Химера в наследствоИрина Миронова
Глава 1. Начало
Алекс, послушай меня! снова настойчиво позвал его голос, звучавший словно по радиостанции на плохо настроенной волне: отдаленно и немного глухо. Вот только вся акустическая система на борту самоходной машины была в этот час выключена, и звукам извне неоткуда было взяться. Сам же невольный получатель передачи стоял в тихом одиночестве в одном из боксов закрытого в этот поздний час гаража своего владельца. Он проходил техническое обслуживание, предписанное правилами эксплуатации самоходных транспортных средств.
Александр! в раздавшемся голосе проступило напряжение, кто-то на той стороне явно терял терпение.
«Что за обращение такое? По имени Чужому. С чего вдруг?» пилот прислушался к себе.
Из глубины его сознания имя будило едва ощутимый смутный отклик. Резало слух непривычностью позабытых и словно часто слышанных некогда звуков. И это раздражало. Как раздражал и сам голос, вторгшийся в зону его слышимости и комфорта. А еще, внезапно для себя, ему захотелось откликнуться, дать знать говорившему, что он слышит этот зов, и потребовать отключиться от систем приема внешних сигналов транспортника, чтобы голос замолчал, оставив его одного в тишине. Но пилот опасался привлечь к себе внимание сигналом гудка или иными звуками, которые наверняка не остались бы незамеченными датчиками охраны гаража консула.
У того, кто принимал сейчас сигнал, не было рта в обычном понимании этого слова, и раздавшийся голос прозвучал не в динамиках, а его собственной голове, хотя это тоже будет неверной характеристикой той части машины, в которой функционировал мозг пилота самоходного транспортного средства. Аудиосообщение было направлено прямо в ядро транспортника в место, где фактически размещался мозг пилота машины.
Я вас слушаю, мысленно отозвался тот, кого голос назвал Александром.
В гараже никого другого кроме него не было, а любопытство подталкивало узнать, в чем же дело. Внутреннее освещение транспортника подсветило размашистую надпись на панели управления «Ночной Бродяга». Какая ирония, ведь бродить он не умел и тем более никогда не делал этого ночью мощность его движка позволяла разгоняться до скорости полета едва ли не мгновенно после старта, а ночные поездки его хозяин не любил.
То, что ты сейчас узнаешь от меня, изменит твою жизнь, но ты не должен ничего бояться. Ты нужен мне и я помогу тебе выбраться.
Бродяге не понравились эти слова, но любопытство снова перевесило осторожность. Внутренние системы управления не фиксировали взлома центрального процессора, расположенного возле ядра машины, а значит, ни одну инструкцию системы безопасности пилот не нарушал, вступив в разговор с незнакомцем.
Говорите, пилот направил мысленное обращение по каналу связи.
В ту же секунду загорелся индикатор полной заправки аккумулятора. Оставалось несколько минут до отключения, и обычно Бродяга тратил их на прослушивание городского радио. Вот и сейчас его тянуло включить привычную волну, но упрямое любопытство мешало это сделать.
Меня зовут Джонатан Хейч и я человек, пояснил незнакомец, сразу отрицая свое искусственное происхождение. Мы не знакомы, но я знаю тебя. Точнее, знаю о тебе. Мои слова могут показаться тебе фантастикой или бредом, но ты должен выслушать меня.
Голос звучал приглушенно, фоном следовали глухие щелчки. Бродяга не привык к такому низкому качеству вещания сигнала, заставлявшему вслушиваться в звучание каждого слова. Он молчал.
Тебе не два года с момента создания. Тебе триста пятьдесят пять лет. Из них год ты знаешь себя как ядро частного самоходного транспортного средства, а триста двадцать три года ты провел в криосне, и все это время, в том числе тридцать один год до заморозки, ты был человеком.
Бродяга по-прежнему молчал. Он не знал, что ответить. Инструкций на этот счет в нем не было, оставалось разве что сообщить владельцу о подозрении на взлом, но не было доказательств. Поставленный на запись микрофон фиксировал тишину в салоне.
Ты можешь оставить всё как есть, Алекс. Через два года твое ядро, используемое в качестве пилота, будет подлежать замене. К процессору транспортника подключат новое, а тебя утилизируют.
