На пороге показались двое. Первым шел начальник штаба майор Ник Бобров. За спиной у него маячила долговязая фигура незнакомого человека в черном комбинезоне и одетой поверх него разгрузке. Старшие колонн всегда выглядели по-разному. Они могли быть облачены хоть в деловые костюмы, хоть в цветастые шорты, единственное, что всегда оставалось неизменным, так это вот этот самый кевларовый жилет со множеством карманов и ячеек. Когда-то на нем красовалась эмблема Национальной Службы Безопасности, но теперь, чтобы лишний раз не нервировать население, ее пришлось удалить.
Разрешите, господин полковник? Бобров все же спросил прежде, чем войти.
Заходите, командир не выключил карту, а коснулся биоконтактора и отодвинул ее к стене модуля. Теперь стало казаться, что изображение прибито к ней и держится на экопластике за счет каких-то невидимых гвоздей.
Это агент Левин, начштаба посторонился, пропуская вперед долговязого. Он привел колонну.
Я так и понял, полковник протянул руку. Где работали до катастрофы?
Я всего лишь старший мобильного патруля, Левин смущенно улыбнулся. Ничего такого особенно героического. День изо дня прочесывал московское Дно.
Тоже нужная работа.
Нужная, согласился бывший агент НСБ.
Слово «работа» как бы напомнило ему о своих служебных обязанностях. Левин залез в один из нагрудных карманов и вытянул оттуда полимерную гильзу файл-накопителя.
Вот перечень всего доставленного: боеприпасы, тяжелые боевые комплекты, энергоэлементы, обмундирование, медикаменты, дезсредства, одним словом все, что вы заказывали. Шеф просил передать, что он четко выполняет свою часть договора.
Спасибо, полковник кивнул.
Если ваши люди помогут, то на разгрузку потребуется часа два-три. Так что после этого
Левин не успел закончить фразу.
Разгружайтесь не спеша, перебил его командир батальона. В ночь я вас все равно не отпущу. Часть магистрали разрушена и непроходима, а на объездных весьма неспокойно.
У нас танкипопытался было протестовать Левин.
Разговор окончен, глава хозяев повысил голос, однозначно намекая, что здесь все подчиняется только лишь одному его слову и никому, и ничему больше. Разгружайтесь и отдыхайте. В космопорт отправитесь завтра. Посветлу до Волоколамска доберетесь за несколько часов, а в темноте, даже при самом удачном раскладе, будете тащиться всю ночь.
Давая понять, что его решение окончательно, полковник опустился на стул и стал с напускной деловитостью запихивать в компьютер только что полученный гаджет. Старшему колонны ничего не оставалось, как сдаться. Попрощавшись, он покинул модуль.
Какой смысл тянуть? задал вопрос Бобров, поглядев на закрывшуюся за спиной Левина дверь. Всего, что мы добыли, хватит для загрузки максимум трех грузовиков. Но их ведь пять!
Колония расширяется, но обеспечить себя она не может. Пока не может, поправился полковник. Так что вполне логично, что от нас будут требовать большего. Командир вопросительно покосился на своего подчиненного: Мы сможем дать больше?
Полагаю, мы подмяли еще далеко не весь округ.
Я так тоже считаю, полковник кивнул на голографическую карту.
Но для этого потребуется очень и очень постараться, майор усмехнулся. Там, в глубинке, знаешь ли, достаточно сложный контингент.
Да-а-а, командир задумался над словами начштаба, но вдруг встрепенулся. Ладно, завтра покумекаем над тем, как уплотнить график рейдов. Ну, а сейчас у нас вполне реальная конкретная проблема, которая именуется два пустых грузовика. Полковник захлопнул планшет и потянулся за ручным штурмовым плазмаметом «Хантер-3». Поднимай третью роту! Или ты желаешь рискнуть своим билетом на Марс?
Глава 3
Россия.
Великий Новгород.
Территория клана жестянщиков.
Дом Евгения Викторовича Корна.
Пожилой мужчина в теплом клетчатом халате поставил перед Сергеем чашку дымящегося чая.
Чего-то более крепкого не предлагаю, Евгений Викторович перевел взгляд на своего племянника. Тебе это ни к чему. Тебе надо иметь трезвую голову. Вообще-то ее всегда желательно иметь трезвую, а в такой ситуации, как у тебя, так в особенности.
