Насилие,это когда в тебя входит хрен, которого ты совсем не хочешь. Он лезет в тебя, потому что, самец, к которому прицеплено налитое кровью устройство, элементарно сильнее жертвы. Ты слабее. Ты жертва. И ничего с этим не поделаешь.
Катрин сделала. Двойное убийство.
Флоранс натянула на себя простыню. Нельзя такое вспоминать по утрам. Давно это было. Года прошли. Кэт превратилась из девчонки в ослепительную женщину. Прошла через все круги ада и вернулась к тебе. Она смеется, вспоминая о насилии. Ее и еще опускали, но девчонка вставала, смывала позор обильной кровью врагов, и спокойно шла дальше. Грех позора заслонял грех убийства. Кэт жестока. И она права.
Флоранс неудержимо соскальзывала в воспоминания. Отброшенные далеко, запечатанные всем, чем может запечатать свой давний ужас умный человек. Нет, еще не человек,девочка, просто девочка. Черноволосая девочка. Неужели почти четверть века миновала? Все расплывется, кроме гадости жаркого полдня
Отец собирался торопливо. Светлая рубашка с набором орденских колодок никак не желала застегиваться. Летняя военная форма очень шла стройному мужчине. Он был красив,девочка это понимала, и гордилась папой.
Кондиционер не работал. За окном трещало,то длинно и дробно, то коротко и хаотично. Фло знала, что это стрельба. Электричество отключили еще ночью, тогда же девочка проснулась от глухих ухающих звуков, от которых дребезжали стекла.
"Переворот"сказал забежавший в спальню отец. Потом он в одних трусах сидел на корточках у телефона, пытался дозвониться до консульства. Кем он тогда был? Флоранс точно не помнила. Кажется, военно-воздушный атташе. На петлицах красовались авиационные крылышки. Иногда в дом приходили улыбающиеся люди в светлых фуражках. Было весело. В саду готовили вечно подгорающие бифштексы с жаренным во фритюре картофелем и устраивали танцы.
Но в тот день дом был пуст. Прислуга исчезла еще ночью. Радио и телевизор, так же как телефон, не работали. С минарета, что высился в соседнем квартале привычно голосил муэдзин, но его азан[1] казался дрожащим из-за непрекращающегося треска выстрелов. Стреляли у порта и в старом центре. Отец то и дело выбегал на плоскую крышу виллы, пригнувшись за парапетом, слушал. Иногда бодро заверял, что стрельба стихает. До консульства, было двадцать минут езды. Там была охрана. Туда мог приземлиться вертолет для эвакуации. Отец то и дело вспоминал, что в порту стоит корвет под гордым трехцветным флагом республики. Ракеты "Полифем", мощные универсальные автоматы, вертолет,неужели сброд, вырвавшийся на улицы, не остановит возможность серьезного отпора? Фло ничего не понимала в 76-мм автоматах. Девочки не играют в кораблики и пушки. Почему вертолет не может прилететь сюда и забрать семью капитана Мореля в безопасное место? Ведь папа носит погоны? Он офицер, и их должна защитить армия. Ведь он всегда так говорил.
Папа решительно одернул форменную рубашку.
Ты нас бросаешь,утвердительно прошептала мама. Руки ее дрожали, пепел сигареты сыпался на ковер.
Я вернусь с охраной сразу же как смогу. Соваться на улицу всем вместе,безумие. Я не могу рисковать ни твоей жизнью, ни жизнью малышки. Не подходите к окнам, и все будет хорошо.
Конечно,мама бледно улыбнулась.Думаешь, в одиночку они тебя пропустят? Кажется, люди Аль-Ама сегодня любят европейцев, чуть меньше чем вчера.
Я нахожусь под защитой дипломатического иммунитета. Даже у Аль-Ама хватит здравого ума, чтобы не трогать консульство.
До консульства еще нужно добраться. И вряд ли тебе на улице посчастливится наткнуться лично на Аль-Ама
Отец кинул на маму странный взгляд и метнулся из комнаты. Буквально через минуту он вернулся в длинной дишдаш. Фло смотрела, открыв рот,нелепая платье-рубаха совсем не шла отцу. Девочка сообразила, что на папе дишдаш садовника.
Я позвоню или пришлю машину. Будьте осторожны,отец кашлянул.Держитесь, девочки
Было очень скучно и жарко. Телефон не работал. Оттаявший холодильник пустил лужу, залившую половину кухни. Солнце грозилось расплавить окна. Открытые в сад двери и окна не приносили прохлады. Фло пила тепловатую минеральную воду и пыталась читать книгу, подсунутую мамой. Где-то в городе надоедливо трещали автоматные очереди. Изредка что-то глухо бахало. В окно лез противный запах горящей резины. Мама молчала, лишь два раза поднималась на крышу. Коротко сказала, что горит порт. Фло к маме не преставала,когда у мадам Морель такое лицо, спрашивать ее о чем-то бессмысленно.
