Барры не побоялись взять из приюта сложного ребёнка. Вспышки агрессии сменялись приступами глухой апатии, но врачи не находили у него видимых отклонений, списывая всё на трудные условия, в которых он рос. Лекарства давали временный эффект, а в минуты просветления они здорово проводили время вместе. Несмотря на то, что Эллен была старше, ей было интересно с ним. Мальчик был развит не по годам, ей всегда казалось, что для ребёнка у него слишком взрослый взгляд, словно нелёгкий жизненный опыт оставил отпечаток на его лице. Нэйт сменил три семьи, пока не обосновался здесь, чтобы после исчезнуть без следа.
Коробку она нашла в своей бывшей спальне. Эллен не помнила, когда успела поднять её туда, слишком много дел навалилось в тот день. Личные вещи родителей были аккуратно упакованы в полиэтиленовые пакеты: содержимое маминой сумочки, отцовские часы, мобильные телефоны с треснутыми экранами, записная книжка в кожаном переплёте с пятнами крови на корешке. Она неосознанно провела по нему пальцем, словно эти высохшие капли всё ещё хранили частицу жизни её родных.
Внутри нашёлся сложенный пополам листок, и Эллен развернула его.
Не ищите меня.
Она прочла содержимое вслух, и сразу же прикрыла рот ладонью, чтобы не закричать. Это был его почерк. Это была записка от Нэйта. У Эллен мелко задрожали руки, и маленькие, круглые буквы слились в одно сплошное пятно. Когда детектив, расследовавший автокатастрофу, сказал ей, что Барры спешили в участок, чтобы добиться повторного открытия дела, Эллен решительно не понимала зачем. Не понимал и детектив, с которым мать говорила перед поездкой по телефону, ведь на записке не было ни даты, ни адреса. Она не дала бы ровным счётом ничего, но родители вцепились в эту прозрачную надежду, словно в спасательный круг. Теперь всё встало на свои места. Они торопились в участок и попали в сильнейший ливень. Эллен была уверена, Нэйт не хотел, чтобы родители погибли из-за него. Он не хотел, чтобы его искали. Возможно, он жив. Возможно, он в беде.
Эллен захлопнула книжку и сжала её в руках. Где-то под ребрами словно вспыхнул огонь, его жар растекался по венам, впитывался в мышцы и сухожилия, заставляя её без толку метаться по комнате, лишь бы сбить эту назойливую жажду действия. Эллен знала это чувство. Её тело откликнулось на него быстрее разума, настолько оно въелось в подкорку. Она понимала, что в этот раз не сможет оставить всё так, как есть.
Такова была их последняя воля.
Эллен вспомнила слова адвоката по наследственным делам, и решение пришло само собой. Она достала из кармана телефон и набрала номер офиса.
Мне нужен отпуск. За все три года.
Летя по ночному шоссе в отель, Барр бросала нетерпеливые взгляды на папку с делом Нэйта и вслух проклинала дорожные знаки с ограничением скорости. Ей казалось, что она теряет драгоценные минуты. Эллен дала себе слово. Она выполнит последнюю просьбу родителей и найдёт Нэйта. Живым или мёртвым.
Следующие сутки Эллен обрывала телефоны. Двое частных детективов отказались, сославшись на занятость, ещё двоеознакомившись с материалами дела, которые Барр выслала им по электронке, и лишь один, Фрэнк Делино, согласился с ней на встречу.
Ваша мать была у меня, детектив, престарелый мужчина с залысиной на макушке, сухой и высокий, как жердь, ошеломил её с порога. Вот что я скажу вам, Эллен. Вам не стоит ввязываться в это дело.
Барр так и осталась стоять в дверях, в плаще, завернутая в шарф до самого подбородка. Отрицание и раздражение от его слов будто обернулось вокруг неё колючей шкурой: Эллен готова была спорить с ним до хрипоты и предлагать любые деньги, лишь бы не оставаться со своей бедой один на один.
Оно безнадёжно, поверьте моему опыту. Ваш брат хотел уйти. Хотел, Эллен.
Она не верила ему, хотя детектив был убежден в своей правоте. В его пользу говорило безупречное резюме, опыт и стопроцентное раскрытие многих и многих запутанных дел ещё в бытность его работы в полиции.
А если с ним что-то случилось? У него были проблемы с психикой
Я тщательно изучил дело Натаниэля, я провёл всесторонний анализ и привлёк специалистов из психиатрической лечебницы. Он был абсолютно адекватен, я бы сказал, адекватнее, чем когда-либо. Уйти было взвешенным, хорошо обдуманным решением.
