Стационарное состояние моей психики оформилось лет в тринадцать. Просыпаясь утром, я смотрел в потолок своей давным-давно знакомой комнаты, и мне казалось, что я здесь уже бывалстранное ощущение: конечно, я здесь бывал, я здесь жил, я проводил в своей комнате много часов, я знал расположение всех трещин в штукатурке и всех чернильных пятен на дереве секретера, но все равно, просыпаясь, я вдруг (всякий раз вдруг) понимал, что я уже бывал в этой комнате, но, в том-то и дело, что не совсем в этойя вспоминал, что на потолке должен быть желтый след от брызнувшего как-то шампанского, но его не было, и это меня смущало минуту-другую, будто я проснулся не в своей постели. А потом я вспоминал, конечно, что в моей комнате никогда не было на потолке следа от шампанского, но я точно помнил, что в моей комнате такой след был ужасное ощущение раздвоенности сознания и, в то же время, общности, единственности мира, в котором все мои дежа вю не отдельны и не случайны, а составляют незыблемую систему.
Я знал уже, что так происходит не со всеми, точнеени с кем, кого я знал и с кем мог поделиться сокровенным. Вначале-то я рассказывал всем и каждомумаме с папой, прежде всего. Мама слушала не то чтобы без интереса, но с интересом, на который я не рассчитывал, она испугалась, с ее сыном происходило что-то такое, чего не случалось с другими детьми. Как-то она повела меня к детскому психиатру. Тот, выслушав мои сбивчивые истории, сказал, что у меня гиперактивное сознание, и прописал таблетки, которые я наотрез отказался глотатьвидимо, организм инстинктивно понимал, что это не нужно. Знаете, как я сопротивлялся! Я выбрасывал таблетки, я их прятал в рукаве, закладывал за щеку и выплевывалв конце концов, заявил, что пить не буду, пусть меня из дома выгоняют, пусть запирают в темной комнате на весь день, пусть не позволяют читать книгине буду, и все. Мама смирилась, а я перестал рассказывать о своих дежа вю, которые не только не становились реже, но, напротив, к четырнадцати годам стали такой же неотъемлемой частью моей жизни, как еда, сон и душ по утрам.
Когда нам начинали в школе объяснять новую теорему, я вспоминал, что уже слышал это объяснение, не совсем такое, не совсем теми словами, но слышал, хотя и не мог воспроизвести доказательство сам. Знаете, как это бываетпомнишь сам факт, помнишь обстановку, в которой было сказано нечто, помнишь даже слова, но вспоминаешь их именно в тот момент, когда эти слова произносят в реальностив памяти они сразу отражаются, и кажется, что они уже были там раньше, а в реальности возникли только сейчас. Обратное отражение, если вы понимаете, что я имею в виду
Конечно, это не ясновидение, как вы сначала подумали. Ничего общего. Я никогда не вспоминал ничего такого, что со мной еще не происходило. Никогда не было, скажем, случая, когда я шел бы по улице, вдруг понимал, что из-за угла вылетит автомобиль, я упаду а через секунду или минуту из-за угла действительно вылетает машина, но я уже готов и бросаюсь в сторону вовремя, чтобы не попасть под колеса. Это было бы ясновидением, да, но такого со мной никогда не происходило. Было все наоборот: я видел вылетавший из-за угла автомобиль, делал шаг назад и вспоминалулицу (именно эту), автомобиль (этот самый, хотя в памяти он мог быть другого цвета или даже другой марки).
