Всё-таки решили остаться? тень говорила голосом Бишопа, и Эллен выдохнула с облегчением. За последние сутки она стала слишком пуглива.
В тоне его голоса не осталось и налёта той глухой ярости, полыхавшей внутри него тогда в лесу, словно ядерное топливо за толстым слоем бетона. В его ссутуленной спине, в руках, опущенных вдоль тела, будто плети, сквозило сожаление и горечь. Казалось, он разочарован её решением.
Ненадолго, грубо отрезала Эллен, развернулась к нему спиной и попыталась нашарить в карманах ключ. Она вывернула подклад, похлопала по нагрудным карманам и залезла в джинсы, но тщетнопроклятого куска металла не было нигде.
Вы забыли вчера в замке, Бишоп подошёл к ней со спины бесшумно, и Эллен снова вздрогнула, увидев его так близко. Он протягивал ей ключ.
Хотелось биться лбом в дверь с досады: видимо вчера она поторопилась и не вынула его из замочной скважины. Барр надеялась, что тот, кто украл её машину, не успел обшарить её вещи. Она так разозлилась на себя, что не сумела сдержаться, обрушив своё раздражение на Бишопа потоком грубостей.
Послушайте, не надо нянчиться со мной, Адам. Я в состоянии самаЭллен запнулась на полуслове, понимая, что врёт сама себе. Ни черта она не в состоянии. Ей, привыкшей полагаться только на себя, сложно было принимать чью-либо протянутую руку, а резкая смена его настроений сбивала с толку и пугала: ещё утром Адам желал ей поскорее убраться из города, а сейчас снова бросается ей на помощь.
Пойдемте, разберёмся со светом и отоплением, он вздохнул и покачал головой, словно понял и принял причину её злости, которой отчасти являлся. Эллен так и не взяла ключ из его рук, и Бишоп отпер дверь сам.
Первый этаж не жилой из-за хищников, пояснял он по пути. Плетясь за его широкой спиной, Эллен почти ничего не видела впереди; она глядела под ноги, стараясь не навернуться. По плану тут была кухня и гостиная, а сейчас котельная и гараж.
Хищников?! изумилась Барр, застыв на пороге, готовая бежать прочь сию же секунду, если ответ ей не понравится.
Волки, лисы. Прочее мелкое зверьё. Сейчас их почти нет, но однаждымне лет десять быловолки загрызли всех собак на территории. С тех пор это меры предосторожности.
Он зашёл в подсобку и щелкнул несколькими реле. В прихожей и котельной зажглись тусклые пыльные лампочки.
Вот здесь регулятор мощности, если замёрзнетеприбавите тепло.
Адам тщательно и терпеливо пояснял ей назначение каждой кнопки, индикатора и реле в электрощитке и на бойлере, но слова пролетали мимо, превращаясь в массу непонятных слов. Дома они с матерью никогда не совалась ни в подсобку, ни в подвал: отец считал, что обеспечение комфорта своих женщин только их с Нэйтом дело, а в отелях и на съемных квартирах, где она жила в последние семь лет, думать об этих вещах не приходилось совсем. Но сейчас, когда в этих знаниях появилась жизненная необходимость, Барр не могла сосредоточиться на объяснениях: дикие волки и разодранные глотки собак стояли у неё перед глазами алыми пятнами. Ей живо представлялось, как хищник лезет в окно, которое забыли запереть на ночь, и от одной этой мысли хотелось по-детски вцепиться Адаму в рукав и умолять его остаться.
Бишоп двигался в тесной подсобке, как тот огромный тягач на мелком пятачке парковки: ему было тесно, низкий потолок давил на макушку, а широкий разворот плеч не вмещался в бетонную коробку помещения и с каждым движением задевал пыльные серые стены. Эллен не понимала его, но что-то внутри против воли жаждало расставить все точки над i, иначе она просто не сможет заснуть.
Почему вы делаете это? Адам непонимающе взглянув на неё и Эллен уточнила вопрос. Вы чётко дали мне понять, чтобы я проваливала отсюда.
Нет, это не так, наклонив голову, чтобы не удариться об косяк, Бишоп вышел из подсобки.
Эллен заметила, что он всё ещё был в рабочем комбинезоне, надетом поверх рубашки в клетку, и на нём снова не было куртки, словно холод поздней осени не брал его. Но даже эта синяя, потертая ткань не скрывала мощи и стати его фигуры, и Эллен неотрывно смотрела на его длинные, красивые пальцы, когда он доставал из кармана ветошь, чтобы вытереть руки от масла и пыли. Во рту становилось сухо, а сердце застучало где-то в висках, заглушая посторонние звуки. Эллен невольно сделала шаг назад. Эта вынужденная близость путала ей мысли, и ей не нравилось то, как её тело на эту близость откликалось.
