Отвлекшись от кануна, Ваня представил себе Гарри, стоящим рядом с ним в храме. Наверное, мальчик с молнией на лбу выхватил бы свою волшебную палочку и пытался бы заколдовать обжёгшую его свечу.
Мальчик, что ты делаешь? услышал бы он замечание от кого-нибудь, стоявшего поблизости.
Мальчик, не вертись, ты отвлекаешь от службы, сказал бы кто-нибудь ещё.
Ах, я отвлекаю от вашей Службы? возмутился бы волшебник. Да я сейчас превращу её в жабу, эту вашу Службу!
Он стал бы шептать свои заклинания, размахивая палочкой, его точно вывели бы в притвор и сделали внушение.
Сынок, идём, подойдём к батюшке. Мама похлопала его по плечу и взяла за руку, как маленького.
Ма, я сам, отдёрнул руку Ваня.
Батюшка, а я сегодня не одна, услышал он счастливый голос мамы.
Очень хорошо, мягким голосом сказал батюшка. Ну-ка, ну-ка, отрок. Возмужал! Вот это так возмужал! Прямо-таки Илья-Муромец! Батюшка всегда шутил, и все дети его любили.
Ваня сложил руки крестом под благословение.
Батюшка благословил его и сказал:
Не пропадай больше, хорошо?
Постараюсь, ответил Ваня и опустил глаза.
Вот и хорошо. Батюшка положил ему руку на голову и, слегка потрепав по волосам, добавил: Иди с Богом, отрок Иоанн.
Со смущённой улыбкой сын подошёл к маме, которая вся просто сияла. Служба продолжалась.
16
Ваня уже заканчивал переодеваться, когда в раздевалке появился Пашка.
Кто к нам пришёл! Ваня радостно хлопнул друга по плечу, но тот в ответ ничего не сказал и как-то кисло улыбнулся.
Ты что, заболел? насторожился Ваня.
С чего ты взял? нехотя буркнул друг.
Да вялый ты какой-то
Чего уставился? перебил его Пашка. Иди, тренируйся. На меня пришёл смотреть, что ли?
Ваня ничего не ответил, а просто приложил ладонь к Пашкиному лбу, прошипел «пш-ш-ш» и одёрнул руку, как от раскалённого утюга.
Сим-сим больной, сказал он, подражая знакомому малышу, не умевшему выговаривать слово «совсем», и покачал головой.
Ванька, иди, а то двину, огрызнулся Пашка. Он, явно, был не в духе.
Сидоров, с возвращением! Иван Сергеевич радостно поприветствовал вошедшего. Ты надолго к нам вернулся?
Да уж постараюсь, ответил Пашка невпопад.
Да ты уж постарайся, дорогой, а то нам как-то скучно тут без тебя. Ладно, давай догоняй ребят.
Всю тренировку Пашка молчал. Это было просто нечто из ряда вон выходящее, и все это заметили, а Вовка Иванов, с которым Пашка в тот момент боксировал в паре, сказал ему после очередного пропущенного удара:
Эй, язык покажи.
Чего тебе? не понял Пашка.
Язык покажи, говорю.
На, смотри, если не видел, буркнул в ответ Пашка, открыл рот и высунул язык.
Смотри-ка, изобразил удивление Вовка. Язык на месте! А я-то думал, что ты его проглотил!
Дурак, резко ответил Пашка и нанёс напарнику запрещённый удар.
Эй-эй! Ты чего это разошёлся? Иван Сергеевич тут же сделал замечание.
А чё он пристаёт? возмутился Пашка.
Чё-ничё, а правил не нарушай, сказал Иван Сергеевич, надевая перчатки. Иди-ка сюда, я с тобой побоксирую.
Пашка тут же пропустил несколько ударов.
Давай, давай, наступай, подбодрил его Иван Сергеевич, но Пашка, наоборот, сник ещё больше. Сидоров, ты после перерыва совсем форму потерял. Больше тренировки не пропускай это тебе не на пользу.
Ладно, согласился Пашка, чем окончательно всех удивил. Чтобы Сидоров и не пререкался! Такого за ним раньше не водилось.
На улице после тренировки Ваня решил сразу взять быка за рога.
Слышь, не пойму я тебя. С тебя сняли домашний арест, а ты как будто и не рад!
Да уж! Радости полные штаны! Наконец-то Пашку прорвало и, развернувшись, он закричал, махнув рукой перед лицом любопытного друга: А ты знаешь, какой ценой его сняли?
