Магистр поднялся с кресла, прошелся по комнате, потирая руки. На его лице смешались задумчивость и смятение. Возможно, он и сам видел все эти нестыковки и странности в поведении Никса, скорей всего видел, но въевшаяся с годами уверенность в то, что защита инквизиторов неколебима, не позволяла ему увидеть того, о чем говорил Виллор. И сейчас, как умный человек, Линис наконец осознал, что могло двигать Рутаром Никсом, когда он перерезал глотку Шеймосу и поспешил сдаться, уверенный в том, что обязан сознаться в убийстве. Впрочем, и сам Виллор не так давно даже не допускал мысли, что защита может подвести, пока на него не была наложена печать. Поэтому он понимал смятение магистра. Тем более это могло означать только однокто-то приложил руку к тому, чтобы инквизиторы стали уязвимы, кто-то предал собратьев.
Линис порывисто развернулся к шейду, и тот увидел в глазах магистра потрясение. Однако он быстро справился с собой и вернулся в кресло. Шумно выдохнул и велел:
Говори. Говори всё, что знаешь. Это замалчивать невозможно.
Как невозможно выносить и на всеобщее суждение, пока не будет ясности, осторожно заметил Виллор. Магистр кивнул. Шейд покусал губы, отыскивая подвох, но не нашел и все-таки решился: В Ордене неспокойно, и я намекал вам, когда привез тело Гурнниса. Именно об этом и хотел поговорить со мной покойный, ради этого выбрался из-под защиты крепких стен замка и сразу же погиб. Он что-то узнал, поэтому и засел в обители. Как вы говорилибродил по коридорам. Он расследовал. Похоже, узнал что-то важное. И когда я приехал, старик обрадовался, попросил дождаться его в Ракле. Сказал, что в замке разговаривать опасается. И когда израненный ввалился в ресторацию, он твердил о том, чтобы я не доверял. Просил найти. Чтоне уточнил, это был обрывочный бред, но, поразмыслив, я нашел в нем логику. Гурннис сумел раскрыть заговор, и за это он поплатился. Шеймосу удалось уйти в момент нападения, и он скрылся у случайного знакомого. Знахарь его выходил, и Шейм начал рыскать вокруг обители. Он тоже надеялся поговорить со мной. Как мне передал Моли, слуга Гурнниса говорил, что мне доверял его хозяин, поэтому и он доверяет только мне. Шейм напрямую говорил только одно: «В Ордене творятся страшные дела». Однако и он не успел мне рассказать того, что удалось установить Гурннису, его убили руками Никса, а Никса отправили с повинной. И теперь я притянут к этому делу, как зачинщик убийства.
Именно эту версию озвучили на Совете и решили по ней работать, задумчиво кивнул Линис. Кто-то очень не хочет подпускать тебя к этому расследованию. Ты не Армист, ты можешь докопаться до истины.
Кто озвучил? в глазах шейда сверкнул хищный огонек, и он подался вперед, став похожим на зверя, который готов встать на след.
В том-то и дело, что первым сказал я, Линис взглянул на Эйдана и невесело усмехнулся. Просто хмыкнул и заметил, что-то вроде: «Куда не взгляни, везде Виллор». С этого и пошло, я даже сам опешил. Магистры так ухватились за эту версию.
Им хочется раскрыть дело, а я и мой зверь уже намозолили глаза, с пониманием кивнул Виллор. Удобный обвиняемый.
Угу, промычал Линис. Но доказательств вины нет, только домыслы. Армиста кинули рыть землю, и он будет это делать. Как я уже говорил, Теботличный исполнитель. В общем-то, не все приняли эту версию. Бирте откровенно высмеял, я воздержался от каких-либо утверждений. Сказал, что сначала нужно разобраться. Но, магистр снова посмотрел на Виллора, Дан, я считаю, что мы должны оставить им эту версию. Понимаешь?
Эйдан откинулся на спинку кресла и, чуть помедлив, кивнул. Отвлечь внимание было необходимо, иначе наружу выйдет то, чего опасаются заговорщики, и тогда их действия предсказать будет уже невозможно.
Мне нужна свобода передвижений. Если меня обвинят, я уже не покину замок, или это будет побег и прямое доказательство вины, ответил шейд.
Об этом не волнуйся, мы растянем расследование, я сам прослежу за этим. Ты назвал столько народа, что опрос свидетелей займет у Армиста значительное время. Пока вина не подтверждена, ты не будешь обвинен. Никсу придется остаться в камере, он признался в убийстве. В остальном, работай. Я тоже займусь делом, теперь я хотя бы понимаю, что искать. До этого, как слепой котенок. У Гурнниса не было ни врагов, ни недоброжелателей. Если что, придумаем для тебя ложное задание, это даст возможность покинуть Орден на время.
