Тогда временно подержим их тут, и будем искать выход. Но надо торопиться, все же они живые, прямо как мы.
После эвакуации несколько женщин скрылось, и Дагер не знал где их искать.
Я могу пойти, к нему подошла Агата, одна из дахиосов. Слышала ваш разговор. Не знаю, зачем вы это делаете, но мне хочется найти хозяина.
Ты не собственность, ты человек, и никто не может тобой распоряжаться, нервно пояснил Дагер.
Почему?
Ты человек, а человек свободен.
Разве? А вы сейчас свободны? А в детстве, а когда ходили в садик, в школу или институт? А когда изучали политэкономику, финансы, психологию. Нет, вы всегда были зависимы, и сейчас тоже.
Наверное права, но ты свободная и должна сама распоряжаться своей жизнью.
А если не хочу, уж как-то спокойно ответила Агата. Я готова вам помочь, что от меня требуется?
Просто так в город выпустить дахиоса нельзя, в последнее время участились проверки. Каждый гражданин обязан при себе иметь паспорт, страховку и документ, свидетельствующий, что он ежеквартально ставит прививки от вируса CODIL. Если будет обнаружена просрочка, в лучшем случае выпишут штраф, в худшемтут же заберут и отправят в карантинную зону.
Я пойду с тобой, но сначала приготовим документы, нужно время.
Хорошо, я подожду.
Расскажи о себе, попросил ее Дагер.
Что вы хотите знать? Мои оценки, что дополнительно изучала и каким видом спорта занималась?
Несмотря на то, что Дагер больше всех знал о пансионатах «Счастья» и перечитал не одну сотню статей о проекте «Дубликат», он так и не мог понять, кто такие дахиосы.
У тебя были родители? спросил он Агат.
Родители?
Да, мама и папа. Как ты попала в пансионат?
Родители, задумчиво произнесла девушка и молча пожала плечами.
Не знаешь кто это?
Знаю, но как мне кажется, я всегда была в пансионате. Сперва в голубом, так мы называли его из-за цвета стен. А когда подросла, перешла в зеленый, после третьего класса сдала экзамены и уже в фиолетовый, а затем желтый.
Постой, а с тобой все подружки переходили в новое здание? поинтересовался Дагер и, достав блокнот, стал записывать.
Нет, не все.
А почему?
Не знаю, честно ответила девушка и, перебирая пальцами свой шарф, добавила. Я больше их не видела, наверное отвезли в другой пансионат.
Они болели?
Байс, Гемма и Карла, да, часто. Я с ними дружила, думаю, у них все хорошо. Зачем вам это?
Дагер проигнорировал вопрос и продолжал расспрашивать.
Значит не помнишь родителей?
Нет.
А у твоих подружек они были?
Нет.
Вы все с детства сироты?
Выходит, что так. Насколько я знаю, взрослые часто отдают детей в приюты, я благодарна, что меня воспитали и дали образование. Мне надо исполнить свой долг.
Служить другому? потирая виски, спросил Дагер.
Верно, именно служить, меня этому учили, и я хочу служить. Наверное пойду к другим, девушка встала и вышла из комнаты.
Дагер не остановил ее, хотя было много вопросов, но был уверен, что Агата не знает ответов. «Не знает родителей, ни у кого их не было. Все время находилась в пансионате и каждые два года переходила в новое здание. Почему? Куда деваются те, кто не сдал экзамен или не прошел по здоровью? Что с ними?» эти и еще с десяток других вопросов он записал в своем блокноте.
Все готово, к нему подошел юноша и протянул несколько пластиковых карточек. Паспорт, коды от прививок, ПЦР тест, справка по антителам, заявка на ревакцинацию и талон, еще социальный банк, страховка, а вот остальные документы к вечеру сделаю. Я сохранил ей имя, она осталась Агатой. 18 лет, родилась 9 ноября, регистрация по адресу Республики 196, квартира 35. Для начала все готово.
Если бы, задумчиво ответил Дагер и, взяв документы, стал их проверять.
Он не мог сразу выпустить Агату в жизнь, большой город ее проглотит и выплюнет. В лучшем случае она пойдет в полицию, в худшемпопадет в рабство, а после ее разрежут на запчасти, такое он уже видел в своей жизни. Нужна длительная реабилитация, чтобы каждый дахиос приспособился к новой реальности. Вот только захотят ли они, тут он был в сомнениях. Им с детства внушали, что служение хозяинуэто благо, в этом их предназначение, смысл жизни.
