Леди?он окинул меня скептическим взглядом. А вот это было самое малое, неприятно. Оставалось повторять за покойной бабушкой: «Ледиэто не дорогие платья, ледиэто достоинство и манеры». И надеяться, что манеры и достоинство за эти годы не обесценились.
Ну, леди так леди.пробормотал коммивояжер, а я сделала вид, что не услышала. Благожелательность, спокойствие, отстраненность Не могу же я его побить шваброй за то, что он не видит во мне леди? Швабра в саквояж не влезла, такое горе Будем считать его скептическую мину тренировкой перед визитом в поместье. Там мин всяческих будет предостаточно.
Изволите следовать в родовое поместье?осведомился он в стиле бульварных романов начала столетия. Уголки его губ подрагивали от сдержанного смеха, господину коммивояжеру казалось, что он удачно шутит.
Еду навестить брата.
Демоны Междумирья знают, кого я там буду навещать! Если лепрекон не врал, и Тристан вправду при смерти нет, я не стану думать об этом сейчас!
И кто ваш брат?продолжал посмеиваться коммивояжер.
Не знаю, как манеры и достоинство, а вот коронный бабушкин взгляд «Сударь, вы идиот?» у меня всегда выходил идеальногосподин Торвальдсон подавился смешком. А учитывая, что он как раз жевал рогаликвыпечкой он тоже подавился. Застыл с открытым ртом, не способный решитьглотать или выплюнутьпотянул носом воздух и отчаянно, взахлеб закашлялся, пуча глаза, перхая горлом и колотя себя в грудь, как бабуин перед дракой.
Я прикрылась простейшим воздушным щитом от летящих от него во все стороны крошек и брызг слюны и спокойно допила кофе.
Лорд де Молино, полагаю.негромко обронила я, когда прекративший кашлять коммивояжер, постанывая, похрюкивая, и шмыгая носом, приник к своей чашке.
Фто, простите?невнятно переспросил он, так и замирая над чашкойтолько красные слезящиеся глаза моргают над золотым ободком.
Вы интересовались, кто мой брат.я снова приподняла уголки губ, изображая ту самую светскую улыбку, которая даже в блаженных мечтаниях не позволит собеседнику заподозрить, что я ему рада.Лорд де Молино. И да, я вас прощаю.с благожелательной снисходительностью к дурным манерам низших классов кивнула я и принялась натягивать перчатки.
Через зал ожидания уже мчался кондуктор:
Леди и лорды, дамы и господа, сейчас будут подавать поезд, прошу всех проследовать на перрон!он скрылся за дверями салона первого класса.
Вещи!южное семейство ринулось к своим баулам, а я подхватила саквояж, торопясь выбраться на перрон раньше, чем их багаж перекроет двери.
Стеклянный купол закрывал перрон от всеговетра, дождя человеческого мира. Там, за стеклом, на площади роскошный мобиль подкатил к вокзальным ступенькам, из него торопливо начали выгружаться опаздывающие пассажирыгосподин в сером, его разряженная жена в шляпке с птичками, и тоненькая, как веточка, девушка, в дорожном костюме по последней франконской моде. Сквозь облачную хмарь выглянуло солнце.
А здесь, под куполом из сверхпрочного стекла, пространство начал заполнять зябкий сумрак. На другом конце короткихровно в длину перронарельсов медленно разгоралось пятно сплошной черноты.
Мертвенный холод пробрал до костей, скользнул под юбки и заставил судорожно поджаться пальцы в ботинках. Пятно становилось все больше, расползаясь лаково-антрацитовыми щупальцамисейчас оно походило на мерно шевелящуюся морскую звезду. Вкрадчиво и беззвучно щупальца касались стеклянных стен, гладили струны рельс, и под куполом медленно нарастал тонкий, едва слышный шепот Длинные, протяжные вздохиахххха, ахххххаааа! Потом все чаще и отчетливейах-ха-ха-ах-ха! И вот ты уже с невольным вниманием вслушиваешься в чью-то стремительную, захлебывающуюся речь, чувствуя, что еще немножкои поймешь нечто очень-очень важное и нужное, что перевернет жизнь, наделит ее целью и смыслом, таким прекрасным и глубоким, надо только подойти чуть-чуть поближе, еще ближе, еще
Данг-данг-данг!руку обожгло болью, заполошный грохот колокола ворвался в уши, и я судорожно вздрогнула, изо всех сил стискивая медленно остывающую ручку саквояжа.
