Перекидыш резко обернулся. Себастьян уже летел на негоу него был только один шанс. Прек начал преображаться, но меч вошел ему в грудь, легко проткнув тело насквозь, и вышел из спины. Это был самый обычный мечне заговоренный, не содержавший серебра, которого боялись многие существа. Нет, меч как меч, всего лишь окропленный святой водой. И еще очень острыйохотник всегда внимательно следил за своим оружием.
Себастьян навалился на перекидыша, уронив на землю. Тотуже наполовину медведьвзмахнул лапой, но охотник увернулся и выдернул клинок из тела.
У Прека горлом пошла кровь, он завыл по-звериному, попытался встать, но не смог. Тело уже не слушалось своего хозяинаудар охотника оказался бы смертельным для любого существа, но для перекидышей требовалось нечто большее.
Охотник несколькими быстрыми надрезами вскрыл грудную клетку медведя и вынул бьющееся сердце.
Себастьян увидел блестевшие от возбуждения глаза Удьки. Он, не отрываясь, смотрел на смерть перекидыша и, казалось, наслаждался каждым мгновением.
Все равно тебе не победить, прохрипел Прек. Его тело уже начало подрагивать в предсмертных конвульсиях. Тебе и таким, как ты. Нас будет многоцелая армия. Рыжая обезьяна идет! Ее уже не остановить!
Себастьян одним ударом проткнул сердце перекидыша. И в тот же момент Прек умер. Глаза его остекленели, тело, так и не принявшее до конца облик медведя, застыло рядом с разбросанными вещами жертв.
Все? спросил Удька.
Да, подтвердил устало Себастьян. Мертв.
А что он такое говорил? Рыжая обезьяна идетчто это значит?
Еще не знаю, но обязательно выясню, пообещал охотник.
Честное слово благородного человека
542 год от Слияния
Баст, сегодня ты пойдешь с нами! Подготовься!.. Отец, тяжело ступая, вышел из домика, а сердце мальчишки отчаянно заколотилось.
Неужели наконец случится? Как же долго он ждал этого дняможно сказать, всю свою сознательную жизнь! Да, сейчас ему четырнадцать, а когда он впервые узнал, что его отец и братьяблагородные разбойники, только-только стукнуло двенадцать. Сколько же бессонных ночей он провел, представляя в мечтах, как он вместе с ними выскакивает на дорогу, останавливая карету, грозным голосом приказывает всем выйти, а когда толстые священники и аристократы, трусливо лебезя перед ним, сами будут совать ему в руки золотые кольца и шелка, он только рассмеется и скажет, что ему лично ничего не нужно, а все награбленное должно быть роздано беднякам.
Нет, немного он, конечно, возьмет и себежить-то на что-то нужно, да и Ласточка опять платье порвала, а где новое взять? Не сестра, а наказание!
Это он все же загнул, и сам тут же осознал неправоту своих слов. Сестренку он любил, всячески оберегал, но она, егоза, так и норовила вляпаться в неприятности. Старшим братьям, да и отцу, некогда было ею заниматься, поэтому Баст оказался главным в вопросе воспитания сестры. Вот только кто кого воспитывал на самом делетот еще вопрос!..
Но сегодня все прочее отходило на второй план. Главноеего наконец берут на дело! На самое что ни на есть настоящее! Он отправляется с ними и сможет собственными глазами увидеть страх аристократов и благородство разбойников. Он станет таким же, как они: сильным, смелым, ловким, бесстрашным! Он не подведет отца и братьев, ни за что на свете!
Что сказал отец? Подготовиться? Да у него давным-давно все готово. Старая, но еще крепкая кожаная жилетка поверх рубахи, темные штаны, удобные башмаки иглавноенастоящий боевой нож в чехле, подарок отца. Сколько часов Баст провел с ним, изображая битвы с врагами, и не сосчитать.
Бастик, пойдем играть! Ласточка заглянула в домик и смешно наморщила носик. Косички, которые с утра заплетал ей Баст, уже растрепались. Эх, наказание!..
Мне некогда, важно ответил он. У меня дела!
Дела? удивилась сестренка. Какие такие дела?
Меня отец берет сегодня с собой! Вот так вот! Мне надо подготовиться!
Ух ты! Ласточка обошла вокруг брата, осматривая его со всех сторон, словно видела впервые в жизни. А меня тоже возьмет?
Нет, ты еще маленькая, вот подрастешь, тогда обязательно!
А когда я подрасту? заинтересовалась девочка. Скоро?