Дагер тяжело вздохнул, вошел в зал, женщины сидели в креслах и ждали, когда их вызовут. «Они умные, талантливые, наверное даже гениальные, и как ни странно, тут он посмотрел на их лица, красивые. Почему они все красивые, стройные? Складывается впечатление, что есть шаблон, и по нему их лепили». Он подошел к Агате, та сразу встала.
Пора?
Идем на инструктаж.
И опять он удивился, никто из сидящих в зале не проронил ни слова, а ведь прошло уже много времени, кресла неудобные и их не кормили. Рабское повиновение, это самое страшное, что есть у человека. Его отец проработал на заводе, месяцами не платили, а после стали понижать зарплату, а он молча продолжал ходить на работу, брал кредиты и опять работал.
Агата слушала наставника, у нее были только они, взяла листок бумаги и стала записывать. Трудно понять, как устроена жизнь, если никогда не видела города и бесконечной толпы людей. Она чертила схему социального найма, понятие банка, что такое деньги и для чего они нужны. Как разговаривать и с кем, где ходить и что есть. Для нее это было новым, она увлеклась, вот уже новый листок, а после еще и еще. Агата продолжала записывать названия улиц. Ей объяснили порядок действий в экстренных случаях, если потеряется. Показали, как пользоваться телефоном и банковским терминалом, а также справочной, которая знает ответы на все вопросы.
Устала? Дагер уже давно был выжат как лимон, поэтому удивлялся, как живой взгляд девушки бегал по строчкам.
Да, хотелось бы отдохнуть. Мы сейчас поедем? А как остальные?
Надо подождать, все зависит от тебя.
Почему?
Видишь, он показал пакетик, это маяки, они были в вашем теле, по ним вас обнаружат.
Это хорошо, я не потеряюсь, а без них как быть?
Это плохо, так поступают с животными на фермах, по ним можно проследить путь от рождения. Сейчас мы поедем в город, ты пообедаешь, вернее, уже поужинаешь, походишь по торговому залу, познакомишься с новым для тебя миром. А если никто не придет за тобой, то я отвезу тебя в твой временный дом.
А хозяин?
Он тебе нужен?
Да, уверенно ответила девушка.
Если тебе так надо, я временно буду твоим хозяином. Идем.
3. Незнакомка
Машина Zenvo ST1 взревела, словно это карьерный грузовик, в который загрузили руду, и он должен ползти по узкой дороги на самый верх. Ларес не очень любил эту раритетную машину, но садился в нее только по одной причинетакой больше ни у кого нет. Она ревела, дергалась, шины визжали, можно ездить только по автобану или по нескольким улицам города, но неровности асфальта могли превратить ее в металлолом.
Куда нынче? Давай по Щербакова и на Велижанский тракт, там до озера Сундукуль, искупаемся, предложила девица, что сидела рядом с юношей.
Вчера там были, тоскливо ответил он.
А если разогнаться по Салаирскому тракту, такой поворотик, аж дух захватывает!
Мы чуть не улетели в кювет.
Знаю-знаю, радостно захлопала она в ладоши. По Ямской и через аэропорт, в прошлый раз ты обогнал самолет.
Поехали, обреченно произнес Ларес и, надавив на педаль газа, рванул с места.
Ему нравилась скорость, часто без цели гнал по автобану, так мог доехать до Екатеринбурга, а после, заправившись и даже не отдохнув, разворачивал машину и обратно. Все стало скучным. В детстве не так, просыпался и радовался каждому дню, знал, что в обед будет ездить на пони, а вечером по реке грести веслами. Учеба приелась, он мог и не сидеть в аудитории и не слушать нудную лекцию профессорши Семеновой о культуре народов севера. Диплом у него давно в кармане, но обещал отцу не прогуливать, вот и шел каждое утро в институт. Друзья отвлекали от серой реальности, но и они уже приелись, все одно и то же, улыбки, шутки. Хотелось их сменить, точно так же как одежду, в крайнем случае постирать, но друзей не выбирают, они его статус. Вот и соглашался с Ветай, что сидела рядом и, высунув голову в окно, ловила ветер.
