нево. И вот, после беседы с Валерием, ему показалось, что это вполне можно устроить. Может быть Впрочем, это все в будущем, пока же Пока же следует добиться финансовой независимости и уважения, что не так-то просто, причем соблюдая тот самый принцип, который с некоторых пор олицетворял для Юния такое понятие, как смысл жизниomnes, quantum potes, juvaвсем, сколько можешь, помогай! Вот Юний и помогал, даже будучи зависим от гонораров.
Августа Треверов был большим и красивым городом, опытных юристов хватало и там, но Рысь не страшился честной конкуренциинедаром еще в Риме он много общался с Модестином, а уж тот был опытнейшим юристом, автором нескольких десятков пособий и книг. На новом месте у Юния дела пошлисняв скромный домик на окраине, в виду городской стены, у храма Меркурия, он начал вести дела людей не то чтобы бедных, но и не очень богатых. Поначалу за довольно скромный гонорар. Зарабатывал он не за счет больших сумм, а за счет высокого качества защиты и все возраставшего количества клиентов. Популярности нового юриста способствовало и то, что некоторые дела он вел за чисто символическую плату или вообще бесплатно, компенсируя это повышенным гонораром от торговцев и прочего зажиточного люда. Такие к нему тоже потянулись, особенно после успешного составления виндикационных исков и публичного спора с одним из частных судей относительно толкований институций Гая.
По мере роста числа клиентов приходил и опытЮний стал браться за сложные и запутанные дела и многие из них успешно разрешал, так что уже через полгода стал, пожалуй, самым знаменитым юристом Августы Треверов. Это вызвало зависть конкурентов, и не только завистьоднажды темным безлюдным вечерком Рыси повстречались трое парней с кинжалами. Чуть не убили так, чуть-чуть Это его-то, бывшего гладиатора и легионера?! Юний никогда не бросал тренировки, а сейчас, чувствуя обострившиеся отношения с коллегами, всегда носил с собой короткий мечгладиус, который без колебаний пустил в ходпарни насилу убежали. Могли б и не убежать, просто Рысь не хотел крови.
Потом, в течение трех дней кряду, произошло еще несколько покушений, таких же безрезультатных. Рысь, впрочем, теперь был начеку и даже предпринял ответные действия. Вычислив «доброжелателей», через третьих лиц нанял на рынке парней с дубинамиа уж те постарались, отбили бока недоброжелателям, число коих стало стремительно уменьшаться.
Придя домой, Рысь сбросил на руки подбежавшему слуге плащ и, переобувшись в домашние сандалии, поднялся на второй этаж, в кабинет, отапливаемый печкой-жаровней, уже растопленной к приходу хозяина. В небольшой, узкой, как пенал, комнатке находился стол с резным полукреслом, а напротив негоширокое ложе под балдахином из зеленой киосской ткани, той самой, полупрозрачной, что так нравилась бесстыжим римским модницам. Изящные светильники на золоченых ножках, полки с книгами и вощеными табличкамивот и вся обстановка. На столе имелись принадлежности для письмачернильницы из яшмы, перья и палочкикаламусы и стилеты. Обстановка, конечно, ничуть не напоминала просторные покои зажравшегося аристократа, но все же в комнате было довольно уютно и, самое главное, удобно хозяину.
Обсохнув, Юний велел рабу принести полотняную домашнюю тунику и в ожидании обеда завалился на ложе, прихватив с полки полированный футляр с длинным папирусным свиткомодним из томов «Естественной истории» Гая Плиния Старшего.
Вчитался:
«Здесь вода в океане подымается дважды в течение суток через равные промежутки времени и заливает огромные пространства Здесь живет это убогое племя, занимая либо высокие холмы, либо возвышения, сооруженные руками человеческими»
Хозяин, осторожно кашлянул появившийся в дверях раб.
Это был пожилой человек, невысокого роста, с седыми короткими волосами, наполовину галл, наполовину германец из того самого племени хавков, чье скудное житие красочно и во всех подробностях живописал в своей «Истории» Плинийпричем беспардонно, собака, врал. Рысь купил этого раба из состраданияработорговец намеревался продать его на рудники, а уж там он бы долго не протянул, потому и приставал ко всем проходящим, живописуя собственную умелость в ведении домашнего хозяйства. И, надо сказать, не солгал, в отличие от того же Плинияэкономом он и в самом деле оказался отменным, к вящей радости Юния, который теперь наконец-то мог на кого-то положиться во всех домашних делах. Флакстак звали рабакроме всего прочего, исполнял обязанности секретаря и номенклатора, запоминая и записывая всех клиентов хозяина, а также составлял распорядок приема. Вот и сейчас, как видно, явился доложить.
Чего тебе? Рысь оторвался от книги. Пришел кто-нибудь на обед?
Вообще-то Юний сегодня с удовольствием отобедал бы один, но это было не приняток чему давать повод клеветникам и завистникам распускать слухи?
Пришел этот, с выкаченными глазами, не очень-то почтительно доложил раб. Кажется, его зовут Лупоглазый Тит.
Ах, Тит! Отбросив книгу, Рысь встрепенулся. Интересно, что еще нужно этому прощелыге?
Небось вздумает оспорить сегодняшнее решение. Тогда зачем ко мне приходить?
Так, может, прогнать этого лупоглазого пса?
Э, нет, постой! Так не годится. Давай-ка проводи его в таблиниум да вели стряпухе накрывать на стол.
Дав рабу указания, Юний надел сверху еще одну туникупросторную голубую безрукавкуи, немного выждав, спустился вниз.
Неожиданный гость уже невозмутимо расположился на почетном месте, так называемом консульскомближайшем к хозяину, на среднем ложе, покрытом не самым бедным ковром. Такие же ковры накрывали и остальных два ложа, на маленьком столике между которыми уже стояла серебряная ваза для омовения, а на жаровне, в углу, синим прозрачным дымком курились благовония.
Аве, Тит! усаживаясь, вежливо улыбнулся Рысь. А я думаюи кто это ко мне пришел?
Извини, что без приглашения, осклабился гость. Есть к тебе разговор.
Сначала отобедай да выпей вина!
Само собой, Юний, само собой.
Знал бы, что ты придешь, нанял бы флейтисткуи не одну.
Тит замахал руками:
Обойдемся сегодня и без музыки и без лишних ушей.
Что? Рысь напрягся. Настолько серьезное дело?
Да уж, серьезнейшее.
С серебряным блюдом в руках вошел Флакс, и гость прикусил язык. Еду в доме Юния сегодня подавали простую, без особых изысковкруто проваренное мясо, печеную речную рыбу, политую соусом из протухших рыбьих кишок, да черствый, размоченный в молоке хлеб, поджаренный на оливковом масле и щедро политый медом. Впрочем, гостю, как видно, понравилось все, особенно рыба, которую он уничтожил в один присест, запив довольно хорошим вином, не фалернским, конечно, но все ж недурным, разбавленным чуть подсоленной водицей.
Здорово ты сегодня провел меня на суде. Перекусив, Лупоглазый Тит перешел к светской беседе. Я ведь не знал, что у этого кормщика имеется попечитель.
Имелся, улыбнулся Рысь. Когда ему еще не было двадцати пяти. А сейчас вот уже две недели как кормщик считается совершеннолетним и вполне дееспособным. Ты пей, пей, Тит. Я прикажу слугепринесет еще вина. Интересно, откуда судья Фабий Рутин узнал о том, что пропавшую лодку кто-то нашел?
А, мало ли Тит презрительно махнул рукой. Наверное, сказал кто-нибудь, станет Фабий просто так шевелиться! Да, кажется, у него жена из тех мест, ну, где нашли эту лодку. Не в ней дело, не в лодке и не в судье Отошли-ка слугу, Юний.
Рысь жестом отпустил Флакса и вопросительно посмотрел на гостя. А тот вовсе не торопился излагать суть делавыпил еще вина, тщательно облизал пальцы, затем, подумав, сполоснул руки в вазоне, после чего вдруг заговорил про веселых девок из лупанария старухи Мнемозины. Образно этак заговорил, с большим знанием дела. В другое время и Юний бы с удовольствием поддержал эту тему, но только не сейчас. Сейчас он почему-то нервничаледва ли Лупоглазый явился только за тем, чтобы пообедать. Впрочем, Титпарень наглый, это всему городу давно известно.
Что смотришь? неожиданно ухмыльнулся гость. Думаешь, только пожрать пришел? А вот и нет. Есть одно дело. Имеется у меня один хороший знакомый в Могонциаке
Дело, с которым явился к Юнию Лупоглазый Тит, неожиданно и в самом деле оказалось довольно интересным, как выразился Тит«стоящим». Могонциак, располагавшийся за полторы сотни миль к востоку от Августы Треверов, набирал силу как столица Верхней Германии и двух ее легионов: восьмого«Августа» и двадцать второго, называемого «Примигения», что значит «перворожденный». Город становился известен как центр богатейшего края, город пограничья, где можно было относительно безнаказанно крутить финансово-торговые дела. В Могонциаке хватало богатых людей, и это были именно «новые богачи», чье состояние явилось результатом целого ряда земельных спекуляций и финансовых афер с воинскими подрядами. Наживались на всем, даже на строительстве дорогправда, и дороги строили отличного качества, только за деньги, которых с лихвой хватило бы и на куда большее строительство. Хороший город Могонциак, отличное место половить рыбку в мутной воде! Только какой от этого толк для Анта Юния Рыси?
А толк большой, смею тебя уверить, усмехнулся Тит. Видишь ли, в Могонциаке мало хороших юристов. Я сам к нему давно присматриваюсь, но вдвоем, мне кажется, легче. Вот я и подумал, что, может быть, стоит дать моему знакомцу твой адрес?
Ой, хитрец! Юний покачал головой. Ну и хитрец же этот Лупоглазый Тит! Да еще какой наглыйдескать, вон, какая бескорыстность, надо же! Нет в Могонциаке юристов, как же Сунься туда толькоголовенку быстро оттяпают, хотя, конечно, соблазн немаленький. Дело не в том, что в Могонциаке мало юристов, а в том, что там слишком много тяжб. В основном, конечно, земельные, связанные с ветеранскими участками, ну и деликты само собой, так называемые обидыкто-то кому-то морду набьет по пьяни, кто-то что-то украдет или кого ограбит, в общем, в судах работы хватит. Да и народ кругом не бедный. Неплохое предложение, если хорошенько подумать. Неплохое для человека неробкого десятка, всегда готового отстоять свои интересы. А Лупоглазый Тит к таковым явно не относилсяэта его всегдашняя наглость не в счет, она только на дураков да запуганных слуг действует. Тогда в чем для Лупоглазого корысть? Ведь не от доброты душевной он предлагает Юнию свое посредничествожелает поиметь за это процент? Наверное И заодно избавиться от конкурентавот оно, главное! Ну да, ну да Ладно, посмотрим, что из всего этого выйдет?