Бесплодные Земли стал зловеще тихими, покинутыми и заброшенными, когда мы приблизились к Роттен-Роу. Мы оставили цивилизацию позади, ради чего-то другого. Здесь здания и фирмы ютились вплотную в длинных безобразных съёмных помещениях, будто верили, что сила и защитаво множестве. Окна были закрыты, двери надёжно заперты и ни одно из этих заведений даже не потрудилось привлекательно выглядеть. Или вы знали, что ищете, или у вас не могло быть здесь никаких дел. Входите на свой страх и риск, оставьте свою совесть за дверью и ничего возврату не подлежит.
Добро пожаловать, сэр. Что угодно?
Немногочисленные люди ходили по мрачным, пустынным улицам и все они шли поодиночке, несмотря на множество опасностей, потому что никто не пошёл бы с ними. Или, может, потому что сама природа их стремлений и искушений делала их одинокими. И хотя большинство фигур, встреченных нами, выглядели, как люди, не все они шли или передвигались по-человечески. Одна фигура в грязном костюме внезапно обернулась, чтобы посмотреть на автомобиль, когда тот проплывал мимо и, под низко нахлобученной шляпой, я мельком увидел лицо, которое выглядело одним лишь ртом, наполненным акульими зубами, покрытыми свежей кровью и хрящами.
Вся суть стремлений в Бесплодных Землях.
Пылающие глаза следовали за движением футуристической машины из мрачных зевов переулков, взмывая и падая, как ярко горящие светлячки. Обычно они не ожидали увидеть в своём районе такой первоклассный, высокотехнологичный автомобиль. Они могли бы выручить уйму денег и других вещей, за автомобиль, подобный нашему. И его содержимое. На тихой улице начал кричать ребёнокпотерянный, безнадёжный, отчаянный звук. Лайза наклонилась вперёд.
Стойте. Вы слышите это? Остановите машину. Мы должны что-то сделать!
Нет, не должны, ответил Мёртвый Мальчик.
Продолжаем движение, сказал я и обратился к Лайзе, когда она открыла рот для протестов. Это не ребёнок. Это просто нечто, научившееся прикидываться ребёнком, чтобы завлекать доверчивых. Там нет ничего, с чем вы хотели бы встретиться.
Лайза выглядела, будто хотела поспорить, но, наверное, что-то в моём голосе и лице убедило её. Она опустилась на своё место, крепко скрестив руки на груди и глядя прямо вперёд. Я почувствовал жалость к ней, несмотря на то, что восхищался её храбростью и упорством. Ей пришлось на ходу принимать ужасно много такого, большая часть которого сломила бы слабейший разум, но она продолжала идти. Всё ради её дражайшей любви, Фрэнка. Мужа Фрэнка. Каким же человеком он был, чтобы внушить такую любовь и преданность и всё-таки закончить здесь, на Роттен-Роу? Я мог досмотреть это до конца, потому что пообещал, но это в любом случае не могло закончиться хорошо.
Любопытно, что Мёртвый Мальчик даже не притормозил. Возможно, его мёртвые уши расслышали в крике ребёнка что-то, скрытое от живых.
Вот оно, народ, внезапно сказал он, когда машина круто свернула в узкий, замусоренный глухой тупик. Мы прибыли на Роттен-Роу. Просто вдохните эту атмосферу.
Вы уверены? с сомнением спросила Лайза, всматриваясь в окно автомобиля, почти прижавшись лицом к стеклу. Я не вижу ничего. Ни магазинов, ни предприятий, ни людей. Не видно даже дорожного знака.
Наверное, кто-то его стащил, мудро заметил Мёртвый Мальчик. Здесь всё, не прибитое гвоздями и не охраняемое адскими гончими автоматически считается бесхозным. Но моя машина говорит, что этото самое место, а моя малышка никогда не ошибается.
Кто-то в изодранных остатках того, что некогда было очень дорогим костюмом, выскочил из переулка, чтобы бросить что-то в футуристический автомобиль. Оно отскочило от лобового стекла машины и взорвалось. Автомобиль даже не покачнулся. Метатель испустил короткий вопль, когда взрыв отбросил его назад и одежда загорелась. Не успел он рухнуть на землю, как появилась дюжина тёмных очертаний, набежавших из всех остальных переулков, валяя его всё ещё дёргающееся тело взад-вперёд, когда они грабили у него то малое, что стоило брать. Они даже сдирали тлеющую одежду с мёртвого тела, когда утаскивали его прочь, в милосердную темноту теней переулка. Лайза сердито посмотрела на меня, больше с отвращением, чем с возмущением.