Прошла душная ночь. Фло лежала поверх простыней в короткой майке. Волосы слиплись от пота. Из открытого окна лез и лез настойчивый запах жженой резины. Казалось, там, в темноте, деревья уже обуглились. И между ними бродят, покачиваясь, мертвецы в оборванных одеждах. Ночью автоматный стрекот стал тише, а может быть девочка уже привыкла к тарахтению. Фло понимала, что стреляют в людей, но почему-то куда больше пугал темный сад. Мертвецам там совершенно неоткуда было взяться, но чудились именно они. Папа был прав,незачем было смотреть "Ночь живых мертвецов". Глупый и ужасный фильм. Мама молчала. Изредка она поднималась с дивана. Фло слышала, как тихо хлопает дверца бара. Босые ноги шлепали обратно в спальню. Мама пила вино и закуривала новую сигарету. Один раз Фло почувствовала, как на ее живот шлепнулась пачка печенья. Есть не хотелось. Девочка смотрела на огонек сигареты и думала об отце. Может быть, его убили? Иначе, почему он не идет? Может быть, он и охрана посольства, ждут предутреннего затишья? Фло где-то слышала, что на войне под утро всегда тихо.
Отец не пришел ни утром, ни днем. Все так же скучно, потрескивали где-то за домами автоматы. А после полудня звякнуло стекло на входной двери. Мама вздрогнула, потушила сигарету, и зачем-то принялась заталкивать под кровать пустые бутылки из-под "Фуршом". Внизу громко заговорили по-арабски.
Не серди их, Фло,пробормотала мама.
Пришельцев было четверо. У всех автоматы с изогнутыми рожками-ручками, у старшего еще и большой пистолет за поясом. Двое ходили по комнатам, брали и разглядывали вещи. Что-то клали в сумки, взятые в кладовке. Двое других говорили с мамой. Фло, ходившая в европейскую школу при консульстве, понимала всего несколько слов. Говорили про деньги. Мама кивала, старалась улыбаться. Старший, грузный араб, похожий на продавца в лавке, что стоит у бензоколонки, тоже ласково улыбался. Фло силилась понять,может быть, пришельцы согласятся в обмен на деньги и вещи отвезти их к консульству? Видеомагнитофона и плеера девочке жалко не было,Фло хорошо знала, что такое страховка. Старший араб все улыбался и поглядывал на девочку,Фло подумала, что должно быть, у толстяка много своих детей. Может быть, и внуки есть. Он выглядел достаточно пожилым и солидным. Мама принесла деньги и шкатулку с украшениями. Она старалась говорить убедительно, только несколько десятков слов ей явно не хватало. Толстый араб улыбался и кивал. Трое остальных пришельцев столпились в дверях и что-то весело обсуждали. Толстяк протянул руку и погладил маму по кудрявым волосам. Тихонько подтолкнул к постели. Мама села и чем-то умоляюще попросила. Толстяк в очередной раз кивнул и подошел к Фло. Девочка позволила взять себя за руку.
Будь послушной, Фло,пробормотала мама.Не нужно никого сердить.
Глаза у мадам Морель были отсутствующие. Оглянувшись в дверях, Фло увидела, как мама расстегивает блузку. Перед кроватью стоял молодой араб.
Рука держащая ладонь Фло была большой и влажной. Толстяк провел девочку по коридору. На кухне по-прежнему пахло кофе. Лужа из-под холодильника подсохла. Сквозь жалюзи пробивалось яркое солнце. Девочка подумала, что ей придется сидеть здесь и ждать, пока "гости" будут развлекаться с мамой. Фло была умной девочкой, но в тот раз она не угадала. Толстяк аккуратно повесил автомат на спинку стула. Сел на соседний стул, потянув за руку, поставил девочку перед собой. Что-то сказал, и потрепал Фло по черным, отливающим медью волосам. Девочка стояла неподвижно, и толстяк повторил настойчивее. Фло опустилась на колени. Она знала, что быть умной девочкой бывает тяжело.
Исполняя все что он хотел, Фло косилась на висящий на соседнем стуле автомат. Ах, если бы она тогда знала, как сделать чтобы машинка стреляла. Не таким уж и тяжелым выглядел тот "калашников".
