И ты вот так живёшь вдали от родителей? вернулась к разговору Маркус.
Да такой я! СамостоятельныйПарень намёк на сочувствие обратил в чувство гордости за себя. Я один живу. Сам себе готовлю, сам стираю, сам убираю
Илья, а сколько тебе лет? продолжала допытываться Татьяна.
Двадцать пять. А чё?
А кем ты работаешь?
Марьяна снова попыталась оборвать:
Ты его достала своими вопросами! Сколько можно
Да ладно, пусть спрашивает! «Таксист» расщедрился. Я за семейным бизнесом приглядываюсдача в аренду складских помещений.
Машина круто свернула с асфальтной дороги, притормозила, мягко проехала по скопившемся лужам. За стеклом была непроглядная темень, всё, что могли видеть пассажирыэто освещаемый грязными фарами передний ракурс: однообразная дорога с однообразным фрагментом листвы.
После нескольких десятков километров тряски по ухабам Илья наконец припарковался, заехав фарами в кусты.
Теперь будем ждать, когда закончится ливень и взойдёт солнце. Он потянул онемевшие части тела. Я установлю вам палатку, объясню, что к чему и свалюмне лучше быть на людях в городе, вдруг ниточки ко мне приведут. А я получаюсь вроде как соучастник преступления
Да ты не парься! перебила Марьяна. Я тебя от всех настолько тщательно скрывала Кроме Танюхи о тебе ни одна душа не знает.
И кроме одного надёжного человека, которому я отправила инфу: через кого нас искать в случае чего, неожиданно выпалила Маркус, отчего остальные открыли рты.
Да ты не слушай её, расслабилась Марьяна. Это она так плетёт со страху Она знаешь как дрейфила Думала, что ты завезёшь нас чёрти куда и бросишь.
Вместе с Ильёй они захихикали над детской трусоватостью сестры, та демонстративно сделала вид, что обиделась.
Дождь закончился незадолго до восхода солнца, и лес постепенно стал наполняться щебетанием птиц. Первым дверцу толкнул Ильяв салон сразу ударил коктейль из ароматов трав и хвои. Полусонные девушки вылезли из машины, сжались от утренней зябкости, обхватили себя руками. Сырость стояла везде и всюдуне было ни одной травинки, на которой не блестели бы крупные капли росы.
Фу-у как мокросморщилась Марьяна, потирая себя за плечи. И как мы будем ставить палатку на такой сырости? Она брезгливо на цыпочках обходила высокие виды трав, её кеды быстро промокли насквозь.
Подумаешь, мокро Я в какой замес только не попадал в этих походах. Сейчас распогодится, красота начнётся, обнадёжил Илья.
Вся троица вымокла в росе, пока перетаскивала снаряжение к берегу реки. Отсюда открывался пейзажный вид на сланцевый срез другого берега, на родник, стекающий в реку у его подножия. Решено было устанавливать палатку в тени деревьев, чтобы она не бросалась в глаза со стороны реки, но с обзором на эту живописную красоту.
Кемпинговая серо-зелёная палатка была рассчитана на троих-четверых отдыхающих, поэтому казалась достаточно просторной и имела тамбур, в который сразу выставили газовое оборудование для приготовления пищи. На небе не осталось ни облачка, поэтому раскладную мебель сразу распаковали и поставили на улице вокруг старого кострищаобразовалось так называемое лобное место.
Внутри палатки Илья привесил фонарь, накачал громоздкий матрац, да так, что он немного выгнулся вверхМарьяна сразу на него запрыгнула, раскинув руки и ноги. Настолько довольного лица сестра у неё раньше не наблюдала.
Под старыми деревьями была ранее выкопана яма для провизиив неё сложили все консервные банки: в земле прохладнее, чем на поверхности. Илья, как обещал, снабдил достаточным количеством продуктов: земляная яма заполнилась кашами, супами, тушёнкой, цыплёнком, рыбными консервами, маслом, сырамипри виде такого изобилия у голодных девчонок потекли слюни. На некоторых банках отсутствовали этикетки. Разберётесьответил Илья на вопрос об их содержимом.
Татьяне стало ясно, почему он взялся им содействовать: она заметила, как парень симпатизирует Марьяне. Время от времени он уделял ей знаки вниманияна фоне её девичьей хрупкости жесты его мужской поддержки выглядели многообещающе, и Маркус перестала себя накручивать, что он бросит их на произвол судьбы.
