И как так получается, что никакой секретности не сохранить, раздражённо произнёс командант, прежде чем выбраться из броневика. Зеваки всё всегда узнают через считанные часы, а потом «жареные» новости появляются на передовицах газет.
Я мог бы рассказать ему о причинах, главная из которыхчудовищная перенаселённость нашего урба. Даже в приличных районах вроде квартала Реформи люди буквально сидят друг у друга на головах. Да и такой человек, как астрийский военный атташе, держал приличный штат слуг, и мёртвым его нашёл явно один из них. А уж эта публика точно не умеет держать язык за зубами.
Я выбрался из броневика вслед за командантом и теперь более внимательно смотрел на толпу. Через щёлки-бойницы в дверце боевой машины людей было особо не разглядеть. Один из лейтенантов последовал за нами, второй же повёл броневик в сторону, чтобы не перекрывать уличное движение. Толпа была разнородной, в основном состояла из тех же самых слуг, работавших на хозяев других особняков в этом квартале и подмастерьев лавочников и хозяев магазинов, обслуживавших местных обитателей. В общем, из тех, кто иногда мог позволить себе полентяйничать, а после с упоением рассказывать, как оказался в самой гуще недавних событий. Среди них резко выделялась женщина в чёрном платье, застёгнутом под горло. Она стояла в стороне от зевак и глядела на особняк атташе так, будто дыру в фасаде прожечь хотела. За всё время, что мы прошли от броневика до поста часовых у входа, она не отвела взгляда, и как мне показалось, даже не моргнула ни разу.
Рядом с часовыми отиралась пара ажанов в синих мундирах и кепи. Грудь обоих украшали медные бляхи с номером квартала, за который они отвечают. И один из полицейских явно не должен был находиться здесь. Выходит, даже среди них есть самые обыкновенные зеваки, готовые бросить свой пост ради сомнительного удовольствия после поделиться новостями с товарищами по службе в ближайшем кабачке.
Почему тут толпа? рявкнул на них командант, подойдя к входу в особняк быстрым шагомноги у него были длинные, и нам с лейтенантом приходилось поспешать, чтобы не отстать от него. Двое полицейских чинов торчат у входа в особняк, где лежит покойный атташе нашего союзника, и не предпринимают никаких действий, чтобы разгонять толпу. Вам, вижу, мундиры жмут, так вы быстро их лишитесь, если продолжите служить так же!
Оба ажана вытянулись в струнку и отдали честь.
Вмиг всё исправим, мсье командант! выпалил тот, кто отвечал за этот квартал.
Виноваты! добавил второй. Промашка вышла!
Ещё раз салютовав, оба едва ли не бегом помчались к толпе, на ходу выдёргивая из карманов медные свистки.
Разгильдяи, почти выплюнул командант, подходя к часовым.
Он протянул им документы, разрешающие нам входить в особняк. Те недолго изучали бумаги и пропустили нас.
Внутри особняк оказался практически роскошнымв нём не было и следа того, что сейчас принято называть былым величием. Астрия раскошелилась на самую лучшую обстановку для своего военного атташе. Ковровая дорожка на полу, вазы на тумбах у стен, банкетки для посетителей. Ручки из позолоченного металла без следов потёртостейза этим явно пристально следят. У лестниц и дверей дежурили астрийские солдаты с чёрными повязками на рукавах, вооружённые пистолет-пулемётами Ригеля с короткими прямыми магазинами. Я помню, какой ужас они наводили в траншеях в первые недели после появления на фронте. Мы тогда думали, что ещё немногои конец войне, но нет, так легко она заканчиваться не хотела. Ещё не напилась крови.
Нас троих беспрепятственно пропустили на второй этаж, в спальню атташе. Первое, что бросилось мне в глаза, это идеальный порядок и покойник, лежащий в постели со сложенными на груди руками. Я без церемоний прошёл по недавно натёртому полу прямо к телу и глянул на него.
И что же, обернулся я к подошедшему команданту, его так и нашли?
Нам сообщили, что да, кивнул тот, явно смущённый увиденным. Я сам на месте преступления ещё не был, первым делом отправился в «Континенталь».
У дверей спальни показался слуга, попытавшийся закрыть их за нами, но я остановил его жестом.
Милейший, ты кто будешь?
