Вам как всегда, господин президент?
Уотерс кивнул. Как всегда. Небольшая порция салата с парой крошечных кусочков вареного тунца иверх роскошинесколько ломтиков сыра с низким содержанием холестерина. Без гарнира. Два ломтика хлеба с отрубями. И стакан грейпфрутового сока.
Да, кстати, Джон, спохватился президент. Напомните повару, что нет особой необходимости сообщать моей жене о пиршестве с арахисовым маслом, которое я позволил себе во время ленча. Он слегка усмехнулся, и члены Совета безопасности посмеялись вместе с ним. Ровно столько, сколько положено.
Миллер испарился. Боукветт стоял, расправив плечи, со значительным видом. Одному Богу известно, о каких новых неприятностях он сейчас сообщит. Переменчивый, на первый взгляд непредсказуемый ход боевых операций сбивал Уотерса с толку. По сравнению с ним мир постчикагской школы экономики, специалистом в которой он являлся, казался простым и упорядоченным. Подобно большинству своих сверстниковамериканцев мужского пола, президент Уотерс ни дня не служил в армии и теперь впервые в жизни жалел об этом упущении. Он знал, что генералы и адмиралы старались строить свои доклады ему в максимально упрощенной форме. Но так многое из того, что они говорили, казалось просто нелогичным. Развитие событий порой не соответствовало законам физики.
Даже сама терминология звучала таинственно и угрожающе.
Главнокомандующий Во время избирательной кампании этот титул затерялся среди многих других. Как он теперь хотел иметь возможность передать груз связанной с ним ответственности на другие, более подходящие плечи.
Что ж, возможно, после выборов так и случится. Уотерс не рассчитывал победить во второй раз. Только его жена да горстка мужчин и женщин, накрепко связавших с ним свою карьеру, все еще с наигранной уверенностью говорили о перевыборах. Конечно, какаято часть его хотела сохранить за собой должность, завершить только начатую работу. Но он не испытывал особого желания дольше, чем необходимо, сидеть в этом кровавом кресле. Будь такое возможно, он учредил бы двойное президентствоодно для специалиста по далеким войнам и интервенциям, другое для строителя лучшей жизни. Но президент один, и, несмотря на естественное, неописуемо сильное желание остаться во главе государства, сохранить сладкую силу власти в своих руках, Уотерс дал себе слово: он ни при каких обстоятельствах не сделает попытки использовать нынешнюю ситуацию для получения преимущества на выборах.
В меру своих сил и возможностей он будет принимать только те решения, которые пойдут на пользу Соединенным Штатам.
Уотерс откинулся в кресле и потянул за уже ослабленный узел галстука, казавшийся ему сегодня особенно тугим.
Ну, хорошо, Клифф. Выкладывайте, что там у вас сегодня?
Боукветт склонил голову:
Господин президент, нам сегодня предстоит обсудить много вопросов. Мы сократили их количество до минимума
«Да начинай же, подумал Уотерс. Говори о главном».
Но все равно их осталось больше, чем хотелось бы. Я начну с контрразведывательной информации, а затем мисс Фитцджеральд сообщит о событиях на территории Советского Союза. Боукветт посмотрел президенту в глаза. Слишком во многих брифингах он участвовал, чтобы испытывать робость. Вопервых, вы, возможно, уже читали статью в сегодняшнем номере «НьюЙорк Таймс».
Как только он произнес название газеты, мониторы тут же показали статью на внутренней полосе, о которой собирался сообщить Боукветт. Заголовок гласил: «Куда девался Седьмой десантный полк?»
Нет, не читал, отозвался президент. Он повернулся к председателю Комитета начальников штабов, ища на его лице следы тревоги. Но генерал оставался невозмутимым.
Так вот, продолжал Боукветт. Хорошо то, что никто пока не подозревает, где именно находится сейчас эта часть. Заранее заготовленная нами версия о секретных маневрах на севере Канады, похоже, работает. Но настроение «Таймс» мне не нравится. Они слишком уж заинтересованы.
Японцы какнибудь отреагировали? спросил председатель Комитета начальников штабов.
Боукветт с деловым видом отрицательно покачал головой.
