Виктор ГлебовАЛЕФ
От автора
Автор обращает внимание читателей, что все эпатирующие заявления, присутствующие в данной книге, делаются её вымышленными персонажамив частности, главным героем. Их точки зрения и мнения являются их характеристиками, они могут не совпадатьи, как правило, не совпадаютс точкой зрения и мнением автора и уж точно не служат пропагандой уже хотя бы по той простой причине, что показывают героев с отрицательной стороны. Автор надеется на адекватное восприятие читателями данных аспектов книги и заявляет, что, со своей стороны, чтит законы РФ и не имеет намерения нарушить их ни в слове, ни в духе.
Предисловие
Новый роман Виктора Глебоваядрёный коктейль из киберпанка, классического детектива, нуара с примесью библейских мотивов. Взболтать, но не смешивать. Пить умеренными дозами, делая паузы на размышления. Именно так. Иначе ничего не поймете.
В этом романе вы не найдете прямой сюжетной линии, ведущей из точки А в точку Б. Вскрывать слои нужно постепенно, пробуя на вкус каждую мысль, которую автор вложил в уста того или иного персонажа, двигаться неторопливо и вдумчиво. Роман не только для развлечения, но и для мозгов.
Александр Матюхин
«Откуда берёшь ты смелость, сказал мне
однажды Тамбиев, так сходно изображать
человека, созданного по подобию Аллаха?
Души ты не можешь ведь дать твоему
изображению. Смотри, когда ты умрёшь,
на том свете твои суреты отнимут у тебя
покой, требуя для себя бессмертной души;
а откуда ты её возьмёшь?»
Ф. Ф. Торнау «Воспоминания кавказского офицера»
ЧАСТЬ ПЕРВАЯУбийцы, трупы, глобальная угроза и азотная кислота
Глава 1
Фабрика, владельцем которой я являюсь, выпускает уродов. Да, именно так, маленьких отвратительных ублюдков здесь заспиртовывают, накачивают формальдегидом или покрывают слоем стеклопластмассы, а затем продают по всему миру.
Сейчас я в своём кабинетепросторной комнате на пятнадцатом этаже недавно построенного небоскрёба, который включает сто двадцать этажей и целиком сдан в аренду под офисы различных компаний. Чем лучше у фирмы идут дела, тем дольше её сотрудникам подниматься на лифте. Этакая современная Вавилонская башня, выстроенная во имя коммерческого успеха и благодаря ему. Последний ярус практически упирается в неботам трудятся «боги». Так мы, обитатели нижних этажей, их называем.
Чем больше у фирмы доход, тем сильнее гордыня её владельца, и тем выше он сидит. Я мечтаю вознестись на вершину этого фаллического Олимпа, исполненного в стекле и бетоне, обозреть распростёршийся у подножия город и почувствовать себя построившим свой мир, в котором нет места жалости, стыду или сомнению.
Но пока что я занят попыткой сбыть один из экземпляров нашей продукции. Мистер Бриджес мне омерзителенвпрочем, не более чем любой другой посетитель моего кабинета. Он надутый и самодовольный психопат, решивший, что собирать уродцевмодно. У него в глазах нет ни интеллекта, ни даже здравого смыслатолько азарт. Наверняка подобные ему личности украшали некогда свои кабинеты креслами, обтянутыми человеческой кожей, и покупали ненаглядным фройляйн гребешки из костей убитых в Бухенвальде евреев.
Обратите внимание, сэр, перед вами редчайший представитель «русалки», говорю я развалившемуся на стуле извращенцу. Помнится, такого в вашей коллекции ещё нет. Прошу, оцените остроту и длину хвоста. Он аккуратнейше заштопан нашим лучшим мастеромшва почти не видно, и экземпляр выглядит совершенно, как живой.
Да, действительно прелесть, соглашается толстяк, поправляя соскальзывающие с потного носа очки, но, к сожалению, я уже приобрёл такого частным путём на прошлой неделе, и он гораздо крупнее. Гораздо.
Но, уверен, не такой тонкой работы, сэр, учтиво замечаю я, демонстрируя ему содержание банки на свет. Полный идиотизм. Я чувствую себя ярмарочным зазывалой, но меня забавляет, что Бриджес воспринимает всё так серьёзно.
