Тоби? меня кто-то позвал, голос женский, даже девичий, только очень уставший, и измеченный. Акустика этого каменного грота никак не давала возможности определить источник звука, казалось, будто человек, который назвал мое имя, стоял прямо у меня за спиной.
Кто здесь? Я тебя не вижу!
Тоби! на этот раз, это был не вопрос, а утверждение, кто-то узнал меня. Это точно ты! Ты пришел, я боялась, что он убил тебя, но, как видно, наше проклятие поразило и тебя! Это очень хорошая новость!
Кто ты? Назови имя, я не понимаю!
Это я, Кэти! Я прямо напротив тебя, тут темно.
Кэти? Вот так встреча, а я за тобой приехал, думал тебя спасать надо, а тут так уютно, что самому остаться захотелось. нарочито веселый тон в этот раз прозвучал, как издевательство. Где мы, кстати?
Это какие-то тоннели, я даже не знаю, в географическом плане, где мы находимся.
Я понял. Мы сейчас в прелестном городке, обители ворья и преступности, а по совместительству населенный пункт с самой вкусной пельменной в моей жизни. Север-3, добро пожаловать! Кэти усмехнулась, но ее прервал другой смех, мужской, немного приглушенный.
Я думал, что это моя коронная фраза, Тобиас Крит. Добро пожаловать! человек в маске подошел на середину круглой комнаты, по обоим сторонам которой располагались наши с Кэти камеры.
А-а-а, ну, конечно, а зачем тебе маска? Мы же уже познакомились, Энди!
Энди? подала голос Кэти. Энди Уотсон? Какого
Да, милая Кэти, Энди Уотсон, господин неизвестный заказчик банды болванов, чьими руками ты была похищена. И, я полагаю, остальные пропавшие тоже!
Какой он у нас умный, детективчик доморощенный! вдовец-безумец сорвал маску с лица.
Увы, не доморощенный. Тут такое дело, Энди, госбезопасность накрыло всю шайку-лейку, ты остался один на один с нами и нашими проблемами. Не будь совсем плохим мальчиком и открой дверь. Мы побеседуем, устроим девичник, заплетем Кэти косички, позовем врача, он назначит тебе таблетки, а?
НЕ СМЕЙ ДЕРЗИТЬ МНЕ! Козлина тупая, тебе надо было оставаться дома, ковыряться в своих мелких делишках, а не мчаться на другой конец страны за юбкой, с которой спал!
Эх, Энди-Энди, а господин Стейт был такого высокого мнения о тебе и твоем интеллекте. Я частный детектив, тупая твоя башка! Твои песики не успели рассказать тебе? Все мои ребята точно знают, куда и зачем я пошел, если ты убьешь нас, то тебя очень быстро найдут! мне совсем не понравилась улыбка Энди. Такая самоуверенная, такая издевательская.
Ты не прав сразу по обоим пунктам, детектив! безумец, все с той же улыбкой на лице отошел к каменной стене, на мгновение исчез из виду, но тут же включился свет (мне пришлось зажмуриться), и блеснул тридцатисантиметровый нож в руках Энди. Начнем с последнего. Это не просто тоннели, это катакомбы, вопреки мнению жителей Севера-3, это не пришельцы их построили, и не военные. Это были всего лишь ученые. С самых древних времен были люди, чей интеллект был значительно выше, чем у основной серой массы челяди. Эти Гении сбивались в стаю, чтобы защищать себя. Они готовы были делиться самыми сокровенными тайнами с человечеством. Да вот только челядь тайн не любит. Не любит думать и работать. Им все сразу готовенькое подавай. Так Гении мира сего ушли в подполье. А здесь, в этих самых катакомбах, на глубине сорока метров под землей, находилась их крепость. Камень, металл и тридцать метров земли сохраняли покой всех ученых мужей сотни лет. Пока раздоры не свели их с ума. Глобализация не для гениев. Далеко не все хотели хранить секреты, и кто-то проболтался, кому-то захотелось славы. Ему, естественно, никто не поверил. Зато известных всему миру ученых развелось, как собак нерезаных. Так и появились такие пики активности научных открытий в восемнадцатом и девятнадцатом веках. Потом перемирие, войны все-таки, все ученые вышли на поверхность, да не успели вернуться. И погибло поколение, которое помнило о тайном месте встреч. КАКИХ ТРУДОВ МНЕ СТОИЛО РАЗЫСКАТЬ ЭТО МЕСТО! Кто бы знал, но я так ликовал, когда нашел его! Так что твои дурачки и в жизнь не отыщут нас.
Что за бред ты сейчас наговорил? Предлагаешь поверить в масонов и рептилоидов? Может сейчас еще и небеса разверзнутся, и ангелы с небес спустятся?
