Глядя вниз, на ад Асфодекса, Данте предчувствовал конец. Глубокая усталость охватила командора, и он порадовался, что его поддерживает доспех. Затем Данте отвернулся от окна и перевел взгляд на свой орден и слуг, которые уже готовились к новому конфликту. Их было мало и становилось все меньше.
«Я подвел своих людей, и это начало поражения», подумал он. Потери Кровавых Ангелов оказались велики. Рапорты смотреть необязательно: переломанные тела, вынесенные убитыми горем братьями из «Грозовых воронов», вот главное. Его мучили усталость и страх. Оставшихся Кровавых Ангелов не хватит, чтобы защитить Ваал. Орден будет уничтожен.
Расстроенный фатальностью ситуации, Данте закрыл глаза.
«Господин Сангвиний, взмолился он, прости меня. Я стар, и сражения истощили душу мою, хотя тело осталось сильным. Я никогда не дрогну, никогда не отступлю, не сдамся. Раз не дано мне обеспечить лучшее будущее человечеству, пусть увижу я славный его конец и дерзкое сопротивление до последнего. Прости мои сомнения, дай силы преодолеть их».
«Интересно, слышит ли он меня? спросил себя Данте. Где сейчас самый блистательный сын Императора, наблюдает ли он за мной?»
Сангвиний умер за десять тысяч лет до рождения Данте. Он молился примарху Кровавых Ангелов еще до того, как стал космодесантником. Примарх никогда не отвечал, но Сангвиний и не был богом. Иногда это ускользало из памяти. Порой слова Адептус Министорум казались правильными.
Словно в ответ на эти мучительные мысли в центре палубы вспыхнул свет. Воздух дрогнул. Люди вскинули оружие. Грянул сигнал тревоги. Машинные голоса предупреждали о вторжении и о том, что включена палубная защита.
Ладонь Данте сжала рукоять пистолета «Низвержение». Его гвардейцы, не отводя от эпицентра сияния взгляда, указывали руками в перчатках Ангелус на него.
Когда этот свет померк, в центре ангарной палубы оказалась стоящая золотая фигура, броня которой выглядела почти как у Данте.
Сангвинор! прогудел жрец Ордамаил издалека. Сангвинор здесь!
Всякая активность в ангаре мгновенно прекратилась. Как только Ангелы упали на колени и склонили головы, их слуги опустились рядом, словно дети, которые молятся вместе с отцами, и стиснули пальцы так крепко, что побелели костяшки.
Данте не уподобился остальным. Сангвинор пристально посмотрел на него, и широкие крылья из белого керамита оттенили его лик, который так походил на лицо самого Данте.
Впрочем, в то время как лик Сангвиния на шлеме Данте выглядел гневным, а рот распахнулся в безмолвном боевом кличе, лицо Сангвинора оставалось печальным, с золотыми слезами на щеках.
Это была маска, которую Данте видел много раз.
Сангвинор неторопливо прошел но палубе в сторону Данте. Сангвинарная гвардия расступилась. Воины не встали бы на пути у Сангвинора даже по приказу командора.
Сангвинор остановился. Чувство неправильности происходящего охватило Данте. Он ощущал себя самонадеянным, стоя в маске перед аватаром примарха. В теперешние времена командор редко снимал ее на публике. «Пусть мужи Империума черпают силы, глядя на золотое лицо Сангвиния», думал он. Данте смирился с тем эффектом, который маска оказывала на людей, хотя поначалу это его беспокоило. Лицо Сангвиния и дела Данте гармонировали, соединенные мифом. Пусть так и остается.
Однако была еще одна причина прятать лицо. За годы Данте постарел. Он стал старым и знал это.
Теперь он неохотно открывал лицо, хотя был достаточно честен и понимал, что в нем говорит гордыня. Многие младшие члены ордена никогда не видели Данте без шлема. Для них командор олицетворял Сангвиния так же, как лик смерти ассоциировался с капелланом.
Стоять в маске перед Сангвинором означало проявлять непокорность.
Данте колебался, разрываясь между необходимостью сохранения легенды и признанием себя как личности. Его люди склонили головы. Никто из них не смотрел на командора.
Со внезапной решимостью он потянулся к шлему, отстегнул, а затем ловко снял посмертную маску Сангвиния, открыв лицо.
Искаженный Данте отразился в полированном доспехе Сангвинора.