Старший инквизитор вновь кивнул. Он некоторое время задумчиво смотрел в пространство, о чем-то раздумывая. Наконец распрямился и задал свой вопрос:
Магистр, помните, в замок приезжал какой-то шейд. Он уехал в день убийства Гурнниса. Кто это был, и зачем приезжал?
Линис удивленно приподнял брови, но быстро сообразил, о ком спрашивает Виллор, и улыбнулся:
Шейд Холвар, да, был такой. Его младший сын надумал выбрать службу инквизитора, и он приезжал, чтобы узнать о нас побольше. Выбор сына ему, по-моему, не особо пришелся по вкусу. Всё расхаживал тут, расспрашивал, совал нос к послушникам, чтобы узнать, что ждет его чадо. Он вдруг напрягся. Думаешь
Не знаю, пожал плечами Эйдан. Я пытаюсь учитывать все факты.
Это верно, согласился магистр. Потянувшись, он скрыл зевок в ладони. Можешь отдыхать, Эйдан. Думаю, на сегодня мы обговорили всё. Линис покачал головой: Однако новые сведения невероятны. Это стоит хорошенько обдумать.
Виллор поднялся на ноги.
Добрых снов, магистр.
И тебе добрых снов, Эйдан, улыбнулся Линис.
Эйдан поклонился и направился к двери. Его усталость была велика. Хотелось упасть на кровать и проспать пару суток, и чтобы никто не трогал его, не лез с бредовыми обвинениями. Однако на утро дел было немало, и разлеживаться шейд не собирался. Так что задерживаться он уже нигде не собирался, желая поскорее лечь и вздремнуть несколько часов.
Да, хотел спросить, донесся до него голос Линиса. Что за дела у тебя в Риче?
Виллор споткнулся. Он осторожно выдохнул и обернулся, на лице шейда уже не было следов досады и волнения. Эйдан удивленно посмотрел на магистра, ожидая пояснения к этому вопросу.
Когда Никс сказал, что ты отправился в Рич, вспомнил, что Рет занимался каким-то твоим делом. Он, когда отпрашивался, говорил, что ты дал ему поручение. Обычно я не лезу с вопросами, но тут сложилась такая ситуация, что мне пришлось подойти к Рету. Он сказал, что собирал сведения об одном семействе. Что тебя насторожило в них?
На лице шейда появилась улыбка. Он усмехнулся и покачал головой.
Это личное, магистр. Некоторое время назад, возвращаясь в Орден, я попал под сильнейший ливень. Карета сломалась, и меня приютила та самая женщина, о которой узнавал Рет. Признаться, она мне понравилась. Только и всего. Вы же знаете, я никого не подпускаю себе близко, пока ничего не знаю о человеке. Вот и хотелось собрать о ней немного сведений.
О, магистр изумленно округлил глаза. После коротко рассмеялся. Стало быть, наш самый неприступный инквизитор влюбился?
Не скажу, что влюбился, но дамочка показалась мне аппетитной.
Я слышал, что у женщин ты находишь живой отклик. А раз ты даже решил собрать о ней сведения, значит, дама тебя зацепила, подмигнул Линис, впрочем, без всякой пошлости.
Она выпроводила меня, усмехнулся Эйдан. Как только я попытался ухаживать за ней. Сопротивление вызывает интерес. Но ничего серьезного, можете мне поверить. Она всего лишь щелкнула меня по носу, я уже успокоился. Теперь позвольте мне удалиться, валюсь с ног.
Да, разумеется, кивнул магистр, и Виллор покинул его комнаты.
Вышел в коридор и привалился к стене. Поверил ему Линис? Хорошо бы, чтобы поверил Нужно будет поговорить с Тенью и узнать, что именно он рассказал магистру. Возможно, паниковать рано. Эйдан отлепился от стены и направился к себе, решив утро начать с Рета. Он вошел к себе, закрыл дверь и слепо взглянул в окно. Шейду вдруг показалось, что он уверенно приближается к краю пропасти:
Как бы не сорваться
Глава 3
Проснулся Эйдан позже, чем хотелось. Даже на нем сказалось переутомление, несмотря на то, как быстро восстанавливалось его тело. Виллор открыл глаза, когда солнце уже поднялось, полежал еще пару мгновений, глядя в потолок, после сел и бросил взгляд в окно. Рядом с кроватью зашевелился Горт, уловив пробуждение хозяина. Он поднялся на лапы, потянулся, издав низкий звук, похожий на скрип, встряхнулся и взглянул на шейда.
Доброго утра, дружок, хрипловато произнес Эйдан, потянулся и потрепал большую умную голову зверя. Сегодня хороший денек, не находишь?
Горт уселся перед кроватью, почавкал и переступил с лапы на лапу.
Ты всё больше перенимаешь повадки собак, усмехнулся Виллор. Зверь склонил голову набок. И тебе это нравится, не так ли? закончил шейд, и Горт вывалил язык из пасти, подтверждая слова мужчины.
Эйдан спустил ноги на пол, обхватил голову зверя ладонями и звонко поцеловал в нос. Горт зафыркал, затряс головой, и инквизитор негромко рассмеялся.
Дурень, с улыбкой сказал он и направился в ванную комнату. У нас с тобой сегодня много дел.
Горт зашлепал следом, постукивая когтями по полу, но в ванную не вошел, остановился возле двери, уже зная по опыту, что получит по ушам, если полезет к шейду, пока он приводит себя в порядок. Зверь растянулся на полу, уместил голову на лапах и тихо заворчал.
Я всё слышу, донесся до него голос хозяина. Нечего ругаться, ты забавный, когда возмущаешься.
Горт поднял голову, оскалился и угрожающе зарычал. Дверь открылась, и оттуда выглянул старший инквизитор, его щеки и подбородок покрывала мыльная пена.
Не страшный, усмехнулся Эйдан. Смешной.
Зверь осмотрел хозяина, задержал взгляд на его лице и вдруг перекатился на спину, задергал лапами, зафыркал, и шейд сурово свел брови:
Глумишься?
Горт перевалился на бок, затем поднялся на лапы и ушел вглубь комнаты.
Ну-ну, хмыкнул старший инквизитор, и дверь за ним снова закрылась.
Зеркало отразило улыбку шейда, но уже через мгновение он стал серьезным. Такие утренние перепалки с Гортом поднимали настроение, и они часто развлекались, когда их никто не видел. Правда, в ту пору, когда шейда терзала печать, всякая легкость исчезла, и зверь не лез под руку хозяину, пока лицо того кривилось от ярости. Но сейчас инквизитор стал спокойней, и между магическим созданием и человеком начала восстанавливаться легкость их общения.
Впрочем, Виллору было далеко до веселья. Оставшись наедине с собой, он вернулся мыслями к рассказу Никса, к обвинениям Армиста и беседе с Линисом. Эйдан поискал лукавство в словах магистра и пока не нашел его. Однако радоваться тому, что у него нашелся союзник, шейд не спешил. Ночью он открылся, и теперь оставалось ждать последствий. Что до Армиста, его Виллор пока не опасался. Доказательств у Тебета не было, только версия, которую ему указали, да его собственное рвение. Слова остаются словами, и самое большое, что сейчас может произойтиэто за подозреваемым инквизитором усилят надзор.
Лишь бы под руку не лезли, сказал своему отражению Виллор, откладывая в сторону бритву.
Он смыл остатки мыла с лица и снова посмотрел в зеркало, пока промакивал полотенцем щеки. Впрочем, своего отражения шейд не видел, он продолжал размышлять. И мысли его остановились на древнем артефакте. Зачем он его скрывает? Есть ли вообще в этом смысл? Самой ценной была книга, но ее сожгли, а без трудов Валбора чаша теряет свое предназначение. Да и что это за предназначение? Что вообще обещал Валбор тому, что разгадает его загадки и дойдет до источника?
Инквизитор тряхнул головой, не позволяя себе углубиться в эти размышления. Насущных дел было по горло, и думать о древнем маге было пустым занятием. Но вот чаша Если вскроется, что он добыл артефакт, но не отдал егоэто станет обвинением посерьезней, чем то, что несет Армист. Тут уже никакая поддержка не поможет. Онинквизитор, скрыл артефакт
Смертная казнь, не меньше, задумчиво произнес Виллор. Отличный выход для тех, кто хочет от меня избавиться.
Нет, такой подарок предателям делать было нельзя. Если обвинят в утаивании артефакта, начнут раскручивать все его дела, чтобы обнаружить другие возможные преступления, и тогда тогда может всплыть история с «проклятьем». Интерес шейда к Ричу и к вдове Ассель приобретет другой оттенок, Линис быстро сложит одно с другим, а это повлечет и вовсе дурные последствия. Этого старший инквизитор допустить не мог. Чашу он отдаст Бирте, и сделает это прямо сейчас. Закрыв себе тыл, можно будет двигаться дальше.