Ты и половины еще не услышал, детектив!
Тогда зачем медлить? Открой двери камер, выпусти нас с Кэти, и мы вместе прогуляемся по заснеженному Северу-3, посмотрим достопримечательности и попаримся в местной баньке под порцию пельмешек?
Хватит нести чушь, Крит! а парень не промах, не заболтаешь.
Ты что-то говорит про мою неправоту? я хотел всеми способами протянуть время, но мой план провалился к чертям собачьим следующими действиями безумца.
Ты прав, я заболтался!
Он резко развернулся на каблуках, порылся в кармане, достал связку ключей и отпер камеру Кэти, которая инстинктивно забилась в угол и закрыла голову руками. Такую жалостливую картину я еще в жизни не видел. Наконец-то загорелся свет в ее камере. Кэти сильно похудела, волосы поблекли, одежда истрепалась. Она не была грязной, но будто извалялась в пыли. Уотсон без тени смущения схватил ее за руку и вытянул девушку на середину комнаты, под свет лампы, свисающей с каменного потолка.
Хочу, чтобы ты все увидел, Крит, и все понял. Видимо собственной смерти тебе было недостаточно.
Ты чего делаешь?! Безумец, оставь девчонку в покое! Хочется издеваться над людьми, так есть более лучшие кандидатуры!
Кто, например, а? Уотсон жадно улыбнулся, он уже поднес свой нож к шее девушки.
Я, например! Оставь ее! я вцепился руками в прутья решетки. Не глупи, я все равно придумаю, как выбраться!
Я и не глуплю, смотри, только не пропусти ничего, у тебя первый ряд! с этими словами он полоснул ножом по горлу Кэти. Кровь брызнула и быстро залила каменный пол. Девушка упала на живот. Еще пара судорог и Кэти замерла. У меня не хватало сил, чтобы вскрикнуть. Боль утраты стальными кольцами сковала горло и грудь. Даже дышать стало тяжелее. Я не могу сказать, что когда-то пылал страстной любовью к Кэти, но она стала моим единственным близким другом во время пребывания в столице. А теперь я увидел, как ее зверски убили, красного словца ради. Боль нанесла еще один сильный удар, я заорал совершенно не своим голосом и снова забился руками о железные прутья.
Не дергайся, детектив, эти прутья вбиты на полметра в камень и землю как сверху, так и снизу. Ты их только перегрызть сможешь. Или подумай в их сторону. Ты же такой «остроумный»! Ну, давай, посмотри до чего твои шутки довели ни в чем неповинную девчонку. Зря ты ее до дома своего провожал. Эх, милый старый дурачок профессор Стейт, был уверен, что ты разгадаешь все тайны мироздания, а ведь тебе совсем чуть-чуть не хватило. Я даже успел испугаться, когда ты пошел по лестнице вверх, на крышу. Думал, может я случайно где-нибудь оставил отпечаток, а ты их сможешь совместить с какой-нибудь базой данных. Пришлось даже Кэти похитить, так топорно, без подготовки. В твой отель мне был вход закрыт, хорошо ты все придумал, не здание, а крепость. Охрана меня вышвыривала трижды. Пришлось ее свиснуть прямо с улицы, на свой страх и риск. А теперь смотри! Наслаждайся, если она такая же умная, как о ней говорил Стейт, то она найдет дорогу домой. Не в первый раз, кстати. Тебя убивать бессмысленно. Снова, по крайней мере.
Да что ты несешь? Я ничего не понимаю
Я несу жизнь! Себе и своему сыну. Вот оно! Началось! Взгляни
Я опустил взгляд на тело Кэти. Лужица крови стала уменьшаться, не испаряясь, как вода, а будто ее всасывало обратно. Будто сердце научилось работать не только в организме, но и за его пределами! Тем временем, кровь полностью впиталась обратно. Все тело покрылось мелкой дрожью, девушка раскашлялась и поднялась на колени, отряхнув волосы с лица. Она ничего не понимала. Бегала глазами с меня на Уотсона. Только кровь на лезвии тесака указывала на совершенное преступление.
Ты видел, Крит? Ты понял? как же он ликовал, он изнутри светился безумием и радостью.
Она ожила? Как это возможно? Ты что-то сделал с ней?