Командор хорошо знал этот облик. Его золотые волосы побелели и стали как крылья Сангвинора. Кожа самых старых космодесантников делалась толстой и покрывалась мелкими, похожими на трещины морщинами. Данте изменился еще сильнее. Глубокие морщины избороздили лицо, сделав и без того тонкие черты генетического прародителя хрупкими. Глаза остались бледно-янтарными и ясными, как прежде, подобно глазам давно умершего отца, но они стали меньше. Кожа на шее уже начинала свободно свисать складками.
Без линз шлема Сангвинор выглядел невыносимо ярким, сиял каждый участок его брони. Как-то один инквизитор затеял с Данте спор об истинной природе Сангвинора. Данте ответил, что тот не может быть не кем иным, как Чистым. Командор неоднократно сталкивался с этим существом. Всякий раз в его присутствии он ощущал близость генетического прародителя, утешение и отеческую любовь. Почти Сангвиний.
Сангинор уставился на Данте, и тот поник под этим взглядом.
Зачем вы пришли, милорд? спросил Данте. Неужели я провалился? Вы пришли осудить меня за поражение?
Сангвинор молча смотрел на командора. В одной руке он держал чашу, но так и не поднес ее к устам Данте, в другоймеч, но и тот не искал шеи командора. Если это существо явилось, чтобы взвесить дела и судить, оно, вероятно, еще не определилось с решением.
События произошли по воле нашего примарха?
Слова не прозвучали. Сангвинор никогда не нарушал молчание.
Голос Данте упал до шепота:
Есть ли надежда? Ваал можно спасти?
Данте не ожидал ответа. Не было ни единого свидетельства речи Сангвинора. Само его присутствие, казалось, переполняло командора ощущением чистоты и света.
Ужасный в минуты боя, великий мир снова окружил Данте, но сейчас он коснулся его как благословение.
Еще остается надежда, сказал Сангвинор.
Он исчез в налетевшем ветре. Изумленные голоса разнеслись по всему ангару.
Он заговорил! Сангвинор говорит! восклицали воины.
Данте дрожащей рукой надел шлем. Ордамаил уже бежал к нему, черные ботинки топали по палубе.
Что он сказал? Прежде Сангвинор не произносил ни слова. Что он вам сказал? поинтересовался он и в волнении схватился за наплечник Данте.
Сказал, что остается надежда, прошептал командор.
Сжав руку Ордамаила, он повернулся к отсеку.
Еще остается надежда! крикнул он.
Звучный голос Данте не изменился с годами, он загремел из шлема, вселяя в воинов уверенность, которую они ждали.
Сангвинор заговорил. Мы победим!
Воины ликовали. Кровные рабы присоединились к этому хору, зачарованные видением.
В глубине души Данте не мог разделить их оптимизм. Гордый и грустный, он наблюдал за происходящим, а затем повернулся к окну, игнорируя град вопросов Ордамаила. Разочарованный капеллан отдал честь и отошел. За иллюминатором все еще умирал Асфодексискра, способная разжечь пожар, который поглотит Галактику.
Глава 6: Прыжок Ангела
456. М40
Горы Небесной Стены
Ваал Секундус
Система Ваал
Перевал вел через горы и вниз, к новой пустыне с серым песком и колючками. Столбы пыли висели над идущим вдалеке караваном кочевников. Над равниной высились руины огромного города, башни в его центре все еще стояли, хотя остальное разрушилось в ядерном огне двенадцать тысяч лет назад.
Призрачные земли, сказал Луис. Города мертвых!
Развалины потрясали воображение, хотя их по большей части скрыли подвижные пески. Город все еще во много раз превосходил размерами Кемрендер или даже Селлтаун.
Это означает, что мы почти на месте, сказал Флориан безучастно.
Они снова повернули на восток, чтобы следовать по тропе, которая тянулась по склонам горы то вверх, то вниз. Они шли так два дня, пока не выбрались на дорогу из дырявого рокрита, которую чинили при помощи булыжника. Многие тропы здесь поднимались и вели к дороге с высокими ступенями, так что приходилось пропускать других путешественников. Попадались купцы, которые гнали длинные вереницы скованных рабов, и гневно отталкивали мальчиков в сторону. Одинокие паломники вели себя дружелюбнее. Они могли поговорить с мальчиками, многие шли с семьями.