Вот ведь безликие демоны, чуть не поддалась! Я прикусила губу от злости. Не утешало, что все пассажиры на перроне, даже господа военные, выглядят как разбуженные от дурного сна. Голос Междумирья обыкновенному человеку выдержать невозможно, его даже маги не выдерживаютникто, кроме дорожников, которые и водят сквозь него поезда. Но это не утешало. Омерзительно знать, что если бы не меры безопасности, я бы сейчас брела в антрацитовую мглу, переставляя ноги, как механическая кукла.
Апшшш!появление поезда я как всегда проморгала.
Вот только что на рельсах ничего, вот я моргнула и он проступает из пустоты, будто неторопливо сгущающееся облако. В цельнометаллические вагоны третьего класса, похожие на полукруглые тубусы, начали втягиваться пассажиры, в основном, мужчины-южане. Деньги домой везут. Маленьких ферм на юге все меньше, на больших плантациях платят гроши, а потому в столице все чаще слышен певучий южный говор, и все больше становится чернявых и смуглых работниковпока что по большой части на строительных площадках рода да Коста. Те сами выходцы из южных герцогств, вот и берут своих.
Вагон второго класса оказался всего одини в отличии от третьего, в нем были окна! Сделанные из того же непроницаемого стекла, что и купол вокзала, они составляли половину цены билета. В черном тоннеле, скрывающимся за мерно колышущимся пятном, это стекло надежнее любой стали. Но дорогое, да, поэтому целиком из него делают только вагон первого классаиз металла там одни лишь золоченые поручни на дверях. Но мне, увы, не туда.
Я еще успела заметить, как запоздавшее семейство выбежало на перрон и устремилось как раз к вагону первого класса, когда кондуктор разложил передо мной лесенку. Подобрав юбку, я заторопилась по длинному коридору в самый конец вагона, к последнему отделению.
За спиной перешучивались офицеры, решая кто с кем садится, пищали детишки, и хлопотливо квохтала мамаша шумного южного семейства. Я сунула саквояж в багажную сетку и устроилась на обитом потертой цветной тканью диванчике. И загадалаесли никто так и не подсядет в мое купе, то и в поместье все пройдет хорошо. Не знаю точно, как именно, но хорошо. Для меня.
За стеклом раздвижной двери возникла сухопарая фигура в черном, и тараном выставив перед собой ковровый кофр с раздутыми боками, внутрь ввалилась старая дама.
Я видела вас у входа в вокзал!отрывисто объявила она. Судя по тону, теперь я ей на всю жизнь должна.Полицейский проверял ваши документы!меня явно подозревали не только в убийстве магистра дорожников, но и во всех преступлениях со дня основания империи.Вы одна? Прекрасносяду тут!и пробуравила меня столь недоверчивым взглядом, что даже мне самой стало яснооставь меня и дальше одну, и я обязательно что-нибудь натворю.
Старуха завернула свой тарано-кофр по широкой дуге, и обрушила его в багажную сетку.
Я отпрянула, спасаясь от столкновения с медными уголками, и смиренно вздохнула. Не пройдет, не хорошо, не для меня. Что поделаешь
Вы одна?плюхаясь на сидение, уже другимосуждающимтоном, повторила старуха.В мое время порядочная дама не путешествовала в одиночку, а хотя бы брала с собой компаньонку.
Я самакомпаньонка.усмехнулась я. Был в моей жизни и такой период: скучноватый, но довольно приятный, если, конечно, не переживать о капризах хозяйки.Не могу же я взять с собой даму?
Дверь распахнулась еще раз и внутрь ввалился улыбающийся господин Торвальдсон:
А говорили, что леди! Или вы как это леди при леди?[1]
Почему-то прозвучало удивительно похабно.
Я снова смиренно вздохнула: чего-то подобного я и ожидала.
Давайте вы будете моей компаньонкой?подаваясь к старой даме, заговорщицки прошептала я.
Она покосилась на господина Торвальдсонав бесцветных глазах на миг ярко блеснула смешинкаи отчеканила:
И не подумаю! Сами извольте разбираться со своими мужчинами!вытащила из потертого ридикюля газету, и с гневным шелестом заслонилась листом.
Вы, может, думаете, сударыня, что я навязываюсьгосподин Торвальдсон неожиданно смутился.А я вовсе даже и не в том смысле Просто ежели ваш братец и взаправду лорд, так поместье у него наверняка ого какое! И как же в таком поместье без охранных систем? Я вот и образцы показать могу!он словно щит выставил перед собой обклеенный яркими надписями саквояж.