О, нет, это господа профессоры сделали с вами. Не помнишь? Традиционная закрытая тусовка в колодце института. Вас всех сделали бессмертными. Относительно, конечно. Но все-таки, жить ты будешь, пока сам не захочешь умереть! И ты тоже, дорогая подопытная Кэти! мы оба ничего не понимали, тупо смотрели на Энди Уотсона со смесью крепкого скептицизма и полнейшего недоверия. Я убил тебя, Крит, там на входе, надеялся, что ты сдохнешь, конечно, но рана затянулась. Ты же не помнишь, как попал сюда. Тебя не было целых сорок минут. Все-таки твоя рана была куда ужаснее, чем у Кэти. Кстати, дорогуша, подтверди мои слова, скажи, в каком виде он был, когда я приволок его сюда.
В чудовищном виде. Ты лежал на боку. Из спины торчало лезвие ножа. Когда он его вытащил вывалились внутренние органы: кишечник, печень. Желудок был разорван. Все было в крови. Кэти заплакала. Я снова поднял футболку. На теле не осталось и следа от раны. Но я не мог поверить в этот бред. Помнишь подписи Стейта, которым под сто лет? Это похоже на правду. Теперь очень похоже. Так как ты ожил. И я, видимо, тоже
Понял, Крит?
Понял. Допустим, я тебе поверил. Но мы тебе зачем? Ты тоже член тайного клуба трудоголиков, который решил проверить предел возможностей своей регенерации?
О, нет, детектив, хотя, мои исследования невольным образом затронули данную тему. Только попроси и я тебе все расскажу!
Ты, очевидно, беседами не избалован, ладно, если это оградит тебя от бессмысленных пыток, то я только за!
Глава 15. Безумец.
У всякого безумия есть своя логика.
(Уильям Шекспир)
Умный парень! Ты уже знаешь мою биографию, так что для тебя не будет открытием, что моя семья разрушена. Только ты не знаешь подробностей. Жена моя, тоже была членом «клуба долгожителей», но она страшно болела. И умирала десятки раз за день. К сожалению, мы узнали о ее беременности слишком поздно. Она сотни раз погибала, пока плод развивался в ней. Это не могло не отразиться на нем. И знаешь, в чем проблема? Когда умираешь слишком часто, то грань между мирами стирается. И твой рассудок перестает забывать, что ты умер. А также он может не выдержать того, что видел ТАМ. Так случилось и с женой Она уже не различала эти миры, когда она умираладумала, что живет, когда жиладумала, что умерла. А после родов она попросту отказалась жить. И ушла ТУДА. Она оставила меня с ребенком, который никогда не просыпается. Я по сей день трачу все деньги и силы, чтобы он оставался жив. Ему не нужны препараты, ему не нужны специальные приборы, только забота. Я мечтаю, чтобы он проснулся. Однажды я услышал, что Стейт и Мортинсон беседуют о проклятии, я, как и ты, Крит, начал копать. Я узнал все! И сжег документы и книги об этом. Чтобы никто больше не мучился также, как и моя жена. Я похитил первую свою жертву. Она барахталась на дыбе целый месяц, перед тем, как отказалась жить. Кэти рыдала, она не могла выслушивать это, я и сам был на грани срыва, только я все еще испытывал не жалость к нему, а сильнейшее презрение. Я узнал очень много. Под пытками старики мне много чего рассказали. Тот свет не свет вовсе. Это бесконечный лимб из спящих тел и навеки проклятых теней, которые больше никогда не уснут. Когда умираешь здесьоживаешь там, и наоборот. Проклятие только дает возможность снова уснуть. Пока не зажили твои раны, ты находишься тамв собственном теле, можешь дышать и говорить, заходить в любую дверь лабиринта, сотканного из теней. Ты можешь встретить там давно умерших, и еще живыхмирно спящих в своих жизнях. Я отправлял туда стариков. Они искали моего сына. Правда, у меня тоже оказались ограниченияесли слишком долго поддерживать раны недавно усопшего, то они начинают гнить, тогда уже душу обратно не вернутьон снова ухмыльнулся. Теперь мне стало очевидным, Энди не безумец, он маньяк, одержимый. Один старик все-таки нашел моего сына, он привык жить там, в мире теней, и даже не замечал ничего странного, для него тот мир стал реальностью. Они со стариком даже успели переговорить, только время заканчивалось. Сыну нужно, чтобы тот нашел нужную дверь, за которой ждет его смерть, чтобы он уснул там и проснулся, наконец-то здесь. я настолько погрузился в рассказ, что начал замечать изъяны плана Уотсона: если его сын умрет там, то здесь он будет тенью, а не живым человеком, обряд тоже не помог бы ему, ведь он бы возвращался туда. Его сын был не таким, как мы, он, как бы, был вывернут наизнанку, человек-антоним.
Подожди, Уотсон, ты не видишь, что это не сработает!