Мы хотим посмотреть на Прыжок, сказал один мальчик, родители которого снисходительно улыбались. Ты собираешься прыгать?
Флориан рассмеялся и взъерошил ему волосы, а его отец обрадовался, что сыну уделяют внимание потенциальные претенденты.
Да благословит вас Сангвиний, мальчики мои! сказал он и подарил бутылку драгоценной воды.
Флориан весело помахал в ответ. Луис с радостью отмечал, что жители равнины понемногу приходят в себя. Другие семьи давали им еду и делились новостями о далеких землях. Их глаза сияли от возможности преломить хлеб с мальчиками, которые, возможно, в будущем станут ангелами.
Жестянщики и странствующие ремесленники приставали, предлагая товары, пока не убеждались, что у мальчиков нет денег, а потом двигались дальше.
Мы идем на испытание, говорил Луис всем, кто им встречался, и те, качая головами, желали удачи, а потом продолжали путь.
Были здесь люди и неприятные, которые время от времени проходили в общем потоке.
Что защищало мальчиковто ли вид измученных дорогой путешественников, то ли святость пути к месту испытания, Луис и сам не знал. Эти земли и их обычаи казались ему чуждыми.
Вскоре они познакомились с другими мальчиками примерно их возраста, безбородыми. Многие несли ранцы и костяные трубки ангельских крыльев. Другие, с виду диковатые, пребывали в замешательстве от этих устройств, как и Луис.
Трубки были удивительно легкими. Луис быстро научился у Флориана носить их удобно, положив на плечи и придерживая с краю правой рукой. Луис несколько раз перебирал содержимое ранца, но не мог понять, что нужно делать с кусками мембранной кожи, с их ремнями и креплениями.
Дорога была широкой и удобной, а на склонах сделаны лестницы. Через каждые шестнадцать километров встречались скважины с водой, доступные для всех. Надписи на высоком готике гласили, что это дар лордов Ваала. Жажда перестала беспокоить мальчиков.
Ваал Секундус, заметил Флориан, внимательно читая надпись и не обращая внимания на негодование людей за его спиной. Что это такое?
Место, где мы находимся, ответил Луис, протискиваясь между путешественниками, чтобы наполнить свои бутылки. Этим именем ангелы называют Ваалфору. Ваалиндаэто Ваал Прим.
Тогда что такое «Ваал»? снова спросил Флориан.
Луис в ответ скорчил рожу.
Просто Ваал, да?
Грубая рука схватила Луиса и оттащила его от колодца.
Осторожней!
Человек с радиационным ожогом на лице невнятно заговорил на непонятном диалекте.
Пошли, а то мне здесь не нравится, сказал Луис Флориану.
Ступеньки сделались более крутыми, лестница сужалась, и на ней создавалась толчея. На глаза попадалось все больше юношей, следующих к Прыжку Ангела. Короткие кивки были для них единственным дружелюбным знаком. Мальчики были соперниками и временами обменивались откровенно враждебными взглядами.
Еще выше, на самом высоком месте, до которого когда-либо добирались мальчики, лестница закончилась, дорога пошла вниз по острому гребню в долину. На востоке вздымалась огромная лысая гора из неестественно гладкого песчаника, непригодная для подъема. Участки снега на вершине выглядели как следы от когтей. Флориан обратил внимание Луиса на золотое сверкание на этом пике.
Большая статуя, сказал он. Ангелы пометили то место, где Сангвиний, говорят, приземлился после своего первого полета. Здесь, возле Прыжка Ангела, он впервые доверился крыльям и поднялся в воздух. Здесь святая земля, друг. Можешь поверить в такое?
В долине раскинулся большой, будто город, людской лагерь. Яркие палатки и ларьки были разбиты на унылых камнях. В просторных стойлах теснились предназначенные в пищу животные. Транспорта не было. Все люди явились сюда пешком, чтобы стать очевидцами полета веры претендентов.
На западе долина резко заканчивалась гигантским каньоном, дальний его край был не виден из-за желтой пыли. На самом краю долины находилась остроконечная черная скала, похожая на меч, торчавший из красного камня.
Он выглядела ненадежно и нависала над каньоном, кренясь к западу.