Флоранс села на постели, осторожно погладила щеку. Хватит складки на физиономии належивать. И вспоминать далекое прошлое совершенно незачем. Прошло, забылось, и слава богу. Впереди пятница, самый хлопотный день недели. А минувшее Кэт получала уроки куда суровее. Твоя Кошка может вынести все что угодно.
И все же Потертый металл того автомата виделся как наяву. Каждая царапина. Может быть, смысл жизни в том, чтобы избежать некоторых вещей, сразу умерев с потертым металлом в руках?
Впрочем, Катрин, когда узнала об автомате и "первом мужчине" в жизни подруги, только обняла покрепче и мягко сказала, что не о чем сожалеть. Разменять жизнь на честь, той маленькой девчонке вряд ли бы удалось. С автоматом и взрослый человек без привычки не управится. Сделали бы те чернозадые самцы что пожелали, да еще бы и зубы выбили.
Насчет автомата, Кошке вполне можно было доверять. Великим специалистом стала девочка за эти годы. Только, в тот,в первый разкогда Кэт за оружие схватилась, она ведь немногое о смертоносных устройствах знала. Справилась. Вот поэтому, оначеловек, а вы, мадам Морель,так, трезвомыслящая европейская женщина.
Ладно, хватит самобичеваний. Пора умываться, и вообще приводить себя в порядок.
Струи душа приятно жалили со всех сторон. Терморегулятор стоял в одном положении,Флоранс свято соблюдала рекомендованный режим. К прохладе воды кожа давно привыкла. Когда-то холодный душ казался верхом мужества и самодисциплины. Но оказалось,Кэт преспокойно стоит под ледяной водой, и даже внимание на это не слишком-то обращает. Бродят Кошачьи мысли где-то далеко, мыло девочка берет машинально. Ужас. Правда, для удовольствия девочка предпочитает теплую ванну. Ну, и непременно подругу к этой ванне.
Флоранс улыбалась, подставляя лицо водным струям. Совместное купание оказалось одной из лучших сторон совместной жизни. Правда, а что из совместной жизни оказалось не лучшей стороной? Только неизменное чувство тревоги. Что-то должно случится.
Объяснений предчувствию нет, но само-то предчувствие несомненно есть. Вывод? Нужно наслаждаться каждым днем.
Флоранс выпрыгнула из душа. Стоя перед зеркалом, занялась кремами. Процедура по утрам и вечерам сложная, требующая навыка. Зато в зеркале отражается стройная привлекательная молодая женщина. Стройная,это бесспорно. Плоский живот, тонкая талия, вполне приличные бедра, точеные икры. Грудь,тоже вполне. С потрясающим бюстом Кэт, конечно, не сравнишь, но та роскошь, вообще, отдельная поэма. Сказочная. Так что, у вас, мадам Морель, фигура вполне недурна. С молодостью, дела обстоят куда сложнее. С виду еще ничего. Но и трудов сколько приложено. Ну, не будем о грустном. Насчет привлекательности Успехом это тело бесспорно пользуется. Неоднократно приходилось убеждаться. Кроме стойкой эрекции мужчины иногда и стихами изволили подтверждать. Ну, самцы, и есть самцы,стоит ли верить? Если всерьез. Как самой на себя на себя трезво посмотреть? Сексапильность, очарование,пустые слова. Всерьезэто Катрин. Только она. Единственная, чье мнение важно. И видя желание в ее глазах, ужасаешься,может быть, его завтра уже не будет?
Вот о желаниях Флоранс знала куда больше чем об автоматах и ружьях. "Опыт, сын ошибок трудных",как любит цитировать какого-то японского поэта Катрин.
Вообще-то, видя ее зеленые глаза, сияющие нетерпением, о завтрашнем грустном дне не думаешь.
Ох, мадам Морель, жесткий топ-менеджер и требовательный координатор проектов, кто бы мог поверить, что вы трепещете как глупая влюбленная школьница?
Дверь душа Флоранс задвигать не стала,Кэт имеет обыкновение, возвращаясь с того, что она называет, "утреней разминкой", влетать в душ как бомба. Или как торпеда? Катрин как-то пыталась объяснить разницу, но Фло не слишком хорошо уловила нюансы. Уж слишком тогда обстановка расслабляющая была. Хотя нет,Кэт тогда сравнивала торпеду с вполне конкретным мужским прибором.
Легкий халатик ложиться на плечи. Пепельный шелк туго обтянул талию,поясок подчеркнул все что нужно. Изящные ступни скользнули в шлепанцы на каблучках. И тряпкам, и обуви Флоранс придавала излишне много значения, знала о этой своей слабости, но ничего не могла с собой поделать. Должны быть у человека какие-то игрушки?
