Остановившись на протеиновой диете я схомячил всю сколопендру за два раза. Только головогрудь оставил. Уж больно она была кислой и противной. Явно ядом наполнена. А он вполне мне еще пригодиться мог. На мое счастье в комнате оказался водопровод. Наверное, для опытов делали, потому как осталась только маленькая трубка да краник. Но я и такому был рад.
Воду пришлось выкачивать наружу руками, благо кто-то предусмотрел небольшую помпу. Странно конечно, что у лаборатории не было энергоснабжения. Но может это одна из причин по которым ее покинули? Да и вообще, не уверен, что его нет. Может из-за наплыва воды что-то в здании коротнуло и поэтому подачи электричества не наблюдается? Гадать сейчас было бессмысленно. После третьего сеанса сна, когда от насекомого осталась только броня да голова с ядом, я серьезно задумался.
Понятно, что нет возможности сидеть внутри бесконечно. Да что там. Еды нетзначит надо выползать наружу. А может даже и выходить. Ноги хоть и держали с огромным трудом, и были явно короче моих прежних, но несколько неуверенных шажков я сделал. Сколько я в этой комнате? Тут ведь время не угадаешь. Когда проснулся тогда и утро. Да и сколько времени, между тем как отрубился и как встал прошлотоже неизвестно. Может я всего пару часиков вздремнул, а может проспал несколько суток.
Насекомые несколько раз пытались проникнуть внутрь, но не очень уверенно. А после того, как улучив момент, я сподобился намазать снаружи дверь ядом так и вовсе отстали. Пришлось его обновить, но логика была понятна. Значит они в большей степени реагируют на ощущения и запахи чем на звуки. Логично в принципе, все как с обычными насекомыми.
Решив готовиться к выходу, я начал разбирать все вещи сортируя их по категории полезности. Для начала нужно понимать, что вернуться в комнату я смогу далеко не во всех случаях. Может придется запереться в следующей и там снова отъедаться. А лезть на многоножку с одним ножомполная глупость. И не факт, что мне повезет и там снова будет кровать, вода и пища.
А значит нужны три категории. Оружие и защита. Еда. Информация.
С едой все понятно. Я выскреб панцирь многоножки изнутри и у меня получилось чуть меньше полкило мяса. Его сложил в герметичный пластиковый пакет. Мух я тут не заметил, но кто его знает. Вдруг пропадет? Воды набрал в закрывающиеся пластиковые пробирки, надеюсь в них не было никаких химикатов. Этого мне хватит на один прием пищи или два, если растянуть.
Оружие, да, тут возникла загвоздка, заставившая не на шутку призадуматься. Нож входящий в универсальный инструмент никак на полноценное оружие не тянул. Хоть и показал себя в сражении превосходно. Да только тварь была одна и затормозила, почуяв слизь, оставшуюся от собственных детенышей. По крайней мере именно так я себе объяснил ее поведение.
Учитывая, что на помощь многоножке не примчалась толпа собратьев, будем считать, что существа они не стайные. Вот только значит это, что другим на выделения молодняка конкретно этой особи будет наплевать. Скорее уж наоборот набросятся на беззащитную пищу. А значит использовать ее можно как приманку, а не как отпугиватель. Тоже не плохо, между прочим.
Дальше шел яд многоножки. Его я сцедил в пакет для образцов. Благо тут этого добра полно было. А вот шприцов, на которые я надеялся, нашлось только два. Судя по тому, что яд тварей парализует у меня, будут не плохие шансы. Если конечно я подберусь достаточно близко, переверну или побью броню, смогу вонзить и впрыснуть химикат. Короче достаточно много всяких если.
Я облазил всю комнату сверху донизу, но не смог найти даже обычного молотка или разводного ключа. Значит придется обходится тем что есть.
С защитой все было чуть лучше. Во-первых, на мне был бронежилет из высокомолекулярного броне пластика. У него в отличии от титана, была нулевая плавучесть, иначе мой труп уже лежал бы на дне коридора. Бронежилет был цел, только несколько осколков в пластинах застряло. Во-вторых, у меня была чешуя многоножки, из которой я собирался сделать наколенники и нарукавник. Тут кстати пригодится армейский инструмент. Ну а в-третьих у меня была огромная гора пластика. Спинки кровати, боковины стола, куски от шкафаесли собрать их все вместе, то получится хоть и громоздкий, но прочный щит. Впрочем, можно обойтись и значительно меньшим, тем более что держать мне его пока не чем, левая рука до конца не восстановилась и сейчас замерла на уровне десятилетнего.
