Погоди, погоди! Сергей прервал его рассказ. Зачем ты мне все это говоришь? Я тебе что, мать Тереза? Топай в ФСБ и сдай его, еще и премию за это получишь.
Козел же ты, Серега! Я же тебе это как другу своему рассказал, поделиться хотел.
Сам такой и не лечишься. Не сердись, съешь вот маслинку. Слушай, дружище, а что ты мне до этого бубнил? Какая-то там мистика о том, что ты подписываешь разные судьбоносные бумажки в полубредовом состоянии?
Ну да, накануне принятия решения со мной происходят странные вещи: мимолетная лихорадка в момент подготовки к подписанию документа. Всех случаев я, конечно, не упомню, но три или четыре помню достоверно.
Так! Я все понял. Мафия в вашем министерстве сидит и ты у нее на заклании как невинный агнец. Используют тебя, Савелий! Сыпят тебе психотропные средства в винегрет, чай и щи. Травят тебя, Сава.
Все твои шуткидурацкие! Кто травит? Может быть, секретарь Ленка? Так я ее за собой лет десять по разным учреждениям таскаю, своя в доску! Дочку ее недавно крестил. Ты что, умом сдвинулся? Водочка играет?
У тебя самого, старого козла, чего-то там играет Ерунда какая-то вокруг тебя творится, Сергей задумался.
«Черт! Чувствую в этом что-то важное, но толком понять не могу. Дьявол! Видимо, шефы мои намудрили», размышлял бывший разведчик под вопросительным взглядом друга.
О чем думаю? Не спрашивай пока ничего, потом объясню. А давай поступим с тобой так же, как сделал когда-то я. Помнишь?
Савелий хорошо об этом помнил, было дело! Ушел тогда Сергей со своей работы с большим скандалом. Должность он занимал заметную, так что наблюдали за ним пристально разные ведомства: отечественные и зарубежные. Скандал этот долго и с большим энтузиазмом мусолили в СМИ. Ругали одни, хвалили другие. В общем-то, как всегда. Связано это было с принятием в отсутствие Сергея решения, от которого зависела безопасность страны. Подробности громкого дела сейчас благополучно замяты и забыты. А что Сергей? Появился немного погодя на службе, разругался со всеми, обозвал сослуживцев полными идиотами и ушел, громко хлопнув дверью. Ушел и запил.
Пил он долго, примерно с год. Потом резко и неожиданно для окружающих его относительно трезвых людей вышел из запоя. И что интересно, организм его приобрел очень странное свойство: болезни перестали его брать и не беспокоят Сергея вот уже лет пять.
Коллеги после его ухода шутили, что потребленное Сергеем спиртное полностью вытеснило из его организма испорченную на службе кровь. И теперь он, как добропорядочный гражданин, просто обязан выбросить в мусорное ведро свое донорское свидетельство и стать донором, например, небольшого ликероводочного завода или открыть собственное дело. Жена, не выдержав беспробудного пьянства супруга, уехала с сыном к матери и подала на развод.
Характер Сергей имел сложный, своевольный, но не это были самые главные его черты. Существовал еще целый клубок эмоций, которые делали его сложно контролируемым. Например, упорство и настойчивость, помноженные на беспредельный авантюризм. Качества, способные проломить лбом стенку, а не обойти её. Общий диагноз в сочетании с доброжелательностью и умением сопереживать, говорили о том, что лидером ему никогда не стать: слишком благороден и не идет на компромисс.
Из запоя он вышел, но пить не перестал. Однако уже цивилизованно и не каждый день. То есть, во-первых, не в одиночку, а во-вторых, не более литра единовременно. Неважно чего.
Сергей прищурился, опрокинул в бездонную глотку рюмку водки, с брызгами закусил соленым огурцом и абсолютно трезвым голосом произнес:
Все! Хватит трещать впустую! Я более или менее разобрался с ситуацией. Выходит так, что должны мы с тобой немедленно идти к Тимофею. Одному мне с твоими проблемами не справиться, Сава. Не моя это стихияпсихи. А он на этом деле собаку съел. Всяческие там мистические связи, психология, летающие тарелки. Тем более, он будет очень рад тебя видеть. Все, решено! Двинули. Даже не возражай!
Тимофей
Тимофей приходился им общим школьным другом.