Еще нет, вот смотри, видишь эту полоску? Баст указал на отметину на дверном косяке. Только в начале недели он замерил таким способом рост сестренке. Это ты сейчас такая, а вот когда вырастишь такой, он подошел и черкнул ногтем на полметра выше, вот тогда и пойдешь с нами! Поняла?
Да, серьезно кивнула Ласточка. И добавила: Я быстро расту!
Конечно-конечно, не стал спорить Баст. А чтобы быстрее вырасти, надо много кушать! А ты вон, смотри, даже завтрак не доела
Я доем, пообещала девочка.
Этот день тянулся бесконечно долго. Баст успел переделать все дела, даже запланированные на завтра, но все равно никак не мог дождаться вечера. Жили они во временных домиках, больше похожих на шалаши, выстроенных отцом и братьями. Впервые в лесу они поселились после смерти матери. Она погибла, когда Ласточке не исполнилось и шести лет. Тогда они еще жили в деревне, как все. И были счастливы. Братья и отец трудились в ближайшем городе, там удалось найти хорошее местопо крайней мере, это они говорили всем вокруг, мать занималась домашним хозяйством, Бастик же успевал везде: и за Ласточкой приглядеть, и матери подсобить.
А потом случился тот черный день, когда проезжий аристократ увидел мать Баста, и так она ему приглянулась, что он тут же попытался добиться взаимности. Еле она сумела отбиться от насильника, выколов ему случайно глаз. Он уехал, но уже через час вернулся со своим отрядом и сворой собак.
В общем, даже хоронить толком было нечего. Отец потом уехал на несколько месяцев, не сказав куда. Вернувшись, перевез семью в лес. Он никогда не говорил, где был все это время и чем занимался, но Баст догадывался, что отец охотился на того аристократа, но, как видно, безуспешно, потому что сердцем он не успокоился, а всякий знает, что, не отомстив за кровь кровью, не умиротворишься.
Зато именно после этого случая Баст и узнал, что отец и братьяразбойники. Поначалу отец действовал в одиночку, но потом подключил к делу старших братьеввместе они промышляли в соседних землях, а теперь уже и не скрывались, и вскоре вся округа знала о ватаге Седогоотец поседел в одночасье, узнав о гибели жены.
На них организовывали облавы, но лучше Седого этот лес никто не знал. Он умел увести семью, когда становилось слишком опасно, в такие дебри, куда ни пешим, ни конным не забраться. Зимовали в пещерахтам теплее, а вот летом жили в домиках-землянках ближе к дороге. Так было удобнее заниматься тем делом, которым они избрали для себя. Сведения о богатых путешественниках поступали регулярно. Отец поддерживал отношения со многими жителями окрестных сел и деревень, не забывая регулярно засылать им подарки.
Наконец солнце начало клониться к горизонту. Вечерело, и отец с братьямиРенджи, Виком и Дастиномвышли из домика с оружием в руках. Баст уже ждал снаружи, грозно положив ладонь на рукоять кинжала. Ласточка оставалась дома одна, но ей было не привыкать. Она вообще для своих небольших годков была на редкость самостоятельной и сообразительной девочкой.
Отец подошел к Басту, внимательно посмотрел на него и тяжело вздохнул. Образ жизни, избранный им, не оставлял шансов на светлое будущее, и он с этим давно смирился, но вот дети их будущим, да и настоящим тоже приходилось поступаться, и это ему очень не нравилось, но и выхода он не видел. Конечно, можно отослать детей в город, пристроить их там подмастерьями, благо, денег хватало, но старшие откажутся от подобного предложения, а Бастик и Ласточка ну как расстаться с ними по собственной воле?..
Значит, так, сказал он, Баст внимательно слушал, это твой первый раз, на рожон не лезь, наблюдай, учись, держись позади, не снимай с лица платок. Все понял?
Да, я не подведу!
Не сомневаюсь, сынок. Ладно, нам уже пора
Окрестный лес они знали прекрасно, и, не прошло и часа, как достигли нужного местатут дорога сужалась настолько, что даже две кареты рядом не прошли бы, да и развернуться не получилось быидеальное место для засады.
Отец с братьями заранее все подготовили. Деревья по обеим сторонам дороги были подпилены и держались только на веревках. Все заняли свои позиции: Седой, Ренджи и Баст слева, а Вик и Дастин справа от дороги и чуть позади. Баст скрыл платком нижнюю половину лица и вытащил из чехла ножон казался самому себе просто неотразимым! Ренджи слегка посмеивался над ним, как и обычно, а вот отец только хмурился. Но Басту сегодня было все равно! Он наконец, присутствовал при самом настоящем разбойничьем нападении! Ух, скорее бы показалась карета!