Да, так и сделаю, кивнул Эйдан своему отражению.
По крайне мере, местонахождения артефактов известно, и отследить их местонахождение будет несложно, достаточно отправить Горта с проверкой, он пролезет сквозь любую защиту и покажет хозяину. И все-таки Все-таки даже без книги стилет и чаша остаются мощной парой, и как их можно использовать, сложно понять, не изучив возможности работы Валбора. Виллор досадливо покачал головой. Однако подумал, что это не первые колдовские вещицы, которые попадали в Орден, и пока ни одна из них не была использована.
Найденные артефакты обычно отправляли в столицу под усиленной охраной. Там сдавали в королевское хранилище, где опасные вещицы охранялись так, как вряд ли сторожили королевскую казну. Да и здесь, в обители, артефакты были надежно скрыты до тех пор, пока их не отправят в хранилище. Возможно, Виллор зря опасался передавать чашу в тот момент, когда было непонятно, что затевается, и кто к этому причастен. Но сейчас, когда он чувствовал ответственность не только за себя, Эйдан уже не колебался.
Одевшись, он вытащил чашу из временного тайника, который устроил, как только вернулся в свою комнату, и направился к магистру Бирте, под чьим началом служил уже долгие годы. Бирте был его куратором и даже покровителем. Этот магистр позволял «мальчишке» быть самостоятельным, потому что именно такой образ действий давал больше всего результатов. Что-то навязывать Виллору было равноценно тому, когда вольнолюбивого зверя сажают на привязь. Шейд успел показать, что его своеволие идет только на пользу дела. Он никогда не противопоставлял себя ни Ордену, ни его уставу, ни Закону. Верный солдатвот кем оставался Виллор, несмотря на свободу в выборе людей и действиях.
К Бирте, оповестил Эйдан своего зверя, и тот зафыркал, показывая свое отношение к старику. Да ладно тебе, ну потреплет разок.
Горт зарычал и исчез в воздухе. Виллор усмехнулся, панибратства зверь не терпел. Для всех, кроме него, Горт упрямо оставался страшной тварью. Разве что с Тимом они ругались постоянно, но беззлобно, лишь иногда повышая накал спора, когда начинали делить шейда. Что Горт, что Тимас ревновали хозяина друг к другу, но продолжали существовать бок о бок, то вредничая, то ворча друг на друга, то объединяясь, когда этого требовала забота о шейде. Никса в этот маленький семейный круг зверь и слуга не пускали, в этом они были едины. Самим места мало. Виллор снова усмехнулся, но быстро стер с лица усмешку, и к магистру поднимался с привычным непроницаемым выражением на лице.
Однако Бирте в его комнатах не оказалось. Досадливо покривившись, Виллор постучал в комнату помощника магистра, но и тут ему никто не отозвался.
Задери их бесы, тихо выругался Эйдан. Таскать за собой чашу не хотелось, и прятать снова в своей комнате не хотелось тоже.
Подумав немного, шейд развернулся и направился к Линису. Тот как раз выходил из своих комнат, но, увидев приближающегося Виллора, остановился.
Доброго дня, магистр, мы могли бы переговорить? Много времени это не займет, приветствовал шейд.
Доброго дня, Эйдан, склонил голову Линис. Заходи.
Виллор направился прямиком к столу, развернул сверток, который держал в руке, и поставил на столешницу чашу. Магистр с интересом посмотрел на артефакт, после поднял вопросительный взгляд на старшего инквизитора.
Чаша Валбора, пояснил Эйдан. По крайней мере, именно так ее называли.
Линис приподнял в изумлении брови, взял чашу в руки и покрутил, рассматривая ее.
Из-за нее напали на Никса и его охрану в Ансоне, пояснил Виллор. Шейд Уллир раздобыл артефакт во время Триапольской компании, привез домой и хранил, пока его бывший слуга спьяну не разболтал тайну хозяина моему осведомителю. Я отправил Никса проверить сведения. Остальное вам уже известно. Не могу утверждать, что эта чаша имеет хоть какое-то отношение к Валбору, но магическая составляющая присутствует, Горт ее чует.
Да, как раз хотел у тебя спросить причину нападения на Никса, машинально кивнул Линис. Ночью как-то было не до этого. Значит, артефакт И ты принес его мне?
Бирте нет в его комнатах, а я не хочу таскать за собой чашу, или прятать ее в своей комнате. Если уж меня пытаются обвинить в том, к чему я не имею касательства, то чаша станет отличным поводом, чтобы избавиться от меня раз и навсегда.