Я не хотел бы, чтобы вы здесь задерживались, Эллен. Он стоял напротив неё, опустив глаза, и не спешил отвечать, будто подбирал верные слова. Вы хорошая девушка. Я не хочу, чтобы здешние проблемы становились вашими.
Они уже стали моими, Адам, она с жаром прервала его, открыто намекая на угнанную машину и потерянные документы.
Ещё нетБишоп вздохнул и снова опустил глаза. Он чего-то не договаривал, но Эллен не понимала, что может быть хуже того, что уже произошло с ней в этом чёртовом месте.
Я не уеду отсюда, пока не получу ответы, она снова решительно отринула все сомнения, которые снова едва не овладели ей после его слов. Здесь что, какая-то банда орудует?
Мало кто хочет ехать в такую глушь. Рабочих не хватает, Хилл часто нанимает бродяг и бывших зеков. Для вас это не лучшее окружение, он прикрыл дверь в подсобку и вышел на крыльцо. Эллен по инерции поплелась следом за ним. Она молчала, потому что словом «спасибо» уже натёрла на языке мозоль. Если соберетесь в город, дайте мне знать.
Бишоп сбежал по ступенькам вниз, растворяясь в рассеянных вечерних сумерках. Эллен смотрела ему вслед и жадно запоминала его образ, словно он был спасительным маяком в будущей стихии, который вот-вот погаснет. Всегда одна, всегда сама по себе, цельная, не нуждающаяся ни в жилетке, ни в той пресловутой «половинке», о которой все так мечтают, Эллен Барр не узнавала себя. Ей хотелось, чтобы Адам остался.
И если возникнут проблемы, помните, мой дом в самом конце, обернувшись, напомнил он.
Я боюсь ваших собак. Они похуже волков, отозвалась Барр осипшим не то от холода, не то от волнения голосом.
Я с ними договорился.
Он улыбнулся, и в его светлых, прозрачных, как две льдинки, глазах мелькнули озорные огоньки. Эллен почувствовала, как её губы против воли тянутся в ответной улыбке.
Бишоп ушёл, и щемящее чувство тревоги заполнило грудную клетку, распирая рёбра и грозя вылиться через край. Душа металась, мысли бились о черепную коробку пойманным в силки зверьём, но не предупреждение Адама пугало её, а то, что между ними происходило. Крылечко заиндевело, и холод, казалось, кусает пальцы даже сквозь подошву. Эллен отмерла, зашла в дом и закрыла дверь на замок.
В отличие от дома Бишопа вход на второй этаж не был похож на задраенный люкнаверх вела обыкновенная винтовая лестница, откликающаяся скрипом на каждый её шаг. В ванной пахло сухой пылью и бетонной крошкой, душевой поддон проела ржавчина, а зеркало покрылось толстой коркой из мутных брызг, грязи и плесени. В этом доме не жили по крайней мере лет пять и привыкшие к влажности материалы высохли и пошли трещинами.
Твою мать! огромный чёрный жук скользнул под скол плитки, и Барр отпрянула к противоположной стене. Возьми себя в руки. Это всего лишь насекомое, проговорила Эллен своему отражению в зеркале, которого даже не видела. Гораздо больше её волновала антисанитария, царившая в ванной. Здесь необходим был клининг и дезинсекторы, но подобная роскошь вряд ли есть в такой дыре, как Форт-Келли.
Вернувшись в комнату, Эллен взяла металлический настил, лежащий возле камина, и бросила на дно душевой, чтобы не касаться его голыми ногами. Она вывернула краны, услышала как по трубам поднялась вода, увидела, как смеситель выплюнул ком ржавчины. Вода не успевала нагреваться, и полотенце, которое нашлось в чемодане, было слишком маленьким для густой копны её волос. Оно моментально превратилось в мокрую тряпку и Эллен пожалела, что в чемодане не нашлось фена. Ночью, сидя перед ноутбуком за проектом, который определенно теперь не сможет отправить в срок, она услышала, как уехали вагоны с пиломатериалом. Растворимый кофе, который она захватила на сдачу в кафе, жёг пищевод и был отвратительно дешёвым на вкус, но желание хоть как-то согреться пересилило отвращение.