По пути Дастин рассказал, кого сегодня предстояло ограбить. Семья богатых и знатных людей возвращалась в столицу из заграничного путешествия. Они остановились в одной из деревень неподалеку и, по донесениям местных жителей, намеревались продолжить путь вечером. Отчего-то им казалось, что все грабители в это время заняты собственными делами, ведь какой недоумок поедет на ночь глядя сквозь лес? Расчет был бы верен, если бы трактирщики не передавали Седому сведения о каждом путешественнике. Поэтому путники ехали прямиком в ловушку, и шансов выбраться у них оставалось немного, тем более, учитывая, что вооруженной охраны семейство не имело, сэкономили на нейтолько пара слуг. Но слуги редко готовы подставиться под ружейные пули за хозяев. Богачи, оказывается, гораздо жаднее, чем любой бедняк, несмотря на наличие у них толстых кошельков.
Ждать пришлось долго. Баст уже испугался, как бы путешественники вообще не струсили отправляться в путь в такое время. Что, если разум возобладал над жадностью? Если они завтра поутру наймут людей для охраны или с голубиной почтой попросят прислать им солдат, то Баст лишится первого дела. Отец ни за что не поставит под угрозу жизни сыновей и, скорее всего, отменит нападение, дожидаясь менее опасную добычу.
И все же, когда, как ему уже казалось, что все кончено, послышался стук копыт и поскрипывание рессор кареты. А вскоре показалась и она самаяркая, нарядная, Баст такие видел всего несколько раз в жизни, и ездили в них самые что ни на есть богачи, которых он всем сердцем ненавидел, считая их средоточием зла.
Впереди на козлах сидел кучер в ливреенепривычном одеянии для этих мест, отдаленных от столичного блеска. Рядом с ним расположился, судя по виду, второй слуга. В руках он держал длинноствольное ружье.
Когда впереди и позади кареты рухнули на дорогу деревья, кучер резко натянул поводья, а человек с ружьем соскочил на землю, выискивая взглядом цель. Он-то и стал первой жертвой нападения.
Седой, тщательно прицелившись, выстрелил. Пуля попала слуге прямо в голову, он упал, выронив ружье и даже не успев сообразить, откуда пришла смерть.
Кучер остался сидеть на козлах, демонстративно подняв руки вверх. Его и не трогаликому он нужен? Вик и Дастин уже подбежали к карете сзади, держа в руках топоры и однозарядные пистоли. Ренджи и отец приблизились к карете спереди. Баст, как и обещал, держался за их спинами.
Самое настоящее ограбление, и он в нем участвует! Будет что рассказать Ласточкебольшой любительнице разнообразных историй.
Вот только жалко слугу с ружьем. Зачем он влез? За кого вступился? Баст еще ни разу не видел так близко мертвеца. Зеленые глаза слуги заволокла пелена смерти, рот приоткрылся, из него тонкой струйкой текла слюна, на лбу виднелась крохотная черная дырочка от пули, а вот под затылком кровавыми брызгами оросилась земля, и не только брызгами, а еще чем-то это же мозги и куски черепа! Затылок несчастному разнесло выстрелом напрочь. Баста замутило.
Раз отец так поступил, значит, так и надо, но точили сомнения. Баст не думал, что смерть может выглядеть столь неприятно мерзко, кроваво и в то же время как-то обыденно. Человек только что расстался с жизнью, а отцу и братьям до этого нет ни малейшего дела. Они даже не взглянули лишний раз в сторону скорченного тела.
Сейчас богачи вылезут из кареты, моля о том, чтобы им оставили их жалкие жизни. Конечно, отец пощадит ихон же честный и благородный!
Но события внезапно начали развиваться совсем по иному сценарию.
Как только Вик потянул за ручку двери, изнутри раздался выстрел. Вик отступил назад, с удивлением оглядывая рубаху на груди, на которой обильно выступила кровь. Баст вздрогнул, словно пуля попала в него.
А потом все завертелось. Отец заревел, как дикий зверь, увидев кровь на груди сына, и, подхватив топор, распахнул дверь кареты. Дастин и Ренджи вытащили пассажиров, выдирая оружие из их рук, нещадно ломая им пальцы, а Вик сел на землю, недоверчиво прижимая руку к ране и все стараясь остановить поток крови. А отец, забыв об аристократах, бросился к сыну, но помочь ничем уже не мог. Баст приблизился к брату, Вик тяжело дышал, но еще оставался в сознании. Внезапно он посмотрел прямо в глаза Басту и сказал, еле шевеля языком:
Найди себе иное занятие, это все не для тебя.
