Положение усугублялось тем, что мастер Грей не тратил драгоценное время на адептов моего уровня и не слишком-то заботился их успеваемостью. После памятного первого занятия учитель вообще не обращал на меня внимания, мельком отмечая взглядом мои успехи или поражения, и я, может, проникся бы к нему ответной неприязнью, если бы не останавливала меня одна мысль. То и дело наблюдая, как Грей с поистине воинской выправкой проходит по зале, я внутренне восхищался его прямой спиной и ровным шагом, и не раз говорил себе, что, похоже, нашёл того самого «человека легиона», о котором говорил Витольд. Если это така поговорить откровенно с колдуном не удавалосьто я заранее смирялся с высокомерной манерой учителя. Работать шпионом на стонгардский легионучасть не из приятных. Должно быть, толкнула его на то крайняя нуждаили засветился в чём-то перед милейшим Витольдом, и таким образом отдавал ему долг.
Надежды на то, что у Деметры Иннары появится свободное время, у меня уже почти не оставалось. Я вгрызался в знания, как отчаявшийся путник в тёмный лес, больше набивая шишек, чем продвигаясь вперёд. Что мне оставалось? Рассчитывать только на себя, как и прежде, и в самом себе искать спасения
Прости, Великий Дух, за тёмные мысли! Мутится сознание от неизбежной усталости, пляшут перед глазами чужие буквы, сливаются альдские руны, и вновь ускользает от меня смысл новой магической формулы
Очередное усилие удержаться на грани сна и яви не увенчалось успехом: веки смежились, и я, не выпуская из рук пера с подсохшими чернилами, рухнул головой в трактат о проклятиях.
Сон оказался на удивление приятным, даже затекшие конечности и неудобная поза его не прервали. В библиотеке, несмотря на потухший камин, оказалось почему-то довольно тепло, а потому и просыпаться не хотелось совершенно. Пожалуй, что я впервые по-настоящему выспался за последние несколько дней, так что открывал глаза я с большим удовольствием: наконец-то вновь чувствовал себя в прежней силе.
Впрочем, сонное блаженство быстро сменилось удивлением: я, конечно, совсем не помнил, как и где уснул, но чего я не помнил ещё большетак это откуда на моих плечах оказался толстый шерстяной плед, и кто убрал на соседний стол все письменные принадлежности, включая чернильницу. Со вздохом распрямившисьпозвоночник отозвался болезненным вскрикомя встал из-за стола и огляделся внимательнее. Из высоких окон пробивался яркий свет, так что солнце, должно быть, близилось к зениту. Оука поблизости я не увидел, да и вряд ли старый оглум стал бы проявлять такую заботу об уставшем адепте, как укрывание оного пледом. Впрочем, долго размышлять о таинственной опеке мне не пришлось.
Я подумала, ты проголодаешься, когда проснёшься, прозвучал от скрипнувшей двери знакомый голос. Отлучилась ненадолго, чтобы подогреть завтрак. Составишь мне компанию, Сибранд?
Наверное, мои глаза сказали больше, чем смогло бы выдавить непослушное горло, потому что госпожа Иннара вдруг смутилась, неловко пожала плечами:
Я знаю, что стонгардцы малочувствительны к холоду, но надеюсь, ты не возражаешь, кивнула колдунья на сброшенный на спинку стула плед.
Я молча помотал головой, разглядывая Деметру. Неофициальная глава гильдии выглядела хорошо: исчезли круги под глазами, блестели светло-каштановые волосы, играла на губах слабая улыбка, преображающая невыразительное лицо.
Спасибо, наконец нашёлся я, враз растеряв привычный гонор.
Потому что сейчас передо мной стояла не хозяйка крепости магов и не колдунья. Я видел женщину, а потому мигом позабыл, как себя вести в таких случаях.
Почти все ушли в город, продолжила Деметра, подходя ближе и подбирая свой плед. Обдало пряным запахом сушёных трав, хлестнула лицо бодрящая волна свежести. Крепость будто вымерла.
Отчего ты не пошла, госпожа?
Бруттка ответила не сразу. Дождавшись, пока я выйду из библиотеки, закрыла за мной дверь на ключвидимо, встретила по пути старого Оукаи первой направилась по кручёной лестнице наверх. Я отправился следом, впитывая в себя тянущийся за ней шлейф тонкого аромата.