Мысли о Бишопе не давали ей покоя, и текст на исландском языке превращался в сплошное месиво знаков. Она чувствовала, как кровь приливала к щекам, даже когда она видела его издали и как сбивалось дыхание, когда он подходил к ней ближе. Барр теряла контроль. Наваждение, с которым не было сил боротьсяЭллен приехала сюда не за этим, это было не то место и не те обстоятельства. Досада и стыд за чувства, охватившие её так некстати, не давали ей сосредоточиться: всё падало из рук, на чемодане заел замок и трясущиеся руки никак не могли зацепить молнию на сапогах. Ей нужен был ещё один холодный душ и полная изоляция от общества Бишопа. Она не станет принимать его помощь и тем более не станет сообщать ему о своих перемещениях. Лучше вовсе перестать попадаться ему на глаза, пока всё не зашло слишком далеко.
Глава 5
Эллен задремала только к рассвету и проспала почти до десяти. Утро выдалось солнечным. Она подставляла лицо тёплым лучам, пока плелась до столовой, о которой накануне ей рассказал Хилл. У неё не было времени закупать продукты и не было цели оставаться на лесопилке: найти комнату в городе она собиралась сегодня же. Свежий лесной воздух, приправленный запахом мороза, смолы и дыма прочищал разум, прогоняя вчерашние мысли. По ночам всегда в голову приходит дурное, и вину за вчерашнюю слабость Эллен возложила на темноту.
Эта тьма была оглушительно тихой, но была, словно живая. Субстанция, которая питает страхи и поднимает со дна души всё, что там было похоронено без права на воскрешение. Барр не привыкла к такой тишине. За её окнами всегда ревела сигнализация, рычали движки ночных автогонщиков, слышались смех, разговоры и музыка всё, чем жил и питался мегаполис, питало и её тоже. За шумом толпы не слышно, как плачет душа, здесь же одиночество и боль потери, страх за себя и за брата, злость и сомнения обретали формы, цвет и запах так, что снова хотелось бежать. Что она и сделает. Собранный чемодан стоял за дверью, ключ лежал в кармане под молнией, и Эллен ждала, когда кто-нибудь кроме Бишопа соберется в город.
Вы поздно.
Темнокожая женщина, которую Эллен увидела в первый день, мыла шваброй пол. Она легко лавировала между столами, несмотря на немалые габариты.
Зайдите на кухню, я уже всё в холодильник убрала. Меня кстати Пэтти зовут.
Очень приятно, буднично выдавила из себя Барр. Хамоватая Пэтти, которая буравила её придирчивым взглядом, ей не нравилась ничуть. Меня зовут
Эллен, я знаю. Брата ищете. А я-то думала, мистер Хилл мне помощницу нашёл, фыркнула она, гремя стульями. Кстати, если хотите место свободно. Я тут и за кухарку, и за посудомойку и за уборщицу
Нет, я здесь не за этим!
Барр резко прервала её жалобы. Место кухонной работницы при её диссертации по северо-германским языкам интересовало её в последнюю очередь. Казалось, Пэтти почувствовала её брезгливость: она едко усмехнулась, задрала подбородок и отвернулась от нее. Эллен отправилась на кухню в поисках кофеварки.
Его зовут Натаниэль Барр, крикнула она с кухни. Вчера, без толку мотаясь с шерифом по территории, Пэтти они не видели. Кухарка осталась недопрошенной. Ему сейчас двадцать пять, но, возможно, выглядит моложе. Тёмные волосы, тёмные глаза, средний рост. Не помните его?
Нет, не помню. Хоть бы фотокарточку показали.
Фотографии пропали вместе с машиной.
Она проклинала себя за педантичность: на жёстком диске не было ничего лишнего и все необходимые файлы хранились в строгом порядке на виртуальных дисках. Барр не думала, что в мире ещё остались места, не охваченные всемирной сетью, и не могла представить, что однажды застрянет в одном таком.
Тогда не знаю, как вы его найдёте, она покачала головой, и вернулась к уборке. Зато Адама нашли.
В тоне её голоса звучал неприкрытый намёк. Эллен вспыхнула, будто эти слова кольнули её прямо в болевую точку, но быстро взяла себя в руки.
Не понимаю, о чём вы, она вышла с кухни и остановилась напротив Пэтти.
Ха. Да как же, Пэтти скривила губы в ехидной ухмылке. Эллен захотелось с размаху пнуть её ведро, полное мутной грязной воды и заставить её ползать на карачках, вытирая огромную лужу. Её остановило лишь то, что такая дама, как Пэтти явно не останется в долгу. Опускаться до бабской драки ей не хотелось совершенно тем более, по такой двусмысленной причине. Барр почувствовала себя гадко, словно её только что макнули лицом в грязь.
Помахав кому-то в окно, Пэтти отставила швабру и подошла к Эллен ближе.
