Путь к Великому - Олег Сергеев

Путь к ВеликомуОлег Сергеев

Вступление

Часто в моей жизни возникали такие моменты, когда я неотвратимо начинал задумываться над тем, зачем мы посланы на эту планету. В чем смысл нашего земного существования? И можно ли повернуть время вспять? Можно ли изменить свою судьбу, не меняясь самому? Вопросов были тысячи, а найти на них ответы было, видимо, не суждено. Все-таки человек  довольно ограниченное существо и не только в физиологическом аспекте его земного бытия. Ограничено в первую очередь наше сознание. Слишком многих вещей оно не в состоянии принять, воспринять, в конце концов, просто понять и осознать. Ему проще решить, будто то или иное явление невозможно ни при каких обстоятельствах, а если все же что-то необъяснимое происходит на глазах убежденного скептика, ему достаточно просто убедить свой разум в том, что это либо обман зрения, либо легкое помешательство. В таком случае проще всего окрестить Ньютона или Коперника умалишенными: ведь они верили в существование бородатого деда на облаке, создавшего вселенную. Каких же размеров должен был быть этот дед?.. А такие люди, как Серафим Саровский, не просто верили, но и видели его собственными глазами. Так чье же сознание ограничено  мое или их? И не сделал ли я первый шаг к освобождению, задав себе однажды каверзный вопрос: зачем я здесь?

Никогда, ни одну секунду своей жизни я не считал себя атеистом в полном смысле этого слова. Скорее меня мучил агностицизм, зародившийся в бурную пору моей одинокой юности, в тот период, когда я впервые спросил себя об этом. Одиночество мое было относительным, т.к. толпа друзей, окружающих меня каждую минуту моей жизни, не давала почувствовать себя ненужным. Но иногда все-таки лучше быть свободным, нежели нужным. Ибо нужен ты всегда кому-то, тратишь драгоценное время на кого-то, решаешь чьи-то проблемы И подчас даже некогда остановиться и подумать о себе; нет, не об удовлетворении физиологических потребностей  они сами заботятся о себе, не давая забыть о них. Все-таки физиология  это мощный двигатель, вряд ли разуму и душе под силу тягаться с ней. Друзья лишают тебя самого важного  самого себя. Есть среди них и излишне заботливые и понимающие, которые всегда желают прийти на помощь, выслушать  даже тогда, когда мне не нужна ничья поддержка. Все эти человеческие качества мне казались и кажутся всего лишь навязыванием, желанием быть нужным, а не свободным. В юности я сам был подобен этим людям: я мало говорил, но много делал, был спокоен и неумолим, соглашался выслушать и поделиться сам, если находился тот, кто был готов безвозмездно внимать моим речам и даже дать совет, в котором  как я оцениваю эту ситуацию сейчас  я никогда не нуждался. Я терпеливо слушал, шутил, обменивался мыслями с друзьями  наверное, я был им необходим, а мне казалось, они необходимы мне. Это была иллюзия. Единственным моим другом в то время было одиночество. Правда, понял я это не сразу: когда ничего серьезное в жизни не тревожит, когда гормоны важнее душевной боли, когда ты готов бесконечно подстраиваться под окружающий мир и вычеркивать из будней тех, кто кажется тебе странным  разве хочется оставаться один на один с безмыслием и пустотой?

Мне уже тогда хотелось познавать, но природная леность убивала всяческие желания. Одно дело  познание антропологической структуры бытия, его технологичности и эргономичности, совсем другое  пытаться понять самого себя. Ведь внутренний мир-лабиринт куда страшнее внешнего океана, пусть даже в последнем и плавают акулы. Поэтому вопрос о смысле бытия всегда заглушался повседневными делами. Куда проще было дать себе ни к чему не обязывающий ответ: смысл в том, чтобы получать бесконечное удовольствие от своего существования, даже в минуты глубочайшей скорби. Ведь любой приговоренный к смерти будет цепляться за минуты, секунды жизни, чтобы насладиться ей, вдохнуть в последний раз воздух И никто из них не скажет, что жалеет о чем-то.