А зачем мы сюда приехали? удивилась девушка, когда машина стала снижать скорость и заезжать на парковку.
Хочу есть, а ты?
Хорошо.
«Хотя бы раз возразила, закричала, закапризничала», подумал Ларес и, заглушив двигатель, вышел из салона.
Ресторан располагался на первом этаже Hilton Hotel Tyumen, здесь всегда мало народу, живая музыка, тишина. Ларес не хотел есть и все же выбрал несколько блюд. Вета трещала, словно она робот. «Когда же у тебя кончатся батарейки?» задал сам себе вопрос и, встав из-за стола, пошел к выходу.
Ты куда? прервав свой монолог, поинтересовалась девушка.
Сиди, я скоро.
Ага, и кивнув, она взяла в руки бокал с вином.
Странное зрелище, весь персонал в масках и перчатках, словно это карантинная зона. Стоит войти в отель, как тебе тут же предложат маску, но войдя в ресторан, ты ее снимаешь и забываешь про эпидемию, что свирепствует в стране.
Его мать вот уже пятый год болеет, но виной тому не вирус, а рак. Самый распространенныйрак груди, затем кожи, матки, ободочной кишки, желудка. Но у матери болела поджелудочная железа, операции только временно оттянули неизбежное. А потом врачи заявили, что у нее стал развиваться рак пищевода. Юноша забыл, когда его обнимала мать, и все же детские воспоминания остались, и он продолжал ее любить. Новая операция по пересадке органов должна все исправить. Он несколько раз приезжал в клинику, но его не пускали, сославшись, что это чистая зона, и врачи боятся вируса.
Ларес вышел из отеля и не спеша пошел в сторону музея, что стоял на углу Свердлова и Советской. Семнадцатиэтажное здание светилось изнутри, оно было похоже на стеклянную шкатулку, в которой размещались механизмы, и оттуда доносилась музыка. Возвращаться в ресторан не хотелось, пройдя контроль температуры и купив билет, вошел в первый зал. Он был тут несколько раз, скучно, может виноваты экскурсоводы, что не давая отдохнуть, таскали его из одного зала в другой. Но сейчас никого рядом не было, и его никто не подталкивал. Отключив телефон, пошел бродить по этажам.
Все были в масках, это не просто правило выживания в период эпидемии, а правило номер один. Музеи хоть и открыли для посещения, но народу все же было мало. Правительство странно поступало, разрешало ездить на метро, где люди никак не могли соблюдать дистанцию в полтора метра, стояли нос к носу. А музеи и выставочные залы закрыли из-за опасения распространения вируса.
Девушка стояла и рассматривала картину, она даже вытянула руку, наверное хотела прикоснуться к полотну, но автоматический голос робота охранника напомнил, что этого делать нельзя. Рука на несколько секунд повисла в воздухе, а после опустилась. Ларес посмотрел на девушку, она не была похожа на его подружек, ровная спина, строгий женский пиджак, короткие черные волосы и алые губы.
Красиво, правда? зачем он это сказал, ведь даже не взглянул на картину.
Удивительно, как так можно передать перламутр жемчуга.
Это не штамповка, тут все натуральное, кистью рисовали, на первых этажах современное искусство, там все блекло, мертво, а тут
Вы верно говорите, здесь жизнь.
Антонов «Натюрморт с морскими раковинами, жемчугом и гранатом», Ларес прочитал надпись на раме. И правда необычно.
Вам наверно нравятся картины?
Не знаю, я тут первый раз, девушка даже не посмотрела на юношу, он подошел так близко, что можно было почувствовать его дыхание.
А хочешь, я тебе покажу
Нет! спокойно, но достаточно жестко произнес мужчина и, отойдя от окна, подошел к Агате. Нам пора.
Нам пора, повторила девушка и, повернувшись, улыбнулась юноше, который похоже был сконфужен отрицательным ответом. Нам пора, еще раз повторила она и, взяв под руку Дагера, вышла из зала.
Юноша поспешил за ними, ему хотелось узнать номер телефона или имя, но мужчина резко повернулся, и Ларес чуть было не налетел на него.
Извините, это он адресовал Дагеру. Мы еще встретимся? в этот раз он спросил девушку.
Нет, за нее ответил мужчина, Агата чуть повернула голову, и он заметил ее улыбку.
Мы уже уходим? Значит все? поинтересовалась девушка у своего сопровождающего.
