Я мог бы просто подождать, когда вас перебьют или загонят обратно в огонь, бросил я в ответ. Зачем бы мне рисковать жизнью, чтобы потом прикончить?
Садись назад, велел Гильермо, голос его был удивительно безэмоциональным. Он словно место мне за обеденным столом предлагал. Джоджо, ты за рулькуда ехать, знаешь.
Отказаться у меня шансов не было: выжившие бойцы Строцци взяли меня в оборот. Если дёрнусь, меня или расстреляют из «Принудителей» или в лучшем случае силой затолкают в «Болт». Я предпочёл сесть на заднее сидение сам, оба боевика подпёрли меня с двух сторон, а Джоджо и Гильермо Строцци расположились на передних сидениях. Куда ехал по ночным улицам Джоджо, я слабо представлял себе, потому что окна закрывали массивные фигуры подпиравших боевиков, однако, как потом выяснилось, мы проделали путь до перрона, которым я приехал сюда.
На перроне и вокруг него расположились жандармы, явно не просто ожидая своего поезда. На треногах стояли несколько пулемётов, нацеленных на город, а подъезд к перрону был перекрыт рогаткой и шлагбаумом. Рядом с ним дежурил пост, где все солдаты были вооружены пистолет-пулемётами. Попробуй хоть кто-нибудь сунуться и превратится в решето раньше, чем успеет «мама» сказать.
Однако Гильермо Строцци было на это как будто наплевать. Он выбрался из автомобиля, остановившегося перед шлагбаумом, и несколькими быстрыми шагами подошёл к посту.
Старшего лейтенанта Хаупта сюда, велел он не терпящим возражений голосом. Быстро!
А ты где такой тут раскомандовался? глянул на него унтер, стоявший ближе всего к шлагбауму. Несмотря на показно-расслабленную позу, он держал руки на пистолет-пулемёте, да и остальные бойцы были готовы по первому кивку открыть огонь.
Ямэр этого города! выпалил Гильермо Строцци, и повышенный тон его голоса показался мне каким-то фальшивым, не настоящим. Как будто этот человек вовсе не умеет испытывать сильных эмоций, а только разыгрывает их перед другими.
Ну раз мэр, это серьёзно, да, покивал унтер, и махнул одному из солдат. Дуй в штаб, передай господину старшему лейтенанту Хаупту, что тут его цельный мэр города к себе требует.
Я был почти уверен, что Хаупт не придётнамеренно проигнорирует Строцци, заставив того убраться несолоно хлебавши. Однако то ли старшему лейтенанту было скучно просто ждать поезда, то ли он решил окончательно закрыть вопрос сам, однако минут через пять к шлагбауму подошёл Хаупт собственной персоной. Да ещё и в сопровождении пары штурмовиков в кирасах и при «ригелях». Вряд ли старший лейтенант ожидал каких-то проблем со стороны Строцци, скорее, просто демонстрировал свою силу, чтобы окончательно отбить у исталийца желание даже думать о каких-либо глупостях.
Удивлён, что вы снизошли до моей скромной персоны, господин мэр, усмехнулся Хаупт, прежде вы предпочитали компанию исключительно герр майора.
Он укатил на «Серебряном экспрессе», отмахнулся Строцци, чей голос потерял все наигранные эмоции, снова став ровным, так что придётся иметь дело с тобой.
И чего же нужно господину мэру? поинтересовался старший лейтенант.
Чтобы вы держали слово, данное на встрече.
О чём вы? притворно удивился Хаупт. Я вам никаких обещаний не давал.
Ваше военное положениепшик, дерьмо собачье. Сколько заплатили вам Рохо, чтобы вы обманули меня?
Я никого не обманывал и никаких обещаний не давал, повторил Хаупт. Яофицер астрийской полевой жандармерии и не уполномочен давать какие бы то ни было заверения от своего имени. Что же до военного положения, оно закончилось, когда имперский землемер покинул ваш вшивый городишко. Теперь мой полк не обязан следить за порядком и делать то, с чем вы не смогли справиться. Мы просто ждём наш поезд.
Раз я не справляюсь с ситуацией в городе, решил зайти с другой стороны Гильермо Строцци, то ваша прямая обязанность прекратить беспорядки. Вы ведь жандармерия, не так ли?
А здесь разве Астрия? показно удивился Хаупт. Вы сами в беседах с имперским землемером и герром майором подчёркивали, что Отравиль не входит в Астрийскую империю. С чего бы моим людям защищать подданных не пойми кого?