Но разум не желал принимать это. Он, будучи вполне зрелым существом, жившим всегда отдельно от меня, требовал объяснений более емких. Он требовал.

Я до сих пор благодарен проснувшемуся чувству одиночества. Просто в какой-то момент сознание буквально возопило: «Оставьте меня!», и я сбежал с очередного мальчишника, только чтобы побродить по ночным улицам и попытаться понять, чего же все-таки мой разум хочет от меня. А он хотел покоя, и только.

Смысл существования я нашел лишь позднее, когда обнаружил свое призвание. А обнаружил я его уже после того, как поступил в университет. Апатия и безволие позволили мне дрейфовать в водах, совершенно чуждых моему внутреннему миру. Лишь получив высшее образование, я смог наконец-то сказать себе: все! Я кардинально меняю свою жизнь! И я ушел туда, где меня ждали.

С тех пор прошло уже почти двадцать лет, и я ни на секунду не пожалел о своем поступке. Смысл существования для меня и заключался в роде моей деятельности. Вернее, поначалу я уныло имитировал действия своих предшественников и учителей, и было это не столько скучным, сколько жестоким и бесчеловечным занятием. Только много позже ко мне пришло озарение: я живу совсем в другом мире, а мои мощные иллюзии пытаются скрыть его от меня. Я сорвал завесу и

Однако, разум не унимался. В чем глобальное значение нашего пребывания здесь? Можем ли мы что-то изменить? И самое главное: действительно ли мы находимся там, где считаем?

Этот последний вопрос гораздо чаще стал мучить меня около года назад. А возник он после того, как я впервые задумался об органах осязания. Ведь вся наша жизнь и ее восприятие нами зависит именно от этих пяти чувств. Ведь мы никогда не будем есть что-то, о чем наше обоняние сообщит нам, что это дурно пахнет. Не будем трогать нечто, по мнению осязания, противное. И самое главное  зрение. Почему же мы так уверены, что наши глаза нас не обманывают? Даже в отношении цвета. Когда я задумался над этим, то испугался: а вдруг мы действительно «увязли в Матрице», как нам сообщил известный фильм? В этом тоже было какое-то разумное зерно.

А когда с год назад я познакомился с одним человеком, в корне переменившим мою жизнь, то понял, что живу в мире стереотипов, который невозможно сломать. Меня вдруг осенило, что я все тот же Кроха, каким одна удивительная, но так и не понятая мною знакомая прозвала меня в пору моей юности, и я не в состоянии вместить в себя то, что куда грандиознее моего собственного разума. Я, возомнивший себя царем и Богом, ибо сфера мой деятельности вполне позволяла дремавшему тщеславию проснуться и начать бурную жизнь, вдруг рухнул камнем вниз. Я ударился лбом о стену своего сознания  ограниченного сознания. Утешало лишь одно  наличие стены говорило лишь о том, что что-то есть и за этой стеной, что это не конец. Хотя и это понять уже было достижением.

Произошла смена идеалов. Лиза Калитина, до тех пор счастливо царившая на пьедестале с золотой диадемой в волосах, показалась лишь отзвуком какой-то давно забытой мелодии, не имевшей уже никакого отношения к реальности. Это чудо не только не выжило бы в современных условиях воцарения акул, скорее бы оно превратилось в серую мышь и сбежало подальше от глаз людских. И никогда не дало бы мне ключ к пониманию этого мира.

Итак, год назад в мою жизнь вошел человек. Сначала, пока была такая возможность, мы много беседовали, я записывал каждый разговор на диктофон. Впоследствии, когда я лишился и этой возможности, единственным моим утешением был лишь дневник, который я случайно нашел. Я прятал его от Крепса, прятал довольно долго, поскольку обнаружение этого дневника грозило мне сперва просто непониманием с его стороны, а затем уже и роем подозрений, которые на том этапе могли разрушить все  я бы так никогда ничего и не узнал. Я проводил над ним дни и ночи, хотя он содержал довольно мало информации, которая ко всему прочему носила обрывочный характер, хотя я до сих пор удивляюсь, как моему новому знакомому удавалось выкраивать для него время.