Пока до нас ничего не дошло. У них других забот хватает. И, видимо, они в достаточной степени уверены, что и мы слишком заняты на юге.
Почему «Таймс» начала проявлять интерес? задал вопрос госсекретарь.
Позвольте я отвечу, Клифф, вмешался министр обороны. Но вместо госсекретаря он обратился непосредственно к президенту:Сэр, мы занимались данным вопросом. Мы не сочли его достаточно важным, чтобы привлекать к нему ваше внимание, но, поскольку Клифф поднял эту тему, я предпочел бы сам пояснить ситуацию. Как вам известно, мы создавали Седьмой полк с «тяжелым» вооружениема также Десятый и Одиннадцатый полки, «легкие» полки типа того, что называлось раньше «военная разведка», как уникальные подразделения. Мы тщательно следили, чтобы в их составе не оказалось женатых мужчин. Конечно, такое не всегда возможно, особенно в отношении офицеров и старшего сержантского состава. Но тем не менее мы пытались избежать синдрома «рядового с шестью детками». Мы хотели иметь возможность быстро передислоцировать указанные части с наименьшими трудностями. Мы тщательно просмотрели личные дела всех кандидатов. Мы разработали специальные образовательные программы и курсы поддержки для членов семей. И главное, все полки укомплектованы преимущественно добровольцами. Мы стремились разрушить старинную традицию солдатского телеграфа, когда о действиях части можно узнать на передовой больше, чем знают в самом ее штабе. И, думается, мы проделали очень неплохую работу. Мы даже ввели за правило не сообщать большинству офицеров и рядовых название пункта их назначения вплоть до взлетаи запретили личную переписку из зоны боевых действий. Таким образом, в общем и целом нам сопутствовала удача. Министр выдержал паузу и распрямил грудь, словно собираясь вдохнуть воздух полной грудью. Но этот сукин сын из «Таймс» оборвал все телефоны со своими вопросами. Он чтото пронюхал. И знаете, почему? Потому что какаято девчушка из Манхэттена хочет знать, куда подевался ее дружок. Она утверждает, что обручена с капралом из Седьмого полка и желает выяснить, что мы с ним сделали. Министр улыбнулся и покрутил головой, как бы признавая абсурдность ситуации. Таким образом, нам даже на руку такой толчок к скорейшему началу операции. С точки зрения сохранения военной тайны. Нам долго здорово не везло. Но ничто не длится вечно.
На короткий миг президента Уотерса охватило жуткое ощущение непрочности и ненадежности всего окружающего. Он никогда и не предполагал, что успех или провал боевой операции в сердце Азии может зависеть от соскучившейся, страдающей от одиночества девушки из Манхэттена.
Охрана тайн никогда не была сильной стороной нашей нации, заметил президент. И во многом это пошло нам на пользу. Но, учитывая все обстоятельства, я полагаю, что нам следует держать наши действия в секрете еще какоето время, Билл, обратился он к председателю Комитета начальников штабов, огромному, смахивающему на медведя мужчине. Почему бы просто не сделать так, чтобы этот солдат написал ей письмо, рассказал, что с ним все в порядке и пообещал скоро вернуться домой. Пусть она обрадуется и успокоится.
И заткнется, с чувством добавил Боукветт. Нить разговора слишком уж быстро выскользнула у него из рук, и он хотел снова оказаться в центре всеобщего внимания. Мы могли бы даже поставить на письме штамп какогонибудь местечка в канадской глубинке. И пусть наш приятель из «НьюЙорк Таймс» расчехляет свои лыжи.
Это в наших силах, вступил в разговор председатель. Но я полагаю, нам следует быть готовыми к дальнейшим запросам со стороны прессы, раз уж «Таймс» подняла шум. Я только боюсь, как бы ктонибудь не сопоставил факты. Положение в Советском Союзе постоянно в центре внимания средств массовой информации.
Президент Уотерс не знал, что предпринять. Он хотел, чтобы собравшиеся придали ему уверенности, а не добавляли новых забот.
Что ж, произнес он, давайте надеяться, что наша удача продлится еще некоторое время. Пойдем дальше. Клифф, прошу вас.