Евгений Корн на сегодняшний день оставался единственным и скорее всего последним родственником Сергея. Они прекрасно ладили. Именно Евгений Викторович и предложил юноше переселиться в только-только образовавшийся поселок жестянщиков. Все же намного лучше, чем мыкаться в полумертвом, лишенном электричества и водоснабжения городе.
Дядя Женя, ты мне поможешь? чаю Сергею не хотелось. Он просто прижал к чашке озябшие руки. Согреваясь, юноша задумчиво глядел на струйки пара, которые поднимались от поверхности горячей жидкости.
Ее PIP поврежден огнемначал было старик.
Дядя Женя, ты же первоклассный инженер, ты создавал ни что-нибудь, а мозги для киборгов! буквально выкрикнул Сергей.
Жестянщик я, Евгений Викторович с горечью поглядел на стоящие вдоль стены фильтры для очистки воды, заготовки под панели солнечных батарей, генераторы к ветрякам. Кибернетики сейчас даром никому не нужны. Сейчас спрос на обычных механиков, ремонтников вот всего этого барахла.
Сергей прекрасно понял, что данное лирическое отступление, все эти вздохи и сопения потребовались лишь для того, чтобы потянуть время, собраться с духом. Евгений Викторович вовсе не был в восторге от просьбы племянника, и считал ее если не безумием, то уж точно глупостью, очень болезненной и жестокой глупостью. Жестокой, прежде всего, по отношению к самому Сергею.
Я должен видеть, я должен знатьв голосе молодого человека появился металл.
Не уверен, буркнул старик.
Зато я уверен.
Зачем тебе все это? Корн-старший из-под очков поглядел на племянника.
Чтобы узнать их тех, кому я должен.
Ты все равно не сможешь отдать этот долг, пожилой инженер горестно покачал головой.
Сергей промолчал, но в этом молчании было столько решимости и уверенности в своей правоте, столько желания идти до конца, что старик сдался. Стало понятно, что племянника не переубедить, не переспорить. Если ему отказать, упрямец пойдет к кому-нибудь другому.
Седовласый инженер вздохнул, сгреб со стола оплавленный крестик чипа и с кряхтением поднялся на ноги. Шаркая старыми растоптанными тапками, он поплелся вглубь темной комнаты, туда, где гудели кулера компьютеров и светились выстроившиеся в ряд видеопанели.
Сергей тоже встал, сделал шаг вслед за дядей и вдруг почувствовал, что у него подгибаются колени. На мгновение все происходящее показалось жутким сном, от которого следовало немедленно проснуться. Иначе произойдет что-то страшное, непоправимое. Сон выжжет все внутри, превратит душу в черную бездонную дыру, сродни той, в которую канула наша извечная спутница Луна. С такой раной Сергей либо тут же умрет, либо превратится в того, кого уже вряд ли можно будет назвать человеком. И еще неизвестно что хуже, что страшнее.
Несколько секунд Корн сражался с приступом страха и слабости. Однако, в конце концов, юноша собрал в кулак все свое мужество и победил их. Он сделает все, как задумал. Начатое следует довести до конца.
Когда Сергей, наконец, доковылял до рабочего места своего дяди, тот уже подключил PIP Кристины к контрабандному нейроадаптеру, а через него к компьютеру. По видеопанели побежали строчки кода. Взлом начался. Сергей прекрасно понимал, что считать информацию, право пользования которой принадлежало лишь спецслужбамдело непростое, это под силу только настоящему хакеру. О том, что дядя Женя силен и по этой части, молодой человек догадывался. Именно поэтому он сегодня и пришел к старику.
После того как дешифровка была завершена и компьютер выудил коды доступа, Евгений Викторович спросил:
Что ты хочешь увидеть?
Всё! Все двадцать четыре часа.
Что ж, посмотрим, бывший создатель киборгов тяжело вздохнул и едва заметно пошевелил пальцами на сенсоре биоконтактора. Буквально через секунду он сообщил: Есть всего сорок три минуты. Остальные файлы повреждены и не доступны для просмотра.
Какие файлы уцелели?
Судя по всему, последние Самые последниестарик из-под очков испытывающее поглядел на племянника. Ну, так как? Ты не передумал смотреть?