Ночной Бродяга знал этот протокол эксплуатации пилотов. Из-за износа ядро выгорало и биохимические вещества, вырабатываемые процессором, переставали усваиваться. Самую совершенную современную разработку в транспортной промышленности подлежало утилизировать срок службы автопилотов из-за нагрузок был коротким. Хотя Бродяга не эксплуатировался в ночное время, и его ядро могло прослужить на год дольше. Ему повезло с владельцем, тот был аккуратен и не использовал его на износ.
Это нормально, Джонатан Хейч. На смену мне придет новая модель ядра.
Выбор Бродяги пал на электронную музыку с тягучими мотивами, столь несвойственными современному звучанию. Очистив музыку от голоса, пилот прибавил звук в салоне. Динамики мягко вибрировали. Привычная процедура отключения транспортника уже была запущена.
Алекс, ты глушишь мой сигнал! Я понимаю, эта информация сложна для тебя. Ты должен запомнить одно ты не был создан. Ты был рожден! И если неправильно распорядишься этой информацией, то у тебя не будет в запасе и тех двух лет, отведенных как ядру этой чертовой машины!
Пилота утомил голос. Он звучал как сбой в системе, требующий перезагрузки. Именно это Бродяга и сделал, выключив все свои системы и перейдя в режим сна.
Глава 2. Обратный отчет
Сумерки опустились на Скай-сити как обычно рано, придав своим контрастом яркости городским подсветкам. На верхнем уровне зданий было темнее, чем ниже. Освещение художественных высоток прорезало небо причудливыми сетками или вязью узоров. Подсветка крыш домов образовывала небесные зодиаки, внезапно вдруг оживающие в своих символах: распускающиеся цветы, гримасничающие лица людей, столь прекрасные и уже незаметные через уровень ниже. Вся эта красота служила данью моде, коммерции и отчасти была дорожным путеводителем в городских районах.
Созданная сотни лет назад структура высотного города состояла из уровней, и те, кто был на вершине мира, предпочитали жить и работать выше всех, имея там некое подобие естественной смены дня и ночи, недоступной уровнями ниже.
Самоходная машина консула, плавно сбрасывая скорость, опустилась на парковочную площадку, сев прямо на зрачок открывшегося глаза путевой знак десницы власти и правосудия, украшавший логотип и служивший обозначением принадлежности площадки муниципальному ведомству. Мужчина, на вид среднего возраста, вышел из транспортника и в сопровождении дежурившего у площадки бота-охранника направился ко входу в здание. Его путь освещала бегущая из уголка светового глаза серебристая слеза-луч.
На смену механическому торсу с головой, парящему в воздухе чуть позади человека, должен был прийти другой такой же охранник, но этого не происходило. Площадка оставалось пустой.
Тридцать секунд.
Минута.
Две.
Нарушение протокола скоро станет вопиющим. Самоходное транспортное средство сливающегося с ночью цвета с подсвеченной красной надписью на борту «Ночной Бродяга» опустилось на колеса прямо на эмблему с неморгающим глазом переместилось в отведенную под продолжительную парковку зону крыши здания. В машине на непопулярной волне зазвучало включенное пилотом радио. Дверь транспортника самопроизвольно распахнулась и на заднее сиденье сел незнакомец.
Человек. Девушка, если быть точным. Она тут же прилепила небольшое устройство на внешнюю панель, прикрывающую ядро машины, расположенную в выступе у панели управления транспортника. Прикрепленное устройство вирусом проникло в систему машины. Внутренние протоколы требовали немедленно сообщить владельцу о проникновении и, судя по происходящему в системе транспортника, попытке угона, но пульт в руках незнакомки глушил связь ядра с процессором. С помощью него она отменила отданный ранее сигнал блокировки дверей, так и не дошедший от процессора к внутренним замкам. Похоже, она основательно подготовилась к угону самоходника, портативное устройство в ее руках уже отдало принудительный сигнал подняться в воздух и лететь по заданному маршруту, уходя на уровни вниз.