Старуха вынырнула из-за газетного листа, посмотрела на меня, на него, громко хмыкнула и спряталась снова.
Лорды и леди, дамы и господа, «Южный экспресс»самый скоростной поезд Независимой Международной Дорожно-Транспортной Магической Гильдии!сквозь стекло приглушенно доносилось лопотание громкоговорителя на вокзале.Благодаря усилиям наших замечательных инженеров и магов-дорожников этот поезд связывает между собой имперскую столицу и Мадронгу, центральный город южного имперского протектората
А говорят, южане терпеть не могут, когда их герцогства протекторатом называют!фыркнул коммивояжер.
Могут. Но не терпят.не отрываясь от газеты, кивнула старуха.Так что и в физиономию получить можно.
А ежели не называть, так они протекторатом быть перестанут, что ли?
Не перестанут.согласилась старуха и тоном ласковой гадюки добавила.Вот как вы, сударь, к примеру, толстый, и останетесь таковым, хоть называй, хоть нет.
И нисколько не стыжусь, сударыня! Люблю вкусно покушатьа это всего лишь свидетельство, что любовь взаимна!и коммивояжер водрузил саквояж на столик, чтоб обеими руками выразительно похлопать по торчащему из-под нижней пуговицы жилета пузичку.
Прямиком на старухин ридикюль водрузил. Внутри ридикюля что-то звучно хрустнуло.
Старуха издала хриплый вопльи швырнула в коммивояжера скомканной газетой.
Проститешарахаясь от комка бумаги, пробормотал тот.Я возмещу.
Похоже, единственное возмещение, которое устроило бы старую дамуэто кровь обидчика! Глаза ее метали молнии.
Две минуты до отправления!появившийся на пороге вагонный стюард улыбнулся любезно, но непреклонно.Прошу всех занять места и пристегнуться!и не сводил глаз, пока мучительно краснеющий господин Торвальдсон и гневно фырчащая старуха защелкивали привязные ремни. Еще и подергал каждый, прежде чем крикнуть в коридор:
Готово!
Поезд едва заметно дрогнул.
Стало пронзительно, до ломоты в костях холодно тонкое черное щупальце Междумирья шевельнулось у самых колес, вкрадчивыми движениями лаская цветные плитки перрона.
Торопливо и резко зазвенел колокол.
Поддай чары!проорали от «головы» поезда.
Пш-шшш-ш!из-под вагона вырвалась струя пара и взмыла над щупальцем, точно белая птица над черной змеей. Поезд тронулсямимо плавно поплыло здание Южного вокзала.
Господин Торвальдсон смахнул со лба крупные капли пота и дрогнувшим голосом выдавил:
С-сударыня если вам страшно, вы не стесняйтесь, возьмите меня за руку!
Я в ответ покачала головой, он кинул на меня взгляд подстреленной лани и обеими руками вцепился в ремень.
[1] Леди для леди называли личных камеристок, точно также как камердинеровджентльменами для джентльменов.
Глава 3. Поезд во мгле
Поезд начал ускоряться. Перрон уплывал все быстрее, быстрее мимо промелькнула сигнальная будка с колоколомна лице провожающего поезд вокзального служащего играли тени Междумирья, превращая обычного губастого толстяка в похожего на шар монстра, покрытого багровыми бородавками. А может, он таким и был? Вот никогда я не доверяла дорожникам! Как доверять гильдии, не подчиняющейся ни одному государству? Независимые они, видите ли! В любой момент что захотят, то и сотворят, и никто им не указ, ни Империя, ни Франкония, ни Султанат
Словно подслушав мои мысли маг-дорожник на паровозе потянул рычаг и поезд прыгнул вперед. Видеть я не могла, но чувствовала, как там, впереди, провал в Междумирье раскрылся черной пастью и ам! Свистящий, окутанный паром, сияющий огнями поезд стрелой вонзился в кипящую мглу, прошил ее насквозь и канул внутри клубящегося черными протуберанцами портала. Темное пятно мгновенно стянулось в точку непроницаемой мглы, а потом исчезла и она, оставив за собой лишь запорошенные липкой черной пылью рельсы.