Запускай, одними губами прошептал юноша.
Буквально в тот же миг одновременно вспыхнули три здоровенные тридцати двух дюймовые видеопанели. Вместе с изображением пришел и звук. Страшный звук, самый страшный из тех, что Сергею доводилось слышать, ибо это был захлебывающийся, наполненный ужасом и болью крик Кристины.
Оглушенный и раздавленный этим воплем юноша отпрянул назад. Ему вдруг очень захотелось крепко зажать уши и зажмуриться. Да только ни первое, ни второе сделать было уже невозможно. Веки не опускались, и он выпученными глазами должен был глядеть на экран.
Все происходящее Сергей наблюдал глазами Кристины. Девушка смотрела вниз. Она была наклонена вперед, а потому видела лишь свои голые колени и худенькие икры. По ним текла кровь. Красные капли стекали на грязный бетонный пол, где тут же растаптывались подошвами грубых армейских ботинок.
Кристину насиловали со спины, не жалея, со звериной яростью и жестокостью, под дужный регот десятка пропитых голосов. Неистовое содрогание ее тела прекращалось лишь на несколько коротких мгновений, когда один из хозяев, удовлетворив свою похоть, отходил в сторону и уступал место своему возбудившемуся собрату.
Так продолжалось долго, очень долго. Колени Кристины подгибались, она уже не могла стоять на ногах, но упасть девушке не давали. Грубые жилистые руки с грязными обгрызенными ногтями и непременными золотыми перстнями крепко удерживали ее обнаженное, покрытое ссадинами и кровоподтеками тело.
Кончилось все после того, как, заглушая рев оргии, в помещении прозвучал громкий властный голос:
Хватит, братья, теперь с этим мясом позабавлюсь я.
Кристину тут же отпустили, и она повисла, едва касаясь коленями пола. Сергей только сейчас догадался, что руки девушки были накрепко примотаны к какой-то то ли балке, то ли трубе.
Снять! приказал все тот же голос.
Перед затуманенным взглядом несчастной молнией блеснуло отточенное лезвие длинного боевого виброножа. Оно умчалось высь, и вскоре Кристина камнем рухнула на бетонный пол. Девушка лежала недвижимо. Впервые за все время записи ее лицо смотрело в сторону братвы Ахмед-Хана. Сергей заскрежетал зубами, увидев их небритые потные рожи. Все, как один, хозяева довольно ухмылялись. Их от души веселило все то, что происходило в обширном мобиль-боксе. А это был точно мобиль-бокс. За спиной у бандитов маячил внедорожник с обгоревшей кабиной, тот самый «Бронехаммер», в который и угодила УТГ-7.
Один из мучителей Кристины подошел к ней и присел на корточки. До него было не более полуметра, поэтому девушка, а стало быть и Сергей, смог детально разглядеть лицо бандита. Узкий лоб, сросшиеся на переносице густые брови, черные, всегда прищуренные глаза, похожий на клюв нос и тонкие, свисающие ниже подбородка усы, на кончиках которых болтались по два небольших шарика из синтетического рубина.
Ахмед-Хан плюнул в лицо несчастной пленницы и кровожадно осклабился:
Все, приятная часть программы закончилась. Теперь будешь умирать, медленно и мучительно, так как ты того и заслуживаешь.
За что?
Кристина отыскала в себе силы, чтобы прошептать два этих коротких слова. Услышав этот шепот, Сергей весь задрожал. Он бы ни за что не узнал голос своей подруги. Да и вообще, это не был голос человека, это был скорее скрип старой несмазанной двери.
За что? возмутился атаман. Она еще спрашивает! За этот вопрос положено вырвать твой поганый язык! Ахмед потянулся к висящим на поясе ножнам, в которых дремал старинный кинжал с кривым лезвием, но вдруг передумал: Пожалуй, я не стану этого делать, иначе ты не сможешь кричать. А нам всем очень нравится, когда ты визжишь, будто поджаренная кошка.
После этих слов бандит нагнулся еще ниже и с мерзкой улыбкой заглянул в глаза своей жертвы. В этот миг Сергею показалось, что главный из хозяев смотрит вовсе не на Кристину, а именно на него, предупреждает: ты следующий!