Продолжая тему контрразведки, господин президент Советы попрежнему проявляют редкостную готовность к сотрудничеству. Как вы знаете, ключевые элементы Десятого полка, я имею в виду разведку, находятся в Москве и в других точках СССР, обеспечивая поддержку Седьмого полка. И Советы согласились почти на всена совместную эксплуатацию техники, на совместное ведение допросов, открыли нам разведывательную информацию. Мы очень многое узнаем об их военной системе, о том, как она работает, и так далее. Должен сказать, несколько раз они нас здорово удивили. Их страна может находиться в жалком состоянии, но они попрежнему чертовски хороши в некоторых областях разведывательной работы. Впрочем, в других они ужасны. Их войсковая разведка на грани полного развала. На стратегическом уровне мы обладаем более полной картиной ситуации, чем они сами. Через несколько минут мисс Фитцджеральд осветит данную тему. Но хорошей новостью является то, что Советы, похоже, не проводят против нас серьезных, всеобъемлющих разведывательных операций. Нам известно, что генерал Иванов, их командующий в Средней Азии и Западной Сибири, получил приказ добыть, по возможности, обломки одного из наших М100. Но подобные шаги мы могли предвидеть. Они иногда привирают с целью сохранить лицо, но в общем и целом они ведут с нами на редкость честную игру. Или, по крайней мере, у нас складывается, такое впечатление. Боукветт оглядел собравшихся за столом.
Они в отчаянном положении, заявил председатель Комитета начальников штабов. Но я попрежнему против того, чтобы мы слишком уж им доверялись. Стоит им снова встать на ноги, как они тут же опять вцепятся нам в глотку.
Если только они когданибудь встанут на ноги, вставил госсекретарь.
Они пытаются сделать это уже не один десяток лет. Не забывайте, что вы говорите о сломленной, разрушенной стране, отчаянно борющейся за жизнь.
Между государствами, заметил советник по национальной безопасности, доверие есть не более чем отражение совпадения интересов. Если в данный момент Советы строят отношения с нами на доверительной основе, то только потому, что такая политика отвечает их целям. Когда такое поведение перестанет быть выгодным для них, уверяю вас, оно прекратится. Советник по национальной безопасности высказывался редко, но всегда в лаконичной, доходчивой и поучительной манере. Именно он определял основные направления президентской внешней политики, и Уотерс стал полагаться на него больше, чем сам того хотел бы. Сегодня Соединенные Штаты разделяют стремление Советского Союза не допустить Японию в Сибирь. Завтра Советы могут начать задаваться вопросом: а зачем они насто пустили в Сибирь. Ибо, хочу напомнить вам, джентльмены, наша помощь СССР направлена не на сохранение этого государства как такового, а на сохранение баланса сил в регионе. И мы находимся там не затем, чтобы помочь Советам одержать победу, а затем, чтобы предотвратить их поражение. Открытие Сибири для мировой экономики неизбежно. Мы только должны обеспечить, чтобы Соединенные Штаты получили равные, а в идеальном случаепредпочтительные стартовые условия проникновения в кладовые Сибири и чтобы японская позиция оказалась как можно менее выгодной. Нам надлежит оставаться честными перед собой и ясно формулировать свои цели. Наша главная задачане помогать Советам, а мешать японцам.
И все равно, бедняги должны быть нам благодарны, заметил председатель Комитета начальников штабов.
Господин президент, если позволитепроизнес Боукветт.
Прошу вас, Клифф.
Существует один вопрос, очень беспокоящий Советы, и мы не можем сказать ничего определенного относительно его важностипоскольку они, похоже, не говорят нам всего, что знают. Ну все это очень туманно но мы перехватили переговоры очень высокопоставленных русских, в которых упоминалось о какомто «Скрэмблере» [6] . Судя по контексту, речь шла о некой японской операции или боевой системе. В любом случае, они говорили с большим беспокойством.
Так почему бы нам просто не спросить их, что это за штука? спросил председатель Комитета начальников штабов.
Боукветт широко развел руками, словно удерживая большой мяч.
В таком случае нам пришлось бы признаться, что мы прослушиваем переговоры по их самой секретной линии связи. Мы не можем позволить себе подобного шага по целому ряду причин, как вы все, конечно, понимаете.
Но, не унимался председатель, когда единственное полностью модернизированное подразделение армии США со дня на день вступит в бой, я хотел бы знать, что именно его ожидает.
О, я полагаю, нам нечего опасаться. По крайней мере, на данный момент, отозвался Боукветт. Я хочу предъявить вам текст перехвата переговоров японцев, полученного нами сегодня. Интригующее совпадение: у них возникли неполадки на линии связи, и нам удалось сделать качественную запись. Чистое везение. Они не знали, насколько сильно шла утечка сигнала, и благодаря компьютерному усилению и совершенному методу дешифровки мы записали переговоры длительностью примерно в полтора часа. Боукветт уверенным взглядом обвел комнату, наконецто чувствуя себя на коне. То была личная линия связи генерала Нобуру Кабата с Токио. Вы все знаете, что генерал Кабата является старшим японским офицером в том регионе. Его командный пункт находится в Баку. Официально он, конечно, всего лишь работает по контракту с Исламским Союзом. Но это для виду, на самом деле Кабата заправляет там всем. Так вот, мы выяснили, что он не очень доволен своими арабскими и иранскими союзникамине говоря уж о повстанцах из советской Средней Азии. Впрочем, вы знаете японцев. Они ненавидят беспорядок, а у Кабаты в подчинении беспорядочная толпа. Но взглянитека на этоОн указал на ближайший монитор.
На черном фоне зажглись желтые буквы:
"Ток. Ген. Штб./Внеш.отд. Токуру хочет знать, что вы решили по второму вопросу.
Яп. Ком./Сред. Аз. Пока в нем нет нужды. Все идет хорошо, и, на мой взгляд, использование «Скрэмблеров» может вызвать нежелательные последствия.
Ток. Ген. Штб/Внеш.отд. Токуру хочет быть уверенным, что «Скрэмблеры» готовы.
Яп. Ком./Сред. Аз. Конечно, они готовы. Но нам они не понадобятся".
Так вот, джентльмены, сказал Боукветт. Запросы поступали от внешнего отдела японского Генерального штаба в Токио. Отвечало японское командование в Средней Азииназвание не совсем точное, ибо оно располагается в Баку, на Западном побережье Каспийского моря, а именно, лично генерал Кабата.
Прекрасно, Клифф, произнес министр обороны. Но что нам это дает? Вы показали нам сырой разведывательный материал, а не конечный продукт.
Боукветт вздохнул:
К сожалению, больше у нас ничего нет. Конечно, мы сделали «Скрэмблер» разведывательным объектом номер один. Но, по крайней мере, из перехвата видно, что чем бы он ни был, сейчас о нем беспокоиться рано.
Президент Уотерс не чувствовал себя убежденным. Возник еще один неожиданный элемент в ситуации, сложность которой уже начинала действовать ему на нервы. Он снова бросил взгляд на председателя Комитета начальников штабов, надеясь, что тот развеет его опасения.
Председатель обладал твердостью старого вояки, которая в последнее время начала все больше импонировать Уотерсу. Но генерал уже говорил:
Черт побери, раз вы разведчики, так давайте выясняйте, что там происходит. Мы не можем играть в угадайку, когда сильнейшее соединение в стране вотвот начнет бой. Вы нас уверилицитирую: «Мы обладаем наиболее полной информацией о районе боевых действий, какую когдалибо имела любая армия в истории». Председатель сердито стукнул ручкой о крышку стола.
Так оно и есть, парировал Боукветт. Мы говорили сейчас только об одном элементе. Когда Седьмой начнет бой, их бортовые компьютеры будут знать даже, сколько топлива в баках противника.
Господин президент! подал голос офицер связи изза пульта в глубине комнаты. Сейчас на связь выйдет полковник Тейлор, командир Седьмого полка. Он только что закончил совещание с русскими. Вы говорили, что хотели переговорить с ним по его возвращении.
Тейлор? О да, президент Уотерс помнилполковник с лицом, похожим на маскарадную маску. Он забыл, о чем именно хотел поговорить с ним. Наверное, надеялся проникнуться новой уверенностью. «Вы готовы? В самом деле? Вы ведь меня не подведете, правда?»Уотерс вряд ли объяснил бы свои чувства словами, но при их коротких встречах он получал от страшнолицего, немногословного полковника больший заряд уверенности, чем от сотни боукветтов.
