Дем МихайловПереКРЕСТок одиночества 3
Глава первая
Так ты не охотник теперь! заметил сидящий в отапливаемом салоне вездехода Зурло Канич.
Я сидел к нему спиной и не видел его лица, но знал, что почти восьмидесятилетний крепкий старик нервничает. Настолько сильно переживает, что его даже потряхивает как и его верного товарища Анло Дивича. Как и еще троих их соотечественников, закутанных в тряпки так плотно, что казались приткнутыми к стене коконами. Я знаю имена каждого из них, но они все время молчат, стараясь даже не шевелиться, и поэтому остаются для меня безликой живой массовкой.
Я сосредоточен на дороге. И на разговоре с Зурло и Анло.
Оба они граждане Луковии. Оба они сидельцы, что отбыли здешний тюремный срок от звонка до звонка полные сорок лет отлетали внутри одиночных тюремных келий. Оба они были высажены на ледяных просторах, получив долгожданную свободу. И они же оба, оказавшись в Бункере, основанном и управляемом бывшими жителями моей родной планеты Земля, стремились оказаться среди своих таких же, как они, выходцев из Луковии. Да за моей спиной сидели два инопланетянина, что выглядели абсолютно обычными людьми. Разница в облике настолько невелика, что не сразу и обратишь внимание первое, что сразу бросится в глаза, так это как бы расплющенные переносицы. Затем, уже заметив чуть необычный разрез глаз, удивишься тому, что щетина на верхних губах невероятно густая, прямо как сапожная щетка, а вот на щеках и подбородке она уже куда жиже, хотя той же длины. И только беззастенчивое разглядывание позволит заметить еще пару отличий форма ушных раковин, чуть иные, будто приплюснутые затылки, удивительно крупные зубы. Но все это такие мелочи, что по ним никогда не опознаешь «чужих». А если и заметишь все эти несообразности, то скорее поинтересуешься, с какой такой далекой страны они родом. И если они, к примеру, коротко скажут, что мы, мол, с Исландии, Гренландии или там еще откуда то ты и поверишь. Даже проверять не станешь, как там на самом деле выглядят коренные жители. Возможно, заглянув им под одежду, можно увидеть что-то более иное но я такой потребности в игре «найди сто отличий» не ощущал. Люди как люди.
Вот такие вот инопланетяне.
Одна из рас, что также, как и мы земляне обладает стойкостью к здешнему шепоту что вечно доносится от страшного Столпа, представляющего собой исполинскую ледяную колонну с плененным внутри невероятным существом колоссальных размеров
Все мы рабы, что оказались непонятно где. Все мы застряли в крохотном промерзшем мирке, наполненном хищными тварями, что всегда рады полакомиться человечинкой. Все мы не больше чем крохотные муравьи, что населяют снежный мир-пончик, где в центре высится Столп, а внешние границы вроде как обозначены огромным валом из сбитых и упавших тюремных крестов. Что там за этими внешними границами не знаю. Но очень хочу узнать. И уверен, что если жив буду то обязательно узнаю.
Ты не Охотник теперь, повторил Зурло Канич, а сидящий рядом с ним Анло Дивич подтвердил это сдержанным странноватым возгласом, свойственным этой расе.
Возглас звучал как «вор-воур» и использовали они его часто и по любому поводу, когда требовалось выразить свое согласие с услышанным.
Прислушивался и приглядывался я с интересом, стараясь узнать и запомнить как можно больше мелочей. «Гора из песчинок, океан из капель, дом из бревен, а человек из мелочей складываются», так говаривала моя бабушка.
Я продолжаю охотиться, не согласился я.
Я об имени твоем. А не о роде занятий
Ух, как прозвучало, тихо рассмеялся я и тут же поморщился от пронзившей лицо тупой боли.
Прошло три дня с той памятной встречи с Гарпунером Ахавом, а лицо заживать не торопится. Электротравмы и обморожение наверное, одно из самых мерзких возможных сочетаний. Такое впечатление, что организм никак не может сообразить с чего начать регенерацию.
Потянувшись вперед, я опустил ладонь на торчащий из-под консоли управления синий рычаг и до щелчка опустил его, позволив затем вернуться обратно.