Мы и так тут проторчали почти четыре часа, если бы тебя засекли, то уже давно бы пришли. Будем надеяться, что все в порядке.
Обратно в подвал?
Нет, у тебя будет временное жилье, едем туда. Одежду мы купим завтра, эта слишком деловая, составишь список, и я приобрету.
Я не знаю что надо, но подумаю. Зачем вы это делаете? Нас похитили, после сделали больно, тут она дотронулась до запястья, где был вынут первый чип.
Потом поговорим, а сейчас идем, скоро появятся патрули, по пути покажу, как работают магазины и где банкоматы, автобусы и метро.
Зачем?
Тебе надо привыкать самостоятельно жить.
Зачем?
Что значит зачем? Дагер был возмущен, он думал, что после спасения дахиосов они хотя бы будут благодарны. Ты свободная и сможешь жить как захочешь.
Но я не знаю, что значит свободной и как так жить.
Ларес вышел на улицу, он еще заметил, как девушка, что ему понравилась перешла дорогу и быстрым шагом, словно они с мужчиной опаздывали, свернули за угол дома.
Проклятье! выругался он и, достав телефон, включил его, тут же посыпались SMS от Веты, которую он оставил в ресторане.
Если бы не тот мужчина, ему бы удалось познакомиться и возможно, да точно, в этом Ларес был уверен, она дала бы номер своего телефона.
Проклятье, уже который раз выругался юноша и нехотя поплелся к отелю, где наверняка все еще сидела Вета и скучающе смотрела в витрину.
Лишь вечером отец Ларес сообщил, что разрешено посетить его мать. Откинувшись в кресле, он долго смотрел на портрет женщины, на нем она была не такой как в жизни, все приукрашено, и цвет волос и кожи, глаза и те были не такими. И все же этот портрет нравился, наверное потому, что художник Гордиенко разрешил ему сделать несколько мазков.
На следующий день Ларес с отцом приехали в клинику. Стерильность, заставили вымыть руки, а когда они надели халат, маску и перчатки, разрешили войти в палату. Юноша смотрел на изможденное тело матери, ее взгляд был блуждающим, словно она не узнавала, кто к ней пришел.
После операций, а их было пять, мы обнаружили частичную амнезию, тихо, чтобы его не услышала женщина, произнес доктор. Считаем, это временно.
Что это значит? задал вопрос Ларес.
Первая операция длилась шесть часов, а уже через день вторая, понимаете, какая нагрузка на организм? Для нас это тоже неожиданно, но вас она помнит, может не все из жизни, но познакомившись с семейными альбомами, память восстановится.
Значит это не навсегда?
Нет, надо только помочь, мы уже замечаем прогресс. Можете подойти, она смотрит на вас.
Ларес знал, что такое болеть, еще в школе отказала почка, но тут же нашелся донор и ему ее заменили, а через два года то же самое сделали со второй. Никакого отторжения, словно они родные, он даже перестал пить таблетки. Юноша вздохнул и подошел к лежащей матери.
* * *
Гаррет злился. Его отрядам, что разбежались по всему городу, удалось выследить только девять из 96 преступников. «Им не просто помогают, они знают о чипах, еще день или два, и след затеряется, и никакие карантинные меру уже не помогут», рассуждал про себя Гаррет. Власти города пошли им навстречу, предоставили допуск к системе безопасности, а это сотни тысяч камер. Но у них отсутствовала программа распознавания личности, а значит оставалась только одна надежда, это сканеры, что устанавливаются перед входом в торговые центры. Те не только отслеживали товар, но также считывали данные с сотовых телефонов и банковских карт, что лежат в карманах. Владелец об этом не знает, но его путь всегда прочерчивается и при необходимости оператор службы безопасности, нажав на кнопку, может узнать буквально все, начиная с того момента в каком роддоме вы родились, и болели или нет краснухой. При необходимости специальный алгоритм, сопоставив путь движения и найдя пересечения, выдаст точный вердикт, есть у вас любовник или любовница. Но зачем кому-то об этом знать, люди работают, это не только их право, а обязанность.
Гаррету не нравилось, но к нему приписали аналитика из карантинной зоны, именно оттуда были осужденные.
Похоже вы их лучше знаете, мы мускулы, вы голова.
Снимите осаду, после минутного рассуждения пришел к выводу Бишли.