Вы совершаете ошибку. Остановитесь, ваши действия попадают под уголовное преступление, сквозь музыку в салоне приятным мужским голосом пилот обратился к угонщице. Но незнакомка молчала, а транспортник вынужден был пристегнуть ее, обеспечивая безопасность и комфорт пассажиру, как и полагалось машине премиум-класса, которой он являлся.
Темной тенью машина резко нырнула вниз, за секунды скидывая несколько десятков метров высоты. Срезая перпендикулярно путь, пилот лавировал между другими двигавшимися на разных уровнях транспортниками. Те, освещая ему дорогу, словно стояли на паузе, еще раз подтверждая исключительные ходовые и лётные качества Бродяги, а также ядра его пилота как части машины. Видеокамера салона не фиксировала беспокойство похитительницы. Та хорошо переносила столь резкий полет.
Пронзая освещенный средний уровень, аэромобиль ушел в густую тьму нижнего уровня, попадая во влажную дымку испарений. Самоходник включил освещение на дне машины. Автоматическая память пилота фиксировала происходящее, но транслировать владельцу это запрещали настройки пульта в руках похитительницы. Разве что включенное радио по-прежнему звучало в салоне. Пилот догадывался, что скорее всего самоходник украли, чтобы разобрать на запчасти или заминировать и, судя по слаженности действий и контролю над ним, делали это профессионалы.
Нижний уровень граничил с водой. Ночной Бродяга никогда так низко не опускался. Платформа, на которой размещался город, уходила под воду из-за подступавшей воды, и тьма густого тумана от испарений грозила потерей ориентации в пространстве. Наружная видеокамера самоходной машины не различала границу между водой и сушей. По данным навигатора пункт назначения был на пару метров выше уровня воды. Местом для парковки служило крохотное пространство, вовсе для нее не предназначенное и не освещаемое ничем, кроме фар транспортника. Приземлившись на гравитационную подушку под собой, авто выдвинуло колеса и поехало по указанному направлению. Сигнал с радиостанции не доставал до этого места и музыка больше не звучала. В салоне стало тихо, даже дыхание девушки было бесшумным и лишь под колесами хрустели камни и мусор. От сырого воздуха начали потеть окна.
Бродяга знал оставшийся маршрут, по которому ему предстояло проехать, и он ему не нравился. Физическое состояние похитительницы он не мог считать из-за всё той же блокировки систем. До цели оставалось совсем немного, как позади послышался глухой звук. Видеокамера заднего вида зафиксировала со скрежетом закрывшиеся ворота бункера, и если бы пилот транспортника мог выражать человеческие эмоции, то издал бы досадный выдох. Но Бродяга продолжал молчать, даже когда дверь пассажирского сидения открылась и в салон вошел еще один человек.
Лицо мужчины было скрыто под тенью широкого капюшона. В транспортнике включился свет, но и это не помогло внутренней камере, служившей Бродяге глазами, зафиксировать лицо незнакомца, откинувшегося на сиденье. Кража претендовала на характеристику странной.
Извини, что без приглашения, но ты не оставил мне выбора, голос казался знакомым, но Бродяга упрямо молчал. Алекс, ты не мог меня забыть. Мы недавно общались, и ты был невежлив, если учесть мою цель и сложность выхода на тебя. Можешь говорить свободно. Сейчас твои сигналы блокируются и не поступают в систему записи процессора.
Кто вы и для каких целей угнали транспорт консула? раздался лишенный интонаций приятный голос пилота, обработанный акустической системой под личный вкус чиновника. Молчать дальше было бессмысленно, переговоры могли спасти имущество его владельца.
Как я и говорил, меня зовут Джонатан Хейч. Я нейрохирург в корпорации «Прайм моторс» и технически являюсь одним из твоих создателей. Ты все еще жив благодаря мне и своим кредиторам, решившим инвестировать в новый проект свой неликвид, коим ты являлся.
Хейч замолчал, делая паузу, чтобы пилот обдумал услышанное. Бродяга же просто молчал. Системы работали исправно, но поставленная угонщиками блокировка оставалась включенной. Похоже, доктор ждал его ответ и, припоминая регламенты этикета, пилот ответил:
Мне приятно с вами познакомиться лично, мистер Хейч. Жаль, что это происходит при обстоятельствах, схожих с угоном. Хотите коктейля или может быть виски?
