А по воде не получится? Привлекать посторонних непосредственно в районе поисков крайне нежелательно. Преждевременная утечка может сильно повредить.
Зачем же посторонних? Неужто среди «болтунов» не найдётся десятка-двух лётчиков и штурманов? И всех остальных, вплоть до последнего землекопа, я предполагаю набирать именно из этой категории. Причём, не из местных. Бежать и безобразничать им никакого смысла нет.
Хотите сэкономить на конвое? поддел меня Лаврентий Павлович, усмехнувшись.
И это тоже. Места глухие, каждый лишний рот обуза. К тому же, по осени наши кладоискатели освободятся и разнесут вести по всей стране.
Это в случае успеха операции с сомнением проговорил Берия.
Я в нём не сомневаюсь, товарищ нарком, ответил я твёрдо. И у меня были основания. Если в эталонном мире трубку в первый же полевой сезон методом пироповой съёмки нашла всего одна малочисленная партия, то сейчас к поискам могли быть привлечены сотни, может быть тысячи человек. Такой подход просто не мог не дать результата.
Хорошо, что вы так уверены, товарищ Любимов. Работайте, кивнул нарком, соглашаясь, Но помните, что вы взяли на себя личную ответственность. Когда планируете выехать на место?
По правде говоря, товарищ генеральный комиссар первого ранга, я бы не хотел надолго упускать текущую работу отдела, поэтому не планировал присутствовать в Мухтуе постоянно. Вылечу в начале июня, когда предварительная подготовка будет уже проведена, чтобы запустить процесс. И в дальнейшем вмешиваться буду только по необходимости. Думаю, для выполнения заранее подготовленного плана товарища Саджая достаточно.
Значит, не боитесь, что все лавры могут достаться другому? Тем более в деле, в котором вы так уверены? Или, может, готовите громоотвод на случай неудачи? прямо в лоб спросил меня Берия. Имейте ввиду, такие хитрости у нас не пройдут!
Даже не думал. Тем более, важно не то, что говорят, а что написано в документах. А критерием успеха для меня будут выплаты процентов от эксплуатации месторождений. Вы же не думаете, что я забуду застолбить за собой место начальника и откажусь от такого источника дохода? ответил я, слегка усмехнувшись.
Не пытайтесь скрягу из себя разыгрывать, не верю. Раньше этот номер проходил, но сейчас вам уже имеющихся средств девать некуда. Не совсем понимаю ваши мотивы, но это уж точно не личное обогащение. И, к сожалению, не стремление построить справедливое коммунистическое общество, которое вы своими начинаниями постоянно стремитесь извратить. проворчал нарком.
Это, наверное, потому, товарищ генеральный комиссар первого ранга, что мотивы не мои, а государственные и общество должно быть жизнеспособным, а не догматическим. И эффективность такого подхода раз за разом подтверждает партия, соглашаясь, как вы выразились, c извращениями. Сейчас Советскому Союзу для развития собственной промышленности критически нужны алмазы. По Марксу мы должны бы были освободить трудящихся Южной Африки, чтобы их получить. Я же всего лишь предлагаю более простое, осуществимое и менее затратное решение. Жизнь вскоре покажет, кто из нас прав.
Практика, как вы, товарищ капитан, любите повторять, есть критерий истины, сказал Лаврентий Павлович только ради того, чтобы не молчать. Идите. Доказывайте правоту на практике. Это у вас лучше получается, чем демагогию разводить. Понятно, что уклонился в сторону глава НКВД не ради того, чтобы прояснить мой «политический портрет». Просто оценивать успех предприятия он мог сейчас только исходя из моей в нём убеждённости и репутации. И то, что он решил таки рискнуть, не скрою, мне польстило, поэтому ушёл я от него в приподнятом настроении.
Алексей Николаевич Саджая, вернувшись в органы, сразу получил звание майора госбезопасности, но то, что он оказался в подчинении у капитана, его нимало не смущало. Уяснив перспективы, он с энтузиазмом принялся за дело, да так, что в формируемом им штабе совсем не оказалось «моих» людей, за исключением «кадровиков». Тем не менее, работа спорилась. В первые же дни, подняв картотеку, мы выяснили, что геологов, в том числе и недоучек, без практического опыта, в распоряжении наркомата ровным счётом пятьдесят восемь человек. Значит, мы могли сформировать полсотни, с небольшим, поисковых групп, учитывая, что кто-то из специалистов должен остаться в штабе. Начав плясать от этой печки, изучив опыт геологоразведки Северо-Западного региона, Саджая начал прикидывать состав партий, лавируя между желанием иметь в каждой побольше рабочих рук и сложностью их снабжения в глуши. Для последнего наркомат выделил нам от своих щедрот целых четыре корректировщика Яковлева, двухмоторной версии АИР-5, которые были заказаны в патрульном варианте для погранвойск. Эти машины с двумя новейшими 250-сильными Д-100-2А с алюминиевыми поршнями, вмещали семь пассажиров. Остальную нашу авиацию выбивал лично Берия за счёт «испанских» заказов. Дюжину ночных бомбардировщиков У-2 срочно ставили на поплавки. Эти машины хоть и не могли похвастаться пассажировместимостью, но зато поднимали до полутонны груза и были незаменимы для доставки продуктов и имущества, пока нет вертолётов. Но главной проблемой всё же оказались специалисты. Легко было с землекопами, нашлось достаточное число лесников-охотников, медиков, даже люди для работы на всех трёх выделенных нам рентгенаппаратах нашлись, а вот с радистами была беда. Наверное потому, что они концентрировались в основном в армии и на флоте, где комиссары бдительно следили за морально-политическим обликом личного состава. Так или иначе, но обеспечить каждую партию связью «с наскока» не получалось, хватало меньше чем на половину. Но нет таких крепостей, которые не смогли бы взять большевики! Саджая, проконсультировавшись у специалистов наркомата, взялся организовать до начала полевого сезона интенсивные двухмесячные курсы подготовки, направив туда любых людей, хоть как-то касавшихся радиотехники, и обеспечить к началу поисковой операции по два радиста на группу. В целом же в деле должны были участвовать более полутора тысяч человек из числа осуждённых и две роты войск НКВД.
Что и говорить, предприятие по моим меркам нешуточное. До сих пор я с таким количеством людей дела не имел. И мне было немного даже завидно, как всё спорится у Саджая. Но теперь, возвращаясь в штаб, я внутренне улыбался тому, что у меня появился повод уесть сосватанного мне организатора.
Одеты вы, Наталья Николаевна, не по случаю. Уж не знаю, найдётся ли у нас что-то на ваш размер заметил я, мысленно добавив «пунктик» в претензию, которую я выкачу своему заму.
Мне что, в Москву в лохмотьях что ли надо было ехать? Вот ещё! вздёрнула нос новоявленная зечка.
Положим, красоваться вам здесь совсем необязательно и даже вредно для общего морального состояния. Лагерь мужской. А в тайге и подавно не до этого будет. Разве что шляпка с вуалью, чтоб гнус не досаждал, может оказаться полезна.
Я что, здесь не останусь? В Сибирь отправите? За что? Что я такого вам сделала? Меня вообще по ошибке осудили! Мы в ресторане с подругой ужинали, когда к нам эти двое подошли познакомиться. Поначалу вели себя прилично, а потом этот Лёня напился и целоваться полез. Я ему пощёчину влепила, а он на нас донос накатал, дружок его, Васька, свидетелем записался! А я, между прочим, только рада, если к нам из-за границы геологи-иностранцы приедут! У нас даже не белые пятна на карте, а чистое поле с редкими отметками! Это ещё когда мы свою страну исследуем! Следователь даже слушать меня не стал! Все мужики козлы! всхлипывая, сделала заключение «геологиня».
Её слова меня сильно задели, всколыхнули злость на то, что всё получается у нас так коряво, совсем по-другому, нежели представлялось изначально. И, конечно, на осознание того, что именно я являюсь первопричиной вот таких случаев.
Отлично! Будешь при мне экономкой! Ночевать в ШИЗО! Жена на работу ты в дом! остановившись, я резко развернул девчонку за локоть и прямо в лицо бросал фразы от которых она оторопела и отшатнулась назад.
Вы не можете пролепетала в ответ чуть слышно.
Конечно не могу! я резко отдёрнул руки, отчего Наташа, освободившись, чуть не упала. Поэтому в Сибирь поедешь как миленькая!
Власть сменилась, а сатрапы и каторга как при царе остались, чуть придя в себя, показала спутница свою интеллигентную сущность, вечно состоящую в контрах с любой властью.
Напрасно вы, заключённая Сарсадских, на следователя и суд грешите, заметил я уже спокойно. Заслужили. А не научитесь язык за зубами держать, впаяем срок не в пример нынешнему. Найдём за что, уж поверьте.