Веселый и общительный парень, который никогда не был против того, чтобы уничтожить купленный в общаг портвейн трехзначного наименования. Однажды, будучи отличником факультета психологии МГУ, неожиданно для своих друзей, он ушел из него. Обозвав своих друзей разговаривающими куклами, Тимофей устроился разнорабочим в какой-то «ящик» (закрытый, секретный завод на старо-советском языке).
Смысл его работы заключался в том, что маленькой деревянной палочкой он корректировал процесс поступательного движения цилиндрических ферримагнитных деталей, бегущих друг за другом по крошечному конвейеру. Зачем? Лишние вопросы были в то время не в чести. Доверена тебе ответственная работа на секретном заводе, выполняй.
У себя же в квартире он затеял научные исследования. Существовало у него такое хоббимикробиология. С точки зрения друзейчистый бред. Своими рассуждениями он часто доводил их до умственного отупения.
Савелия перспектива встречи с Тимофеем не очень радовала. Не то, чтобы он не хотел увидеть друга, нет.
«Надо будет опять пить», безнадежно подумал он.
Как бы в подтверждение его мыслей Сергей, расплачиваясь с официантом, деловито засовывал в целлофановый пакет несколько предметов булькающего содержания.
Тимофей жил здесь же, на Рязанке. Неподалеку. До него приятели дошли молча, куря по дороге.
Дверь им открыл взлохмаченный, обросший трехдневной щетиной человек. В потертых джинсах и футболке с нечитаемой на ней надписью на английском языке. Босой.
Только через пару секунд Савелий уловил в нем сходство со своим школьным другомТимофеем и тут же получил подтверждение этому в виде объятий и дружеского похлопывания ладонью по спине.
Савелий! Лет десять тебя не видел.
Девять. Девять лет и два месяца, тот отлично помнил момент расставания с привычным укладом жизни.
Напряженность от предстоящей встречи с Тимофеем у Савелия мгновенно улетучилась.
«Будь что будет», подумал он, расслабившись.
Проходите, чего вы в прихожей топчитесь как не родные!
Квартира у Тимофея была большой даже по нынешним временам, поскольку родители его в советские времена были не простыми людьми.
Ты один? А где все твои?
На даче. Где еще, по-твоему, могут проводить свой летний досуг интеллигентные люди при отсутствии денежных средств, необходимых для реализации несбыточных фантазий? Картошку и всякую зелень растят.
А ты?
Не люблю я комаров и прочих жужжащих тварей.
Понятно, Сергей неодобрительно покосился на нечесаные волосы друга и его щетину.
«Хотя, это ему идет, подумал он. Похож на голливудскую «звезду», имени которой он сейчас никак не мог вспомнить. Мышцы немного подкачать, тогда точно будет похож».
Совсем одичал, холостяк? сказал он вслух. Давай стаканы, штрафную пить будешь. Мы уже с Савой немного расслабились.
Тесная кухня Тимофея, квадратуру которой ученые архитекторы эпохи развитого социализма научно обосновали как оптимально-комфортную для советского человека, с мебелью до перестроечного дизайна, состоящую из ламинированного кухонного стола, ламинированных табуреток и ламинированных навесных шкафов неестественного зеленого цвета, на время встречи друзей стала им уютным и желанным прибежищем на этот вечер.
Тем временем вечер подходил к концу, не сулив друзьям на рассвете безболезненных ощущений. Однако никто из них так далеко в будущее не заглядывал. Они не собирались расставаться, ведь только-только подошли к главному, посмаковав яркие школьные воспоминания и допив последнюю бутылку водки.
Топор, подвешенный под потолком кухоньки посредством выпущенного друзьями дыма с помощью трёх пачек сигарет, тщательно замаскированных российскими производителями под бренд «Мальборо», зримо раскачивался над их головами. Раскачивался, угрожая крупным черным шрифтом на пачках сигарет преждевременным уходом из жизни курильщику, а также всем невольным свидетелям этого его аморального поступка. В смыслепассивным курильщикам.
Прим.: в очередной раз прошу у читателей прощения, поскольку слегка забежал вперед. Это о страшных надписях на сигаретных пачках, так как случится эта акция много позже, когда кривые и острые, отравленные трупным ядом клыки западной демократии уже основательно впились в нежное, слабо защищенное законами тело российского обывателя. Грызя, тихо похрюкивая, российскую экономику. Извините за небольшой сбой в повествовании. Обидно же, черт возьми! А топор все же висел.