Сколько? после короткой паузы выдал Гильермо Строцци.
«Сколько» чего? снова сделал вид, что не понимает старший лейтенант.
Золотых крон или гномьих кредитов, ответил Строцци. Назовите сумму и валюту.
Не по адресу обращаетесь, развёл руками в жесте притворного сожаления Хаупт. Вы верно сказали: мы жандармы, а не наёмники.
Строцци постоял у шлагбаума ещё минуту, словно ждал, что старший лейтенант передумает, а может, боролся с гневом. А после развернулся на каблуках и через пару минут уже сидел в автомобиле.
В наше убежище, бросил он Джоджо, и не глушивший двигатель племянник повёл «Болт» по ночным улицам.
Я лишь мельком увидел неприятное лицо Гильермо Строцци в зеркале заднего вида. Он побелел от гнева, став похожим на покойника, тонкий шрам наоборот налился кровью, как будто багровая черта перечеркнула щёку и скулу исталийца.
Джоджо отлично ориентировался в городе и несколько раз объезжал звуки перестрелки. Пару раз на дорогу кто-то выскакивал, однако водитель и не думал тормозитьего не интересовало, кто это: свой или чужой. Сейчас речь шла о спасении жизни, своей и главы семьии о подобных мелочах Джоджо не задумывался.
Наконец, мы заехали в какой-то столярный цех, где пахло свежими досками, а посередине стояла здоровенная пилорама. Джоджо остановил «Болт» там, где складировали готовый материал, подняв шинами целую тучу пыли и опилок.
Громилы выбрались из автомобиля, я последовал за ними без команды. Джоджо, успевший опередить нас, уже закрывал массивные ворота цеха. Что интересно: они стояли открытыми неизвестно сколькоправда, досок тут не было, а пилораму украсть довольно проблематично.
Теперь разберёмся с тобой, глянул на меня последним вышедший из автомобиля Гильермо Строцци. Кто ты такой? И что тебе нужно?
Для начала хотелось бы получить материальную благодарность за спасение, заявил я. Если бы не я
Тут вместо благодарности я получил пудовым кулаком в живот. Нательная броня не спасает от таких ударов, и я переломился пополам. Наверное, даже смог бы на ногах удержатьсяне в первый раз получаюно тут второй громила обрушил мне на спину локоть. Я рухнул на колени, даже не пытаясь подняться. Почувствовал, как чья-то рука сначала освободила меня от наплечных кобур, а после без особых церемоний вздёрнула на ноги.
Когда дон задаёт вопросы, пробасил один из громил мне прямо в ухо, ты отвечаешь. Понял?
Я кивнул и тут же снова согнулся от удара в живот. Добивать на сей раз не стали.
Не слышу, ты понял меня? раздался тот же густой бас.
Понял, ответил я, когда перестал задыхаться, и медленно разогнулся.
Кто ты такой?
Удостоверение в кармане пиджака, ответил я. Я достану его?
Доставать не пришлось: Джоджо, снявший с меня кобуры, ловко достал удостоверение и передал дяде.
«Континенталь», значит, кивнул тот, бросая документ на станину пилорамы к моим кобурам.
Недавно на перроне люди Рохо во главе с Рамоном расстреляли ариша и сопровождавшего его детектива, сказал я.
А ты, выходит, выжил, сделал вывод Строцци.
У него под рубашкой броня, заявил один из громил. Такие на фронте видал пару разу генералов. От пуль бережёт.
Допустим. Зачем ты спас меня и моих людей?
Минуту, попросил я, дайте отдышаться. Броня от кулаков не спасает
Вполне ожидаемо Гильермо кивнул громиле, и тот снова врезал мне в живот. Я упал на колени, а после завалился на бок, хватая ртом воздух, будто вытащенная на берег рыба.
Ты плохо понял? спросил громила. Ногой объяснить?
Хорошо понял, тут же выпалил я, закрываясь правой рукой от занесённой уже подошвы ботинка.
Жеста Гильермо я не виделвсё поле зрения занимал громила. Тот не стали бить меня снова, а нагнулся, чтобы поднять на ноги. И тут ствол подаренного стариком, хозяином фермы, револьвера упёрся ему в грудь. Прямо напротив сердца.
Моя очередь, сказал я, и нажал на спусковой крючок.