Последнюю мысль я вывел, в основном, успокаивая себя «по Жеглову», мол, наказания без вины не бывает. Между тем, мы подошли к штабу и, пройдя по коридору мимо дежурного, я, без предупреждения распахнул дверь кабинета своего нового заместителя. Майор сидел с карандашом в руке и подчёркивал что-то на бумаге, но при моём появлении отложил всё в сторону и встал.
Вот, товарищ Саджая, полюбуйтесь наш первый геолог! Да какой! Студентка! Комсомолка! Спортсменка! И наконец, просто красавица! Прямо скажем глаз не оторвать! Посмотрел?! Хватит, хорошего понемногу! Дежурный! Выведи гражданку Сарсадских в коридор и присмотри за ней, пока мы разговариваем! я сыпал словами, не давая никому ни шанса, вставить свои пять копеек. Алексей Николаевич, ты что творишь?! Ты как себе это представляешь, забросить эту мадмуазель и два десятка мужиков в тайгу месяца на три-четыре?! Вот свою дочь ты бы так отправил?!! спросил я, когда мы остались наедине.
Это какая-то ошибка растерянно развёл руками майор, живо напомнив мне героя Этуша, которого я только что цитировал.
Конечно ошибка! Твоя ошибка, Алексей Николаевич! между собой мы договорились, чтобы не зацикливаться на званиях, общаться по имени-отчеству.
Вы же сами списки утвердили от такого моего «наезда» Саджая перешёл на «вы» и в подтверждение своих слов достал из ящика стола папку и извлёк из неё соответсвующую бумагу. Вот, Сарсадских Н. Н. и ваша подпись.
Да из этой бумажки не поймёшь, мужик или баба! Или ты хочешь сказать, что это для тебя не сюрприз?! прищурился я подозрительно, добивая заместителя, и продолжил выволочку. Я что, проверять всё за тобой должен?! Товарищ Берия рекомендовал мне тебя как знающего и перспективного сотрудника! Боюсь, мне придётся его разочаровать!
Саджая молча насупился, не найдя слов в ответ. Видя, что заместитель дошёл до нужной кондиции и мой авторитет ещё долго не будет ставиться под сомнение, я сбавил обороты.
Ладно, поиск виноватых отложим, с этими словами я сел на стул и жестом побудил заместителя к тому же самому. Что будем делать? Не отправлять же эту Сарсадских восвояси? Представляю её глаза, скажи мы ей, что из-за отсутствия кое-чего, отбывать наказание в советской исправительной системе она недостойна.
У нас ведь каждый геолог на счету. Может женскую поисковую партию создать? задал майор вопрос, которого я только и ждал.
Хорошая мысль! Никаких накладок, всё шито-крыто! Вот только отвечать за это ты будешь полностью сам, лично. Чтоб ни единого мужика в партии, включая конвой! Мне только трагедий на амурной почве не хватало! В конце концов, мы подопечных должны исправить, а не искалечить им жизнь. Познакомлю тебя с товарищем Артюхиной, может, она кадров каких подбросит. А в остальном, ищи, учи, но сделай. Помни о сроках! И сегодня же отгороди под баб один барак, чтоб ни одна мышь не проскочила! Мадмуазель же пока со мной побудет, а то знаю я вас!
Места может не хватить. Сюда к маю и так набьются, как сельди в бочке, подумав, ответил зам.
Значит надо чернорабочих раньше отправить поездом в какой-нибудь временный лагерь на Байкале. Вообще всех, кого только можно. Здесь задержать только геологов, пусть между собой опытом обменяются, пока время есть, да радистов. Да чего я тебя учу, сам сообразишь.
Эпизод 2.