Я прямо слышал, как организм кричит: «нужно больше ресурсов»!
А за ними нужно выходить наружу и сражаться с многоножками, не думаю, что она там одна. Впрочем, мне до полного восстановления надо еще килограмм сорок мяса. Ну или тридцать.
Последним пунктом по очереди, но не по важности была добыча информации. И вот тут наступала полнейшая жопа. На мою собственную память полагаться было бессмысленно. От нее остались какие-то лоскуты. Даже женское лицо, которое всплыло во сне и заставило сжаться сердце позже я не смог однозначно ассоциировать. То ли Кристина, то ли Марина, а может и вовсе Кристалл. Вроде моя девушка, или жена. Но в то же время однозначно сказать я не мог.
Да и собственное имя. Я если четно надеялся, что оно окажется на кителе военной формы, однако там были только нашивки старшего капитана вооруженных сил Сахалина. Нет, конечно написано так не было. Но четыре звездочки, стоящие ромбом, и буквы ВС РФ о. С. Расшифровать можно было только так.
Хэх. Обидно несколько. Майора не получил значит. С другой стороны, а кто сказал, что это вообще мой китель? Как и бронежилет? Нет ну сейчас то моитут без вариантов. Раз на мне. Но вообще гарантировать что до потери памяти я служил именно в этом чине Не помню. Нет, то что в армии был сразу всплывает в памяти. И муштра, и побудки, и многое другое. Жизнь в рядах в общем.
А значит единственным моим источником информации были детские рисунки, которые я нашел в нижнем ящике стола. Взял, перевернул стопку чтобы начать сначала. Посмотрел. И тут меня накрыло.
Глава 7
Я держал в своих израненных пальцах обычный альбомный лист, на котором рисовал ребенок. Не слишком умело, но старательно. Второй культей я его даже придержать не мог, так что пришлось положить его на стол перед собой.
На первом рисунке была девочка, маленькая. В платьице. Черт, вот вроде схематичный рисунок, а будто живую увидел. Русые косички с скромными бантиками. Группа таких же детей. Приютские вроде. А вокруг чернота. Не ночь, не лес. Чернота страха из которой неуверенными детскими ручками вырывались отдельные зубастые и клыкастые монстры. Нарисовано было очень просто, но остальное подсказало мое воображение и память.
Зомби. Зараженные. Как ты их не называй. Это они окружили тогда детей. Были повсюду. Я помню этот ужас, сам его испытал, тогда. В больнице. Не помню с кем. Но отлично помню ощущение полного глобального конца. Чувство смерти и крови, запах которой ударил в ноздри стоило закрыть глаза. Да, даже для меня это был ужас. Что уж говорить о ребенке. Выдохнув я взял себя в руки и перевернул следующий лист.
Чернота здесь отступила. Сменившись белыми снежинками и сугробами. Вот только радости на рисунке не чувствовалось. Лица были не улыбающимися, а грустными. Фигурки детей столпились у костра, который горел по центру. А те, кто не смогли найти себе места в круге лежали с краюнарисованные синим карандашом.
Воспоминания снова пробились через завесу темноты. Это случилось гораздо позже. Через месяц или два. Уже после того как мировые державы, или все что от них осталось, обменялись ядерными ударами. В небо поднялось столько пыли и пепла что они закрыли небо. Оно наложилось на начинающуюся зиму и температура тогда опускалась до минус ста. Ни тепла. Ни еды. Черт, как же они выжили в этом аду?
Следующая картинка давала на это ответ, но лучше бы я его не знал. Девочка стоит с ножом у костра. Уже без косичек. Платье испачкано красным. Рядом еще пять таких же фигур. А между ними и вокруг разделанные тела.
- Дьявол!я отбросил в сторону всю пачку. Сколько всего выпало за эту войну детям? Всем единой мерой будет отмеряно? Да, хлебнули они горя. Ничего не скажешь. Как взрослые, так и дети. А мы то чем в это время заняты были? Вспомнить бы. До каннибализма у нас вроде не дошло. Хотя гарантировать я это не мог. Но то что сражались день и ночьэто точно. Весь этот промежутокодин сплошной клубок из битв и потерь.