Мы у нас, продолжил Зурло Канич, но вдруг запнулся и замолк ненадолго, чтобы продолжить через несколько секунд уже куда более смущенно: Не знаю, интересны ли тебе слова усталого иноземного старика
Все мы люди, покачал я головой. Неважно, откуда ты. Неважно, как ты выглядишь и на каком языке говоришь. Даже твои слова не так важны, чтобы придавать им слишком много значения.
А что тогда важно?
Действия. И самое главное итог этих действий, ответил я, сквозь толстые стекла кокпита глядя на медленно ползущую навстречу снежную целину. Говорить можно что угодно. Как и обещать. А вот пообещать и выполнить это вызывает уважение.
Ты свое слово держишь.
Мы пока не добрались.
Уверен, что
Не загадывай, чуть грубовато прервал я старика, но тот не обиделся и понимающе хмыкнул:
Как говорят у вас чтобы не сглазить. Не накликать.
Не поэтому. Просто такая слепая уверенность расслабляет. Заставляет отнестись с небрежением к делу.
Ты удивительный человек, Охотник. Мое мнение и мои слова действительно не так важны, как мне бы порой хотелось. Я лишь старик, бредущий в потемках. А свеча моего разума уже изрядно ослабела.
Учитывая, насколько хорошо изучен русский язык не соглашусь, что свеча твоего разума начинает затухать
На изучение чего угодно у меня было сорок лет, рассмеялся Зурло Канич. Сорок неспешных размеренных лет, когда каждый час может тянуться целую вечность. На что еще тратить годы, как не на смиренное познание доступного? Мы совокупность известного нам.
Я невольно вздрогнул, передернул под теплым свитером плечами, глухо пробормотал:
И снова Фариа
Я прошу прощения?
Не читали? Роман «Граф Монте-Кристо». Авантюрный приключенческий роман французского автора.
Произнеся эти слова, я взглянул на изрядно распухшую сумку с личными вещами, лежащую рядом у моей ноги. Привычкам своим я не изменил, по-прежнему не расставаясь с самым важным. В сумке прибавилось вещей. Ведь два дня назад на обратном пути от Красного Круга я обдуманно позволил себе чуть отклониться от маршрута и навестить место крушения моего тюремного креста. Хотя обдуманно ли? Нет. Тут я кривлю душой два с половиной дня от моей холодной продуманности действий мало что оставалось. Меня трясло и корежило, мне казалось, что я умираю, но я заставлял себя делать хоть что-то, двигаться куда-то, убираясь прочь от места схватки с Ахавом Гарпунером.
Я до сих пор окончательно не оправился. Но отлеживаться времени не было хотя я позволил себе отлежаться целые сутки, когда
Соединяющий души, внезапно произнес Зурло Канич. Только эти слова подходят из вашего языка? Они самые простые Еще есть слово «почтальон»
Почтальон вместо Охотника? рассмеялся я и, вытащив из держателя высокий и только на треть полный стакан, сделал небольшой глоток сладкого крепкого чая.
Нет-нет м-м-м ты особый человек Это всего лишь совпадение, конечно. Да и мы не такие уж грешники, чтобы заслужить столь великую кару но к тебе это подходит удивительно точно, мой друг, если позволишь так тебя называть.
Вы очень хорошо изучили наш язык, повторил я. Так что за совпадение?
Это из нашей истории. Возможно, не слишком интересно
Все лучше, чем заснуть на ходу, заметил я.
Что ж мы расскажем. Хотя «Соединяющий души» не совсем подходит.
Спаситель! предложил Анло и тут же смущенно закашлялся. Или Спасатель Проводник? Ведущий?
Просто расскажите, что он делал, этот ваш проводник и я пойму, как его назвать на нашем языке, сказал я.
Что ж, повторил Зурло. Что ж Там. Далеко-далеко отсюда, на нашей родине тоже есть холодные снежные места. Есть места куда холоднее этого.
Логично, кивнул я и сделал еще один глоток чая.
И эти места обширны. Я слышал, что на вашей планете есть два полюса северный и южный.
Верно. Гиблые места, где нет постоянных поселений не считая научных станций.
У нас все примерно так же. Но наша родина холодней. Снега и льда у нас больше. Конечно, все стремятся жить в самых теплых местах. Наш экватор там нет таких тропиков, какие, как я слышал, имеются на вашей планете.
У нас есть тропики, согласился я, не став ему говорить, насколько сильно царапает мой слух словосочетание «ваша планета».