Тимофей, обратился Сергей к другу, посмотрев на него пристальным взглядом, как ты, наверное, догадался, пришли мы к тебе не только для того, чтобы пить ночью водку и вспоминать всуе минувшее.
Сказано это было голосом абсолютно трезвого человека.
У нашего с тобой друга проблема и, по-моему, очень серьезная. Мне кажется, что она по твоей части. Выслушай его, пожалуйста, и сделай свои выводы. Ты же у нас психолог, хотя немного недоразвитый. Я имею в виду образование.
Понял я. Давно уже все понял, глядя на Саву. Давай, ущербный, излагай. И поподробнее.
Савелий рассказывал, а двое его закадычных друга слушали. Когда он закончил, за окном занималась заря очередного знойного дня и до дна выскоблена жестяная банка с растворимым порошком «Кофе московский».
Вот как?! Понятно, Тимофей прошелся по тесной кухне. Вы мои друзья и с вами я могу разговаривать обо всех вещах, даже о тех, рассуждая о которых с другими, я угодил бы прямиком в дурку.
Тимофей задумался, видимо, принимая какое-то важное решение. Его же друзья пока ничего не понимали.
«Прямо как тогда, когда он нам заявил, что хочет жениться, а имя своей суженой долго не называл, боясь чего-то. Быть может, наших неуклюжих шуток в свой или ее адрес?» Савелий был терпим к другу и не торопил его с ответом.
Сергей тоже не спешил с комментариями. Его, казалось бы, бесшабашная дружеская шутка чуть было не расстроила эту свадьбу и не разбросала всех их в разные стороны. Троих неразлучных друзей.
Савелий, у тебя действительно большая проблема, но она не только твоя, поверь. Это наша общая проблема, всего ныне существующего человечества.
Тимофей сделал паузу.
И она не из области психологии, добавил он.
Не понял! Сергей мгновенно пододвинулся к столу и внимательно посмотрел ему в глаза. У меня, как я уловил, тоже похожая проблема?
У тебя и у меня, и у этого ответственного дурака, которого ты ко мне приволок.
Объясни, пожалуйста, а то мы сирые так ничего пока не поняли. Одно ясно, что Савелий у нас, по-видимому, не псих и это радует. Глаголь.
Тимофей устало опустился на скрипнувшую под ним табуретку, жалостливо посмотрел на друзей и снова погрузился в мысли:
«Сказать им, что ли?! А в то же время кому еще, если не им, друзьям своим. Жена ни черта не понимает. Ругается, говорит, чтобы руки мыл чаще. Единомышленников нет, да и откуда им взяться у человека с электронным микроскопом в муниципальной квартире без какого-либо высшего образования. Психвот его имя. Научное!»
Тимофей решился, встал и торжественно произнес:
Вы готовы к той правде, которую собираетесь услышать? Готовы вы к тому, что знакомый вам мир перевернется кверху ногами? То, что казалось вам высшей степенью надежности, окажется шатким мостиком над бездонной пропастью? Готовы вы к этому?
Не тяни парниша, хватит с нас высокопарных фраз и научных бредней. Говори проще, если есть что сказать. Мы тут не девицы нервные, порох нюхали. Савелий у нас вообще боевой офицер. Старший лейтенант запаса, а это тебе не хрен собачий.
Шутить изволите? Хорошо, пойдем в кабинет, кое-что вам покажу.
Еще в школьные годы, всеми правдами и неправдами, он «выбил» эту комнату у своих родителей. Отдельное помещение, свою комнату в просторной квартире. Кабинеттак он его нежно назвал, любя. Работал в нем, жил и спал.
Сейчас его любимая комната походила на свалку. Повсюду валялись груды научных книг и журналов с цветными картинками.
«Как говорят ученыетворческий беспорядок», оценил Савелий житие холостяка.
Кроме журналов он заметил еще кое-что: упаковки всевозможных лекарств усиливали ощущение сюрреализма, сна и реальности. Можно было подумать, что владелец комнатыили мелкая фармацевтическая компания, или очень больной человек, страдающий не менее чем от сорока различных недугов, причем от всех одновременно.
В углу кабинета стоял диван. Старый, потертый кожаный диван, который являлся особой гордостью хозяина. О нем все в школе знали и про себя тихо завидовали его владельцу. Нередкие школьные и институтские оргии, которые друзья мутили в этой квартире, никоим образом не отразились на нем. По истечению долгих лет он выглядел таким же старым и потертым, как и в те давние времена.