Личный слуга господина покойного атташе, выдал он, явно напуганный тем, что им заинтересовались.
Подойди сюда и дверь за собой прикрой, велел я, и слуга, привыкший делать, что говорят, подошёл. Ты скажи, как хозяина нашли?
Вот так, как есть, и нашли, выпалил слуга, явно наученный кем-то, что надо говорить.
Значит, военный атташе, подключился командант, так и спал в вицмундире и при орденах, как персонаж из анекдота про астрийцев? Ты кому врать вздумал?! заорал он во всё горло. На Иль-де-Салю захотел?!
Одного упоминания Иль-де-Салюкаторжного острова в Африканских колониях, откуда никто не возвращался, хватило, чтобы слуга побелел как полотно. Челюсть его задрожала, по лицу обильно потёк пот, пальцы нервно теребили край ливреи.
Отвечай честно, и всё обойдётся, примерив на себя шкуру доброго полицейского, заверил я его. Как нашли хозяина?
В одной исподней рубахе, быстро залепетал слуга, перед мысленным взором которого, наверное, уже проносились видения каторги на Иль-де-Салю, лежал он наоборот, ногами к стене, стало быть.
А в спальне что же, такой порядок и был?
Да почти что. Разве только пропало что.
Что именно?
Дозвольте пройти, так оно лучше вспоминается.
Я махнул слуге, и тот принялся обходить спальню, где-то останавливаясь и поясняя:
Вот тут часы стояли, невеликие размером, но дорогущие. Настоящий «Жаке-Дро», с клеймом. Здесь вот, в ящичке, хозяин табакерку держал с вензелем. А вон туда всегда бумажник клал, обыкновенно-то он стол запирал, да его взломали и вытащили всё оттуда.
Слуга для наглядности открыл взломанные ящики письменного стола, и на дне одного что-то блеснуло золотом. Лейтенант жандармов вынул из него небольшого размера золотую монетку.
Золотой хагенсталлер, доложил он, передавая монету команданту.
Я взял её у жандарма и осмотрел вслед за ним.
Довоенный, сказал командант. В таких золото водилось в приличном количестве.
До войны хагенсталлерызолотые монеты, которые чеканил астрийский двор, были чем-то вроде международной валюты не только в Священном союзе, но и по всей Аурее. Когда валютные курсы и экономические взаимоотношения стран запутывались, именно эти монеты, в которых и в самом деле было прилично золота, становились мерилом. В них оценивали товары и услуги почти все развитые страны континента. Даже альбийцы, гордившиеся своей национальной валютой, не гнушались ставить цены в хагенсталлерах для лучшего понимания.
Я вернул монету жандарму, ничего интересного в ней не было. У астрийского военного атташе они уж точно должны водиться в приличном количестве.
Разрешите доложить, вдруг молодцевато салютовал команданту лейтенант, продолжавший следовать за слугой по спальне. Вот этот шкаф носит следы попыток вскрытия.
Командант отошёл от кровати и направился к подозрительному шкафу, а я, воспользовавшись случаем, склонился над телом покойного атташе. Ещё только в первый раз взглянув на него, я заметил кое-что, и сейчас хотел проверить свою догадку. И точнопод жёстким воротничком вицмундира обнаружилась синюшная полоса странгуляционной борозды. Такие же украшали оба запястья атташе, выходит, он был привязан к кровати и задушен. Жестоко с ним обошлись.
Что ты там застрял? обернулся командант, заметив моё отсутствие. Здесь всё куда интересней.
Я подошёл к массивному комоду «под старину», переднюю крышку которого покрывала целая паутина царапин разной глубины.
Его целенаправленно ломали, но не смогли ничего сделать, доложил и без того очевидный факт лейтенант.
И не смогли бы без специального оборудования или ключа, ответил я. Это вандерплойговский сейф с декором под комод.
Я подцепил пальцами почти отошедший кусок обшивки и оторвал егои так внешняя панель безнадёжно испорчена. Из-под дерева показалась листовая сталь.
Если бы его сумели вскрыть без ключа, то концерн «Ван дер Плойг» вернул бы деньги и забрал себе сейф для изучения. Такой даже алхимическим динамитом не возьмёшь. Конечно, если нужно сохранить содержимое.