Не знаю, какой?
Не знаешь, вот и не говори, огрызнулся Пашка.
Паш, ну, ты расскажи мне, тебе же легче будет.
Да ни фига мне легче не будет, отстань!
Что, папа выбросил все твои игры?
Ну и выбросил бы, что за беда?
Так что же тогда случилось? Тебя кто-то унизил? Ваня вспомнил свой случай в школе. Он знал, как это больно.
Может, и унизил, а, может, и нет.
Кто, Лёха Крутой? выпалил Ваня.
Чего? не понял Пашка. Ванька, чего ты пристал? Тут жизнь, можно сказать, с рельсов сошла, а ты с каким-то Лёхой лезешь?
С папой что-то? осторожно спросил Ваня.
Да, с папой, в том-то и дело, ответил Пашка совершенно упавшим голосом.
Заболел? Ваня задал свой вопрос предельно осторожно.
Это уж, точно, что заболел. Пашка, казалось, обрадовался правильно найденному образу. Ну, ладно, расскажу тебе. Ты, ведь, всё равно не отстанешь, знаю я тебя. Немного помолчав, как бы размышляя, с чего лучше начать, он сказал: Неделю назад мой папа запел.
Ваня решил, что друг опять издевается над ним, и уже хотел, было, возмутиться, но Пашка его остановил:
Не перебивай, иначе ничего не расскажу.
Оказалось, что Пашкин папа стал петь и в ванной, и на кухне, и чаще всего арии из опер, особенно «Тореадор, смелее в бой», а вчера вечером зашёл к сыну в комнату «для серьёзного разговора». Пашка сначала удивился, потому что причин для такого разговора не было: в дневнике всего парочка замечаний, за поведение только четвёрки и пятёрки, оценки по предметам тоже заметно улучшились, но папа стал говорить не о нём, а о себе.
Дескать, устал он жить один, друг ему, видите ли, нужен, вернее, подруга, и вообще, в доме должна быть женщина, и такую он, наконец-то, встретил и завтра она уже переедет к ним жить! Места у них достаточно, конечно, придётся кое-где и потесниться, но зато у них начнётся нормальная жизнь с домашними обедами и женским порядком в доме. Папа заверил сына, что женщина эта ему понравится, тем более, что она готова полюбить его таким, каким он есть, то есть, со всеми его недостатками. «Вот так, мой мальчик, закончил папа, завтра у нас с тобой начинается новая жизнь».
И вот новая жизнь началась. С Пашки сняли домашний арест и отправили на тренировку.
Да лучше бы я под домашним арестом сидел, чем такая новая жизнь! Рассказчик тяжело вздохнул и закончил свое повествование.
Ваня пытался представить себе, как бы он поступил, если бы всё это произошло с ним.
А что, она тебе не понравилась? осторожно спросил он.
Да, нет, она так на вид нормальная, улыбалась всё, голосок такой сю-сю-сю, только у меня внутри всё перевернулось!
Да подожди ты кипятиться, попробовал успокоить друга Ваня. Это так только поначалу. Ты потом к ней привыкнешь, и все твои внутренности на места встанут. Может, она тебе ещё и понравиться.
Глаза бы мои её не видели, буркнул Пашка.
Но нельзя же быть таким эгоистом! Ты о папе своём подумай. Ему же тяжело с тобой! Ты, если полюбить её не хочешь, тогда просто терпи ради папы.
Ещё чего! вскрикнул Пашка и даже подскочил на месте. Я ей все шпильки переломаю!
На этом месте им пришлось расстаться, так как Пашка уже подошёл к своему подъезду.
Ты, Ванька, главное, не парься. Приходи в волшебников играть. Теперь мне всё можно, сказал Пашка, очень стараясь выглядеть спокойным и безразличным. Когда придёшь?
Созвонимся, ответил истосковавшийся по волшебству игрок и махнул рукой.
Он шёл, а внутри у него боролись противоречивые чувства. С одной стороны, ему было жаль Пашку, с другой радостно, оттого что доступ к компьютеру теперь свободен. С одной стороны, он обещал маме больше не играть в эту игру, а с другой ему очень хотелось сдвинуть бочку и посмотреть на двери, о которых она говорила. Что такого, если он сыграет всего лишь в одну игру? Просто, он будет иметь представление, и всё. Эта мысль показалась утешительной, и он, довольный, позвонил в дверь своей квартиры.
17
Ваня набрал цифры 145, и домофон опять ответил голосом Пашкиного папы.