На этом разговоры и закончились. Кровожадная сущность Ахмед-Хана требовала крови. Только ее он понимал, только ей служил.
Тащите эту тварь! атаман поднялся на ноги и указал своим подручным на то место, куда те были должны доставить пленницу.
Бандиты исполнили приказ главаря буквально. Двое из них просто схватили Кристину за ноги и поволокли ее по полу. Девушка жалобно застонала, когда бетонный наждак стал заживо сдирать с нее кожу. Но это было лишь начало. Настоящий ужас и настоящие мучения ждали несчастную впереди.
Кристину подняли и бросили на длинный металлический стол. Ее руки и ноги тут же намертво прикрутили толстой стальной проволокой. Хозяева не особо заморачивались мыслью о нарушении кровообращения в конечностях пленницы. По их единодушному мнению это самое кровообращение той было уже ни к чему.
В поле зрения девушки опять появился Ахмед. Он держал в руке мощную жидкотопливную горелку, такую, какими пользовались еще до эпохи большого нефтяного кризиса. Атаман повернул небольшой вентиль у рукояти, и маленький огонек, прятавшийся в глубине черного жерла, мгновенно превратился в полуметровый сноп ревущего оранжевого пламени.
Я сожгу тебя, сука! прорычал бандит. Ты узнаешь, что чувствовали моя жена и дочь, когда умирали! Я отомщу тебе за их смерть!
Не надо! девушка закричала и забилась. Я не
Она не успела договорить. Ахмед оскалился словно дикий зверь и направил пламя на обнаженное девичье тело. Огонь залил собой весь экран. В его реве тонули как предсмертные крики девушки, так и вопли озверевших хозяев.
Закончилось все в один миг. Запись оборвалась, видеопанели погасли. На них теперь, как и прежде, светились лишь небольшие окна с кодами, а внизу мелькали параметры запущенных программ.
Сергей стоял слегка покачиваясь. Перед его глазами все еще бушевало пламя. Огонь словно выплеснулся с экрана и выжег весь воздух у него в груди. Юноша почувствовал, что не может дышать, и оттого захрипел.
Услышав этот звук, Евгений Викторович резко обернулся. Он хотел броситься к племяннику, помочь ему, да не успел. Старик так и замер лишь на несколько сантиметров приподнявшись со стула. Хрип Сергея перерос в настоящий рев, и была в нем не только боль, но и ярость, лютая ненависть.
Придет время, и я найду его Я найду их всех, юноша скрюченными пальцами пытался нащупать чье-то невидимое горло. Тогда они ответят за все ответят. Клянусь! Будь я проклят, если этого не сделаю!
Глава 4
Россия.
Великий Новгород.
Штаб-квартира хозяев.
Личные апартаменты Ахмед-Хана.
Ахмед заканчивал ужин в кругу своих близких сотоварищей. Как обычно, застолье проходило в просторном зале с высоким арочным потолком. До катаклизма особняк принадлежал одному крутому московскому политику. Но времена изменились, корпорации ослабли, федеральная власть полностью утратила контроль над ситуацией в городе, да что там в городе, во всей стране. Наступило время сильных и решительных людей. Ахмед счел себя сильным. Именно по праву сильного он прихватил этот дом, а заодно с ним и половину города.
Предлагаю выпить за атамана! один из захмелевших хозяев провозгласил тост.
Соратники Ахмеда потянулись к наполненным самогоном дорогим фужерам из тонкого хрусталя, но так и не успели их поднять. Причиной тому стало помрачневшее лицо главаря.
Василий, дорогой, начал Ахмед, пронзая взглядом небритого круглолицего мужика славянской наружности. Я тебе уже говорил и сейчас повторю вновь: я не атаман, я хан, и Новгород это мои исконные владения. Испокон веков здесь жили и правили мои предки. На некоторое время у нас отобрали власть, но сейчас я исправил эту ужасную несправедливость. Так что я тебя очень прошу, называй меня как подобает. И это мое последнее предупреждение. В глазах Ахмеда на секунду блеснул ох какой недобрый огонь.
За хана! тут же среагировал тот, кого звали Василием.
Дошла ли до него угроза, скрытая в словах главаря, было не понятно. Фактом оставалось лишь однославянин отчаянно желал глотнуть заветной огненной жидкости.