Со временем я научился использовать свои дежа вю для принятия решений. Это произошло, когда я уже учился в колледже в Ариэле. Я ездил сначала каждый день автобусом из Тель-Авива, а потом снял комнату Эта история тоже интересна, потому что дежа вю как-то спасло меня от смерти, расскажу потом, если захотите. Тогда я понял, что собственную память просто обязан, раз уж так получилось, использовать для того, чтобы принимать правильные решения. Скажем, подавать ли документы в фирму «Эксель». Мне нужна была подработка, денег не хватало, мама (отец к тому времени умер) не могла помогать мне так, чтобы я удовлетворял свои молодые потребности Прихожу в офис для собеседования, вспоминаю, естественно, что я здесь уже был, только столы стояли не так, и девушка-секретарша была не блондинкой, а жгучей брюнеткой, и руку за моим удостоверением протянула нехотя И я начинал тянуть за эту нить, пытаться понять, что было дальшев памяти, не в реальности. В реальности я протягивал документ (в памяти тоже), меня приглашали пройти в кабинет (я помнил, что вошел не в кабинет, хозяин фирмыда-да, в точности такой же, как в реальности, вышел в приемную, и мы беседовали, сидя в низких креслах у журнального столика), мне задавали вопросы, но слушал я не хозяина, а всматривался и вслушивался в то, что происходило в памяти, ловил момент вот! Мне не нравились условия, я понимал, что работать придется больше, чем позволял студенческий график дальше вспомнить не мог, потому что внимание переключалось на реальность, нужно было реагировать на голос, и я говорил: «Извините, меня это не устраивает», хотя ни слова в тот момент не помнил из того, что только что объяснял хозяин фирмы. Память вытесняла на какое-то время
Вам надоело слушать, извините, сейчас перейду к делу, я только хотел, чтобы вы отнеслись к моим дежа вю серьезно. Это не игра фантазии, не ясновидение Дежа вю, ничего больше.
* * *
Значит, вы вспомнили протянул Манн, намеренно не закончив фразу.
Как убили художника, сказал Антон, прислушиваясь к собственному голосу и каждое следующее слово произнося все более уверенно. А потом убийца заметил девушку и направился к ней, но она успела спрятаться или выбежать из церкви.
Этот человек убийца видел вас?
Не могу сказать точно. Полумрак
Вы стояли за колонной?
Нет. Рядом.
На расстоянии
Сейчас я не могу вспомнить, какое расстояние нас разделяло. Метра три? Я или звук шагов отвлек его от девушки, и
Она скрылась, закончил Манн.
Не знаю. Антон пытался вызвать воспоминания, вспомнить каждую деталь, но по заказу не получалось. По заказу не получалось никогдакакие-то детали пропадали, какие-то память присочиняла сама, так ему, во всяком случае, казалось, и он переставал понимать, чему должен верить, чему нет, а что подвергать сомнению и анализу.
Когда я нервничаю, попытался объяснить он, память расплывается.
Ничего этого не происходило на самом деле, сказал Манн с полувопросительной интонацией. Я хочу сказать: если бы вы сейчас давали показания в полиции, то не могли бы ручаться, что все, вами рассказанное, происходило на самом деле?
Нет. То есть Происходило, конечно. Иначе я бы этого не помнил.
Но как же
Не знаю. То есть У меня есть объяснение. Для себя. Иначе трудно было бы жить. Себе я все объяснил. Собственно Профессию я выбрал именно такую, какая позволяла Но это другой вопрос. Не думаю, что должен забивать вам голову гипотезами, которые, скорее всего, не имеют никакого отношения к реальности. Ad hoc. Знаете, что это означает?
Да, коротко сказал Манн.
Типичная гипотеза ad hoc. Лично для меня. Чтобы я смог себе что-то объяснить. Ни один физик Да я и не пытался Послушайте, взмолился Антон, я не для того к вам пришел, чтобы теоретизировать по поводу
А зачем же? с интересом спросил Манн.
Я же сказал! То, что я вспомнил Убит человек! Жизнь другого человекадевушкив опасности.
Ваша тоже, заметил Манн, внимательно наблюдая за реакцией Антона.
Да может быть, смутился тот, но поднял глаза и сказал твердо:
Нет, моя жизнь ни при чем. Он меня не видел. Даже Уверен, что убийца и не мог меня увидеть, иначе я бы почувствовал. Я всегда чувствую какое-то, если хотите, последействие. Вспомнить не могу, воспоминание обрывается, если я начинаю нервничать, но эмоция Как бы точнее объяснить.
Не надо, мягко проговорил Манн. Я понимаю, что вы имеете в виду.
Значит
Манн покачал головой.
Вы хотите, чтобы я разобрался в хитросплетениях вашей памяти? Но я не психоаналитик.
Нет! Я хочу, чтобы вы Человек убит, понимаете?
В вашем воображении.
Памятьне воображение, сухо произнес Антон. Вижу, я не сумел объяснить вам разницу.
Я прекрасно понимаю разницу между воображением и памятью. Я только не представляю, как вы Манн замолчал, споткнувшись о неожиданно злой взгляд Антона. Хорошо, сказал детектив, помолчав, вы это помните, вы это видели, вы там были. Но под присягой вы ни одного своего слова подтвердить не можете.