Наша цивилизация все наши страны они заняли свои территории на экваторе подобно бусинам различного размера. Но речь не о нашем мироустройстве. Нет. Я хочу рассказать о нашей древней системе наказаний для особо тяжко согрешивших. Наказаний для преступников. Если тебе неинтересно, Охотник
Мне интересно.
Откашлявшись, Зурло что-то уточнил на своем языке у Анло, они вместе перебрали несколько слов и наконец-то история началась:
Сейчас у нас у них там современная судебная система. Есть тюрьмы. Все как положено. Но до сих пор каждый из приговоренных к смерти может попытаться может выбрать себе «ледяной забег».
Звучит мрачно.
Это действительно мрачно, Охотник. Но мы чтим эту традицию. Хотя на самом деле все очень просто избравшего эту участь преступника увозят прочь от теплых мест. Его везут во льды и снега в место, подобное этому. В место, подобное миру вокруг Столпа, где мы сейчас живем.
Зачем?
Его везут за многие километры. И чем серьезней его преступление, чем тяжелее его грех, тем дальше его увозят от обитаемых теплых мест. Также в зависимости от тяжести преступления рассчитывается количество еды, снаряжения и одежды, что будет позволено ему иметь.
Кажется, я начинаю понимать
Как я и сказал традиция мрачна, но проста. Приговоренный к смерти вправе попытаться искупить свою вину «ледяным забегом».
Его увозят в гиблые места и бросают там.
Да.
И он
Или она
Справедливо. И преступник должен
Ты правильно понял, Охотник. Оставленный в снегах преступник знает, в какой стороне находится спасение ему указывают направление. Один раз.
Вот сейчас я не совсем понял
Направление к спасению указывают лишь один раз, терпеливо повторил Зурло Канич. Компаса преступнику не оставляют. И если он потеряет направление то будет блуждать среди снегов до тех пор, пока не умрет от голода или холода. В старые времена преступников оставляли в розе следов
Как-как?
Я взял аналогию с розой ветров. Видимо, ошибочно в старые времена преступник оказывался в месте, откуда следы лыж ведут в разные стороны. Это делалось специально.
Чтобы он не мог выйти по следам к спасению. Чтобы у него не было путеводной нити.
Да. В наши времена преступников доставляют по воздуху. Следов не остается. Но им указывают направление один раз. Поэтому в старые времена следы специально путались, скрещивались и разбегались. Им нельзя было верить, этим обманчивым линиям на снегу и льду.
И каковы расстояния?
Они разные. Зависит от
Я понял. Зависит от тяжести преступления. И какова дистанция за убийство?
Нет-нет не все так просто, Охотник. Нет фиксированной дистанции за то или иное преступление. Когда преступник выбирает «ледяной забег», по его делу назначается сход? Совет?
Комиссия? Новый суд?
Да да собираются важные люди, что снова изучают его судебное дело. Кого он убил, по какой причине, какого возраста и пола была жертва, случилось ли, к примеру, изнасилование, и была ли смерть жертвы быстрой или долгой и мучительной
Хм То есть убивший ребенка гад
У него почти не будет шанса спастись.
Почти?
Нельзя оставить даже такого за тысячу километров от жилых мест, одетого только в тонкую куртку и рваную шапку понимаешь? Шанс должен быть всегда. Но иногда шанс этот призрачен он столь же призрачен, как у нас здесь каковы были наши шансы отсидеть все сорок лет в тюремном кресте и не умереть от болезни, не быть сбитыми Столпом
Понимаю, кивнул я и допил чай. Хорошо. Снабженный тем или иным снаряжением и пропитанием преступник оказывается брошенным в снегах. И дальше все зависит только от его стойкости и силы воли. Он должен пройти весь путь и если не сумеет умрет, и никто не придет его спасать.
Все так, Охотник. Ты понял правильно. Это всегда очень долгая и тяжелая дорога. И пока он идет по ней он может подумать о своих грехах, он может вспомнить лицо убитого им и раскаяться
И как часто это удается? Выйти живыми в теплые места.
Редко. Очень редко. И на это мало кто решается.
Даже приговоренные к смерти?
У нас убивают мгновенно и безболезненно. Секунда и ты мертв. И у нас не предупреждают о времени смерти. Тебя казнят прямо в твоей же одиночной камере.