Тяжёлая пуля пробила тело громилы, выйдя из спины. Он навалился на меня, но я успел откатиться в сторону. Второй боевик только тянулся к «Принудителю», лежащему на станине пилорамы. Я всадил в него пару пуль для верности. Громила рухнул лицом на станину и сполз на пол, утянув за собой оба пистолет-пулемётасвой и товарища. Джоджо оказался умнее, он попытался выхватить пистолет из наплечной кобуры, но я опередил его. Ещё две пулиобе в грудьприкончили офицера полиции. Только тогда я поднялся на ноги, держа на прицеле Гильермо Строцци.
Глава семьи сжимал в руках «Принудитель», который успел достать из автомобиля, но стрелять не спешил. Ствол оружия смотрел в пол.
Этот идиот Джоджо не додумался обыскать тебя, сказал он, тон его не изменился ни на йоту. Теперь-то ответишь, зачем спас меня?
Чтобы держать Рохо в напряжении, честно ответил я, подходя к станине пилорамы. Он не прекратит бойню, пока не найдёт твой труп.
А, тебе нужна бойня, зачем?
Так проще будет добраться до Рамона Рохо.
Значит, против меня ты ничего не имеешь? спросил Гильермо Строцци, и, когда я кивнул, он неожиданно бросил пистолет-пулемёт на пол. Знаешь, я не хочу умирать здесь. В этом cazzo городишке. Я никогда не был на родине, лучше попробую начать там всё сначала. Может быть, там меня и прикончат, но лучше под родным небом и на родной земле.
Он развернулся и спокойной походкой направился к выходу.
Ты ведь не из тех, кто стреляет в спину? бросил он на ходу.
Я ничего отвечать не стал, просто достал из кобуры «нольт». В барабане «Вельдфёра» патронов не осталось, и Гильермо Строцци это отлично знал. Уж до пяти дон исталийской Омерты считать должен уметь.
Он ловко замаскировал движение, когда вроде начал поднимать засов на воротах цеха. Я был готов к такому трюку, а Гильермо явно считал, что я беру его на пушку с разряженным револьвером в руках. Он обернулся, стремительно, уже сжимая в руке пистолет. Вот только я тоже держал в правой «нольт»мне оставалось только нажать на спусковой крючок. Дваждыдля верности. Гильермо Строцци бросило на деревянные ворота, и он сполз на пол. Опилки под ним начали напитываться кровью.
ИНТЕРЛЮДИЯ
Своего рода штабом для зачистки Отравиля от людей Строцци, не сгоревших в отеле и сделавших ноги из города, стала гостиница «У северных ворот». Сам Рамон Рохо старался не лезть в ночные перестрелки: там риск поймать пулю, шальную или не очень, слишком высок. Он не считал это трусостью, скорее предусмотрительностью, ведь слишком много людей, верных его старшему брату, не спешили признавать старшинство Рамона. Он отдавал себе отчёт, что не слишком популярен среди людей семьи, особенно тех, кто предпочитал жить и вести дела в городе вместе с его старшим братом. Налёт на усадьбу и пропажа женщины, и что куда важнее, полумиллиона гномьих кредитов, вовсе не добавили Рамону очков. А вот Эстебанэтот пронырливый bastardoочень уж быстро набирал их: многие из людей Мигеля видели нового лидера в нём, а не в Рамоне, и оба они понимали это. Слишком хорошо понимали.
Поэтому и сидели вместе в большом зале гостиницы, попивая пиво с острой, твёрдой, как подошва, колбасой, и принимали доклады. Принимал, конечно, Рамон, Эстебан просто сидел рядом и как будто бы учился преступному ремеслу у старшего родственника. На деле же молодой племянник присматривался к людям, прикидывая, кто встанет на его сторону, а кто останется верен Рамону в случае открытого противостояния. А до него вполне могло и дойти, ведь разгорячённые многочисленными схватками и опьянённые кровью бандиты уже готовы пустить оружие в ход друг против друга, припоминая старые обиды и распаляя те, что нанесены недавно.
Не станет Строцциуйдёт общий враг, объединяющий многих, и тогда у Эстебана будет шанс нанести удар.
От этих мыслей его отвлекло появление окровавленного бойцакрепкий полуорк, прежде выходивший сухим из воды множества передряг, щеголял перемотанной рукавом рубашки головой и повязками на левой руке, сочащимися кровью.