Новым в кабинете был только один предметогромный аппарат, занимающий чуть ли не всю свободную от дивана площадь. С множеством блестящих деталей, которые так и хотелось потрогать пальцами, покрутить и даже полизать.
С наслаждением устроившись на уютном диване, который после жестких кухонных табуреток казался еще более уютным, чем в их далеком детстве, когда компания сиживала на нем с очень привлекательными особами противоположного пола, Сергей и Савелий приготовились внимательно слушать.
Давай профессор! Рассказывай нам, как космические корабли бороздят просторы Большого театра.
Тимофей устроился в кресле напротив друзей и начал:
Я, как вы знаете, обижаться не умею и не хочу. Особенно на вас. Обижаются только дураки и ученые. Я, к сожалению, не ученый, а за дурака могу и в морду дать. Я вам сейчас просто расскажу все то, о чем знаю, а выводы делайте сами. Согласны?
Да-а-а!
Да.
Итак, вы помните, что ушел я с третьего курса психфака. Кстати, я не корю вас за то, что вы даже не поинтересовались о причинах моего ухода. Ну да, понимаю, дело прошлое, молодое.
Тимофей пристально взглянул в глаза своих друзей.
Короче, ушел я и все, не будем больше об этом. Вы помните о моем давнишнем пристрастии к микробиологии? Я его не забросил и по сей день.
Он сделал широкий жест в сторону диковинного аппарата.
Вы сейчас видите перед собой мою любимую игрушку!
Это чудо твое? аккуратно спросил Савелий.
Мое. Из-за него я продал все более-менее ценное, даже коллекцию марок. Ты помнишь, наверное, знаменитый коллекционный «Маврикий» отца? Потом у меня появился спонсор. Но об этом потом.
Он на секунду замолчал.
Так вот, продал все ненужное и купил этого электронного зверя в одном из разорившихся институтов. Этоэлектронный микроскоп.
Он сделал многозначительную паузу.
Вы что, дебилы, что ли, конченные? Где аплодисменты и крики восторга?! Вы вообще-то знаете, что такое электронный микроскоп?
Мы ошарашены, мы восхищены, это просто чудо! Другими словами это не назовешь. Да, Сергей?
Да! Ты очень точно озвучил мою мысль, Савелий. Лучше и не скажешь. Я в восхищении! А можно я покручу что-нибудь, Сергей приготовился встать с дивана.
Нет, категорически нет, не думайте даже об этом. Это слишком чувствительная вещь, не для мужицких рук. Ладно уж, принимаю ваши неуклюжие извинения, экс-дебилы.
Тимофей слегка успокоился.
С помощью этого зверя я продолжил свои исследования, но уже на более высоком уровне. Суть исследований, если вы помните, заключалась в определении адекватности термина: «живая клетка».
Я сейчас уже всего не припомню, извини. Ты так мельтешил со своими стеклышками с супом, доказывая нам, что он живой, так импульсивно это обосновывал, что мозги дыбом вставали.
Прекрати, Сергей, дай ему договорить.
Скажу коротко, одной фразой.
Тимофей перевел дух:
Все мы с вамизомби. Все ныне живущие. Звери и люди!
В кабинете повисла зловещая тишина. Диван под Сергеем жалобно скрипнул.
Ну! Я думал, будет серьёзный доклад, даже приготовился немного поспать, а тут сразу зомби и все. Я не согласен! Я доклада хочу, основательного, сказал Сергей, в глазах которого замелькали веселые искоркиверный признак того, что тема ему интересна.
Хорошо. Будет тебе доклад. Основательный, но не очень научный. Сам понимаешь, что если бы до этого дошло, то сейчас его сейчас было бы некому. Либо все в одночасье стали шизофрениками и укокошили друг друга, или, что более вероятно, спились.
Савелий! Ты-то что молчишь? Урезонь ученого!
Пусть говорит, Серега, я начинаю о чем-то смутно догадываться.
Хорошо, но будь добр, Тимофей, придерживайся регламента. Вон, за окном уже шесть утра, а мы все вокруг да около. Зомбиэто контроль? Я правильно формулирую?
И да, и нет.
Разъясни. Все! Обещаю, что мешать больше не буду. Клянусь памятью тещи!
Верю, хотя у меня ее никогда не было. Представьте себе огромный океан. Это в прошлом наша с вами Земля. И на этой планете живут несколько тысяч, пусть даже сотен тысяч маленьких беззащитных существ. Этобактерии.