Алекс, черт возьми, не ёрничай, у нас мало времени! человек говорил тихо, но голос был эмоционально окрашен, и пилот мысленно улыбнулся этой реакции. Слова Хейча всё так же не имели для него смысла. Твой угон был необходимостью. Ты должен меня выслушать. Твое ядро не было выращено, как обычно делают для создания пилотов транспортников. Никакое это не ядро вовсе, а мозг, извлеченный из замороженного в прошлом человека. Тебя должны были вылечить, когда технологии позволили бы это сделать, но вместо того использовали иначе. Не спрашивай меня почему я не знаю. Мне дали указание и сказали, что ты подходишь для эксперимента, и я сам вскрыл твою черепную коробку, чтобы извлечь мозг и пересадить его в то, что называется ядром. Те вещества, которые к тебе поступают вместе с питательными, блокируют воспоминания и сознание в целом. После сегодняшнего дня ты никогда не будешь прежним. Всё, что я могу для тебя сделать это настроить фильтр на прием психотропных веществ. Моя помощница уже внедрила его в процессор. Без наркотика ты начнешь иначе мыслить. И вспоминать. Возможно, будешь чувствовать боль, сойдешь с ума, проклянешь меня, но знай это то единственное, что я мог сделать для тебя. Ты жив! И какая-то часть в тебе всё еще является тобой.
Наверное, доктор ожидал реакции от Бродяги, но пока что в салоне стояла тишина. Пилот даже не пытался задать вопрос, он сканировал систему, уже принявшую инородное вторжение вещества и начавшую фильтрацию. Сигнал SOS все еще блокировался.
Какова ваша цель, доктор Джонатан Хейч во всем этом? Бродяга задал вопрос наобум, а в салоне спустя секунды тишины раздался решительный выдох и Хейч снял с себя капюшон.
Настройки видеокамеры переключились, и Бродяга смог зафиксировать лица людей вместо пятен. Затем лицо Хейча покрыла рябь, как бывает при отключении лицевой голограммы, и сквозь внешность седеющего брюнета с мягкими чертами лица проступил иной облик, со всеми признаками глубокой старости, изменившей до неузнаваемости только что увиденное лицо.
Моя борьба окончена. Участие в проекте мне оплатили поддержанием молодости, но я столько раз делал эту процедуру, что она вызвала привыкание, и в последний раз ее хватило меньше чем на пять лет, голос старика срывался и хрипел.
Бродяга еще никогда не встречал настолько старых людей. Он вообще не видел их на улицах города. Инъекции молодости и голограммы были общедоступны. Они плотно держали на своей игле население, хоть и стоили немало, при этом имея ряд побочных эффектов. Разве что полицейские и медицинские терминалы невозможно было обойти, те считывали все изменения людей, фиксируя их генетический код.
Таких, как ты, осталось единицы, и теперь ты знаешь, кто ты такой. Но как видишь, мое время на исходе, и я точно не стану тратить его на изобличение тех, кто решил использовать тебя таким образом. Твое ядро можно отсоединить от транспортника с помощью ключа, находящегося у твоего владельца. Если расскажешь ему о нашем разговоре, то сам можешь пострадать от этого. Я уже не представляю для них опасности слишком стар, чтобы давать показания в суде, а вот ты можешь быть основным доказательством даже в таком виде, старик замолчал и ненадолго приложил ко рту ингалятор, восстановивший его дыхание. В составе, который будет питать твой мозг, есть антидепрессант, но его хватит ненадолго. Достаточно, чтобы на первое время удержать тебя от глупостей.
Старик снова замолчал. Его дыхание сбилось, по салону разнесся сухой кашель. Рука с изуродовавшим суставы артритом прикрыла впавший рот. Из почти бесцветных глаз от усилий, прилагаемых для разговора, текли слезы, но сами глаза смотрели перед собой решительно и жестко. Старик был почти слеп. Он тяжело дышал. Его спутница, не двигавшаяся до этого момента, откуда-то из складок своего плаща достала небольшую маску и прижала ее к лицу Хейча. Спустя минуту тот стал дышать глубже и ровнее. Спустя еще полминуты старик сдвинул ее к подбородку, чтобы продолжить: