От удивления я выронил бутылку на пол и теперь не самый плохой бренди растекался лужей под моими туфлями. Но сейчас мне было на это наплевать.
Интерлюдия II
Закат в Марнии был прекрасенон красными красками, яркими мазками раскрашивал порт и ближайшие здания. Лучи проваливающегося в океан солнца играли на стволах орудий береговой обороны, на чёрных кнехтах и цепях, ограждающих мостовую. Морские волны окрасились кармином и казалось, что буквально под ногами стоявших на набережной людей плещется и пенится целый океан крови.
И это было правдойкровь лилась в океан реками!
Пушки береговой обороны плевались пламенем и тяжёлыми снарядами во врага, отлично видимого на горизонте. Летающая крепость Северной лиги, осаждаемая морскими и воздушными кораблями Священного Альянса, вела бой ни на жизнь, на смерть. Многочисленные орудия её отстреливались от наседавших со всех сторон врагов. Небо над крепостью чертили длинные очереди фосфорных пуль. Одной такой хватит, чтобы уничтожить аэропланхлипкая конструкция из дерева вспыхнет факелом. Огонь от эльфийского фосфора ничем не погасить. Пилоту остаётся лишь надеяться на чудо и недавно изобретённый ранцевый парашют. Вот только в битве над морем и от него толку мало. И всё равно аэропланы роились над крепостью словно злобные осы, засыпая её верхнюю палубу свинцом и швыряя флешеттные бомбы, безжалостно уничтожавшие экипаж. Аэропланы побольше и получше защищённые несли на себе торпеды разрушительной мощи. Попадания даже одного такого заряда хватало, чтобы уничтожить не самую маленькую орудийную башню, создавая новую брешь в обороне крепости.
Это была ещё не агония, но скоро сражение перерастёт в уничтожение. Планомерное и беспощадное.
Трое стояли на набережной Марния и наблюдали за гибелью летающей крепости. Всего трое, хотя в тот день на улицы урба-крепости высыпало едва ли не всё его население, несмотря на отчаянные попытки полиции и жандармов навести порядок. Народ просто отказывался подчиняться властивсе хотели посмотреть, как сражается летающая крепость лигистов, и как она рухнет в океан, объятая пламенем. Все в тот деньа сражение началось раньше полудняверили, что вражеская небесная твердыня падёт. Иначе ведь быть не может! В войне наметился перелом, и многим казалось, что конец её не за горами. Ещё не пришло отупение и депрессия, накрывшие всех пару лет спустя, когда война и не думала заканчиваться, а один перелом в ней следовал за другим и далеко не все были в пользу Священного Альянса. Но эти мрачные годы ещё впереди, а сейчас в лучах кровавого заката горела под ударами розалийских линкоров и астрийские небесных дредноутов летающая крепость Северной Лиги.
Однако с набережной за этим в высшей степени впечатляющим зрелищем сегодня наблюдали лишь трое. Все они были эльфами, и если в двоих всякий жители Лиги узнал бы шпионов из низших слоёв общества народа сидхе, то третий разительно отличался от них. Двое стоявших чуть дальше от воды мужчин носили на лицах печать безымянной школы шпионов, где с ранних лет воспитывались дети не самых богатых семейств народа сидхе. Их меняли, делая более похожими на жителей Аврелии, к примеру, розалийцев, в чьих жилах текло много эльфийской крови. Более грубые черты лиц, угловатые, лишённые истинно эльфийской грации фигуры, развитая мускулатура, всё это делало их внешность отталкивающей в обществе правящих классов Северной лиги. Третьего же никогда нельзя было принять за человека, но не принадлежал он и к народу сидхе. В нём всё было чуждымфигура, манера держать себя, даже жестывсё это буквально кричало о том, что этот эльфчужак. Он не из народа сидхе, давно уже ассимилировавшего весь север Аврелии, и ставшего пусть не плотью от плоти мира Эрды, но и не столь чуждым ему, как третий эльф. Он принадлежал в народу ши, давно покинувшему пределы континента, ушедшему далеко на восток. Там, на островах получивших название Шиппон, они и жили, отрезав себя от остальной Эрды, почти не поддерживая контактов даже со своими сородичами-эльфами из других народов.
Зачем мы здесь? осмелился спросить один из шпионов.
Где именно? не оборачиваясь, уточнил ши. В иллюзии или в этом урбе? Тебе стоит научиться правильно задавать вопросы, если желаешь услышать на них те ответы, которые тебе нужны.
Зачем ты привёл нас в эту иллюзию? задал вопрос второй шпион. И именно в этот час, когда «Офнир» принимает свой последний бой рядом гаванью урба Марний.
Ближе к истине, кивнул ши. Вопрос более интересный. Сейчас у командира «Офнира» ещё есть шанс выйти из бояон может увести крепость на север под защиту Завесы. Но тогда пострадала бы его гордость, а точнее гордыня, которая ему заменяет это чувство. Именно гордыня заставила его драться до последнего, хотя поставленную задачу он уже провалил. Скоро на борт «Офнира» высадится десант с астрийских воздушных кораблей. Две волны удастся отбить, но потери в команде будут слишком велики и третий десант привёл бы к захвату.
И командир «Офнира» отдал приказ взорвать её двигатели, продолжил первый шпион.
Да, согласился ши, в результате крепость рухнула в океан, уничтожив почти весь атаковавший её морской флот розалийцев. Их линкоры и крейсера разметало волной, поднятой после падения. Тонны воды обрушились на Марний, оборвав в одно мгновение тысячи жизней. «Офнир» и в смерти нанёс весьма серьёзный урон врагу.
И какое это имеет отношение к нашей миссии? поинтересовался первый шпион. Она пройдёт в Марнии, это я понял, но причём тут упавшая давным-давно крепость?
Ты слышал о провале князя Багровой листвы в порту Марния? обернулся, наконец, к своим спутникам третий. Лицо его было последним штрихом в картине чуждости эльфа из народа ши. Он привлёк внимание к нашей резидентуре, слишком уж хорошее было прикрытие у его корабля.
В голосе эльфа слышались нотки злорадстваон всегда был не в ладах с кланом Багровой листвы, и теперь ему выпала отличная возможность отомстить им. Конечно, он мог выступить против них на совете, снизить влияние опального клана на политику Северной лиги почти до нуля. Это стало бы серьёзным шагом на том пути, по которому шёл эльф народа ши, однако он не привык играть так мелко. Он смотрел дальше и одновременно шире.
Сейчас все жандармы и контрразведчики будут искать нашего резидента и вскрывать его сеть, продолжил он. Они будут слишком заняты этим, чтобы обращать внимание на что-либо ещё.
К примеру на нашу группу, кивнул второй шпион.
На «Офнире» прогремел оглушительный взрыв. Прорвавшиеся торпедоносцы атаковали его правый бортсразу пять зарядов невероятной мощи разнесли на куски две батареи тяжёлых орудий и стёрли в лица летающего острова оборонительную пулемётную позицию. Так что дерзким аэропланам удалось даже вернуться из самоубийственного рейда, хотя и не всем.
Но что мы будем делать в этом урбе? настаивал первый шпион. Закладок там князь оставить много не успел, от них толку никакого, резидентура «засвечена». Не самое приятное местечко для миссии.
Именно поэтому, кивнул ши, мы и отправляемся туда. Нас там уж точно не ждут.
А делать-то что? проявил весьма несвойственное его профессии нетерпение первый шпион. Пытаться разузнать правду о строящейся там абсурдной пушке?
И это тоже, согласился ши. А ещё о коренной перестройке энергосистемы урба, которую затеяли власти не так давно.
Энергетическое орудие, покачал головой второй шпион. Мощь его должна быть огромной, однако без накопителя оно не имеет ценности. Подавать энергию напрямую со всех электростанций смысла нет, её нужно сконцентрировать в определённом устройстве, чтобы выдать импульс максимальной силы. Только тогда это орудие имеет смысл.
Годы в промышленной разведке дают знать, растянул тонкие губы в улыбке ши, именно поэтому я взял тебя. Мы должны понять, что розалийцы пытаются использовать в качестве накопителя энергии. Но не это основной приоритет нашей миссии.
И каков же он, спросил первый шпион, этот ваш основной приоритет?
Вместо ответа ши указал рукой за спину, туда где после серии взрывов внутри корпуса летающая крепость «Офнир» начала медленно и величественно падать с небес в океан.