Дядя Саша, это Ваня.
Открываю, проходи, ответил Александр Иванович, и щелчок дверного замка подтвердил истинность его слов.
Ваня сел в лифт, но на этот раз он уже не был «экспрессом», и наверху, в квартире 145, его тоже ждали перемены.
Первое, что бросилось ему в глаза это сияющие папины и потухшие Пашкины глаза.
Дядя Саша был настоящим тореадором: он был полон энергии, подтянут, собран, как если бы в соседней комнате его действительно ждал разъярённый бык. Но вместо быка из соседней комнаты появилась миловидная тётя. Она, приветливо улыбаясь, мягкой походкой подошла к Ване.
Олечка, познакомься с Пашкиным другом, пропел дядя Саша.
Олечка была полной противоположностью Ваниной маме. Яркая, крашеная блондинка с легким макияжем со вкусом, она была, скорее, похожа на Алёну, хотя и уступала ей в красоте.
Ваня, познакомься. Это тётя Оля, наша боевая подруга, которая решилась взять на себя бремя заботы о нас с Пашкой.
Очень приятно, вежливо ответил Ваня и заметил Пашкин презрительный взгляд.
Мальчики, идите, играйте, а я вам сейчас пирожков принесу, сказала «боевая подруга», при этом мило улыбнувшись.
Тётя Оля печёт замечательные пирожки. Ты, Ваня, сейчас в этом сам убедишься, добавил дядя Саша, не переставая сиять.
Я бы лучше ел чипсы, чем эти «замечательные пирожки», сказал Пашка, зайдя в свою комнату, и скорчил рожу, копируя папу.
Через несколько минут появилась тётя Оля с подносом, на котором стояли две чашки ароматного чая и два блюдечка с пирожками.
Эти с рисом и яйцом, а эти с капустой, пояснила она. Кушайте, а за добавкой приходите на кухню.
Новая хозяйка дома ушла, а Ваня сказал другу на ухо:
И чем тебе плохо? Такой сервис!
Та пошёл ты со своим сервисом! огрызнулся Пашка и открыл игру.
На этот раз бочка сдвинулась без всяких проблем. Она просто откатилась к самой стене, и открывшийся проход налево дал возможность собрать танцующие звезды. Потом появились горшки, которые нужно было бить.
Мальчик в очках побежал дальше по коридору, и тут Ваня услышал какой-то странный звук. Он развернул своего героя и увидел медленно закрывающуюся за ним массивную дверь. Мама была права назад ходу не было.
Ваня остановился в нерешительности, но мальчик в очках повернулся и смотрел на него с удивлением. В выражении его лица он прочитал: «Ну, чего же ты стоишь? Давай, бежим вперёд!»
Какое-то мгновение Ваня колебался, но Пашкин возглас заставил его палец опуститься на стрелку «вперёд». После этого появились движущиеся колонны, на которые нужно было запрыгнуть, и очень скоро Гарри-Ваня с криком полетел в чёрную пропасть.
Пройти этот кусок пути Ване никак не удавалось. Ему приходилось возвращаться, бить одни и те же горшки, чтобы потом снова и снова падать в пропасть. Пашка смотрел на все эти мучения без комментариев. Ване показалось, что он даже радовался тому, что у его гостя ничего не получается.
Пашка, взмолился он, подскажи! Время идёт, а я топчусь на месте.
А ты отдохни. Вот пирожков поешь, съязвил друг.
Да ладно тебе. Нормальные пирожки, я уже съел один, но они мне не помогут.
Пашка нехотя подсказал, благодаря чему Ваня попал в комнату с уродливыми гномами. Эти мелкие уродцы нападали, не давая сделать и шагу, и вскоре обессиленный маленький очкарик упал на пол без чувств. Ваня начинал снова и снова, но Пашка молчал, лишь изредка прерывая молчание фразами типа «так ему, так ему».
Пашка, и тебе не жалко бедного мальчика?
А чего его жалеть пусть не лезет, куда не звали!
Ваня понял, кого имел в виду его друг, подумал о бедной тёте Оле и случайно нажал на левую кнопку мыши. Появился знак заклинания, и гном со стоном повалился на спину.
Так вот в чём дело! радостно выкрикнул он. Голыми руками без чародейства вас не возьмёшь, серые морды! Тогда вот вам, вот вам!