Вот ты ел кашу и вот ты уже лежишь головой на столе, так ничего и не успев понять?
Да. Мучительное ожидание и все же милосердная молниеносная смерть.
Я понял, медленно кивнул я. Понял но причем тут я?
А ты бы попытался? Решился бы?
С помощью закрепленного передо мной зеркала заглянув в глаза сидящего позади старика, я ответил:
Да. Даже если бы меня выгнали в снега голым и босым я бы предпочел это, а не внезапную смерть за тюремным завтраком.
Ты силен душой, Охотник.
Но я так и не понял Проводник? Соединяющий души?
Сейчас ты все поймешь. Мы не все но многие из нас считают, что это как «ледяной забег». Понимаешь? Нас сюда сослали искупать грехи. Это лишь символично акт веры а может. просто попытка придать смысла этому злобному безумию, что исковеркало наши жизни
Ты очень хорошо знаешь наш язык.
Мой «ледяной забег» длился сорок лет и продолжается. Было время изучить многое, горько рассмеялся Зурло. Видишь ли, Охотник, преступник, что бредет в снегах он не один. С ним всегда идет кто-то рядом. Мы его называем по-разному, много у него имен. Но он не проводник и не указывающий путь он просто идет неподалеку от тебя, иногда сближаясь и разговаривая.
Это человек? Настоящий? Из плоти и крови? Или что-то вроде святого духа или ангела-хранителя?
Вот! Ангел-хранитель! воскликнул старик Правильное название! Да! Но он не святой дух, нет. Он такой же, как ты человек. Его задача разговаривать с тобой. Понимаешь? Он всегда тот, кто опытен в снегах, кто может жить во льдах и не погибнет даже в лютую пургу.
Профессиональный охотник?
Кто-то такой, как ты
Я не профессионал, покачал я головой, борясь с желанием впиться ногтями в зудящую щеку.
Но однажды ты им станешь. И вот тогда ты был бы тем, к кому первым обратится комиссия что попросит тебя сопровождать преступника, избравшего «ледяной забег».
Он может указывать ему путь?
Нет. Это запрещено. Во всяком случае, не напрямую. Но он делает нечто куда более важное он разговаривает. Он идет рядом с бредущим по снежным полям и разговаривает с ним. Они беседуют о разном вот как мы сейчас с тобой. Он прислушивается к словам преступника, вглядывается в его лицо, оценивает каждый его жест. И заодно подбадривает, не дает
Угаснуть его духу, вставил Анло. Подбадривает!
Да. Он подбадривает его. И иногда, когда сопровождающий видит, что преступник действительно раскаивается, проявляя при этом истинную стойкость духа он может дать ему пару мелких подсказок. У вас, как и у нас, есть игра «горячо-холодно».
Не говорит напрямую, но если раскаявшийся преступник идет в неправильную сторону, то ему могут подсказать
Да. Иными словами иносказательно Очень редко он может даже дать тебе немного еды.
И он будет с преступником до самого конца?
Да. И он же погребет его на месте смерти, если таковая случится. Заберет только голову.
Мелочь какая
Это традиция. Чтобы ни у кого не возникло сомнения. Ведь они там одни в снежной пустыне. Никто не должен сомневаться, что сопровождающий исполнил свой долг. И никто не вправе наблюдать за ними и слышать их слова. Они разговаривают днями и часами. Беседуют. О совершенном преступлении. О жизни. О всяких вроде бы неважных мелочах
И снова причем тут я?
Так ведь ты точно такой! У меня мороз по коже побежал, когда ты начал задавать свои вопросы. О том, как мы себя чувствуем, что думаем, какое у нас настроение, что думаем о том и о сем ты умеешь спрашивать и умеешь слушать. Ты очень внимателен, Охотник. Не пропускаешь даже мелочей. Будь ты там, у нас тебе бы поручили это святое тяжкое дело сопровождения в «ледяном забеге». Вот поэтому я и сказал, что имя Охотник тебе больше не подходит. Ты ты Равэйрэс Но перевести невозможно. Но ближе всего Последний друг. Последний спутник. А еще их называют Оценивающими и Решающими. Не знаю но мне прямо почудилось, что ты выносишь нам свой личный безмолвный приговор помогать или нет, стоим мы твоей помощи или нет