Младшая сестра уже откровенно висела на широких плечах Ильи, когда тот собрался ехать домой, закончив дело.
Езжай осторожно. От её заботы Татьяну тошнило.
Марьяна долго не отпускала руку спасителя и задерживала отъезд. Наконец он завёл двигательбампер с шелестом высвободился из кустов, чёрный Ленд Ровер развернулся на тесной поляне и покатился по ухабам, зажигая и гася задние красные фонари. В Маркус остались два противоречащих друг другу чувства: облегчение от его отъезда и желание его вернуть.
Роковой отец возвратился с ночной смены как обычно: в комнате девочек галдел телевизор. Первым делом он посетил кухню, затем туалет, после чего завалился спать, туго заперев дверь своей комнаты, чтобы звуки от телевизора ему не мешали. Лишь только к обеду он неожиданно проснулся и загорелся желанием пойти их размахать, но девичья комната была пуста. Отец расстроилсяот чего не ясно: либо из-за работающей понапрасну техники, либо потому что не выпустил пар.
Всю вторую половину дня беспрестанно звонил телефон Татьяны. Сначала отец его игнорировал, скрепя зубами в адрес её забывчивости, в конце концов он не выдержал и подошёл. Из трубки скороговоркой посыпался девичий голос. Отец выслушал в пол уха, стиснул недовольно губы, сосредоточенно произнёс чётко и внятно:
Передай этим двум безмозглым овцам, чтобы они телевизор за собой выключали. В противном случае пусть сами оплачивают электроэнергию.
В ответ последовала та же настойчивая говорня.
А ещё им передай, осенило отца, что домой они могут не возвращаться, дармоедки чёртовы, тунеядки! Дальше он вслушался. А при чём тут Марьяна? Ну и звони Марьяне! Это вообще-то Танькин телефон.
Он отключился и уже собирался покинуть комнату, как ему захотелось набрать Марьяне и проораться. В Татькином телефоне нашёлся контакт «Сеструха». Пошли гудки. До него не сразу дошло, что из-под подушки родной дочери в унисон гудкам доносится тихая вибрация. Не прерывая набора, он не спеша приподнял подушку, уставился. Вибрирующий телефон под конец разрядился.
Лохудры беспамятные! нервно отбросил он подушку и выдвинулся по более важным делам.
Получив отпускные отец недели на полторы завис у приятеля вместе со знакомой бабой, отзывчивой на угощение в виде спиртного и закуси. Как поживают дочери у него ни разу не ёкнуло. После того, как деньги закончились, он наконец вернулся домой. Отлежался. На утро заметил, что девки опять позабыли дома свои телефоны, и на этот раз они разрядились оба. Отец выругался. Полез в холодильникразозлился, что дочери ничего не приготовили и не выбросили протухшую еду, смердящую при каждом открывании холодильника. Злость его нарастала. В результате он сам пожарил себе яичницу из более-менее неплохих яиц и отварил макароны.
Дня через три он начал недоумевать: где девки?
Опрос по соседям ничего не далвсе только разводили руками, что давно их нигде не встречали. Отец не поленился доехать на автобусе в новые микрорайоны, где проживала Марьянкина подруга «не разлей вода», та удивлённо хлопала глазами, не зная что сказать.
Родители подруги после его ухода позвонили в полицию, чтобы сообщить о подозрительном поведении отца-алкоголика, разыскивающего якобы пропавших детей. Позвонили немногим раньше, чем он сам туда обратился, лично. Запинаясь, отец интересовался: стоит ли ему писать заявление, или не стоит?
По прошествии времени по комнате девушек расхаживали сотрудники и сотрудницы из надлежащих органов. Чувство юмора, как оказалось, у них напрочь отсутствовало. Женщина-полицейская грустными глазами рассматривала рисунки, сделанные рукой Марьяны. Рисунки были трогательными и детскими: девушка фанатела по мультгероям.
Отец во весь голос доказывал, что исчезли они без телефонов и вещей, тряс повседневными туфлями и джемперами, оставленными на местах, убеждал, что девочки пропали в одних пижамах, без какой-либо верхней одежды, чем последовательно выкапывал сам себе могилу. От него разил перегар, небритое лицо опухло после отпуска, который явно пошёл ему не на пользу.