Безусловно, репутация вашей фирмы не подлежит сомнению, он вяло улыбается, давая понять, что я должен расценить эту жалкую сентенцию как комплимент, однако второй экземпляр мне ни к чему. А вот нет ли у вас «сирен»?
Отчего же? говорю я, придвигая другую банку. Вот замечательный малютка, совершенно свежий, вчера доставили из Малайзии. Обратите внимание на пигментацию кожи, она целиком сохранена благодаря нашей новой эксклюзивной технологии обработки эпидермиса.
Клиент благоговейно принимает из моих рук сосуд с плавающим в зеленоватой жидкости трупиком и несколько минут восхищённо рассматривает его со всех сторон, а затем, бережно поставив на край стола и стараясь казаться равнодушным, произносит:
Ну, и сколько же он стоит?
Одну минутку, отвечаю я. Сейчас только справлюсь по каталогу, мне нужно подержать Бриджеса в напряжении, чтобы ему по-настоящему захотелось поместить этого заштопанного младенца в свою коллекцию. Тридцать пять тысяч, объявляю я спустя полминуты и вижу, как на лице толстяка появляется счастливая улыбка.
Могу я забрать его прямо сейчас?
Разумеется, сэр. Если произведёте оплату.
Само собой.
Наличные или карта?
Бриджес выбирает последнее.
Прощаясь, он одной рукой прижимает к груди драгоценного уродца, а другой хлопает меня по плечу и восклицает:
С вами так приятно иметь дело!
Вы наш лучший клиент, сэр, отвечаю я и, проводив Бриджеса до двери, возвращаюсь к столу.
Столмоя гордость. Длинный и широкий, идеально ровный, вырезанный из цельной панели красного дерева, по краям он отделан шлифованной сталью.
Я держу на столе мелкие безделушки, приобретённые в разных местах или подаренные благодарными клиентами. Некоторые сувениры довольно экстравагантны, особенно набор обсидиановых уродцев, разобраться в переплетениях рук, ног и ещё чёрт знает каких частей тела которых мне не под силу.
Больше всего я люблю нефритовую шкатулку, выполненную в форме гробницы: золотые с синим глаза фараона устремлены вверх и заключают в себе вечность, в руках он держит крест с петлёй, символизирующий вечную жизнь. Меня восхищает эта статичность, воплотившаяся некогда в пирамидах и желании победить смерть. Египтяне тоже умели делать мумий, ещё почище меня.
Я переключаю кондиционер на режим легкого бризапосле схватки с Бриджесом мне необходимо освежиться. Минут через пять нажимаю на столе встроенную круглую розовую кнопку, напоминающую пупок. Тихо щёлкнув, интерком связывает меня с приёмной.
Что скажешь? задаю я вопрос, откидываясь на спинку кресла.
Этот мистер Бриджес какой-то странный, сообщает мне секретарша своё мнение о только что вышедшем клиенте очаровательным переливчатым голоском. Мне кажется, он не совсем здоров на голову. Так крепко прижимал к сердцу своего уродца. И что только эти чокнутые в них находят?
Я думаю, он с ними совокупляется. Кто там следующий? не то, чтобы я серьёзно подозревал мистера Бриджеса в некрофилических наклонностях, но кто знает? В конце концов, никогда нельзя исключать подобной возможности. Ведь мертвецы такие покорные и безотказные
Мистер Доминик прибудет через пять минут. Желаете освежиться перед встречей? голосок секретарши щебечет райской птичкой, онпочти единственное, что скрашивает мои наполненные рутиной рабочие дни.
Я прошу принести стакан газировки и подхожу к зеркалу проверить свою презентабельность. В каком-то смысле, ятоже товар. Лицо фирмы должно располагать к покупке. По нескольку раз в день я продаю свои внешний вид и манеры грязным извращенцам, притворяясь, будто действительно принимаю их за крупных клиентов и серьёзных, деловых людей. Конечно, большинство из них руководит различными компаниями, трестами и концернами, но это не мешает им оставаться посредственностями, перенявшими моду из моих рук. Поистине, гений обречён жить в кругу ничтожеств!
Мистер Доминиксухопарый, высокий старик с надменно поджатыми губамисвою коллекцию начал собирать со своих детейсиамских близнецов, и любил повторять, что благодарен природе за то, что первый экземпляр достался ему бесплатно. Говорят, его жена не выдержала подобного отношения к собственным чадам и через пару месяцев оказалась в психиатрической лечебнице.