Дэлино говорил так уверенно, будто пытался убедить её во что бы то ни стало. Казалось, он жалел её. Иначе и не могло быть, наверняка в его глазах Эллен была потерянной сиротой, которая отчаянно цеплялась за любую возможность отыскать единственного, оставшегося у неё родного человека. Детектив по-отечески жалел её, но Барр не собиралась принимать его жалость.
Даже если с ним что-то случилось, вы уже ничем не сможете ему помочь. Он не объявится, пока сам этого не захочет, он настаивал, но Эллен уже не слушала его. Она сунула папку подмышку и взялась за ручку двери.
Спасибо, что уделили мне время.
Громкий стук каблуков по гладким гранитным плитам парадной перебивался глухим звоном в ушах. Казалось, сердце грохочет в висках, и на языке вертелось «да идите вы все к чёрту», которое Эллен держала за плотно сомкнутыми зубами.
Эллен! её окликнули сзади.
Она обернулась. Сутулая фигура Дэлино застыла в дверном проеме, его морщинистая, обветренная ладонь слишком крепко сжимала дверную ручку. Казалось, одним лишь взглядом он умолял её оставить всё, как есть. Эллен невольно дернула плечами, прогоняя плохое предчувствие.
Вы ведь не остановитесь, верно?
Нет, она ответила резче, чем собиралась, и следом увидела, как в глазах старика погасла надежда.
Храни вас Бог.
За ним с тихим щелчком закрылась дверь, и Эллен услышала, как шуршит ключ в замочной скважине. Она растерянно повертелась на узком пятачке лестничной клетки и направилась к лестнице, решив не пользоваться лифтом.
Барр не знала, что делать. Она машинально пересчитывала ступеньки, пытаясь собрать мысли в кучу. Нэйт не мог хотеть страданий родителей, он любил их. Он должен был понимать, к чему приведёт его уход, и что это его «не ищите меня» не только не остановит их, а наоборот лишь подстегнет. На всё должна быть причина, и Эллен собиралась выяснить её. Слова детектива расстроили её и насторожили, но решимости ей это не убавило. Теперь всё придётся делать самой, хоть у неё и не было опыта в подобных делах.
Барр села за руль, но не стала заводить машину. Она взяла в руки папку с делом брата и открыла на последней заполненной странице. В пластиковом кармашке лежала открытка, исписанная мелким, торопливым почерком прямо поперёк типографской линовки. Это было последнее его письмо. Натаниэль говорил, что нашёл тот маленький городок, где родился и откуда началась его кочевая жизнь по приёмным семьям. Он часто говорил об этом, несмотря на то, что мама обижалась на него. Нэйт хотел найти свои корни, у него были вопросы, и Эллен считала это нормальным для ребёнка, оставшегося без родной семьи. Она понимала его чувства.
Брат писал, что нашёл работу на местной лесопилке, и что ему нравится там. На открытке зеленел густой, живописный лес и на фоне сломанной сосны был изображён медведь гризлиполноправный хозяин лесов северных штатов и Канады. Обратным адресом значился некий Форт-Келли, и Эллен слабо представляла, как будет добираться до этой глуши, которой даже на карте не нашлось.
Барр запустила навигатор и дождалась, когда он рассчитает путь. Несколько суток в дороге. Эллен вздохнула и завела мотор. Она не хотела терять времени, ей нужно было собрать вещи. Выезжать она планировала следующим же утром.
Глава 2
Эллен загнала машину в автосервис и заказала кофе в соседнем кафе. До Форт-Келли оставалось меньше суток пути, но она заметила, как поредела жилая застройка. Сплошная равнина перемежалась с лесами, издалека напоминающими вздыбленную шерсть дикого зверя, и серая лента хайвея, казалось, врезалась ему в бок. Этот пейзаж окружал её уже добрый десяток миль, словно она топталась на месте или вовсе попала во временную петлю.
Далеко отсюда до Форт-Келли? спросила Эллен у приветливой официантки, когда та принесла ей счёт. Она лишь пожала плечами.
Смотря, какой дорогой ехать, с соседнего столика отозвался крупный бородач. Он был водителем фуры, стоящей на парковке. Барр видела, как он заезжал на неё полчаса назад. Если свернете на грунтовку и поедете вдоль рельсов, скостите полсуток. Но это если у вас полноприводный внедорожник. А если малолитражка городская, то езжайте прямо до станции, бросьте её там от греха подальше, а сами садитесь на ближайший товарняк, и вы на месте.