Сотрудники наблюдали за ним с недовериемогоньку добавил опрос соседей, в один голос утверждающих, что сосед ихличность тёмная, возможно, именно он повинен в смерти жён, «мрущих, словно мухи».
Ерохин, я спрашиваю тебя в последний раз, сосредоточился на нём грубоватый полицейский. Ты всё проверил в доме, везде хорошо смотрел? Точно ничего не пропало? Отец в ответ переминался с ноги на ногу. В который раз он пробежался глазами по одним и тем же предметам. Ну что ты мнёшься, как скромница на первом свидании? Скажи, как есть! Так пропало что-нибудь?
Отец осмелел, расправил плечи и с уверенностью заявил:
Пол пачки муки.
Первое утро свободы сёстры проспали крепким беспробудным сном. Проводив Илью, они сразу устроились на широком надувном матраце, качающемся, словно морские волны, по нему уютно рябили сквозь москитные сетки лучики светатут их обеих и сморило. Воздух ещё не прогрелся, девушек накрывали расстёгнутые спальники, заменяющие им одеяла. Никогда сон не казался настолько пьянящимпод воздействием озона, среди запахов хвои, дикой травы и грибов.
Воробьи чирикали где-то над головой; переворачивающаяся с бока на бок Татьяна начала «булькать» матрацемот этого обе проснулись.
МарусьМладшая услышав, что к ней обращаются, лениво заворочалась. Как ты думаешь, отец нас уже хватился?
Марьяна тягостно застонала.
М-м-м, ага-а Уже бросился искать с собаками, весь сбился с ног
Хватит дрыхнуть! завелась Татьяна. Давай поднимайся! Пошли территорию обследовать, а заодно жрать готовить!
К обеду совсем распогодилось, и трава подсохла. Девушки выбрались из палатки сонные, потянулись, начали обустраиваться. Пока они поглощали поздний завтрак в виде бутербродов с чаем, заспанная Марьяна вела себя пассивно и лишь окончательно проснувшись стала прыгать по поляне с радостными выкриками:
Свобода! Абсолютная свобода! Вот она настоящая свобода!
Беглянка начала кружиться, запрокинув голову к небу, и орать на весь лес:
Всё! Никаких больше отцов! Никаких побоев на моём сногсшибательном сексуальном теле, никаких синяков на моём ухоженном лице! Не хочу ничего делать! Хочу валяться, загорать! Её тело мякло рухнуло в траву. И пусть весь мир подождёт
Когда Татьяна нависла над ней, загораживая солнце, та блаженно перебирала пальчиками с томно прикрытыми глазами.
М-м-м, травкаМарьяна кайфовала, пребывая в лёгкой истоме.
Сестра завалилась рядом, так же раскинув руки и ноги по траве: в обзоре голубело небо с белоснежными фигурами, слепленными из увесистых облаков, качались макушки смешанного леса, пение птиц было ни с чем не сравнимо.
А теперь я хочу купаться! Младшая зашевелилась, пытаясь подняться. Погнали прямо сейчас!
Подожди, у меня купальник на самом дне в рюкзаке, крикнула ей вслед Татьяна, не двинувшись с места.
Нафиг купальник!
Марьяна подбежала к берегу, поспешно сбрасывая с себя одежду. Вещи падали в траву, на песоккуда попало, кружевное бельё зацепилось за прибрежные заросли. Девушка погружалась в воду, делая вид, что совсем не холодно, рукой она хлестала по воде то вправо, то влево.
Супер! выкрикивала она, да так, что катилось эхо.
Татьяна раздевалась медленно, озираясь по сторонам, наконец она с опаской ступила в воду, не решаясь зайти поглубже. Младшая повернулась к ней и начала устраивать брызги.
Ду-ура! возмутилась Татьяна, но деваться было некудакупание уже началось.
Солнечные лучи играли бликами на воде, девчонки щурились от солнца и брызг, дрались по-дружески и так же любя топили друг друга. Над рекой раскатывался визгливый смех, и вода уже не казалась настолько прохладной. Марьяна пристраивала на голову старшей сестре сорванные противные водорослита с остервенением сдёргивала их с себя и швыряла обратно в сестру. Смех не прекращался.
Смотри, смотри, какая рыбка! восторженно вскрикнула Марьяна.
Татьяна сосредоточенно всмотрелась сквозь взбаламученную воду.
Обычный малёк, произнесла она.