Глупышка, посмотрела бы она на наш заводской конвейер, который даёт возможность безбедного существования сотням женщиндостаточно только активно употреблять транквилизаторы до и во время зачатия, чтобы заработать кругленькую сумму.
Мы сказали новое слово в промышленности, создав свою индустриюэкономический союз людей и машин. Множество потных мужских и женских тел работают на нас во всём мире, и этот процесс не прекращается ни на минуту: даже сейчас где-то зачинают, рожают и шлют нам десятки маленьких мёртвых монстров, которые скоро займут место на полках и стеллажах богатых коллекционеров.
В нашем бизнесе существует только одна проблемаперенасыщение рынка товаром, ведь разновидностей уродств, так же как и богатых любителей патологий, не слишком много. Поэтому наибольшим спросом пользуются редкие или уникальные экземпляры. Чтобы родить такое чудище, женщины порой доводят себя до передозировок или состояния, при котором вместо уродца исторгают и вовсе недоразвитое нечто.
Конечно, подобные действияя имею в виду целенаправленное уродование плоданезаконны, но одновременно и недоказуемы. Кроме того, большая часть товара приходит из стран третьего мира, где много «дури», но мало денег. Узкоглазые циклопы, чёрные сиамские близнецычастые явления на нашем рынке, именно поэтому настоящие ценители предпочитают белых младенцев. Не из-за расизма, а в силу стремления обладать раритетом. Предполагать здесь какую-то дискриминацию было бы абсурдом.
Но довольно отступлений. Итак, мистер Доминик пришел, чтобы приобрести белого «циклопа». Желание понятное и достойное всяческого уважения.
Добрый день, говорит он, сухо кашлянув в кулак. Мне назначено.
Звучит это так, словно он явился на приём к врачу.
Да, конечно, сэр, я жду вас. Пожалуйста, садитесь.
Мистер Доминик берёт стул и опускается на него, нетерпеливо теребя полу пиджака узловатыми пальцами, словно составленными из крохотных эрегированных членов.
Мне сказалисообщили, что у вас есть редкий экземпляр, он с трудом подбирает слова, эта акула финансового мира.
О да, сэр! Это я попросил вас известить, зная ваши вкусы. Но должен предупредить, что сказал вам не всё: кроме того, что этот младенецзамечательно крупный восьмимесячный циклоп, он ещё и наделён хвостом!
Пот проступает на лысом черепе старика. Я жалею, что он не носит очковбыло бы забавно увидеть, как они запотеют.
Покажите! говорит он, плотоядно сглотнув.
Мне кажется, я слышу, как бьётся его сердце. Надеюсь, он не скапутится до того, как выпишет чекс таких старых пердунов станется, от них можно ожидать всего. Но я стараюсь не думать об этом и начинаю разбазаривать свой светозарный гений на это чучело.
Вот, пятилитровый контейнер опускается перед мистером Домиником, обратите внимание, как хорошо развит плод, можно разглядеть даже зачатки ушей.
Старик минут пять крутит и поворачивает ёмкость, сосредоточенно вглядываясь в труп, потом говорит:
Сколько?
Я проделываю ту же операцию с каталогом, что и меньше получаса назад. Мне доставляет удовольствие листать этот фолиант в толстом чёрном переплётея словно причащаюсь таинству жизни и смерти, прошедшему сквозь тысячелетия для того, чтобы оказаться на моём рабочем столе. Да и где ещё могла оказаться книга мёртвых, как не в Новом Вавилоненебоскрёбе, возвышающемся в центре города.
Пятьдесят тысяч, сэр, говорю я с вежливой улыбкой.
Пришлите мне его завтра утром вместе со счётом.
Мистер Доминикединственный клиент, никогда не забирающий покупки с собой. Он поступает так потому, что боится разбить по дороге контейнер и испортить образец, а наша фирма не предоставляет гарантию на такого рода «поломки». Впрочем, мистер Доминик беспокоится напрасно: ёмкости отлиты из прозрачного полимера, которому не страшны даже весьма сильные удары.
Хорошо, сэр, отвечаю я, поднимаясь, чтобы проводить его до двери. Как обычно к десяти?
Да, старик суёт мне на прощанье сухую ладонь и выходит.