Засада, выдал он, опершись на стол Эстебана и Рамона, кровь начала капать на столешницу, скапливайся между толстыми, как сосиски, пальцами полуорка. На углу Мёртвых ревнивцев, у магазина Хэммета. Все убиты, кроме меня.
Строцци сумели собрать достаточно сил, чтобы перебить твою пятёрку? удивился Эстебан.
Там стоял «Болт», мы не обратили внимания на негоавто и авто, начал оправдываться полуорк, а потом из-за него по нам лупанули из картечницы. Минуты не прошло, как мои парни были мертвы. Я схлопотал две пули: в голову и плечо.
Вижу, куда тебя ранили, отмахнулся Рамон. Хватит заливать стол кровью, проваливай к доку, пускай он тебя залатает.
Картечница? удивился Эстебан. Серьёзно? Он мог бы придумать оправдание получше.
Дожидаться, пока полуорк отойдёт подальше, он счёл лишним.
Вполне возможно, пожал плечами Рамон. Тут много всякого припрятано с таких времён, что и не упомнишь.
Они снова вернулись к пиву и острой колбасе. Ненадолго.
Следующие мрачные известия принесли бойцы потрёпанной пятёрки, вернувшиеся в гостиницу с докладом и за патронами к пистолетам с дробовиками. Боеприпасы и оружие из усадьбы Рамон велел складывать здесь, чтобы всякий мог легко пополнить их запас или сменить потерянные или испорченные в схватке дробовики и пистолеты.
На перекрёстке Миллера перебили пятёрку Тощего, доложил крепкий парень, в чьих жилах текла кровь гномов, хотя вряд ли больше четверти, скорее шестая часть. Мы прижали одного из тамошних обитателей, они говорят, что посреди перекрёстка был припаркован «Болт». Когда парни Тощего подошли его проверить, оттуда их расстреляли из пистолет-пулемёта. Двое клянутся всеми святыми, что видели Гильермо Строцци.
Рамон кивнул, давая понять, что услышал их, и махнул рукой, отпуская.
Вполне в его духе, заметил Эстебан. Носится по городу со своими телохранителями и кусает нас, где может.
Рамон глянул на него, прищурившись, и Эстебан понял: ничего хорошего его не ждёт.
Найди этот «Болт», племяш, велел Рамон Рохо, и принеси мне голову Гильермо Строцци.
Эстебан понял, что дядя отправляет его на верную смерть, но отказаться не могурон бандитской чести был бы слишком велик. После такого за ним никто из людей покойного дона Мигеля точно не пойдёт, а значит, придётся идти на риск. Смертельный риск.
VII
Всё же бандиты остаются бандитамии даже одного профессионала, вроде меня, вполне хватило, чтобы перебить многих из них. Они толпой подбирались к «Болту», который я бросал на видном месте, становясь идеальной мишенью. К счастью, багажа у миссис Уэлдон с собой почти не было, больше всего места занимал саквояж с деньгами, и мы со стариком, хозяином фермы, сумели засунуть в багажник автомобиля картечницу. От противопехотного щита и лафета пришлось отказаться, а потому я либо пристраивал её на капот «Болта», либо заранее занимал позицию в стороне.
На моей совести было уже полтора десятка покойников и вдвое больше раненных, прежде чем за мной начали охотиться всерьёз. Но и тогда не скажу, что было так уже сложно разбираться с бандитамипростейшие приёмы и уловки, на которые никто на фронте не купился бы, срабатывали идеально.
Бойцы Рохо продолжали бросаться к автомобилю неорганизованными группами. Распахивали дверцы, совали головы в салон. А потом толпились вокруг «Болта», будто стадо баранов. Две пятёрки таких охотников я выкосил из картечницы, прежде чем хоть кто-то из них сумел понять, что происходит и откуда в них летят пули. И ведь у меня был не лёгкий «Манн», наводивший ужас на фронты в конце войны, и даже не проверенный временем «Мартель», а древний монстр, которому место в музее. Да, за ним хорошо ухаживали, да, старик, служивший техником, доработал его, однако до современных пулемётов картечница не дотягивала и очень сильно. И всё равно я косил из неё бандитов Рохо.
А ещё я таскал в автомобиле труп Гильермо Строцци, и по городу пошёл слух, что глава исталийской семьи жив и именно он косит людей Рохо. Это заставило немногих оставшихся в Отравиле бойцов Строцци сплотиться, дать отпор превосходящему числом врагу, и теперь они тоже искали на улицах неприметный даже в таком захолустье «Болт».