Нет.
Вы хотите, чтобы я
Для начала надо выяснить: может, в церкви действительно произошло убийство.
О котором я не знаю? Вряд ли. Амстердамгород большой, но здесь очень редко убивают. И о каждом убийстве пишут в газетах. Полиции у нас трудно работатьпод пристальным вниманием прессы.
У нас тоже. Иногда смотришь новости, и возникает ощущение, что в стране ничего не происходит, кроме преступлений.
Я знал бы о том, что в церкви святого Юлиана убили человека, твердо произнес Манн. Не было такого. Значит, это не память, а фантазия.
То есть, вы не беретесь
Расследовать то, что не произошло?
Но вы можете навести справки, продолжал Антон, игнорируя вопрос. Художник, наверно, не первый раз работал в церкви. Портрет может существовать реально. Девушка Натурщица, по-видимому. Она тоже может быть реальна. И тот человек убийца. Я ощутил его присутствие, как самого себя. Да, я помню то, чего не происходило. Еще не произошло.
Стоп, прервал Манн своего визави. Вы недавно сказали, что ваша памятьне ясновидение. Вы не можете вспомнить то, что еще не случилось.
Не могу. Человеку не дано помнить будущее.
Вы противоречите сами себе.
Нет, сказал Антон. Но для того, чтобы вы это поняли, я должен рассказать о своих предположениях, а на это сейчас нет времени.
Почему? У меня в два встреча. Жена на работепоехала на вернисаж в Гаагу, она пишет для «Тага». Вернется не раньше семи. У меня есть время, чтобы выслушать
* * *
Моя специальностькосмология. Наука о том, как устроено мироздание. Не наш крошечный мир, какой мы видим вокруг, а вся Вселенная целиком. Как она устроена сейчас, какой была раньше, какой станет много миллиардов лет спустя. Как она возникла, наконец. Не «почему»на этот вопрос сейчас никто не ответит, но«как».
Вы киваете, вы привыкли слушать странные истории странных людей, но ваш взгляд дает мне понять, что вы удивлены: почему я выбрал эту специальность? Любой другой человек на моем месте стал бы психоаналитиком, психологомвыбрал бы любую из профессий, связанных с изучением мозга и природы сознания. Собственно, я так и хотел еще в школепонять, объяснить, что со мной происходит, что происходит с моей памятью, откуда берутся дежа вю, как их понимать, как с ними жить.
В Тель-Авивском университете сильное отделение психологии, я бывал на семинарах, сидел в уголке, ничего не понимая, мне нравилась атмосфера, нравилось, как студенты спорили с преподавателями и часто побеждали, я представлял: окончу школу, получу аттестат, поступлю Чем мне еще нравились поездкимне ни разу не показалось, что я там уже бывал. Все было для меня по-настоящему ново. Я говорил себе: конечно, я не мог здесь бывать, все нормально. Я даже сделал для себя определенные выводы: мне нужно выбирать для посещений такие места, о которых я точно знал, что окажусь там впервые. Если возникали сомнения В общем, вы понимаете.
Но все это чушь. То есть, оказалось чушью, в конце концов. Как-то весной, незадолго до экзамена на аттестат зрелостия готовился к математике, которую не любил по понятным причинам, в университете профессор Штайнер читал лекцию о Юнге, о подсознательном, о синхронистичности. Мог я пропустить? Отложив вывод формулы, казавшейся мне беспробудно сложной, я поехал в Рамат-Авив. День был не жаркий, водитель не стал включать кондиционер, и в салон вливался через форточки свежий, будто только что созданный из запахов и чистых побуждений воздух, пахло цветами Это было странноцветы в Израиле не пахнут. Да, знаю, здесь тоже Но тогда я ощутил запах и понял, что был здесь раньше, именно в этом автобусе, именно на этом месте, впереди меня сидела девушка с пышными светлыми, будто соломенными, волосами, то есть в памяти моей на самом деле впереди сидел высокий старик, то и дело шумно сморкавшийся, из-за чего память рвалась пунктиромя то возвращался в настоящее, то на мгновение проваливался в прошлое. Я знал, что с девушкой еду не на лекцию по психологии, мне нужно проехать еще три остановки и выйти у Музея диаспоры. Что мне там делать? Но я действительно проехал свою остановку, старик перестал сморкаться и вышел на следующей, а я продолжал сидеть, потому что помнил, как девушка встала и пошла к выходу, а я за ней, будто привязанный. Мы вышли у музея, и на улице я пришел в себяне было, конечно, никакой девушки, эту остановку я и так знал, без всякого дежа вю, бывал здесь не раз, Музей диаспорыместо в Израиле популярное.