Да-да-да, Крит, ты прав, а вот она еще не поняла. Да, красотка Кэти? Не поняла. А я понял, что для реализации плана мне нужен этот обряд. Я залез на крышу и записал каждое слово, каждый звук, каждое движение и каждый артефакт, который использовали профессора. Я воспроизвел обряд, но бомж, которого я украл с улицы, просто умер. Я похитил Стейта, тот, под пытками, пересказал обряд в точности, как у меня записано, и даже провел его, но второй бомж умер той же смертью, что и первый. В конце концов, я победил, может, звезды сошлись, может, мне повезло, но обряд сработал, и очередной столичный бомжара стал королем мира! Я несколько раз закрепил результат. И решил испробовать его на сыне. Следующий профессор отправился убивать моего сына в мире теней. Ничего не вышло Никакого оружия туда не пронесешь. Сделать его тоже не представляется возможным, можно, гипотетически, задушить кого-то, но хилый старик не смог бы одолеть сильного молодого человека, который за свою жизнь в теневом мире научился выживать. Мне нужен был человек молодой и сильный. Только вот в этом году все особи мужского пола были худы, очкасты и соплёй сшибаемы. А тебя, дорогой Крит нельзя похитить без шумихи. И тут, конечно, нам помогла твоя милая подружка. Уж за любовницей ты бы помчался на край света точно! Ну, не за любовницей, так за юбкой! Что ты на меня зыркаешь? Дыру не прожжешь, точно тебе говорю! И вот, наконец-то, каким-то чудом ты обо всем догадываешься. Как я хотел бы подтолкнуть тебя к решению, но ты бы все понял! Исалам и другие «песики» тебя недооценивали, это точно! В отличие от меня. Я сразу понял, что ты провел качественную работу, что ты много всего узнал. Даже как-то пробился на закрытую вечеринку. А туда пускают только избранных, да, Кэти? Не рада уже, наверное?
Скажи, Энди, хоть кто-то из стариков еще жив? в моем голосе еще тлел огонек надежды, Уотсон это почувствовал, он хотел поиграть со мной, прежде, чем начнет меня раз за разом убивать.
Естественно, не все глупцы выбирают смерть, правда, от доброй половины толку, как от козла молока. Они сейчас не то, что экспериментами готовы заниматься, но даже сопли подтереть не могут.
Отпусти их, прошу тебя, я у тебя останусь! Сделаю все, что попросишь, а если не сделаю, то ты можешь меня спокойно убить. Договорились?
Не договорились! На что мне ты мертвый?
Я тоже с тобой останусь. почти шепотом пролепетала Кэти.
Вот это мне уже больше нравится! Уотсон сделал шаг нам навстречу. Выведи стариков, позвони кому-нибудь, пусть их заберут.
Хорошо, открой дверь!
Энди сунул свой огромный нож в ножны на бедре, подошел к моей камере, достал связку ключей. В этот момент Кэти почувствовала запах относительной свободы и, обезумев от ненависти к безумцу, вытащила тесак из набедренного чехла. Энди был не пальцем деланный, тут же развернулся и готов был напасть на девушку, если бы я не схватил его за плечи, обхватив снизу его руки своими, протянутыми сквозь прутья решетки. Все еще разогретая безумием Кэти, не останавливаясь, воткнула нож в Энди с такой силой, что острие прорезало мою кожу на груди и воткнулось в грудину. Я вскрикнул от боли и упал на пол своей камеры.
Кэти, не вытаскивай нож! Он может очнуться, если на него тоже подействовали обряды, которые он несколько раз провел! девушка послушно закивала, отпустила трясущимися руками рукоять, вытерла слезы, оставив на скуле кровавый след.
Энди Уотсон в последний раз моргнул, глубоко вздохнул, на его губах застыла странноватая улыбка. С ресниц мертвого безумца скатилась слезинка.
В эту минуту на другом конце страны, в больничной палате очнулся Сэмуэль Уотсон. Протянув руку к прикроватной тумбочке, он взял маленькую фотографию в рамкеЭнди и Энн Уотсоны, его отец и мать. Такие молодые и красивые. На звуки медицинских приборов прибежали врачи. Одни улыбались, другие плакали, глядя на молодого человека, который совершил невозможное! Он очнулся, впервые в своей жизни, от комы, которая началась с момента его рождения!
Я позвоню твоему папе, Сэми! подскочила одна из медсестер. Ох, как же он обрадуется!
Голос Сэми еще не окреп, да у руки, с трудом держащие фотографию в картонной рамке, дрожали от усталости. Он попытался что-то сказать, но не смог, его уложили обратно, дали стакан воды, помогли выпить, но голос это не восстановило. А если бы кто-нибудь из них прочитал его мысли, то разрыдался бы пуще прежнего: «Не обрадуются. Они теперь оба ТАМ».