Господин президент, прошептал председатель Комитета начальников штабов, доверительно наклонившись к нему, как будто лицо Тейлора уже появилось на мониторах, как будто далекий солдат уже мог их слышать. Я думаю, нам не следует упоминать в разговоре с полковником Тейлором о «Скрэмблерах» до тех пор, пока мы не получим более полную информацию. У него и так забот хватает.
Президент Уотерс минуту раздумывал, потом согласно кивнул. Конечно же, генералы лучше знают, что нужно для полковников.
Хорошо, произнес он. Подключайте полковника Тейлора.
Тейлор не хотел говорить с президентом. В равной степени он не хотел говорить с председателем Комитета начальников штабов, при всей его симпатии к старику. Он вообще не хотел сейчас никаких разговоров с теми, кто мог вмешаться в оперативный план, который уже спешно превращался в боевой приказ для всех подразделений его полка. Кроме того, он безумно устал. Он еще не принял «бодрячков»таблеток, могущих поддерживать человека в бодром и боеспособном состоянии на протяжении пяти дней, не нанося необратимого ущерба его здоровью. Он надеялся улучить несколько часов сна перед приемом таблеток, чтобы потом быть в наилучшей форме и протянуть как можно дольше. Но тем не менее он устало сидел в узле связи в глубине заброшенного русского цеха и ждал.
«Только не мешайте мне драться, черт вас возьми, думал Тейлор. Большего сделать уже невозможно».
О сне теперь не могло быть и речи. Когда вся эта ерунда окончится, настанет пора для последнего сбора полевых и штабных офицеров и ключевых сержантов полка. А потом придет очередь бесчисленных проблем, всегда возникающих в последнюю минуту. И такпока не оторвется от земли первый М100.
Полковник Тейлор, услышал он голос в наушниках. Сейчас с вами будет говорить президент.
Центральный монитор на коммуникационной панели подернулся дымкой, а затем на экране возникло идеально четкое изображение.
Президент Соединенных Штатов сидел, опершись локтями о массивный стол.
«Бедняга выглядит уставшим», отметил Тейлор и тут же подобрался. Предыдущие встречи с президентом научили его ожидать самых неожиданных вопросов, и порой непросто было сдержать раздражение от президентской наивности. «Ради Бога, подумал Тейлор, перед тобой президент Соединенных Штатов. Не забывай об этом».
Доброе утро, господин президент.
На мгновение тот выглядел растерянным. Потом посветлел лицом и сказал:
Добрый вечер, полковник Тейлор. Я почти забыл о разнице во времени. Как дела?
Прекрасно, господин президент.
С русскими проблем не возникает?
Все идет настолько хорошо, насколько можно ожидать, сэр.
А ваше совещание? Насколько я понимаю, оно тоже прошло хорошо?
Отлично, господин президент.
Значит, вы выработали хороший план?
«Начинается», подумал Тейлор.
Да, сэр. Полагаю, в данных обстоятельствах наш планлучший из всех возможных.
Президент помолчал в раздумье.
Вы собираетесь атаковать противника?
Да, господин президент.
И вам план нравится? Чтото в его голосе, а возможно, его усталый вид вдруг прояснили ситуацию для Тейлора. Президент Соединенных Штатов и не думал вмешиваться. Он просто хотел услышать слова утешения. Очевидность происходящего, равно как и его неожиданность, застала Тейлора врасплох.
Господин президент, не существует идеальных планов. И любой план начинает меняться, как только люди начинают претворять его в жизнь. Но у меня не возникает сомненийабсолютно никакихотносительно того плана, который мы только что приняли совместно с русскими. Как боевой командир и его непосредственный исполнитель, я не хотел бы оказаться вынужденным хоть чтонибудь в нем корректировать.
С другого конца Земли до Тейлора донесся смешок, но он исходил неизвестно от кого.
Лицо президента оставалось серьезным и слишком усталым для смеха. Потом Тейлор услышал гдето в глубине характерный голос председателя Комитета начальников штабов.