Потребовалось минут двадцать прежде чем я смог вернуться к рисункам. С каждым из следующих детей у костра становилось все меньше. Холод, голод, нападения зараженных. Причины были разные, а вот результат один. А потом, вдруг, на очередном рисунке я увидел яркое солнце. Даже не сразу рассмотрел в нем едва угадывающийся образ. Человек с автоматом и тарелкой.
Я помню. Черт! Я помню это! Когда мы пробились через Углегорск и привезли полевую кухню к единственному жилому зданию приюта из всего их городка. Несколько сотен выживших из полумиллиона. Помню те злобные крысиные не верящие глаза мальчишек и девчонок, слишком рано ставших взрослыми. Вот, и они значит помнят и помнят так.
Ради этого стоило сражаться. Стоило терять товарищей. Стоило подставляться под неумелые выстрелы подростков. Значит это их мы эвакуировали. А теперь, что теперь?
Я жадно накинулся на стопку листов, изображающих жизнь девочки, где с каждым рисунком картинка менялась. Видно стало что маленькой художнице нравилось изображать свою жизнь. А мне нравилось смотреть как тьма и ужас постепенно отступают. Светлые рисунки. Открытый класс и дети. Праздничный торт с свечками. Мишура и радость.
Постепенно в стиль изменился. Времени между картинками проходило все больше. А на последних и вовсе была она и парень. И не рисунок вовсе, а почти профессиональный автопортрет. Маленькая девочка с русыми косичками, нарисованная дерганными линиями, превратилась в улыбающуюся девушку. Жизнь взяла свое.
А значит и наши жизни были отданы не зря.
Теперь, когда меня чуть отпустило и я смог воспринимать информацию здраво на рисунках девочки, начали появляться странные для меня образы. А вот для нее это было похоже обыденным. Во-первых, свет. Всегда или почти всегда он изображался небольшой россыпью огней. Судя по всему, это были точно такие же виноградные лозы, как и в этой комнате. Странное светящееся растение для нее стало естественным.
Во-вторых, оборудование. Его она набрасывала небрежно, как несущественное. А вот мне было крайне важно где и с чем она работала. Ну вернее училась, понятно, что преподаватели вряд ли дали бы ей доступ в лаборатории. Но даже на небрежных рисунках легко можно было различить какие-то инкубаторы, с червяками или змеями. Горилл с мордами крокодилов. А потом и вовсенасекомых.
При этом художница явно не воспринимала их как опасность. По крайней мере на рисунках это никак не отражалось. Скорее уж как домашних питомцев. И вот это было для меня крайне странно. Я посмотрел на останки многоножки, на листы с картинками. Ну да. Вот она, на одном из изображений. И никакого страха или тьмы.
Как вообще можно не бояться таких тварей? Яд, прочнейший панцирь, явно дикие и опасные. И тем не менееони не воспринимались девочкой как угроза. Тут одно из двух. Или я что-то упускаю, или На этом мысль останавливается. Решить, как насекомые могут быть не опасны при их низком интеллекте и явно хищной природе я не мог. С логической точки зрения должен был существовать способ контролировать этих тварей.
А что если в процессе произошел сбой? Если многоножки вырвались из-под контроля и атаковали всех этих детей и ученых? Напали, когда те спали или. Я с огромным трудом отогнал от себя вредную мысль. Нет. В комнате был почти идеальный порядок. Ни каких следов крови или борьбы. До моего появления.
Значит берем по умолчанию что все выжили и просто эвакуировались из лаборатории. Тогда что? Выходит, кто-то случайно или намеренно оставил тут всю эту фауну? Зачем? Вопросов прибавилось. Но теперь хотя бы стала понятна причина появления этих существ. Их вывели в лаборатории. Может их всего несколько. На что я и надеялся, учитывая периодически слышный цокот когтей по железному полу. А то если выясниться что их здесь целая колония, словно муравьевпридется мне ой как не сладко.
Впрочем, главное, что я узналих можно контролировать. Ну или по крайней мере отпугивать. Делать менее агрессивными. А значит моя задача номер дванайти такую возможность. На первом месте конечно стояло выжить и получить достаточное количество биомассы для восстановления организма.