В минуты горящего красным пламенем заката девушки отдыхали в походных креслах, в руках у них были миски, наполненные разогретой в крышке от котелка рисовой кашей, сдобренной тушёнкой.
Внуснотища! облизывалась Марьяна. Может с Ильёй поговорить, и он на зиму куда-нибудь нас пристроит, а на лето опять сюда?
Во ты размахнулась!
Не хочу назад возвращаться, не хочу опять к отцу. В его доме моя красота гаснет, я становлюсь забитой серой мышью, не уверенной в себе.
Татьяна выскребла остатки каши, чпокнула банкой пива, которое они предусмотрительно привезли с собой в небольшом количествена разогрев, облилась, и пиво потекло по подбородку за горловину футболки.
Может нам лучше квартиру снять? спросила она, вытирая подбородок задранным краем.
Квартиру? На какие это ши-ши? Пока мы не начали сами зарабатывать, квартира нам не светит. Да и отец будет шастать в неё, как к себе домой, что-нибудь требовать, жизни учить Просто дурдом переместится в другое место, только нам за это ещё и платить придётся. Марьяна встряхивала длинными чёрными волосами, которые всё ещё до конца не просохли.
И как же, интересно, этот вопрос может решить Илья? спросила Татьяна и уставилась на сестру с подозрением, глазки её забегали.
Ну-у Найдёт нам какой-нибудь чердачоктам перекантуемся.
Не, ну вооще нормально! возмутилась Татьяна. Чтобы её красота не угасала, мы будем по чердакам шариться
Да прикалываюсь я! Ты забылаон один живёт Родаки за границей и надолго. Так я надеюсь, что он пригласит нас к себе пожить на время.
У Татьяны отвисла челюсть. Некоторое время она сидела без движения, не зная, что на это сказать.
Иногда я просто охреневаю, покачала она головой, и в кого ты у нас такая скромная?
Перед тем, как заснуть, сёстры нагоняли друг на друга страх: толкались, хватали друг друга за разные части тела, взвизгивали, почувствовав ползущее насекомое Совсем одни в непролазном лесус ними это было впервые. Появился повод подурачиться, тут они вспомнили моменты из известных фильмов ужасов, где события брали начало в подобной обстановке. Татьяна подметила: если бы она отказалась ехать, неужели Марьяна согласилась бы жить в этой палатке совершенно одна? Окружающая тьма казалась бездонной, в кустах то и дело что-то шуршало Две тканевые дверцы на молнии выполняли роль надёжной защиты, подобной сейфовой, хотя по сути таковыми не являлись.
Девушки затаились, всматриваясь в очертания теней за москитной сеткой, вслушиваясь в звуки, в то же время продолжая пугать друг друга. Когда одну из них приспичило в туалет, отправились вместевторая сторожила, озираясь по сторонам. Охраняла неизвестно от кого. И всё же обе осознавали: насколько прекрасен лесной берег в ночной тиши, с лунными проблесками воды, с неугомонными сверчками, цикадами, поющими в траве. Палатка казалась центром Вселенной, порталом перехода из дикой природы, созданной божественной силой, в мир уюта и комфортатворением человеческих рук. На улице было зябков палатке тепло. Когда они вернулись, матрац закачался под их телами, тонкий спальник заменял по сохранению тепла меховую первобытную шкуру, даже в чём-то превосходил её, жить можно и в диких условиях, главное наличие современной, приспособленной для походов экипировки.
Две недели спустя Марьяна рыбачила. Вода ей была по щиколотки, одной ногой она тёрла о другую и отгоняла навязчивого комара. От закинутого крючка расплылись круги, течением отнесло леску далеко в сторону. Марьяна забросила снова. Из-за неудачного манёвра крючок увяз в водорослях кубышки, леска натянулась, и последовавшая за этим ловля обернулась борьбой за крючок.
Издали послышался рёв моторной лодкидевушка насторожилась. Сообразив, что лодка движется в их направлении, она внезапно бросила удочку на берег и выбежала из воды. Взобравшись по крутому подъёму, Марьяна потащила за собой сестру в непролазные дебри. Беглянки засели в кустах, наблюдая. Звук мотора постепенно нарастал, в результате она показаласьлодка с тремя пассажирами мужского пола. Сёстры, скрываясь в зарослях стоя на четвереньках, со страху не чувствовали, как сухие сломы травы вонзаются в голые колени. Только сейчас они в полную силу ощутили свою уязвимость. В этом райском безлюдном лесу.