В какое место вы меня привезли, Джон? Мой Фрэнк ни в жизнь бы не появился в подобном месте!
Фотография сказала, что он здесь, ответил я. Смотрите.
Я показал две неровно оторванные половинки, тщательно сложил их вместе и сосредоточил на них мой дар. Образ Фрэнка выскочил прямо из свадебной фотографии, став мерцающим призраком на улице снаружи. Он поспешно шёл по Роттен-Роу: память о человеке, повторяющая его последнее путешествие, отпечатавшееся в Прошлом. Его бледная полупрозрачная форма прошагала мимо автомобиля, его лицо было одновременно предвкушающим и обеспокоенным. Как будто он принуждал себя к некоему долго желаемому, долго отвергаемому достижению и возбуждающему, и ужасающему его. Он ускорял шаги, пока почти не побежал, его руки бились о бока, пока он, наконец, не добрался до одной определённой двери и не остановился там, тяжело дыша. Плохо нарисованный вручную знак над дверью гласил просто «КРЕМНИЕВЫЕ НЕБЕСА».
Фрэнк впервые улыбнулся, увидев его и это была не очень приятная улыбка. Это была улыбка человека, который желает того, чего, как считается, люди не желают, не предполагают возможным желать. Это было больше потребности, жажды или желания. Это была одержимость. Он поднял трясущуюся руку, чтобы постучать и дверь сама тихо открылась перед ним.
Двери Ада никогда не запираются и не преграждаются для тех, кто принадлежит ему.
Фрэнк поспешил внутрь, дверь закрылась за ним и наше видение Прошлого закончилось. Я принялся убирать порванные части фотографии, чтобы мне не пришлось видеть разочарование и недоверчивость на лице Лайзы. Мёртвый Мальчик обернулся со своего сиденья, чтобы посмотреть на нас, хладнокровно разгрызая шоколадное печенье. Его не волновало, где мы были, или что мы здесь делали. Он просто двигался вперёд. Видимо, когда вы мертвы, у вас остается только эта эмоция и он не любил тратить её впустую. Он согласился бы с моим решением. Но это решал не я, а Лайза.
Мы не обязаны этого делать, сказал я, так мягко, как только мог. Мы всё ещё можем развернуться и уехать.
После всего этого пути в поисках Фрэнка? спросила Лайза. Зачем мне уезжать, если все ответы ждут меня там? Я должна узнать о Фрэнке и узнать, что произошло с моими воспоминаниями.
Мы должны уехать, сказал я, потому что Фрэнк пришёл в действительно плохое место. Поверьтев «Кремниевых Небесах» не найдётся хороших ответов.
Лайза переводила взгляд с меня на Мёртвого Мальчика и обратно. Она видела нечто в наших лицах, нечто, что мы знали и не хотели говорить. Обычно она становилась сердитой, а не озадаченной. Она не испытывала ни страха, ни отвращенияона хотела знать.
Что за место эти «Кремниевые Небеса»? Что происходит за той дверью? Вы знаете, не так ли?
Лайза, ответил я. Это нелегко
Это не важно, твёрдо и решительно сказала она. Если Фрэнк там, я пойду за ним.
Она боролась с дверной ручкой, но та не поворачивалась, неважно, сколько силы она прилагала.
Пока что никто никуда не пойдёт, спокойно произнёс Мёртвый Мальчик. Мы все останемся здесь, пока Джон не разработает план действий. Это не ваш мир, Лайза Барклайвы не знаете правил, как действовать в таких ситуациях.
Он прав, Лайза, сказал я. Это мерзкое дело, даже для Тёмной Стороны, с её собственными особыми угрозами для тела и души.
Но посмотрите туда! сказала Лайза, указывая на «Кремниевые Небеса», с их заколоченным окном и испятнанной, облезлой дверью. Это безобразие! Всей этой улице требуется полная перестройка, прежде чем она поднимется хотя бы до непригодности! И этот магазин, или что оно там, выглядит так, словно он был заброшен и оставлен много месяцев назад. Похоже, там нет никого, кроме крыс.
Защитный камуфляж, сказал я, когда она наконец перевела дыхание. Помните ребёнка, который не был ребёнком? «Кремниевые Небеса» держат свой бизнес здесь, потому что только в подобном месте могут терпеть подобное заведение, но, несмотря на это, не хотят привлекать к себе нежелательного внимания. Есть множество людей, которые возражают против самого существования места, подобного «Кремниевым Небесам», по всем моральным, религиозным и научным причинам. Мы любим говорить, что всё приходит в Тёмную Сторону, но даже мы ставим пределы некоторым вещам. Хотя бы только по эстетическим основаниям. «Кремниевые Небеса» имеют серьёзных врагов и могли бы прямо сейчас атакованы толпой с пылающими факелами, если бы они не боялись прийти сюда.