Варясь в собственном соку, я мало уделял времени международным новостям и, скорее всего, любой мой боец, регулярно посещая политинформацию, мог бы утереть мне нос своей осведомлённостью. Но понятно, что такое масштабное событие как Аншлюс Австрии, я пропустить не мог. Не знаю, насколько совпадают с эталонной историей конкретные даты, но мне показалось, что всё идёт «точно по расписанию» и при тех же международных раскладах. Западные демократии начали потихоньку скармливать хищнику, чтобы тот вошёл в тонус, европейских слабачков. СССР не постеснялся выступить в защиту независимости альпийской республики на дипломатическом поле, но вес и влияние его в этом вопросе были столь малы, что ноты МИДа попросту проигнорировали. Внутри страны возмущались, клеймили на партсобраниях фашизм и Гитлера, но для меня событие было ожидаемо и ничуть не тронуло. Повод поволноваться появился несколько позже, когда, увидев в прессе фотографию немецкого танка-«двойки», я сделал запрос на все доступные снимки вошедших в Австрию немецких войск. Интересовала меня именно техника и чутьё меня не подвело. Пересмотрев всё, до чего мог дотянуться, в том числе и скупленные советскими «дипломатами» любительские кадры, я не нашёл ни единого портрета танка «панцердрай». «Единички», «двойки» сколько угодно. И, неожиданно, «панцерфир», причём, в одном месте их запечатлели не менее десятка. Обратившись к разведке, я получил подтверждение, что да, в немецкой армии массово эксплуатируются только эти три типа танков. «Уклонение» было налицо, сам собой напрашивался вывод, что в панцерваффе учли именно испанский опыт относительно массового применения одного типа танков с короткоствольными трёхдюймовыми пушками Т-26М. Наверняка, будущие подчинённые «быстроходного Гейнца» и на трофеях повоевать успели, и оценить их по достоинству. Новость была крайне неприятной. Ведь если у противника будет только один тип основной боевой машины с 75-мм пушкой, пусть пока и с «окурком», то они и выпустить их успеют к 41-му году заметно больше. Не говоря уже о модернизации, направления которой фашисты тоже могут у нас подсмотреть и внедрить гораздо раньше. Наши-то Т-126 уже с длинными пушками выпускаются! И, уж если в Германии так уважительно отнеслись к советскому опыту, то чего ждать после публичной демонстрации КВ?
Первым моим побуждением стало приложить все усилия, чтобы не допустить традиционной демонстрации новинок на первомайском параде. Но куда бы я ни обращался, с кем бы это дело не обсуждал, мои аргументы не встречали понимания. Буржуи должны видеть мощь СССР! Чтоб и тени мысли не возникло попробовать прочность наших границ! Более того, напомнив о себе, я спровоцировал Сталина возложить на меня организацию демонстрации первого экземпляра сверхтяжёлого танка, который вместо модели и тактического номера имел, подобно кораблю, собственное имя «Карл Маркс», набранное бронзовыми буквами на корме башни. Танк был моим детищем и я по прежнему курировал его постройку. Но протащить 230-тонного мастодонта через город на глазах всех его жителей совсем другое дело! Конечно, Ленинград, поскольку доставить «Маркса» в первую столицу с Кировского завода было абсолютно невозможно из-за сроков. На переброску танка в центр по водным путям требовалось до двух недель, а реки и каналы даже в середине апреля ещё не полностью очистились ото льда. К тому же машина ещё была в работе и не являлась боеготовой. Не хватало внутреннего оборудования, приборов наблюдения, средств связи и системы пожаротушения. Её, так или иначе, пришлось бы возвращать обратно, поэтому перевозку посчитали нецелесообразной.
Но и в Ленинграде было не всё так просто. Горсовет был готов идти на жертвы, демонтировать провода и ремонтировать улицы после прохода танка, но сразу было ясно, что мосты «Маркса» не выдержат, поэтому вариант доставки машины к площади Урицкого своим ходом отпадал. В субботу тридцатого апреля ленинградцы, гуляющие в парке имени Горького и на площади Декабристов у Медного Всадника увидели, как бригада рабочих принялась разбирать парапет набережной и вбивать в землю, за пределами мостовой, сваи, грохоча на всю округу дизель-молотами. Объяснение такого варварства в украшенном к Первомаю городе пришло ночью, когда развели мосты. Тяжелогружёный железнодорожный паром, обычно ходивший на Балтийский завод и обслуживавший построенную в 1928 году Василеостровскую ветку, с пришвартованными к обоим бортам баржами-кессонами, чтобы обезопаситься от опрокидывания, аккуратно уткнулся носом в импровизированный причал. Суета палубной команды и вот уже взревели, выпустив клубы, казавшегося белым в электрическом свете дыма, мощнейшие дизеля. Мехвод «Маркса», следуя командам, осторожно подал бронированного монстра вперёд. Паром под тяжестью груза сидел в воде слишком глубоко, поэтому танку пришлось преодолевать «поребрик», зацепившись за берег только передними ведущими колёсами. Посыпалась гранитная крошка, но машина уже приподнялась и первые катки сошли на грунт. Толстые стальные тросы, закреплённые на импровизированных кнехтах, натянулись и, показалось, загудели как струны, не давая «Марксу» оттолкнуть паром от берега. Ещё немного и тяжёлая машина продвинулась вперёд, встав неподалёку от памятника Петру, который по сравнению с ней уже не казался таким внушительным.