Значит, это хранилище секретов астрийского военного атташе. Взгляд команданта стал плотоядным.
Вы же не из разведки, командант, усмехнулся я. Да и стоит ли
Он кивнул в ответ, соглашаясь с моими словами. Пытаться выкрасть сейф из переполненного астрийскими солдатами особнякаявно не лучшая идея.
Значит, вернулся к делу жандарм, убийство пытались прикрыть банальным грабежом. Стащили ценные, но лёгкие вещи, так что вроде и грамотно, но военных атташе так просто не убивают. И этот сейф их обличает полностью.
А я вот в этом очень сильно сомневался.
Любезный, а при тебе хозяин комод отпирал? спросил я у слуги.
Отпирал, было такое, закивал тот. Только всегда ключик от него первый секретарь консульства, барон Рор фон Дента приносил. Он у него хранитсяпротокол таков.
И что в сейфе? поторопил его командант.
Ну бумаги оттуда они редко доставали, деньги в основном. Вот такие, как в столе нашли. Монеты золотые.
Неподотчётный фонд, сделал вполне логичный вывод я. Вряд ли атташе хранил серьёзные документы у себя дома, зачем ему? Он разве дома работал с бумагами?
Никак нет, быстро понял, что вопрос адресовался ему, слуга и замотал для верности головой. Хозяин у себя на дому даже дамочек обыкновенно не привечал, всё к ним ездил или апартаменты снимал. Говорил, что домэто как храм, сюда ничего снаружи тащить не следует.
Вот видите, трудоголиком покойный не был, значит, документов, ради которых стоит держать вандерплойговский сейф, у него не было. Да и процедура работы с неподотчётными фондами по всему Священному альянсу отличается только в деталях. Они хранятся не в посольстве или консульстве, дабы не привлекать внимания. А чтобы у хранителя фондов не было лишних соблазнов распорядиться ими по своему желанию, ключ хранится у другого человека. И этот человек ведёт учёт расхода денег.
Слова слуги насчёт дамочек я вроде бы пропустил мимо ушей, но решил позже поговорить с ним или с кем-нибудь ещё из прислуги об этом. Очень уж одна деталь в реплике слуги меня зацепила, но тут надо работать тоньше. Спросишь в лобон замкнётся, а за язык не потянешь, нечем его прижать. И когда дело будет касаться репутации покойного хозяина, даже грозные окрики команданта могут только навредить. Замкнётся в себе слуга, и после из него правду клещами не вытянешь.
Тут дверь в спальню открылась, и на пороге нарисовались оба ажана в сопровождении второго жандармского лейтенанта. Полицейский, что носил бляху с номером этого квартала, взял под козырёк.
Толпа убрана! Разрешите осмотреть место преступления?
Чтобы потом в кабаке было чем похвастаться, отрезал командант. Вы уличные, так что марш на улицу обеспечивать порядок!
Оба ажана убрались едва ли не шустрее, чем побежали разбираться с толпой.
Зеваки в форме. Кажется, команданту хотелось сплюнуть прямо на пол, но он удержался.
Скажи, они оба так в особняк стремились? спросил я у лейтенанта, тот глянул на командира и ответил только после его кивка.
Толпу они быстро разогнали, а потом один другого давай подбиватьидём внутрь, хоть глянем на покойника. Одним глазком посмотрим, как живут люди. Ну, тот поддался, говорит, идёмв худшем случае, только взашей погонят.
Тут на лестнице раздались шагипо ступенькам явно шагали несколько человек. Шагали степенно, уверенно, без суеты, сразу понятно, что идут важные господа. Интересно, они столкнулись с поспешно выбежавшими из спальни покойного атташе ажанами или те сумели разминуться с ними?
Первой в спальню вошла представительная дама в цивильном платье, но с розеткой ордена Розы и символическим кинжалом на поясе. Бывший офицер корпуса «Мстящих вдов», как и многие женщины, она сделала хорошую карьеру после войны, унесшей жизни огромного количества мужчин. Их гибель открыла слабому полу дорогу наверх в прежде недоступных им областях вроде политики или дипломатии. За дамой, почтительно отставая на полшага, шёл высокий астриец с неприятным сухим лицом, почти бесцветными волосами и такими же глазами. Одет он был в красный вицмундир, как и покойный атташе, хотя золотого шитья на нём было всё же поменьше, да и орден только один. Шпаги, даже символической, астриец не носил, что только увеличило мою к нему неприязнь. Такие вот дипломаты, ни разу за долгую и сытую жизнь не нюхавшие пороха, и развязали Великую войну, а теперь, когда им не хватило крови, готовят нам новую.