А вы боитесь? спросила Лайза, уставив на меня холодный, решительный взгляд.
С большим трудом стараюсь не бояться, ровно ответил я. Это вредно для репутации. Но я научился быть осторожным.
Лайза посмотрела на Мёртвого Мальчика. Думаю, вы собираетесь сказать, что никогда не боитесь, будучи мёртвым.
Здесь нет ничего, что беспокоит меня, сказал Мёртвый Мальчик, но есть вещи, которых я боюсь. Быть мёртвымне худшая вещь, которая может с вами произойти.
Вы действительно тащитесь от своей загадочности, не так ли? спросила Лайза.
Мёртвый Мальчик рассмеялся. Оставьте мёртвым их маленькие радости.
Говоря о судьбе, хуже смерти, сказал я и Лайза, немедленно обернулась посмотреть на меня, вы должны подготовиться, если мы пойдём туда. Даже просто придя к подобному заведению, Фрэнк сообщил нам кое-что о себе, и это вещи, которые вы не захотели бы услышать. Но вы должны знать, если мы пойдём туда за ним.
Скажите мне, потребовала Лайза. Я справлюсь с этим. Скажите мне всё.
«Кремниевые Небеса», осторожно произнёс я, существуют, чтобы обслуживать людей с запредельными желаниями. Мужчин и женщин, которым уже недостаточно обычных плотских удовольствий. И я говорю не об обычных фетишах или навязчивых идеях. Всё это и намного больше вы можете найти в Тёмной Стороне. В «Кремниевых Небесах» наука и противоестественное идут рука об руку, словно любовники, создавая новые виды сексуальности, новые объекты желания. Они проводят предельные и непростительные русла для любви, похоти и всего между ними. Это место, куда люди приходят, чтобы заняться сексом с компьютерами.
Лайза долго смотрела на меня. Она хотела рассмеяться, но серьёзность на моём лице, в моём голосе, говорила ей, что в «Кремниевых Небесах» не было ничего смешного.
Секс с компьютерами? поражённо переспросила она. Я не верю. Как это вообще возможно?
ЭтоТёмная Сторона, сказал Мёртвый Мальчик. Мы делаем десяток невозможных вещей перед завтраком, просто ради дешёвых острых ощущений. Отбрось запреты, всяк, сюда входящий.
Я не поверю этому, пока не увижу его, заявила Лайза и в её голосе было нечто, настолько больше простого упрямства, что я кивнул Мёртвому Мальчику. Нам предстояло идти до конца с этим и надеждой, что там всё ещё что-то оставалось. Мёртвый Мальчик поворковал со своей машиной и двери распахнулись.
Мы вышли на Роттен-Роу и атмосфера ударила нас, как сжатый кулак. Ночной воздух был горячим и тяжёлым, почти лихорадочным и он пах пролитой кровью и искрящейся статикой. Сине-белый лунный свет придавал улице холодный, чуждый вид, вызывающе враждебный и небезопасный. Я чувствовал давление взглядов невидимых наблюдателей, холодных, просчитывающих и небрежно жестоких. И, вдобавок ко всему, постоянное чувство, что мы тут неуместны, что у нас здесь нет никаких дел, что мы вмешались в вещи, которые не могли даже надеяться понять или оценить. Но я вёл бизнес и прекрасно выживал, путешествуя по различным местам, где меня не ждали и находя вещи, которые не должен был найти. Я медленно повернулся вокруг, позволяя всей улице хорошенько меня рассмотреть. Моей, с трудом заработанной репутации, обычно хватало, чтобы отогнать мух, но никогда не знаешь, каких отчаянных действий можно ожидать от людей на улице, вроде Роттен-Роу.
Все двери футуристической машины закрылись сами собой, с тихим, но отчётливым звуком множества запирающихся замков. Лайза оглянулась на машину, с сомнением нахмурившись.
Безопасно ли просто оставить её тут, саму по себе?
Не беспокойтесь, сказал Мёртвый Мальчик, нежно погладив капот. Моя малышка может о себе позаботиться.