Сердце Луиса дрогнуло от такого зрелища. Толпа юнцов собралась у подножия скалы, все они казались крошечными, будто солевые клещи. На вершине скалы эти фигурки складывали крылья и прыгали. Такие, как он, мальчики, похожие на птиц, кружили в восходящих потоках воздуха. Некоторые бросались в каньон и взлетали или летели в противоположном направлении по течению Реки Ветра.
С этой колонны впервые взлетел Сангвиний, сказал Флориан. Его глаза блестели.
Это единственный способ? слабым голосом спросил Луис.
Не единственный, но самый быстрый. На дорогу отсюда до Падения Ангела, если идти, понадобятся дни, и путь лежит через горы, Растрескавшиеся Земли и даже еще хуже. Если полететь, то потратишь десять часов. Люди пустынь и гор считают прыжок испытанием мужества. Мой отец говорил, что ангелы благосклонны к тем, кто добирается до Падения Ангела вдоль Реки Ветра. Река опасна, и кровавые орлы охотятся в долинах вдоль ее берегов, но, пройдя через это, ты уже на пути к избранию. Это часть испытания. Тебе повезло, что ты встретил меня, доброжелательно сказал Флориан.
Затем его голос изменился:
Тебе повезло, что Даниил умер. Иначе крыльев бы ты не получил.
Луис только кивнул в ответ. Он был слишком потрясен, чтобы утешать друга.
Во рту пересохло. С того места, где они стояли, дно каньона не просматривалось. Видимо, прыгать предстояло с высоты полтора километра. Луис слышал негромкий гул, крики ястребов и зазывал внизу.
Это Река Ветра, сообщил Флориан.
Я никогда раньше не летал, отозвался Луис.
Эта мысль одновременно и угнетала, и опьяняла.
Тогда тебе лучше быстро научиться, заметил Флориан. Он засмеялся и ударил Луиса по плечу. Не волнуйся. Посланники все время проделывают этот путь из Призрачных земель к Падению Ангела. Большинство из них не умирают.
Они спустились ниже, наблюдая, как с вершины прыгает все больше фигур.
Некоторые уходят прямо сейчас, но будет гонка, пояснил Флориан. Тот, кто победит, обязательно будет выбран. Так, во всяком случае, говорят.
Он расспросил окружающих, чтобы убедиться, что верно знает день события, и решил:
Завтра отправляемся. Как раз вовремя. Гонка начнется утром.
Когда они спустились, то обнаружили, что лагерь, казалось, увеличился. Еще больше людей прибывало, они бесконечным потоком спускались в долину по лестнице. Палатки и тенты лепились у основания древней крошащейся стены. Луис такого не ожидал, но, видимо, испытание стало для кого-то неплохим шансом заработать. Мужчины и женщины продавали толпе воду и соль, всевозможную пищу, даже свежие овощи, выращенные в далеких геодезических куполах. Многие прибывшие оказались родителями потенциальных претендентов.
Флориан задерживал взгляд на товарах, пока они проталкивались сквозь толпу. Он выкатил глаза, когда Луис вытащил пригоршню свинцовых монет.
Имея это, ты мог купить крылья! Я ошибался насчет тебя, соленый. Ты полон сюрпризов.
Сказано жене суди человека по внешности.
Луис купил им воду и горячую еду.
Это правда, улыбнулся Флориан, уплетая за обе щеки.
В лагере возле Прыжка Ангела царила атмосфера карнавала. Шалмеи и волынки играли до поздней ночи. Эхо вторило крикам проповедников, которые превозносили добродетели ангелов и Императора. К ним примешивались вопли торговцев реликвиями и тонизирующими средствами для тех, кто проходил испытание. Некоторые продавали места, с которых лучше видно начало великого отлета. Счетоводы принимали ставки на фаворитов из разных кланов.
Флориан и Луис присоединились к другим юношам у подножия скалы, вдали от взрослых и их суматохи. Река Ветра мчалась между скалами, вздымая пыль, которая пугала самых слабых. Течение воздуха ревело в каньоне, словно чей-то бесконечный крик. Юнцы, которые поднимались, видимо, решили улететь раньше других. Луис сомневался, что ранний отлет имел смысл, а победа в так называемой гонкезначение. Ангелы вряд ли выбирали только на этом основании. Он не верил в разумность ночного полета, хотя некоторые кланы предпочитали именно его.
После дней лишений они ели и пили в свое удовольствие и немного поговорили о грядущем. Флориан объяснил, как работают крылья.