Господин президент, полковник Тейлор предупреждает вас, чтобы вы не вмешивались в его план. Когда он вернется домой, мы преподадим ему урок хороших манер, но пока, я считаю, нам лучше последовать его совету. Председатель снова хохотнул, словно хрюкнул. Я знаю полковника Тейлора, и он, скорее всего, все равно нас просто не послушает. Верно, Джордж?
«Спасибо, подумал Тейлор, отлично понимая, на какой риск только что пошел старый вояка ради него и какую надежную защиту он ему предоставил. Я твой должник».
Ну, я не оченьто люблю, когда меня не слушают, произнес президент серьезно, но без злобы. Как бы то ни было, я не имею намерения вмешиваться в план полковника. Мне кажется, я знаю пределы своих возможностей.
«Если я доживу до дня выборов, подумал Тейлор, я, пожалуй, проголосую за беднягу».
Полковник Тейлор, продолжал президент. Я изо всех сил стараюсь понять происходящее. Я не солдат и очень часто путаюсь во всем этом. Например, ваши замечательные машины, ваше чудооружие. Никому пока еще не удавалось вразумительно объяснить мне, что они из себя представляют, как они действуют. Не нашли бы вы пару минут, чтобы просветить меня?
«Ну как, пронеслось в голове у Тейлора, можно объяснить президенту, что у меня нет времени, что у меня есть все, кроме времени?»
Вы имеете в виду М100, господин президент?
Да, все те штучки, которые вам купили налогоплательщики. Что они получат за свои деньги?
Тейлор глубоко вздохнул, лихорадочно соображая, с чего начать.
Господин президент, первое, что вам приходит на ум при виде М100, это то, что онивозможно, самые уродливые боевые машины, когдалибо существовавшие в истории. До ушей Тейлора донесся далекий голос, приказывающий комуто дать картинку с изображением М100. В войсках их зовут «летающими лягушками». Но когда вы летите на них, когда вы узнаете, как они воюют, они становятся в ваших глазах прекрасными. Они приземистые, с большим брюхом, вмещающим все оборудование, а в заднем отсекеогневую группу мотострелков. На крыльях, похожих на обрубки, наклонные винты. По виду не скажешь, что они вообще могут оторваться от земли. Но они всетаки летают, господин президент, и к тому же очень быстро для машины этого классаили медленно, когда потребуется. Установленные на борту электронные приборы делают их почти невидимыми для врага. Он может заметить их невооруженным глазом, но наши приборы противодействияэлектроника, действующая против его электроники и сбивающая его с толку, настолько многофункциональна, настолько быстродействующа и работает на таком количестве уровней, что одна из его систем может не видеть ничего, кроме пустого неба, в то время как другая видит тысячи целей. Управляемые боеприпасы противника запутаются среди ложных изображений, наведенных вокруг настоящего М100. Но наши системы обнаружения целиприборы, которые мы используем для обнаружения врага, сделаны с использованием «проникающей» технологии. Если только японцы не придумали чегонибудь новенького, мы сможем видеть сквозь их электронную защиту.
Видите ли, продолжил Тейлор, излагая своими словами профессиональную военную историю. Теперь мы редко сражаемся, полагаясь на свое зрение. Идет соревнование электронных приборов, бесконечные попытки обмануть друг друга на многочисленных уровнях, тысячи раз за однуединственную секунду. Японцы многому нас научили, хотя учение и далось нам нелегко. Но мы думаем, на сей раз мы их прищучим. Как бы то ни было, революция в миниатюризации источников питания позволила нам увеличить дальность полетов до двух с половиной тысяч километров, в зависимости от боевой нагрузки. Это очень хороший показатель для такой неуклюжей системы, по сути, все еще являющейся вертолетом. Но самое замечательное в нихосновной комплект вооружения. В Африке японцы захватили нас врасплох лазерным оружием. Но бортовые лазеры имеют больше недостатков, чем казалось тогда в Заире. Мы не представляли, например, насколько зависели японцы от необходимости перезаряжать их. Они были практически привязаны к пунктам обеспечения и могли вести только короткие интенсивные бои. Мы избрали другой технологический путь. Нашим основным оружием является пушка, стреляющая снарядами с электромагнитным ускорением. Их можно сравнивать с пулями, в которых вместо пороха используется электромагнитная энергия. Эти снаряды летят с огромной скоростью, а при поражении цели они либо полностью уничтожают ее, либо выводят из строя всю аппаратуру. Существует несколько видов снарядов упомянутого типакомпьютер управления огнем автоматически выбирает нужный. Один видсверхпрочный, он пробивает практически все. Другойдвухслойный, первый из слоев взрывается сразу при соприкосновении с целью, зажигая все, что только может загореться, а более твердый внутренний проникает вовнутрь, пробивая любую существующую броню. Уже одна взрывная волна убивает всех солдат внутри вражеской боевой машины, одновременно выводя из строя ее саму. Огромным преимуществом является то, что один М100 может обнаружить и уничтожить несколько сотен целей за одинединственный вылет. Затем М100 нуждается в повторной калибровке вооружения в пунктах технического обслуживания, но все равно эта машина гораздо более эффективна и надежна, чем японские вертолеты с лазерными установками.