Темнота рухнула на поезд. Она была совершенной, непроницаемой, будто сверху, как на птичью клетку, накинули плотное одеяло. Тут же превратившееся в каменную плитуменя вдавило в кресло, кажется, я слышала, как потрескивает деревянный каркас я надеялась, что это был каркас, а не мои ребра. Воздух по капле выдавливало из груди, перед глазами заплясали серебряные искры. Они разрастались, сплетаясь в узор, одновременно прекрасный и отвратительный до тошноты. Я на миг даже порадовалась, что стошнить меня не можетнавалившаяся на грудь и плечи тяжесть ничего бы не выпустила наружу. Узоры побежали по темноте, точно оплетая невидимые колонны, взбираясь на прячущийся во мраке высокий, как храмовый купол, потолок И вспыхнули ослепительно, как взмывающее над горизонтом солнце! Безжалостный свет прожег глаза, и в тот же миг мое тело утратило вес и резко рванулось взлететь. Только затянутый на поясе ремень удержал в кресле, впившись краем стальной пряжки в живот, и все вернулось вместе с болью: зрение, слух, осязание
Особенно в попе, когда вернувшийся вес швырнул меня обратно в кресло, продавив обивку до самых пружин внутри!
Вот так и начинаешь завидовать толстякам!хрипло прокаркала старуха и с лязгом отстегнула пряжку ремня.
Под крышей вагона, едва разгоняя полумрак, начали разгорались слабые огоньки.
Уже всё, да, всё?
Всё будет как приедем, а до того что угодно может случиться!с мрачным удовольствием парировала старуха.
И немедленно случилось: громкоговоритель над головой господина Торвальдсона пискнул как летучая мышь, а потом и загудел:
Леди и лорды, дамы и господа, наш экспресс проходит сквозь Междумирье! Убедительно просим без необходимости не вставать со своих мест, а в случае приближения к внешнему стеклу местных обитателейне встречаться с ними взглядами. Это может быть опасно для вашего физического и душевного здоровья!
Безликие демоны Междумирья!то ли согласилась, то ли просто ругнулась старуха.
Да тут и без них разрыв сердца получишьот одних объявлений!господин Торвальдсен прижал ладонь к груди, почему-то с правой стороны.У вас, сударыни, капелек каких не найдется?
Старуха в ответ лишь непримиримо фыркнула:
Было, как не быть! Их-то вы своим чемоданищем и раздавили!она ткнула пальцем в так и торчащий на столике саквояж коммивояжера.Может, уберете наконец?
Тысяча извинений! Поверьте, чистая случайностьгосподин Торвальдсен забарахтался, пытаясь дотянутся не вставая, навалился мне на колени, за что немедленно получил локтем в бок, воззрился на меня обиженноя в ответ мило улыбнулась. И наконец рискнул привстать, схватил саквояж, и снова забился в кресло, прикрываясь им как щитом.
За окном трепетала бездна. Чернота, темная настолько, что зрение постоянно плыло, словно за окном и вовсе ничего нет, то растворялась, то вдруг возникала опять, густая и плотная, так что казалось, ее можно потрогать. Заглядывала внутрь, настороженная, как хищный зверь. Время от времени мрак прорезала россыпь огней, ярких и красивых настолько, что захватывало дух, но они тут же гасли, будто тьма торопливо и жадно заглатывала их. И через мгновение вспыхивали снова.
Пассажиры первого и второго класса имеют уникальную возможность насладиться игрой блуждающих огнейперекрикивая заполнивший вагон звенящий гул, продолжал хрипеть вагонный громкоговоритель.
В первом классе, говорят, вид и вовсе потрясающий.господин Торвальдсен повысил голос, чтоб его было слышно сквозь назойливый гул Междумирья.Там же сплошное стеклои сверху огни, и снизу, и по бокам, а если безликие налетят, так вокруг прям и вьются! Ну и стоит же этот аттракцион!
В мое время демоны были демонами!громко фыркнула старуха.А нынче все-то им аттракцион: на демонов пялиться ридикюли чужие давить!
Она придирчиво поскребла ногтем трещину на лаковой коже ридикюля. Я была уверена, что трещин там хватало и раньше, до встречи с саквояжем коммивояжера, но благоразумно промолчала.
А давайте я вам, сударыня, в извинение охранный артефакт на дверь подарю! Есть же у вас дверь?вздохнул господин Торвальдсен.
Безусловно, у меня есть дверь! Я знаете ли, не нищенка бездомная, мне от покойного супруга достался очень даже милый домик в пригороде!старуха мгновенно ощетинилась, став похожей на изготовившуюся к драке ворону.