Лучше я позавтракаю с тобой, обернувшись, отозвалась наконец Деметра с лёгкой улыбкой. А затем приступлю к своим обязанностям. Праздник или нет, их ничто не отменяет. Да и что такое эти гулянки? Никогда в них не участвовала
Я смотрел в спину бруттской колдунье, думая о том, почему молодая женщина заперла себя в крепости, растворив собственные силы в мышиной возне, когда сама мечтает совсем о другой жизнииначе не отправлялась бы лично за сердцем воздухаи не находил ответа. Интересно, решусь ли когда-то задать ей этот вопрос?
Главная башня оказалась действительно пустынной. Если и блуждали где-то неприкаянные адепты или мастеранам они на пути не попадались. До самых дверей личных покоев госпожи Иннары мы не повстречали никого, кроме мастера Сандры: пожилая колдунья остановилась в нерешительности на лестнице, словно позабыв, куда направлялась.
Я вам нужна? поинтересовалась Деметра на ходу.
Нет, что ты, ступай, отмахнулась от хозяйки гильдии мастер Сандра. Я искала Оука. Запропастился где-то, зеленокожий. А обещал мне древний свиток.
Он вроде к конюшням направился, откликнулась Деметра уже сверху. За конём своим присмотреть.
Я прошёл мимо старой колдуньи с учтивым поклономединственный мастер, принявший меня в гильдии, и в чьих искусствах разбирался я нынче лучше всегои поднялся вслед за Деметрой к уже знакомым дверям. Неофициальная глава гильдии плотно закрыла за мной створку, прежде чем предложить:
Проходи.
Огонь в камине горел ярконесмотря на весенние дни, внутри крепости, в её сумрачных башнях, по-прежнему царили стылые холода. На разложенных на полу шкурах стоял низкий столик, уставленный снедью, и именно туда прошла Деметра, первой расположившись у горячей каминной стены. Я присел следом, не отводя от хозяйки взгляда: не будь между нами пропасти положений и совместно пережитого пути к сердцу воздуха, подумал бы неуместное. А так бывшие боевые товарищи, волею судьбы ставшие на разные ступени длинной лестницы.
Впервые завтракаю с удовольствием, призналась бруттка, разливая по кружкам горячую настойку из сухофруктов. Я привыкла к одиночеству, но иногда так приятно поесть в хорошей компании Ты согласен?
Я кивнул, беря поднесённую мне свежую булку. И когда только успела госпожа Иннара наготовить такую роскошь?
Хотя тебе-то об одиночестве приходится только мечтать, вдруг усмехнулась бруттская колдунья, без всякого смущения принимаясь за еду. Для себя ни минуты свободной нет
Я помотал головой, быстро прожёвывая ароматный хлеб.
Никогда не мечтал об этом, и никогда не буду, сказал негромко. Я хотел большую семью, и я её получил. Просто не всё оказалось так, как хотелось.
Ты говорил, что рос в Арретиум Артаксарте, припомнила Деметра. Почему не остался в Сикирии? И как тебя занесло на север Стонгарда?
Я рос в основном в столице, подтвердил я. Но часто переезжал с места на место с приемным отцомкапитаном, а позже примипилом имперского легиона Луцием. Он воспитал меня и умер, предоставив мне право выбирать свой дом. Первым назначением стала северо-восточная крепость на границе с альдами, недалеко от Ло-Хельма. Я служил там два года. Влюбился в эти места, повстречал Орлу и остался.
А легион?
Дослужился до капитана, уклончиво ответил я. И ушёл.
Деметру обмануть, однако, не удалось.
Участвовал в кампаниях против альдов?
И против бруттов, с тяжёлым сердцем подтвердил я, не сразу поднимая глаза на госпожу Иннару.
Бруттская колдунья, впрочем, не рассердилась. Кивнула не то задумчиво, не то грустно, помолчала какое-то время, глядя в огонь. Оранжевые блики разукрасили живыми красками спокойное лицо, отразились в золотисто-карих глазах.
А я редко бывала на родине своих родителей. Приходилось много путешествовать с отцом, так что на землях Бруттской Империи мы долго не жили а родилась я в Сикирии, невесело улыбнулась Деметра. Так что не унаследовала ни должных манер, присущих бруттским подданным, ни умения вести себя в высшем обществе. До сих пор чувствую себя неуютно на приемах Слишком мало зналась с людьми, совершенно не привыкла к обществу. Мама умерла сразу после родов, так что воспитывал меня отец. Он очень дорожил мной, даже не позволил учиться в лучшей гильдии Бруттской Империи, занявшись моим образованием лично. Сильнейшим он стал задолго до моего рождения, и без ложной скромностиего так прозвали не зря.
Что же с ним случилось? вырвалось у меня прежде, чем я спохватился: не моё дело, в конце концов.