И умер. Баст сразу понял, что брата больше нет. Застыла его вечно подначивающая усмешка в уголке губ, руки безвольно упали вдоль тела, а главноеотец все выл и выл, без остановки. Он теребил тело Вика, прижимая к груди, но сын был мертв.
Дастин и Ренджи, державшие аристократов на прицеле, все порывались броситься к брату, проверить, что с ним, но никак не решались оставить врагов в тылу.
Баст, отошедший, словно призрак, от тела Вика, подошел к братьям и карете, и заглянул внутрь. Там было не слишком просторнобогачи могли бы придумать себе более уютное средство передвижения, но для четверых путешественников места хватало. Старик, старухана самом деле им не было еще и сорока лет, но Басту они казались старыми, и двое их детейздоровенный парень, сейчас сжимавший поломанные запястья, и девочка лет восьми, совсем как Ласточка, только одетая столь нарядно, что его сестренке и не снилось: пышное платье, кружевные изысканные панталончики, изящные ботиночки, золотая цепочка на шее, блестевшая камнем-кулоном в виде рыбки, и белый бант.
Вот бант-то и поразил сердце Баста больше всего остального. Прежде он не встречал девочек с бантами, разве что смутно помнил, как мама повязывала Ласточке нечто подобное, но там были обычные дешевые ленты, а вот у этой девочкидостаточно взрослой на вид, все было на месте и шелковые банты, ценившиеся чуть ли не на вес золота, в том числе. Баст, как только увидел ихдва больших белоснежных банта, сразу возненавидел их обладательницу, сам не понимая, за что. Просто чувствовал, что это нечестно: эта девочка и его сестраони были даже похожи, но у Ласточки не было ничего, даже мамы, а чужая девочка купалась в роскоши.
Девочка с бантами не плакалаона смотрела, не моргая, огромными синими глазами на Баста. Смотрела и молчала, даже когда ее родителей и брата выволокли из кареты, когда Седой, обезумев от гибели сына, схватил топор и раскроил голову молодому аристократу, который, по его мнению, выстрелил из пистоля сквозь дверь кареты. Смотрела, когда случилась короткая схватка, закончившаяся гибелью отца невезучих путешественников, она все смотрела на Баста, не отводя взгляда, а Баст глядел на нее.
Она была ровесницей Ласточке, но была совершенно не похожа на его сестренку. Если у Ласточки были длинные прямые черные волосы, которыми она очень гордилась, то эта девочка была светленькой, Ласточкастройная, как лань, и тонкая, а девочка в карете оказалась слегка полновата, а главное, взгляд: у сестрыдобрый, заранее все прощающий, а у чужой девочкизапоминающий, фиксирующий.
Но это все Баст осмыслил после, а сейчас он краем сознания участвовал в происходящем вокруг.
В живых из богачей остались лишь девочка, ее мать и кучер, совсем потерявший голову от страха. Бежать он даже не пытался, только жалобно скулил, пока Ренджи не пнул его в бок, заставив замолчать.
Седой очень осторожно положил тело Вика на землю и распрямился во весь свой немалый рост. Кучер взвыл от страха и внезапно бросился бежать к ближайшим кустам. Седой легко, словно играючи, кинул ему вдогонку топор.
Он вонзился в спину беглеца с неприятным причмокиванием, кучер упал лицом вперед.
Женщина обняла девочкуни та, ни другая не плакали, даже слезинки не проронили за все время.
Седой поднял тело Вика на руки и побрел в чащобу, на ходу указав на женщину и девочку:
Этих с собой!..
Больше он не оборачивался, но Ренджи и Дастину и так все стало понятно. Они быстро обшарили карету, скидывая в общую кучу самое ценное. Нет, несомненно, и они переживали гибель брата, просто этот факт еще не окончательно дошел до их сознания, вот и действовали они скорее по привычке, как обычно, выискивая ценности, связывая найденное добро в узлы, это позволит протянуть еще одну зиму.
А Баст все так же столбом застыл у обочины дороги, рядом с каретой, сжимая в руке нож. Он должен был что-то сделать, иначе Вик его не простит, не пойметтам, где он сейчас находится.
Он подошел к пленницам и занес клинок над головой женщины. Никто из братьев ему не мешал, они даже не видели, что он делает.