Пока они разговаривали, тонкий оружейный ствол резко выдвинулся из борта машины и выпустил короткий, но разрушительный заряд энергии во что-то, недостаточно тихо передвигающееся в тенях. Последовал взрыв, пламя и очень короткий вопль. Различные мрачные типы, которые начали появляться на улице и проявлять определённый жадный интерес к футуристическому автомобилю, подверглись внезапной атаке здравого смысла и снова исчезли в тенях. Мёртвый Мальчик громко хихикнул.
У моей машины есть расширенные системы самозащиты, полное отсутствие сомнений в их использовании и реально ужасное чувство юмора. Она три недели держала одного потенциального вора запертым в багажнике. Наверное, он всё ещё оставался бы там, если бы я не заметил мух.
Своим оригинальным способом он пытался развлечь Лайзу и вызвать её смех, но она смотрела только на «Кремниевые Небеса». Поэтому я взял инициативу на себя и подошёл к двери, словно я имел полное право там находиться. Лайза и Мёртвый Мальчик немедленно очутились рядом со мной, не желая ничего пропустить. Вблизи дверь выглядела не оченьпросто обычная старомодная деревянная дверь с облезающей длинными полосками краской но это была Роттен-Роу, где обычное и повседневное было лишь маскирующей ложью. Я усмехнулся дешёвой медной дверной ручке, громко фыркнул на совершенно безвкусный медный дверной молоток и даже не попытался дотронуться до самой двери. Я не хотел, чтобы думали, что меня так легко вывести из игры.
Я глубоко запихнул обе руки в карманы пальто и скрытно прошёлся кончиками пальцев по определённым полезным предметам, которые могли подойти для небольшого лёгкого взлома и проникновения. Частному сыщику нужно иметь много полезных навыков. Наконец я решил действовать с наименьшим риском и кивнул Мёртвому Мальчику начинать, по той причине, что, раз уж он мёртв, что бы ни случилось, оно не затронет его так же, как нас остальных. Он широко усмехнулся и отвёл серый кулак. И дверь медленно приоткрылась, сама по себе. Я быстро показал жестом, чтобы Мёртвый Мальчик удержался. Открывающаяся сама по себе дверь редко бывает добрым знаком. Как минимум это означает, что за вами наблюдают и люди внутри думают, что им не стоит опасаться вашего входа. Или это мог быть просто один большой блеф. Тёмная Сторона держится на тонком искусстве обманывать простофиль.
Ожидаются проблемы? спросила Лайза, когда я остановился, рассматривая открытую дверь.
Всегда, бодро ответил Мёртвый Мальчик. Только угроза опасности и внезапного уничтожения заставляет меня почувствовать себя живым.
Тогда сделай одолжение, войди первым и попади под обстрел, щедро предложил я.
Точно! сказал Мёртвый Мальчик, сразу же оживившись. Он пинком распахнул дверь пошире и шагнул внутрь, в непроницаемую темноту. До нас донёсся его голос:Выходите! Стреляйте получше, ублюдки! Я это выдержу!
Лайза посмотрела на меня. Он всегда так делает?
По большей частиответил я. Поэтому большинство людей не работает с ним. Лично я всегда находил его очень полезным, чтобы укрыться позади, когда начнут лететь пули. Идём?
Лайза взглянула на открытую дверь и темноту за ней, её лицо абсолютно ничего не выражало. Я не хочу этого делать, Джон. Я просто знаю, что там произойдёт что-то действительно плохое, но я должна узнать правду. Я должна вспомнить то, что забыла, хочу я этого или нет.
Она решительно шагнула вперёд, её маленькие ручки сжались в кулаки и я быстро двинулся вслед за ней в дверной проём. Моё плечо коснулось её и я почувствовал её напряжённые, окаменевшие мускулы. Я думал, что это было нечто простоестрах или предчувствие. Я должен был знать лучше.
Темнота исчезла в тот момент, когда дверь закрылась за нами и яркий, почти болезненно резкий свет осветил комнату, в которую мы вошли. Нас окружали массивные стальные стены, более сорока футов в длину, и даже пол и потолок были сделаны из такого же, ярко блестящего, металла. Наши искажённые изображения таращились на нас со сверкающих стен. Мёртвый Мальчик стоял посреди комнаты, воинственно озираясь вокруг, готовый поразить что угодно, что двинется или просто косо посмотрит на него, но там были только мы. Не было никакого видимого выхода, а когда я оглянулся назад, исчезла даже дверь, через которую мы вошли.
Я не понимаю, сказала Лайза. Эта комната чертовски больше, чем должен быть фасад магазина.
Здания в Тёмной Стороне зачастую гораздо больше внутри, чем снаружи, пояснил я. Это единственный способ, которым мы можем всё втиснуть.