Лицо Деметры исказила болезненная гримаса, словно воспоминания по-прежнему ранили уставшее сердце. Колдунья допила свою настойкумедленно, до каплии отставила стакан, передёрнув плечами.
Его прокляли.
Вначале я не нашёлся, что сказать. Затем попросту не смог сдержать удивлённого возгласа:
Сильнейшего?!
Да, спокойно подтвердила Деметра, поправляя прутом дрова в камине. От опасности никто не защищён. Тем более легко причинить человеку вред в тот момент, когда он этого меньше всего ожидает. Как бы тебе объяснить? Вот тысильный мужчина, Сибранд. Искусный воин. Я видела тебя в бою. Но и ты не всесилен, верно? Например, тебя можно заколоть во сне в собственном доме, стоит тебе только повернуться спиной к тем, кто, казалось, предать не может
Я согласно кивнул: такие сравнения я понимал. Усмехнулся невесело:
Хорошо, что в моём доме только дети. Они-то точно не предадут.
Деметра вздрогнула, как от удара, отвернулась. Я замер: что теперь-то не так ляпнул?! Госпожа Иннара, впрочем, быстро взяла себя в руки.
Я зачем тебя позвала, вспомнила она вдруг, оборачиваясь уже с улыбкойнемного натянутой, но уже почти искренней, отец говорит, что понял, как твоему сыну помочь. Придётся немного помудрить с магией духа и разума, но в целомосуществимо. Как только будет готов ответ, я дам тебе знать.
Великий Дух, вот это новость! Губы сами расплылись в широкой улыбке, сердце радостно и бестолково прыгнуло в груди. Глядя на моё озарённое безумной надеждой лицо, заулыбалась и Деметра; пробежали в светло-карих, почти золотистых глазах искорки весельякак россыпь алмазов по гладкому зеркалу души. Впервые я подумал, что госпожа Иннара, похоже, очень привлекательная женщина. Как же это я раньше проглядел? Ведь прекрасна, по-настоящему прекрасна была она в этот миг. Отросли короткие пряди рыжеватых волос за пару месяцев, лежали свободно на узких плечах. Так бы и пригладить ладонью, зацепив большим пальцем бледную щеку и упрямые, тонко очерченные губы
Я прислушался к себе ещё раз и отбросил последние сомнения. Глядя, как Деметра нарезает знаменитый унтерхолдский сыр, я с лёгким удивлением отмечал, что до сих пор ни с кем не чувствовал себя так спокойно и свободно, совсем как дома, где не нужно притворяться и незачем корчить из себя Дух знает что. И неважно, что находились мы вовсе не в моём доме, и что женщина эта своим могуществом превосходила мою слабую искру во много раз, здесь и сейчас мой дом был рядом с ней.
Я не собирался более обманывать себя: мне нравилась Деметра Иннара. Совсем не так, как в своё время Орла. Тогда я горел, как сухая трава в ревущем пламени, не мог и не хотел сдерживать бурлящую молодую кровь; сейчас я впитывал спокойное, как огонь камина, тёплое и ни с чем несравнимое чувство, наверное, то самое, которое испытывает добравшийся до родной гавани боевой корабль
Я ещё не знал, что собираюсь делать, и, по правде, не лелеял никаких надежд. Кто я, и кто она? Нужна ли ей моя уже прожитая жизнь? Да и что мог я предложить? Старый и небогатый даже по ло-хельмским меркам дом, в котором от детей шагу не сделатьнепременно на кого-то наступишьи сомнительное для бруттской колдуньи пятого круга деревенское счастье? На что надеешься, Сибранд, что бросит госпожа Иннара ради тебя крепость магов, в котором является почти единоправной хозяйкой, и помчится за тобой в холодные и малопригодные для жизни северные пределы?
Я даже фыркнул от собственных мыслей, настолько нелепыми они мне показались. Деметра заметила, улыбнулась.
Что? поинтересовалась она, запивая сыр с хлебом горячей настойкой.
Я помотал головой, спешно придумывая отговорку. Я ещё не знал, что делать с неожиданным чувством, знал только, что мне её не хваталос той самой минуты, как мы переступили порог гильдии, и занялись каждый своими делами. Так не должно быть! Если возникнет у неё нужда, разве не приду я на помощь? Не ради ответной услуги, и уж точно не за плату! И онаразве отказала в моей беде? Разве не откликнулась? Так отчего мы так далеки сейчас друг от друга, хотя сидим совсем рядом: руку подниминаткнутся пальцы на тёплое плечо, скользнут по нему вверх, к нежной шее
Хорошо, что госпожа Иннара не читала мысли. А ещё хорошо, что ни о чём не спрашивала и ничего не просила: видит Дух, я бы всё равно не смог ей отказать.