За дамой и астрийцем, будто рыбы-прилипалы в кильватере акул, торопливо шагали несколько чинуш рангом поменьше. Все они каким-то образом умудрялись буквально глядеть в рот начальству, хотя и находились у него за спиной.
Мы с командантом и лейтенантами отошли в сторону, давая астрийцу, который, скорее всего, был тем самым первым секретарём консульства, бароном Рором фон Дента, пройти к постели покойного атташе. Дама не последовала за ним, вместо этого, подойдя к нам, первым делом обожгла гневным взглядом команданта.
Сенешаль, что это значит? яростным, но негромким тоном потребовала она ответа у команданта. Что здесь делает этот человек?
Я в первую секунду не понял, что Сенешальэто фамилия команданта, который так и не удосужился представиться.
Я решил, что привлечение стороннего специалиста не повредит, ответил тот максимально холодным тоном.
Вам дай волю, Сенешаль, вы растреплете все тайны на каждом углу. Убирайтесь отсюда оба, не мешайте первому секретарю прощаться с убитым начальством.
Мы вчетвером поспешно ретировались из спальни, и если командант Сенешаль правился к выходу, то я пока не хотел покидать особняк.
Скажите честно, командант, вы завтракали сегодня? спросил его я. Вот я нетс утра меня телефонным звонком выдернули к патрону, а потом закрутилось, так что со вчерашнего вечера во рту маковой росинки не было.
Идём, пожал плечами Сенешаль, тут полно кафе и забегаловок, позавтракаем вместе.
Он уже хотел отправить одного из лейтенантов найти нам заведение поприличнее и занять столик, но я остановил его.
Давайте здесь же на кухне поедим, а? Не хочется топать никуда уже. Да и господин атташе нам бы не отказал, мы его смерть расследуем, как-никак.
А ты циник, каких поискать, заметил Сенешаль, но согласился на моё предложение.
Повар покойного атташе возражать против нас не стал. Он успел начать готовить завтрак, и чтобы успокоить расшалившиеся нервы, как сам сказал нам, продолжил делать это, даже когда на него обрушилась новость о смерти хозяина. Внешностью повар обладал самой что ни на есть монументальной, однако оказался расторопен, и вскоре на столе перед нами стояли несколько блюд с горячими тостами, джемом, паштетом и нарезанной холодной свининой. Признаться, так я не питался уже очень давно.
А где атташе бренди держал? спросил я у повара, поглощая первый бутерброд с паштетом и ломтиками свинины.
Он мальвазею предпочитал, ответил тот, вынимая из шкафа пузатую бутылку янтарного напитка и бокалы.
Он хотел было разлить мальвазию, но бутылку перехватил Сенешаль и сам занялся этим. Командант налил нам с ним и по полному бокалу, а сидевшим на краю стола лейтенантам едва плеснул.
Упокой, святые, душу грешника, произнёс командант, и мы выпили.
А сильно ли грешен был хозяин твой? спросил я у повара, также причастившегося из другой бутылки с напитком подешевле.
Сильно, покачал головой тот, ох сильно. Особенно по части женского полу.
И что же, всех сюда таскал?
Да нет, обычно или в апартаментах пользовал дамочек, или ежели они свободного нрава совсем, то к ним ездил.
И снова это «обычно», но на сей раз я зацепился за него.
А было не обычно?
Да вот было, кивнул помрачневший повар. Ходила к нему одна, никак на апартаменты не соглашалась, и к себе не приглашала никогда. Но запал на неё хозяин так, что про других позабыл. Только уйдёт, а он тут же за мальвазею и кричит Космуэто слуга его личный, чтобы тащил саблю.
Зачем ему сабля? удивился Сенешаль.
Тараканам усы рубить. Косм их запасал специально, в коробке особом, и выпускал, чтобы хозяин мог пар спустить. Порубит букашкам усы, и снова на мальвазею налегает.