Спасибо, сухо отозвалась Барр, взглянув в окно на свой маленький «Шевроле», возле которого вертелся автомеханик.
Позвольте узнать, что леди понадобилось в такой дыре? Вы же ведь не местная, верно? мужик развернулся к ней всем корпусом, демонстрируя чрезвычайную заинтересованность её персоной.
Я ищу своего брата. Не видели его?
Эллен вынула из папки фото и показала ему. Она сбилась со счёта, сколько раз уже вынимала эту карточку из папки: на автозаправках, в магазинах, в мотелях, где останавливалась переночевать, когда вести машину уже не было никаких сил. Казалось, изображение потускнело, пройдя через десятки рук, но никто не мог дать ей ни крупицы надежды.
Черноволосый, худощавый парень с тонкими, почти девчачьими чертами лица, в которых угадывался лёгкий оттиск черт коренных народов Северной Америки. Никто не знал наверняка, есть ли в мальчишке индейская кровь, но лицо его было из тех, которые врезаются в память своей самобытностью. Водитель долго всматривался в черты Натаниэля, но после лишь пожал плечами.
Нет. Жаль, не могу помочь вам, он грузно слез со стула и небрежным движением нахлобучил замасленную бейсболку на самые глаза. Будьте осторожны, мэм.
Да что там такого?!
Эллен не сдержалась. Постоянные предупреждения от незнакомых людей, вечные мелкие неприятности и собственные страхи, с которыми она устала бороться её словно что-то не пускало туда. Барр не верила в знаки судьбы, здравый смысл был её религией, и все эти туманные намёки попросту начинали её раздражать.
Ну, это вам не прогулка в парке с белками. Белочки там конечно есть, но покрупнее, он усмехнулся и стряхнул с бороды крошки. Увидев, что Эллен не поняла шутки, он пояснил. Волки, медведи. Там гризли водятся. Хотя к железной дороге они не суются, но вот волки, говорят, в этом году оборзели в край.
Отлично. Просто замечательно, вздохнула Барр. Волки и гризли последнее, о чём она думала, отправляясь в дорогу.
Не показывайте им, что боитесь, посоветовал он ей, уже стоя в дверях. Китайский колокольчик бился о козырёк его кепки, подгоняемый сквозняком с улицы. Хотя травмат надёжнее, пару выстрелов в воздух, и они разбегутся.
Водитель вышел из кафе, и Эллен долго наблюдала, как огромная фура корячится на маленьком пятачке парковки, пытаясь развернуться. В мыслях царил разброд, а кофе остыл и стал омерзительным на вкус. Барр оставила деньги на столе и отправилась за машиной в сервис.
Равнина сменилась редким подлеском, который густел с каждой намотанной на спидометре милей. На дороге было пусто, за всё время пути она увидела лишь две фуры, которые ехали в противоположном направлении. Под мурлыкающее радио она проехала знак «Осторожно, животные» и вспомнила слова водителя. Ей стало не по себе. В этих диких условиях она чувствовала себя беззащитной. Эллен, привыкшая к городским пробкам и непрерывному мерцанию неоновых вывесок по обеим сторонам дороги, ощущала себя отброшенной на несколько столетий назад, и это чувство совершенно не нравилось ей.
Ровная полоса шоссе прервалась на перекрёстке, и она остановилась на светофоре. Левый поворот выводил на грунтовую дорогу, и Эллен увидела железнодорожные пути, проложенные вдоль неё. Это был тот самый путь, о котором говорил шофёр. Пока горел красный сигнал, Барр беспомощно вертела головой то налево, то прямо на длинную, но безопасную объездную дорогу по двухполосной асфальтированной трассе. Выбор был сложным. У неё отваливалась спина, и лишние двенадцать часов за рулём казались ей пыткой. Перспектива делать большой крюк вокруг лесного массива, ждать поезда, расписания которого она не знала, а после идти на своих двоих или ловить попутки была ничуть не радужнее.
Десять лет за рулем, я справлюсь. К чёрту всё! Она резко, чтобы не передумать, свернула на грунтовку и прибавила ходу.