По лестнице раздался громкий цокот и топот,на второй этаж взлетел дымчато-белый зверь. Рослый кобель-хаски, с экзотической кличкойЦу-цик. Показав розовый язык, улыбнулся Флоранс, и деликатно протиснулся мимо. Звучно принялся лакать воду из раковины. Скверная привычка, но с этим уж ничего не поделаешь. Пес достаточно воспитан, но почему-то обожает пить именно в ванной.
Уже проснулась?
Хозяйка пса стояла на верхних ступенях лестницы. Трудно привыкнуть к тому, что шагов Кэт почти не слышно. Особенно, когда девушка в своих любимых кроссовках.
Флоранс почти жалобно смотрела на подругу. Они практически не разлучались, ни днем, ни ночью, и все же, стоило взглянуть свежим взглядом, и Флоранс вновь испытывала потрясение,насколько же девочка красива!
Черные спортивные брюки, темно-синие кроссовки, черная футболка с капюшоном,тривиальный наряд утренней пробежки. Темные, коротко стриженые, порядком взмокшие волосы. Двенадцать километровпривычная ежедневная норма, все-таки весьма влияет на теплоотдачу. Наверняка, футболка на спине мокра насквозь. Только красота девочки никуда не делась. Фло и не подозревала что потная, небрежно одетая девушка может быть настолько великолепна. Не объяснить,и фигура, и взгляд зеленых глаз, и манера высоко держать подбородок, и прядки слипшихся волос,все заставляет в задохнуться в восторге. Флоранс сотни раз пыталась объяснить себе, на кого именно похожа подруга. Не получалось. Что-то античное? Артемида? Геката? Нет, слишком жива для греческого мрамора. Суровая неприступная амазонка из скифских степей? Нет,чувственные, насыщенно-розовые, безо всякой помады, губы всегда готовы к насмешливой улыбке. Модель и актриса? Откровенно презирает и подиум, и сцену. Ведьма? Вампирша? Она знакома и с магией и с мифическими существами, но верит лишь в сталь оружия. Одинаково взбалмошная и мудрая. Прекрасная и небрежная. Твоя судьба.
Судьба наклонила голову к плечу и поинтересовалась:
Фло, кажется, ты еще не совсем проснулась?
Вполне проснулась. Ты мокрая как мышь.
А что случилось с Мышью? Молоко на себя вылила?Кэт насмешливо приподняла рассеченную крошечным косым шрамиком бровь.
Не видела я еще сегодня твою Мышь. Думаю, ничего с ней не случилось. Не притворяйся. Мы с тобой уже говорили о чрезмерных нагрузках? Ты, все-таки, не профессиональная спортсменка.
Где нагрузки? Двенадцать километров? По ровным дорожкам? Раньше мы с Цуциком для разминки столько делали. Собачка совсем заскучала. Нам нагрузки нужны для здоровья
Это ему, лохматому, нагрузки нужны. Он набегался, и целый день спать будет. А ты еще на тренировку поедешь. С утра потная как лошадь.
Тебе лошадки не нравятся?изумилась Катрин.А я-то думала
Лошадки мне нравятся. Ой!Флоранс охнула, очутившись в объятиях. Руки подруги неприлично туго обхватили сзади пониже талии, язык горячо скользнул по шее.Ой!пролепетала Фло, вцепившись во влажную футболку.
Что "ой"?плотоядно проурчала Катрин.Лошадки ей не нравятся. Понятно. Жеребцы,оно, конечно, другое дело.
Пусти,прошептала Флоранс, запрокидываясь в объятиях.Нужно собираться на работу. Я и так валялась до последнего. Мы и вчера-то как кошки
Мы лучше кошек,сообщила Катрин, давая подруге вздохнуть.Они коротко, а мы долго и с фантазией.
Ну, соседям ты оставляешь для фантазий весьма мало места,заметила Флоранс, показывая подбородком на грудь подруги. Черная ткань футболки беспощадно подчеркивала и выделяла соски.
Забыла я бюстгальтер надеть,сокрушенно призналасьКатрин.Нужно с вечера готовить. Но там никого не было. Вымершие дорожки и лужайки. Весь Лилас уже в город убрался денежки делать. Или на тренажерах калории сжигает.
И тебе было бы лучше на тренажерепробормотала Флоранс, не в силах отвести взгляда от обтянутого черным сокровища. Бюст подруги безо всякого преувеличения очаровывал взгляд,магия, самая настоящая и неподдельная. Кэт рассказывала о колдовстве безымянного существа в безымянном притоне в бесконечно далеком бесконечно сказочном городе. Флоранс верила, сначала сердцем, потом уже умом. Как уже поверила почти во всё безумие, случившееся с любимой.