Чтобы как-то систематизировать все, что я узнал за минувший период, я и сел писать об этом. Я хотел сам для себя уяснить все события в хронологическом порядке, понять, как все это началось, чтобы как-то объяснить нагрянувший безрадостный финал.

Дневниковые записи будут здесь сочетаться с той информацией, которую я получил из наших бесед. Моим личным достижением стало не только то, что все это я объединил в общее полотно и третье лицо заменил на первое  я значительно расширил рамки повествования и обратил сумбурный набор фраз, понятных, пожалуй, только посвященным, в то, что сейчас лежит перед вами. Многие места и мне до сих пор не удалось постичь, но я буду работать над ними, буду работать  чтобы быть вооруженным знаниями, прежде чем сам покину этот мир, дабы ступить на Путь Просвещения.

Для начала вот текст, который я сотворил. Я не высказал никаких соображений по данному поводу, т.к. не уверен, что имею на это право. Я сделаю это позже, пожалуй. Хотя этого человека только что не стало

Зверев С. О.

Глава 1Перевал сна

Началось все в тринадцатую эпоху Перерождений, уже так давно, что я порой боюсь задумываться об этом. Тогда Бездонное Несоответствие было на грани катастрофы. На грани. Но оно все же выжило, вопреки всем предположениям, вопреки всему. И я рада этому, т.к., покинув его, я, тем не менее, была благодарна и ему, и его обитателям за то, что появилась на свет.

Возможно, в Бездонном Несоответствии прошло не больше года, мы же за этот период прожили целую жизнь. Все-таки я убеждена, что и течение жизни в наших мирах различно.

Тогда мое сознание еще было закрыто для просветления, я многого не знала, хотя окружающим казалась не только вполне вменяемой, но даже очень умной и эрудированной. Я и сама себя таковой считала: если долго внушать что-то человеку, в один прекрасный момент он проснется именно таким, каким его хотят видеть остальные. Хорошо это или плохо  решать не мне. Одно скажу: это неправильно. Человек должен научиться быть тем, кем только он хочет быть. И быть с тем, с кем хорошо будет ему. Быть там, где ему комфортно душой. И жить тогда, когда он предпочтет. Хотя последнее  из области фантастики, нельзя это не признать.

Жизнь мою в корне изменил Перевал сна. На нашей скорбной планете много еще таких осталось, а, значит, множество найдут свой приют По Ту Сторону Перевала.

Но чтобы не путать тех несчастных, решивших все-таки ознакомиться с моими записями, я начну с самого начала, с того момента, когда я еще целиком и полностью была во власти Бездонного Несоответствия или, что уже прозвучит для многих вполне обыденно,  среднестатистического существования на третьей от Солнца планете.

Однако задумывались ли вы в полной мере над тем, что означает понятие «среднестатистический», т.е. нормальный? Именно в объективном своем представлении. Как может человек, равно как и все прочие состоящий из плоти и крови и обладающий примерно той же удельной массой серого вещества, судить, кто из ему подобных «нормален», а кто  выходит за рамки статистического большинства? Уж если на то пошло и требуется ввести два этих термина, то определения им должны давать не те, кто впоследствии в соответствии с ними и будут классифицированы, ибо увидеть изнутри ни себя, ни тем более остальных, чуждых тебе существ, увы, невозможно.

Чуждых Именно это слово впервые и натолкнуло меня на мысли о жестокой роли статистики в жизни миллионов людей, изо всех сил старающихся быть как все и не понимающих одной простой вещи  быть «как все» невозможно», потому что понятия «все» не существует в природе. Толпа индивидуальностей  вот как можно было бы окрестить наше общество.

Тогда я задумалась, что, вероятно, всех людей с планеты Земля имеет смысл назвать «чуждыми мне». Хотя, впрочем, я не собиралась выделять себя из стада и слово «мне» употребила не столько в отношении своего эго, сколько в том смысле, в котором каждый человек воспринимает собственную личность. Т.е. каждого отдельного человека можно и нужно воспринимать как чуждого другому человеку  эта мысль затронула мое сознание, и с тех пор я уже не знала покоя.