Мила, кто следующий? осведомляюсь я у интеркома.
Мсье Фернен, из Парижа. У нас впервые.
Он говорит по-английски?
Конечно. Кстати, в анкете мсье Фернен указал, что его коллекция огромна, и заинтересовать его может только что-нибудь действительно выдающееся.
Понятно, я сажусь за стол и раскрываю толстую книгу в чёрном кожаном переплётекаталог не просто умерших, но тех, кто никогда не жил, чьи имена не были записаны в Книгу Тота.
Разве я совершаю грех? Ведь этих маленьких монстров даже нет в списках людей: их души не покидали Гуф.
Ну, да ладно, вернёмся к работе. Что же может понравиться этому привередливому французу? Пара сросшихся спинами девочек с сохранением всех верхних конечностей? Или сирены, лишённые кистей и глаз? А, может, мальчики с одной на двоих головой?
Вам, наверное, интересно, куда деваются все те тонны младенцев, которые в силу своей заурядности не представляют интереса для мало-мальски стоящей коллекции? Отвечаю: все они отправляются в научно-исследовательские и просветительские центры: медицинские биологические лаборатории, анатомические театры, музеи, больницы и просто школы.
Доктора обожают вскрывать безобразных малютокони ищут средство для предотвращения подобных явлений и не понимают, что просто-напросто пытаются сделать тысячи людей голодными и подорвать экономику. Но мы не боимся их жалких усилий, потому что, пока за уродство платят, оно не исчезнет. Мёртвые дети кормят миллионы, кто же станет принимать лекарства, отдавая деньги за то, чтобы вместо вознаграждения получить обузу в виде здорового сопляка, который вечно орёт, просит жрать и вообще создаёт кучу проблем?
Процветание нашей индустрии может подорвать только однонаркотики, алкоголь и сигареты запретят под страхом смертной казни. Но подобного не случится, поскольку сделать это некому.
В самом деле, представьте, что некто решил уничтожить во всём мире танки, истребители и ядерные ракеты. Теперь вообразите, что ему это удалось. Не можете? Я тоже. Так что станки нашей фабрики будут отливать ёмкости, прессы штамповать для них крышки, а насосы откачивать из младенцев кровь, заменяя её формальдегидом.
По правде говоря, видя работу станков, я испытываю возбуждение сродни сексуальному, поэтому иногда нарочно заезжаю на завод полюбоваться отлаженным процессом. В конце концов, создатель имеет право насладиться результатом своего труда.
Итак, я решаю предложить Фернену нечто действительно выдающееся: голландского циклопа с ластами вместо рук, а главное (замрите от восторга!)с оформившейся радужной оболочкой изумительного зелёного цвета. За такого красавчика я возьму с него тысяч сто, не меньше, даже жалко продавать: его можно было бы сделать талисманом нашей фирмы! Но надо расширять сферу деятельностиведь во Франции много богатых людей.
Когда мы только начинали, было несколько жалких попыток составить нам конкуренцию, но они лопнули как мыльные пузыри. То, что у нас работают лучшие специалисты, стало ясно всем очень быстро, ибо продукция нашей фабрики не гнила, не расползалась, не воняла, не теряла цвет и сохраняла вид совсем свежего выкидыша. Никто не хочет заплатить большие деньги за новую игрушку, а на следующий день обнаружить, что она превратилась в кучу обломков. Мы сделали ставку на качество и не прогадали. Доверието, что составляет в наше время такую редкостьпозволило нам обойти всех конкурентов. Большинство коллекционеров знакомо друг с другом, даже если живут в разных концах света. Одинаковые интересы и необычность увлечения объединяют их в своеобразные клубы и сообщества. Существует даже что-то вроде конкуренции: каждый хочет иметь то, чего нет у других. Конечно, людей, которые могут позволить себе подобное соревнование, немного, как и вообще тех, кто увлекается этим своеобразным хобби, ибо естественный материальный ценз не допускает в ряды коллекционеров тех, кто не способен заработать в год больше миллиона.
Клиенты у фирмы нашлись сразу, и не только частные. Несколько стран регулярно пополняют у нас свои музейные экспозиции. Мы, тем не менее, гордимся, что именно в России впервые появилось шоу мёртвых уродцев. Я, разумеется, имею в виду созданную Петром I Кунсткамеру.