* * *
Проснуться в постели с роскошной блондинкой всегда приятно, я так думал до сегодняшнего пробуждения. Оно не сулило ничего хорошего. Снилось мне нечто мерзкое, кровавое и явно из времён войны. Кровь хлюпала вокруг, я барахтался в этом чудовищном болоте и не мог выбраться. Когда же кошмар отпустил меня и я сел на постели, то в первый миг подумал, что всё ещё нахожусь во власти чудовищных грёз.
Вся комната пропахла кровью, матрац на кровати, которую я делил с обнажённой блондинкой, стал тем самым жутким болотом из моего кошмара. И кровь на нём была не моей. Она принадлежала моей спутнице. На теле красивой женщины, с кем делил постель прошлой ночью, я видел глубокие колотые раны. Их нанесли с немалым мастерством, что я сумел оценить даже в том сумеречном состоянии, в каком пребывал, вырвавшись из власти кошмара. Били расчётливо, насмерть, так что жертва истекла кровью за несколько секунд. На шее, под грудью, на животе и в районе паха несчастной зияли неширокие, но явно глубокие раны. И большая часть крови пролилась на меняведь я едва не прижимался к мёртвой женщине.
Наверное, только благодаря фронтовому опыту я не впал в панику. Не отбросил в сторону кинжал с чёрным клинком. Такие были редкими трофеями во время войныих носили бойцы особых отрядов альбийской армии, диверсанты, чья задача действовать в ближнем тылу врага. Уверен, что именно им нанесли смертельные ранения блондинке.
Сев на кровати, я успокоил дыхание и решил для начала собрать мысли вместе. Не получилось. Я отлично помнил себя, чем живу, над какими делами работал в последнее время. Но вот ближайшее прошлое будто пресловутая корова языком слизала. Мне лишь смутно знакомым казалось лицо мёртвой блондинки, лежавшей со мной в одной постели. Я не представлял, где оказался и каким образом. По памяти будто ластиком прошлись, начисто стерев события. А ведь они были очень важныв этом я уверен на все сто.
Оставив в покое непокорную память, я направился в ванную комнату, прошлёпав голыми пятками по полу. Одежды на мне было не больше, чем на моей мёртвой спутнице. Кинув альбийский кинжал в раковину, я пустил холодную воду и несколько раз умылся, стараясь не слишком сильно шуметь. Как будто боялся разбудить оставшуюся в постели женщину, хотя и понималеё уже мало что сможет поднять на ноги. С лица кровь удалось смыть довольно легко, а вот с кистей рук и предплечий пришлось отдирать её присохшую ногтями, оставляя на коже длинные царапины.
Не скажу, что привёл себя в порядок, но хоть в какой-то божеский вид, осталось одеться, и пора покидать столь неуютную комнату. Одежда моя валялась рядом с кроватью, по счастью на исподнем, брюках и сорочке с пиджаком не осталось следов крови. Натекшая с постели лужа была в опасной близости от моей одежды, но мне повезло. Кинжал я обмотал куском ткани, отрезанным от простыни, и спрятал в карман. Отмыть воронёный клинок до конца не удалось, но орудие преступления надо забрать с собой. Шляпа и плащ обнаружились в небольшом коридоре. Что самое удивительное, на той же вешалке обнаружилась и наплечная кобура с верным «Мастерсон-Нольтом» и парой запасных магазинов.
Пока одевался, прикинул, где могу находиться. Скорее всего, это недорогие меблированные комнаты. Такие сдают внаём в сотнях громадных жилых зданий нашего урба. Именно эта комната, почти уверен, была из тех, что облюбовали влюблённые парочки или изменщики-мужья, которым негде больше предаться любовным утехам. Ещё, конечно, были не самые дорогие, но и не совсем уж дешёвые проститутки, но об этом я старался не думать. Даже на фронте я не был охотником до продажной любви.
Ключ от комнаты нашёлся в кармане плаща, и я уже хотел вставить его в замочную скважину, как на дверь обрушились удары.
Откройте, полиция! раздался голос с той стороны, и я понял, что подставили меня весьма грамотно. Но всё же кое в чём неведомые враги просчитались, не учли некоторых особенностей моего организма, изменённого во время войны алхимиками.