Почему мой организм превратился в столь быстро восстанавливающееся нечтосовершенно не важно. Меня вполне устраивала ситуация, когда я смогу выжить даже при попадании пули в сердце. Даже более чем устраивала. Не знаю уж давно ли я таким стал, но сейчас это и не важно. Главное, что в сражении, если мне доведется получить раныони зарастут. А значит и тактику можно подстроить. Не нужно трястись за жизнь, достаточно отползти и восстановиться.
Следуя этой логике и используя подручные средства, я собрал из офисного стула на колесиках, стола без тумбочки, передвижной щит. Потянул здоровой рукой на себя спинку, щит поднялсяможно ехать. Отпустил и он встал накрепко, закрывая меня с трех сторон на высоту пятидесяти сантиметров. Если они на запахи ориентируются мне этого должно быть вполне достаточно. Ну а если нетто и черт с ним, лучше мне все равно ничего не подготовить.
Последним что я сделал было изготовление обувки из простыни и кусков панциря. А то черт его знает. Ядовитая слизь, иголки. Да просто осколки стекла в конце концов. Предусмотреть заранее что меня ждет в коридоре я не мог. Ну а раз так что собираемся и двигаемся дальше. После нескольких минут сомнений я все же решил не есть все мясо, а положить в пустой подсумок из-под магазинов.
В боковые пошли заполненные шприцы с уже оголенными иглами. Пакет с ядом для отпугивания. Пакет с слизью от личинок для приманки. Литр воды и верный нож в универсальном инструменте. Последний по идее должен быть теперь особенно актуален потому как встроенный тизер никто не отменял. А батарейку я зарядил от динамо-машины. В общем должно работать.
Собравшись с духом, я отодвинул щеколду и потянул дверь на себя. Никого. Вроде. По крайней мере не видно супостатов. Да и не слышно. Как можно тише я подкатил стул с импровизированным щитом к самой двери и осторожно выглянул. Тихо.
Ладно, подумал делай. А то можно до конца времен стоять у порога!
Глава 8
Решившись я с трудом вытащил самодельную конструкцию наружу. Грохота было столько что глухой услышит. Даже если не хочет. Но мне было уже все равно - в смятении я осматривал заигравшую новыми красками внутреннюю часть лаборатории. Не ослабляя при этом внимания естественно. А то найдется какой-нибудь мясоед, в самый неподходящий момент. А тут я с раззявленной варежкой.
Корпус МедБиоХим в самом деле был кольцеобразным. Пять этажей вверх, и судя по свечению в водевнизу тоже что-то да было. Из центра набежавшего озера торчала колонна, достигающая самого потолка. Сверху по ней спускались толстые лианы, увешанные огромными светящимися гроздьями. Штука явно не сама-по-себе выросла, учитывая насекомых. Тоже поди вывели в этой лаборатории.
И ладно бы это было единственное растение в комплексе, а так по всем стенам расползлись зеленые вьюны, а кое где даже плоды виднелись. Хорошенькое дело. То есть я до растительной пищи не дошел всего ничего. Не дополз вернее. Вот только кроме радости этот факт мгновенно добавил и беспокойства. Во-первых, это прекрасное укрытие для всяких тварей. А во-вторых еще один фактор почему люди не должны были покидать это убежищееды полно!
Если исходить из того что я помнил о мире снаружисоваться туда добровольно может только полный психа тут вполне приличные условия для жизни. Так что или снаружи все изменилось или покинули они свои дома не добровольно. Ну или я просто ни черта не понимаю в этой жизни, что тоже вполне возможно учитывая мое сегодняшнее состояние.
Изначально я планировал двигаться вдоль стены, но теперь, видя все эти кусты, свисающие сверху, решил идти у самых перил. Не могу сразу вспомнить насекомых, которые и в воде, и на земле живут, у них вроде четкая специализация. Так что там должно быть безопаснее чем у странно шевелящихся, без единого ветерка, листьев.
Расчет казался логичным ровно до тех пор, пока я не отошел к воде и не оглянулся. Твою дивизию То, что издали казалось просто чернотой и мхом на самом деле было совсем иным. Прямо над моей головой я увидел сотни, а может и тысячи, мелких насекомых. Ну как, для обычного мира они были бы гигантскими. Тараканы размером с кулак. Сверчки с светящимися пузиками, с пол руки размером. А вот по сравнению с убитой мною многоножкой они и в самом деле были не крупными существами.