Вспомнил, как опозорился на уроке у мастера Грея, госпожа, ответил наконец я. Худший адепт в истории гильдии
Глупости, внезапно резко прервала меня Деметра. Ты не видел худших, Сибранд. Да, у тебя нет и сотой доли их таланта, но и у них нет даже тысячной доли твоего старания! Они ещё не знают, что у них на самом деле очень мало времени, а ты прекрасно понимаешь, какова его цена. Ты знаешь, ради чего здесь, и идёшь к своей цели. А они лишь упиваются иллюзией превосходствакоторое скоро лопнет, как мыльный пузырь, при первой же встрече с достойным соперником. Нет непобедимых, Сибранд! Кому, как не тебе, знать? А магия всего лишь способ достичь желаемого. И если вы, северяне, хотите ей хоть как-то противостоять изучайте основы. То, чего нельзя постичь, можно вырубить под корень. Те, кто достигнут больших высот, смогут обрубать ветки. А забравшиеся очень высоко поймут, как обуздать питающий ствол древесный сок. Ты на верном пути, Сибранд. Не сворачивай: исход близок.
Я слушал с нарастающим чувством беспокойства: будто мысли читала бруттская колдунья, опутывая отголосками моих же идей. Отчего так? Встретил ли я по-настоящему родственную душу или просто изменился за время обучения?
Затем пришёл стыд. Познавая тёмные искусства, я всё больше погружался в их среду, и мысли о грядущемкак там сказал капитан Витольд, быть готовым ко всему? терзали дремавшую до того совесть. К чему лукавить? Ведь учусь не только ради сыная учусь затем, чтобы знать, как лучше и легче их всех уничтожить. Кажется, именно эту задачу ставил передо мной Витольд, постепенно готовя к решающему моменту. Посмею ли не подчиниться приказу?
У меня ещё много дел, проговорила Деметра невыразительно, и я поспешно поднялся. Спасибо, что разделил со мной трапезу. Тебя ведь тоже знания заждались, улыбнулась госпожа Иннара, и я с трудом подавил внезапный порывсгрести низкорослую бруттку в объятия, стиснуть в руках до сдавленного писка, вдохнуть медовый запах русых волос
Спасибо тебе, госпожа, отозвался я.
Увидимся, Сибранд, улыбнулась на прощание глава гильдии, ненавязчиво выпроваживая меня из кабинета. Надеюсь, что скоро. Отец обещал не медлить с решением, а раз обещал, так и будетверь мне.
Я верил без всяких уговоров. Что ещё сказать, я не знал; как продлить чудесный мигпересечение взглядов, обмен тёплыми улыбкамитоже. Неуклюже поклонившись, вышел, медленно ступил на лестницу. Дверь за мной затворилась с негромким стуком, и я остался один.
Вынести бы к Тёмному толстую древесину, ворваться бы вновь в обволакивающую теплоту уютного кабинета, вдохнуть уже забытый мною женский запах!..
Ноги сами вынесли меня к подножию лестницы, мимо знакомых залов и галерей; прочь из главной башни. Свежий воздух остудил горячую голову, я вдохнул глубже и направился к конюшням.
Думал, ты в библиотеке, ученик, пробурчал Оук, вышедший мне навстречу.
Я туда вернусь, подтвердил я. Скоро.
Мысль, родившаяся в бестолковой голове, украла хрупкий душевный покой: учиться сейчас я бы не смог. Да и думать трезво, рассудительнов тот момент не мог тоже.
Рацаенна. Самый ранний цветок стонгардских лесов. Они ещё не прорвались на свободу на севере, в округе Ло-Хельма или Кристара, но уже встречались здесь, в долине Унтерхолда. Обыскивать просыпавшиеся луга я, впрочем, не собирался: в городе наверняка приготовились к празднику торговцы всяческим товаром, а уж рацаенна, с её широкими зелёными лепестками и нежно-жёлтой сердцевиной, украсила бы праздничный вечер любой девушки. А госпожа Иннара всё же была женщиной, разве нет?
Оук мрачно ухмыльнулся клыкастой улыбкой, провожая меня взглядом, а я нетерпеливо дёрнул поводья, срываясь с места в галоп. Снега уже растаяли, и всё же горные тропы, начинавшиеся сразу за мостом к крепости магов, были скользкими от влаги. Темп пришлось сбавить, хотя сердце почти выпрыгивало из груди, требуя быстрой ездычтобы ветер в ушах, чтобы колкая пыль в лицо!