Я облегченно вздохнул и пошел в университетв здание гуманитарного факультета можно было, конечно, пройти и через эти ворота, просто расстояние больше, и нужно было поторапливаться.
Самый короткий путь лежал через физический факультет, здание Каплан, по коридору до конца, а потом через сквер направо. Я пошел, и, когда проходил мимо неприметной аудитории, ничем не отличавшейся от прочих такая же синяя полураспахнутая дверь, такие же скамейки внутри, такое же возвышение, длинный стол, белая доска, проектор Абсолютно не примечательная аудитория, но именно там меня вдруг настигло дежа вю, такое сильное, какого я никогда не испытывал. Я вспомнил, что бывал здесь много раз. Вспомнил, что сидел во втором ряду с края. Я не мог сопротивляться, вошел, сел и увидел аудиторию с такого ракурса, с какого видел много раз, и вспомнил, что я здесь, собственно, делал: слушал лекции по космологии! Это слово было мне тогда знакомо не больше, чем сложная формула из не любимой математики. Космология? Я вспомнил имя профессора, чьи лекции я здесь слушал, восхищаясь их лапидарностью и силой доказательности. Майер. Он прохаживался вдоль доски, быстро писал фломастером знаки и числа, стирал и писал новые, объясняя именно то, что я с детства хотел знать. Объяснял, почему человек иногда вспоминает события, никогда с ним не происходившие.
Я ни слова не запомнил из той лекции. Я ни слова из лекции не понялязык математики был для меня в то время сложнее китайской грамоты. Но ощущение восторга от того, что я все понимаю, и что именно это я так хотел знать Я сидел в пустой аудитории, кто-то заглянул в дверь, что-то мне сказал и вышел, я не обратил внимания, такого долгого дежа вю со мной еще не было, я слушал непонятную мне лекцию не известного мне профессора, чью фамилию я почему-то знал, и в тот момент я был уверен, что слышу ответы на все мои вопросы.
Может, прошла минута, может час Не час, конечно, гораздо меньше, но мне казалось Я пришел в себя и не сразу понял, что здесь делаю, в аудиторию входили студенты, переговаривались, девушки смеялись и бросали в мою сторону взгляды, они пришли на лекцию, которая вот-вот должна была начаться, и я подумал: может, сейчас войдет тот самый профессор Майер, возьмет фломастер Мне нужно было уйти, но я не мог встать, только отодвинулся к краю, чтобы не мешать, и, когда прозвенел звонок, вошел нет, конечно, не Майерпожилой преподаватель, сутулый, со взглядом, от которого хотелось бежать на край света. Он заговорил о чем-то, совершенно мне не интересном, какие-то теоремы Вейерштрасса, признаки Коши Я встал и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.
Я довольно часто принимал решения под влиянием дежа вюнеосознанно, просто мне казалось Обычно это были простые житейские решения: пойти погулять или остаться домая не хотел никуда выходить, но, выйдя из комнаты в коридор, вдруг ощущал, что уже был здесь раньше. Что такого, в этом коридоре я бывал по сто раз на дню, но возникало совершенно новое ощущениебудто я здесь впервые, никогда прежде не видел эти стены да, это не дежа вю, а что-то противоположное, вы правы, но по сутито же самое, в моем восприятии и меня неудержимо тянуло выйти из этого замкнутого пространства ощущение проходило быстро, а желание оставалось, и я шел гулять, хотя минутой раньше не собирался этого делать.
А в тот раз, в университете, я понял, что должендолжен, понимаете, не могу подобрать другого слова! стать не психоаналитиком, а непременно космологом. Я дошел, конечно, до того места, куда направлялся, но все, что было мне интересно еще вчера, показалось несущественным, в какой-то степени даже глупым, хотя я и не мог оценить степень глупости или хотя бы доказать себе, что это глупость.
Больше я в университет не ездил. Ни на психологию, которая стала мне не интересна, ни на физфак, где читали лекции на темы, мне непонятные и, казалось, ненужные.