Перебив всех гномов, Гарри-Ваня оказался на школьном дворе, где ему предстояло освоить полеты на метле. Но тут наступил самый горький момент в его жизни, так как Ваня, не имея ни малейшего представления о полётах, жал на все кнопки подряд, а его герой врезался во все попадавшиеся на его пути стены. Он то резко взлетал вверх, то на всей скорости палкой метлы врезался в землю.
Вот это так Жуков! оживился Пашка. Такого садиста мир ещё не видел! Он уже отбил маленькому беззащитному волшебнику все внутренности, но тот ещё держится из последних своих волшебных сил!
На, ты слетай! Ваня освободил насмешнику стул у компьютера.
Пашка уселся, и мальчик на экране тут же взлетел, плавно набирая высоту. Он пролетел и розовые и голубые и самые верхние жёлтые кольца.
Здорово! только и смог сказать Ваня, но теперь он понял секрет полётов.
Теперь мальчик в его руках, плавно двигаясь, то влево, то вправо, прошёл почти все кольца и залетел в секретную комнату на чердаке, где прятались танцующие бобы.
Вот это класс! Ваня сиял, точь-в-точь как Пашкин папа.
Ему так хотелось ещё полетать, но игра продолжалась, и нужно было успеть пройти, как можно больше, потому что девять часов наступают очень быстро, а что будет завтра, не знает никто.
На самом напряжённом месте дверь открылась, и в проёме появилась тётя Оля. Она напомнила, что пора заканчивать, и Пашка, немного оживившийся от игры, снова поник, а Ваня бойко рассказал о полётах на метле, похвалил пирожки, сказал, что как-нибудь угостит их пирожками своей мамы, поблагодарил за гостеприимство и перед самым выходом подошёл к другу и шепнул ему на ухо:
Выше нос, Пашка! Где твоя шашка?
Ладно, давай. Увидимся. Пашкин ответ прозвучал очень кисло, но ни папа, ни тётя Оля, этого не заметили.
18
Ваня догнал своего друга у самого входа в столовую. Он знал, что Пашка решил выжить тётю Олю и ударил по самому больному папиному месту по желудку. Он так мечтал о нормальных домашних обедах, и тётя Оля взялась за дело не на шутку. Папа был на десятом небе. Тогда у Пашки родился план: подсыпать соль в приготовленные тётей Олей блюда.
В первый подсол папа ел не морщась, выясняя у тёти Оли, не влюблена ли она, случайно. Дескать, все влюблённые пищу пересаливают. Хозяйка очень смутилась, так как она пробовала всё, что готовила.
Во второй «подсол» папа всё также шутил и задавал пикантные вопросы, но доедать не стал. Когда же это повторилось в третий и в четвёртый раз, он был уже не в силах скрывать своё раздражение.
Тётя Оля пыталась оправдываться, говорила, что ничего не понимает, что здесь что-то не так, но папа вставал из-за стола голодный и раздражённый. Пашка был доволен: такая хозяйка в их доме долго не продержится.
Как там твоя война? поинтересовался Ваня.
Перешла в стадию вооружённого конфликта.
Вооружённого конфликта? Это как?
А вот так, передразнил его Пашка, тётя Оля меня застукала. Сказала, что забыла купить хлеб и идёт в магазин, а сама оделась, хлопнула дверью, но не ушла, а где-то спряталась. Как только я подошёл с солонкой к кастрюле, она тихонько появилась на кухне с фотоаппаратом в руках. Вспышка света и я пойман с поличным! Вот такой сообразительной оказалась эта тётя Оля, добавил Пашка и тяжело вздохнул.
И что потом? Ване не терпелось узнать конец истории.
А потом суп с котом! Фотография была предъявлена, и папа, разумеется, отстегал меня ремнём. Ты себе даже представить не можешь, какое у него было лицо! Пашку передёрнуло от одного только воспоминания. Он заставил меня просить прощения у тёти Оли столько раз, сколько я портил её «вкуснейшие обеды»! Зато тётя Оля торжествовала: папа целовал ей ручки и тоже просил прощения за то, что потерял бдительность. Кому-кому, а ему ли не знать своего сына-обалдуя! Вот так-то, подытожил Пашка и опять тяжело вздохнул.
И ты сейчас под домашним арестом? Ваня думал о себе: опять ему не придётся доиграть.
Нет, я сейчас мою посуду и помогаю тёте Оле по хозяйству, а это ещё хуже.
Пашка без всякого интереса доел свой бутерброд, поставил на стол недопитый чай, взял рюкзак и, сказав «давай, Ванька, пока», ушёл из столовой, а Ваня задумался.