Мне нужно, чтобы ты сама мне разрешила. Добровольно.
Я поникла. Оставалось последнее средство: задобрить его сладким, но прежде, чем я успела вернуться к теме пирожных, лис неожиданно добавил:
И я не злюсь на тебя. Он придержал входную дверь, пропуская меня вперед, а когда я проскользнула перед ним, склонившись к моему уху, негромко добавил: В случившемся нет твоей вины.
Но если бы я сразу пресекла любые попытки Мари со мной подружиться, она не попыталась бы тебя отравить. И Киллианы не стоило мне с ними сближаться.
Йормэ с широкой улыбкой потрепал меня по волосам.
Сама себя слышишь? Как часто в знакомых, что хорошо к тебе относятся, ты подозреваешь психопатов? Мари попыталась меня отравить потому, что сама так решила. Ты не просила ее об этом. И граф похитил тебяЛис осекся и, помрачнев, хрипло выдохнул: Прикончу.
Не надо! За убийство единственного наследника такого влиятельного рода даже тебя серьезно накажут.
Йормэ не желал оставлять все так, и мне пришлось согласиться, что переломанные рукинаказание достаточно суровое. В конце концов, членовредительствоне убийство. За такое наследника герцогского рода, вероятно, и не накажут даже
Лис немного успокоился, но долго это не продлилось. Какая-то недобрая мысль заставила его нахмуриться.
Скажи, Вейя, он же тебя не обидел?
Я вспомнила сожженную спальню, затопленную ванную и испорченную комнату на первом этаже и искренне призналась:
Нет. Но я его, кажется, очень сильно обидела.
К тому же несколько раз.
Йормэ, успокоенный моим рассказом и коробкой малинового зефира, скоро повеселел. К вечеру он уже ничем не походил на того полубезумного лиса, которого я увидела в заснеженной камере.
Я оправилась от потрясения быстрее и легче лиса, хотя порой все же ловила себя на сожалении, что Ияра нельзя отправить в Берту вместе с Мари.