А пилоты в основном только при сем присутствуют? спросил президент. М100 делает все автоматически?
Он может многое делать автоматически. Но командир экипажапилоти второй пилот, он же бортстрелок, все же принимают основные решения. В том числе самые отчаянные, которые все еще не под силу искусственному интеллекту. В идеальном варианте можно вести огонь, полностью положившись на автоматику, потому что компьютер способен выявить и атаковать многочисленные цели за считанные секунды. К тому же компьютер получает разведывательную информацию непосредственно из централизованной базы данных. Но все равно в критической ситуации решения принимает человек. Например, компьютер не может определить, когда приземлиться и высадить десант. Онумная машина. Но все же не более чем машина.
Несмотря на все усилия Тейлора, президент попрежнему выглядел несколько растерянным. Затем Уотерс произнес:
Что ж, полковник Тейлор. Пока вы меня просвещали, я просмотрел коекакие схемы, которые представил мне ваш начальник. Очень впечатляюще. Да, очень впечатляюще. С другой стороны земного шара его глаза внимательно вглядывались в глаза Тейлора. Скажите мне, ваш план действительно сработает? В настоящем бою?
Надеюсь, господин президент.
И у вас достаточно этих систем?
«Достаточно для чего? На войне всегда всего не хватает.»
Господин президент, у меня есть все, что мне могла предоставить моя страна, и мы намерены использовать имеющиеся у нас средства наилучшим образом. Я уверен, что у нас хватает материальных средств для выполнения задачи, предусмотренной нынешним оперативным планом. Кроме того, в полку есть не только М100. Вопервых, отличные солдаты: умелые, хорошо обученные, верящие в поставленные перед ними цели, даже если они до конца их и не понимают. Без них М100всего лишь дорогостоящий набор болтов и гаек. Тейлор помолчал, и перед его внутренним взором прошло бесчисленное множество людей, с которыми ему довелось служитьне только солдаты Седьмого полка, но и лица, оставшиеся в памяти после десятков операций и после нескончаемой череды гарнизонов мирного времени. Господин президент, у меня к тому же есть и другое оборудование Великолепная боевая электронная аппаратура батальон тяжелых лазерных зенитных установок для защиты от ударов с воздуха тяжелые транспортные самолеты, которые могут перевезти все необходимое нам за один прием. А Десятый полк предоставляет мне отличные разведданные, средства электронного нападения и защиты. Но все в конечном итоге сводится к простым солдатам, из которых состоят наши роты и эскадрильи. Хватит ли у них храбрости? Достаточно ли хорошо они обучены? Превосходят ли они противника в стойкости? Думаю, что могу ответить «да».
Президент Уотерс ни в кого так не верил, как в этого человека с изуродованным лицом и твердым голосом. Будучи опытным политиком, он отдавал себе отчет, что позволил уговорить себя, но был уверен, что все кончится хорошо, и немалую роль здесь сыграл излучавший уверенность полковник в чудной иностранной форме. Он услышал именно то, что хотел услышать, и в речи его собеседника слова сами по себе имели гораздо меньшее значение, чем то, как их произносили. И, однако, даже понимание собственной маленькой слабости почти не убавляло вновь пришедшего к нему чувства уверенности. Конечно, и оно скоро пройдет. Но сейчас ему начало казаться что все, может быть, и обойдется.