Только вот насчёт Адама не стройте планов. Он отсюда больше не уедет, да и вы не останетесь. Он хороший парень, не пудрите ему мозги зазря, в её тёмных глазах не было ни желчи, ни пренебрежения, лишь беспокойство и тихая печаль. Казалось, Пэтти по-матерински заботится о Бишопе, усмотрев в Эллен угрозу его душевному равновесию.
Эллен задохнулась от возмущения. Ядовитый коктейль из стыда и злобы застил мозги, Барр не могла подобрать слов, чтобы убедить её в том, что она ошибается. И убедить в первую очередь себя саму. В её мире каждый тыкался в экраны своих смартфонов, отслеживая собственные успехи в виде лайков и фолловеров, а любимым хобби местных, по всей видимости, было наблюдать за другими.
Как же, чёрт возьми, скучно вы живёте, процедила она сквозь зубы, но Пэтти лишь улыбнулась ей в ответ.
Либо эта женщина слишком проницательна, либо у Эллен всё написано на лице. Барр отчаянно шарила по периметру взглядом к тому, чтобы уехать отсюда как можно скорее прибавился ещё один повод.
Хлопнула дверь. В помещение вошёл Джо, а следом за ним Бишоп. Эллен потерла глаза, надеясь, что его фигура, занявшая собой весь дверной проём вширь и ввысь, испарится, как дурной сон.
Казалось, Адам Бишоп был везде. Он постоянно находился в поле зрения, оказывался рядом в трудные минуты, будто ангел-хранитель. Он словно преследовал её, как преследовали навязчивые ночные мысли, и Эллен начинала понимать, что заставило Пэтти сделать такие выводы. Не бывает дыма без огня в его глазах она увидела отражение собственных метаний. Не на её лице Пэтти прочла невысказанные чувства. Их осторожный интерес был взаимным.
Салют, мисс, Джо приподнял кепку и шутливо поклонился Эллен, а после подобрался к Пэтти сзади и резко протянул её к себе. Как проживаете, моя лесная нимфа?
Лесная нимфа последнее, с чем Эллен сравнили бы мощную повариху, да и сама парочка смотрелась весьма самобытно и местами даже комично. Пэтти была шире Джо раза в два, её насыщенно-кофейная кожа и чёрные волосы сильнее подчеркивали его розовато-бледное лицо и рыжую с проседью бороду.
Они женаты, с улыбкой пояснил Бишоп в ответ на скепсис и удивление, которые наверняка свободно читались на её лице. Как ночь прошла?
Она боялась посмотреть ему в глаза, словно на их льдисто-голубом дне полыхал огонь, от которого у неё плавились рёбра. Эллен блуждала рассеянным взглядом по его лицу от небритых щёк до тёплой улыбки и чуть выступающих вперёд клыков, от растянутого ворота майки, под которой виднелись тёмные волоски, до загорелых рук, питавшихся солнцем каждый день. Она отчаянно желала найти в нём хоть что-то отталкивающее, но не находила. Адам отнял у неё кислород и заменил его собой. Она тонула в нём, вязла, и чувство вины поедало её изнутри всё, что с ней происходило, было неправильно, не вовремя, не к месту. Отчаянно не хватало пространства, хотелось бежать прочь на улицу, но его мощное тело отрезало ей пути отступления. Эллен оказалась в тупике между ним, стеной и рядом длинных столов.
Нормально, сухо ответила она, старательно отворачивая от него лицо.
Адам, не часто ты радуешь меня своим появлением, сынок. Или тебе, наконец, надоело стоять у плиты? Пэтти по-доброму рассмеялась, не выпуская Джо из медвежьих объятий.
Под пронзительным взглядом Адама Эллен становилось неловко и она мысленно поблагодарила Пэтти за то, что ей удалось его отвлечь. Бишоп сделал шаг назад, оставив Эллен узкую лазейку для побега.
Нет, ты же знаешь, я люблю готовить. Решил зайти поздороваться.
Адам снова перевёл на неё взгляд, и Барр поняла он шёл, чтобы увидеться именно с ней, и ни с кем больше.
Бишоп не мог увидеть её с улицы и не мог знать, где она. Следит он, присматривает или просто на территории не так много мест, в которых она могла бы оказаться Эллен терялась в догадках и искала повод выйти из-под его настойчивой опеки как можно скорее. Наплевать на всё и поддаться чувствам, которые, казалось, были взаимны, означало предать память родных, предать брата, который мог нуждаться в помощи. Эллен не могла сейчас думать о себе, не могла тратить время, забивать голову посторонними мыслями, ставить свои желания выше цели.