Не став дожидаться, пока ажан (или ажаны, что скорее) высадит дверь, я бросился к балкону. Принимать бой с полицией не входило в мои планы. Балкон оказался небольшим, в исталийском стиле, огороженным кованой оградой мне по пояс. Но что самое неприятное, от одного взгляда вниз у меня дух захватило. До земли было никак не меньше полусотни этажей. Это ничуть меня не удивилопо всей видимости, меня подставляли профессионалы, точно всё рассчитавшие, и уж они бы точно не дали мне возможности легко покинуть квартиру через окно или балкон. А значит, у меня только один путь побеганаверх.
Не без внутреннего трепета под аккомпанемент барабанного стука в дверь, от которого та содрогалась, будто в ужасе, я забрался на кованую ограду, выпрямился, стараясь не думать о том, что случится, если потеряю равновесие, и дотянулся до балкона этажом выше. Благословите, Святые, перенаселённость урбов, желание застройщиков как можно больше впихнуть на небольшую площадь, и невысокие потолки! Я подтянулся и не без труда, но всё же сумел забраться на балкон этажом выше. К счастью, шторы на окнах были плотно задёрнуты, и даже если кто и находился внутри, моё короткое вторжение оказалось незамеченным. Я забрался ещё выше, и на следующем балконе мне несказанно повезло. Прочная труба водостока, гладкая парой этажей ниже, здесь крепилась к стене, и я смог почти без труда вскарабкаться по ней до самой крыши.
А там моей удаче пришёл конец. К сожалению, труба оказалась ниже обреза крыши, что вполне закономерно. Пока карабкался, уповал на разгильдяйство строителей, но не тут-то быловодосток смонтировали правильно. Значит, придётся снова рисковать, пытаясь забраться на крышу. Став правой ногой на крепление, я отпустил руки и как мог быстро закинул левую на широкий раструб водостока. В этот миг удача окончательно повернулась ко мне спиной, я понял, что теряю равновесие и начинаю заваливаться назад. Ухватиться было не за что, и я без толку шарил руками в воздухе, уже понимая, что мёртв.
Есть такое жуткое ощущение. Оно приходит на фронте с опытом. Я видел его в глазах обречённых. Ярче всего оно, конечно, читалось по лицам дезертиров, насильников и прочей сволочи, которую приходилось выводить в расход сразу после короткого заседания трибунала. Столь же часто оно горело в глазах раненых в госпиталях, тех, кого выносили в особые палаты для умирающих, а когда и просто под навесы, растянутые на улице. Морфия и сил магов-медиков не хватало даже для срочных операций, что уж говорить о тех, кто скоро скончается и сам. А вот сейчас это ощущение накрыло меня с головой, захлестнуло, будто океанская волна.
Но умереть в тот день мне было не суждено. Чьи-то крепкие руки схватили меня за предплечья и легко втащили на крышу. Я растянулся на мокром холодном бетоне, глядя в небо и пытаясь понять, на каком свете нахожусьна этом или уже на том.
В реальность меня вернуло нависшее лицо в сине-чёрном кепи войск противовоздушной обороны.
Сдавайся, шпиён, услышал я, а затем ощутил довольно чувствительный пинок ботинком по рёбрам. Вставай и говори, за какой надобностью полез к нам на пост?
Конечно, здание высокое, и на его крыше стоят зенитные пулемёты на случай атаки в неба. Посты никто не снимает, помня вероломные нападения предыдущей войны, когда ноты и ультиматумы вручались буквально за часы до того, как на города падали первые бомбы.
Подняться на ноги я смог сам, но тут же повело в сторону, и одному из тесно стоявших вокруг солдат пришлось хватать меня за локоть, чтобы я снова не растянулся на крыше.
Слаб шпиён стал, заявил тот же боец, а точнее шеф-капрал, что первым склонился надо мной, и, скорее всего, угостивший ботинком по рёбрам. От одного удара сомлел, как девица.
Остальные заржали, будто кони. Конечно, с развлечениями на крыше высотного здания туговаторады и такой шутке. Тем более когда шутит командир.
Ну, выкладывай, вражья морда, с чем к нам пожаловал! насел на меня шеф-капрал. Или ещё пару раз угоститьтак мои ботинки завсегда готовы!
Я не шпион, сумел выдавить я из себя. Как ни странно, голос был хриплым, а слова приходилось едва ли не выплёвывать. Не шпион, повторил я. Близость смерти ещё туманила разум, и даже удар ботинком по рёбрам не привёл меня в себя.