Вдоль путей простиралась широкая просека, и по плотно укатанной земле машина шла относительно ровно. Эллен двигалась по направлению к границе с Канадой, к зелёной точке на экране навигатора, установленной почти наобум. Спустя час езды ей пришлось сбросить скорость ровная дорога сменялась колеёй, наверняка проделанной по мокрой земле трактором или другой рабочей техникой, и рытвинами от выкорчеванных пней. Лес густел и просека становилась узкой, казалось, что столетние сосны обступали её со всех сторон, грозя раздавить. Сердце застучало быстрее, а плотный, наполненный запахом хвои воздух застревал в глотке, слишком густой и свежий для привыкших к городскому смогу лёгких. Эллен не знала за собой боязни замкнутых пространств, но ощущала, как близилась паника, и самоуверенность, которая была при ней ещё час назад, сходила на нет.
Дорога шла вдоль рельсов, и Барр ориентировалась на их металлический блеск, пока они не взмыли по склону оврага вверх, а дорога, которая стала теперь больше напоминать тропу, осталась внизу. Сплошная стена леса перемежалась длинными просеками, уходящими в глубину до самого горизонта, и Эллен осаживала себя, чтобы не свернуть с тропы на одну такую. Ей безумно хотелось больше пространства, но плутать по лесу с последней канистрой горючего ей хотелось гораздо меньше. Машину ощутимо трясло, Эллен слышала, как натужно скрипели рессоры, даже сквозь бормотание радио. Бодрая попсовая песенка то и дело прерывалась помехами, пока не затихла совсем. Эллен невольно нажала на тормоз. Казалось, тишина оглушила её, она полезла в бардачок, чтобы найти флешку с музыкой, и поняла вдруг, что делает это машинально. Гораздо больше её волновало то, что скорее всего в этом месте нет связи. «Связь со спутником прервана», навигатор елейным голосом озвучил ей приговор. Эллен потянулась за мобильным, и поняла, что права.
Она не может позвонить, не может выйти в интернет, не может вызвать помощь, если застрянет здесь до ночи. Всё нутро сжалось в комок, и Эллен, плотно застегнув куртку, вышла из машины.
Подошвы лёгких кожаных сапог утонули в мягком ковре из сосновых игл и перегнившей травы. Порыв холодного, сырого ветра влез за воротник и растрепал густые, чёрные волосы, которые завились от влажности в тугие кудри. Эллен отбросила их назад и осмотрела машину. Колеса её когда-то белого купе облепили ошметки густой грязи, Барр заметила пару царапин на боковине и погнутый диск. Она не помнила, когда и во что успела влететь. Эллен подняла телефон над головой и прошлась вокруг машины, пытаясь поймать сеть. Связи не было, она влезла на капот, а следом на крышу, чтобы увидеть, как крохотная полоска индикатора зажглась и тут же погасла.
Да что же это такое?!
Эллен вернулась в машину и решила ехать по памяти. Колёса забуксовали по мягкой земле, машина натужно двинулась с места. Она прибавила ходу, потому что начало вечереть. До ночи оставалось не более трёх часов, Барр была в ужасе от мысли, что придётся ночевать в машине посреди глухого леса, населенного дикими животными.
Она не сразу поняла, что произошло. Её тряхнуло, где-то снизу послышался звук удара и машина встала. Эллен упрямо жала на газ, движок ревел, но не мог сдвинуть авто с места. Барр почувствовала, что у неё мелко дрожат руки, паника сковала мысли, а тело одеревенело. Она с трудом вылезла из машины и заглянула под днище. Эллен не разбиралась в устройстве автомобилей, доверяя это дело профессионалам, но увидев, что правое колесо вывернуто сильнее, чем положено, она поняла, что случилась катастрофа.
Проклятье!
Отказываясь верить в случившееся, Эллен прыгнула за руль, и не закрывая двери, включила задний ход. Она вертела руль, меняла передачи в попытке сдвинуться с места, но машина была бесповоротно мертва. Эллен могла надеяться только на чудо, если бы верила в него.
Барр выключила двигатель и замерла, облокотившись лбом на руль. Густую тишину разбавлял лишь гул ветра и её сбитое дыхание. Она перегнулась через приборную панель и посмотрела вверх. Казалось, верхушки огромных сосен тычутся в серые облака, вечернее небо заволакивало тучами, и от этого становилось ещё темнее. Воздух наполнился запахом дождя и ночного холода, и Эллен со злости трижды хлопнула по клаксону.
Эй! Кто-нибудь! Она крикнула в пустоту со всех сил, понимая, что вряд ли будет услышана. Что же я натворила? Боже, какая дура.