У нас все же есть некие привязанности к тем, кого мы неизменно считаем «близкими», хотя я бы разделила все множество разумных существ на «собственно чуждых» и «объектов стремления». «Собственно чуждые» настолько далеки от нас в ментальной проекции, что даже если и найдутся точки соприкосновения, они вызовут только короткое замыкание  люди не любят быть похожими на других, каждый втайне желает быть неповторимым. «Объекты стремления», как видно из самого названия, тоже несомненно далеки от нас опять же в плоскости нашего сознания, но, будучи приближены к нам в плане физическом, не могут не вызывать некоей привязанности, граничащей с привычкой. Здесь и рождается то самое стремление  быть нужным, угодить, где-то и быть похожим, но опять же в своей уникальной манере и прочее.

Для каждого, однако же, существует и некая особая сила, магнитом притягивающая к себе. Сила эта до поры до времени далека именно в физическом аспекте, тогда как в ментальном она бывает ближе остальных. В обыденной жизни желание встречи с этой силой подчас называют либо поиском второй половины, либо ожиданием принца на белом коне/принцессы о семи венцах. Кто-то зовет это любовью. Впрочем, я бы определила это иначе.

В тот памятный день я узнала, что могу навсегда лишиться работы. Я сидела в кресле у окна, пытаясь запечатлеть в голове последние шаткие шаги мороза, обрушившегося на центральную часть России в конце того года. Год я, конечно, могу назвать, с некоторых пор память моя стала светлее. Только мыслить годами  уже не моя стихия. Это случилось в тринадцатую эпоху Перерождений, на самом ее исходе. Любая эпоха, заканчиваясь, втайне желает оставить о себе наиболее яркий след в истории. А тринадцатая, нося еще и отрицательный заряд магического числа, делала все, чтобы запомниться самым отвратительным и мерзким. Заметьте при этом, что она конъюнктурно прикрывала самые грязные свои устремления чистыми и демократическими призывами, а также лучшими побуждениями, родившимися в порыве «восстановить справедливость». Ну, как тут не сказать, что благими намерениями никуда, иначе как вниз, дорогу не выстроишь

Я сидела у окна, мне было никак  не скучно и не весело, не грустно, не любопытно. У меня уже тогда бывали моменты, когда я спокойно могла ни о чем не думать  т.е. не произносить в уме никакие фразы, день ото дня разрушающие серые клетки  ибо это именно то, что имеется в виду под словом «думать». Тогда я еще не умела думать без слов, но была очень близка к этому состоянию. Я была на грани.

Человек на грани опасен и не только для себя. Да, он может сорваться и полететь вниз, если его умений недостаточно на то, чтобы взмахнуть крыльями и взлететь, или не хватает сил, а то и смелости на то, чтобы сгруппироваться и самому прыгнуть вниз и вполне удачно приземлиться. Но, падая, он не только калечит себя, но и делает больно другим, которые в это самое время оказались рядом  он просто обрушивается на них своим весом, весом своего страдания.

Я буду помогать только тем, кто на грани Ради них самих и ради их близких Если только таков мой Путь.

Итак, к тому моменту у меня уже было высшее образование, определенный статус и вполне успешно сложившаяся репутация, которая, несмотря ни на что, вредила мне. Немногим дано это понять: как сложно держать планку тогда, когда это уже выше твоих сил. Окружение ждет от тебя подвигов, а ты уже мало на что способен: все-таки грань меняет все в твоей жизни и даже порой заставляет отказываться от самого желанного.

По образованию я была педагогом, но мое призвание так и не нашло своего выражения в этой профессии. Еще обучаясь в университете, я давала уроки отстающим школьникам, что вызывало во мне лишь раздражение  я с детства не терпела ограниченных людей. Ограниченных и непонятливых, ибо сама схватывала все на лету  ну таково было свойство моего разума. Увы, с образованием моим, однако, в том провинциальном городке, который был моей родиной, стать кем-то иным, кроме учителя, не представлялось возможным. Это я поняла уже на первом курсе, но тогда эйфория от осознания того, что я учусь на самом престижном факультете, захватила меня в свои цепкие пальцы и не отпускала аж до середины последнего  пятого  курса.