Прежде чем он успел что-то сделать, Мэн Хао небрежно хлопнул по своей бездонной сумке еще раз, со свистом вновь появилось три летающих меча. Он взмахнул рукой, и вокруг неё снова возникла Огненная Змея. У всех наблюдавших за этим пересохло во рту.
Мэн Хао Он Он действительно загнал Старшего Брата в угол. Он и вправду на четвертой ступени Конденсации Ци!»
«Он вступил в Секту не так давно, но уже достиг четвертой ступени Конденсации Ци. Он точно на четвертой ступени, только посмотрите, что он творит со Старшим Братом Лу. Но как его Культивации смогла возрасти так быстро? Что же такого необычного дала ему Старшая Сестра Сюй? Будь я проклят, если бы у меня был такой покровитель, возможно, мой прогресс в Культивации был бы таким же стремительным». Толпа шумела, они буквально сгорали от зависти.
Лу Хун снова переменился в лице, он нехотя отступил. Его пальцы вновь замелькали, и опять появился Водяной Шар. Он даже в страшно сне не могу представить, что у его противника окажется так много магических предметов.
С грохотом летающие мечи Мэн Хао и Огненная Змею разбились вдребезги. Аура меча Фиолетовый Янь померкла. Но еще более неожиданным для Лу Хуна стало то, что Мэн Хао равнодушно вытащил еще три летающих меча. Прозвучал новый взрыв и три меча разбились на куски. И тут, меч Фиолетовый Янь издал скорбный вой и превратился в пыль.
Глаза Лу Хуна расширились от удивления, он попятился назад, сплюнув кровь. Он свирепо посмотрел на Мэн Хао.
Лицо Мэн Хао ничего не выражало, но внутри он был невероятно взволнован. Каждый летающий меч был равен одному Духовному Камню. Он взмахнул рукой, и появилась очередная Огненная Змея, гудя, она извивалась вокруг него. Он полетела в сторону Лу Хуна.
Как радужный луч, вместе с Огненной Змеёй Мэн Хао сорвался с места в сторону Лу Хуна. Появился еще один летающий меч, за одно мгновение он оказался в метре от Лу Хуна. Меч источал смертоносную ауру.
«Ты вынудил меня это сделать!»закричал Лу Хун. Волосы спутались, на его одеждах следы крови. С его первого дня в Секте до сегодняшнего он ни разу не попадал в такую переделку. В глазах разгорелось пламя. Зарычав, он разорвал свой халат, обнажив жадеитовый калабас, висящий на шее. Он влил в него всю духовную энергию до последней капли.
Жадеитовый калабас начал ярко светиться, воздух сотряс протяжный звук. В воздухе перед Лу Хуном возник массивный образ калабаса, во много раз больше того, что висел у него на шее. Размером с половину человека.
На самом деле, Культивация Лу Хуна была не достаточно сильна, чтобы до конца активировать калабас. Образ мерцал, готовый рассеяться в любую минуту. Прежде чем он окончил уплотняться, Лу Хун сплюнул полный рот крови и снова отступил на несколько шагов, заметно побледнев. И все же в его кровожадном взгляде сквозило бешенство.
Хотя калабас был не завершён, давление от духовной энергии заставило Мэн Хао измениться в лице. Затем образ калабаса издал оглушительный рев, и плотный зеленый луч из его горлышка разбился об Огненную Змею и объял Мэн Хао.
«Этот магический предмет вручил мне Старший Брат Ван Тэнфэй. Его можно использовать, только достигнув четвертой ступени Конденсации Ци. Но раз ты, Мэн Хао, хочешь сдохнуть, я был вынужден использовать его, хоть мне и придется заплатить за это высокую цену. Теперь ты точно труп». Лу Хун дико расхохотался, но тут смех застыл в его горле. Он словно громом пораженный, удивленно уставился на Мэн Хао.
Зеленый луч столкнулся с Мэн Хао, оттолкнув его на десять метров. Однако его остановил розовый щит, окружающий Мэн Хао. Когда зеленый луч рассеялся, розовый щит растаял. Он исчез в амулете из розового нефрита, который Мэн Хао держал в руке. Всю его поверхность теперь испещряли трещины.
Сжав нефритовый талисман, он покрылся холодным потом, а в сердце закрался страх. Если бы он не использовал нефритовый талисман Старшей Сестры Сюй, чудовищная сила калабаса уничтожила бы его.
«Что это за магический предмет такой?» Мэн Хао посмотрел на жадеитовый калабас, свисающий с шеи Лу Хуна. Явственно было видно, что он серьезно ранен. Он рванул вперед и схватил калабас, немедленно убрав его в свою бездонную сумку.
«Этот предмет был дарован мне Старшим Братом Ван Тэнфеем! Если ты посмеешь украсть его, на тебя обрушиться его гнев!» Самообладание Лу Хуна пошатнулось, и он начал дрожать. Он был настолько потрясен тем, что калабас ничего не смог сделать его оппоненту.
«В правилах Секты сказано, если что-то попало тебе в рукионо твое»,произнес Мэн Хао. После секундного замешательства, он решил, что калабас слишком могущественен. Он не вернет его. Возникшую между ними вражду будет сложно погасить. При взгляде на Лу Хуна, ненависть в его душе загорелась с новой силой.
«Это не Публичная Зона»,сказал Лу Хун, в его глазах страх и отчаяние. Повысив голос так, что все вокруг могли слышать, он сказал: «Если ты убьешь меня, ты нарушишь правила Секты!»
«Я, Мэн Хао, следую правилам Секты. Однако ты давеча сказал, что покалечишь мою Культивацию. Сегодня я так же поступлю с тобой». Абсолютно спокойный, он поднял руку и направил летающий меч в сторону каналов Ци даньтяня Лу Хуна, уничтожив тем самым его Культивацию. Над плато раздались истошные крики Лу Хуна. Все на плато кто при этом присутствовал, содрогнулись от ужаса.
Глава 16. Подойди сюда!
Лица всех Практиков побледнели. Атаки Мэн Хао были настолько решительными и свирепыми, что даже он сам не замечал этого. Ничего удивительного, что всё пришло к тому, что в глазах наблюдателей Мэн Хао был первым человеком на плато. Возможно, во всей Внешней Секте он был одной из самых значимых фигур.
Многие Практики мысленно оглянулись на полмесяца назад. С такой высокой Культивацией, Мэн Хао мог свободно обирать и грабить. Правдой было и то, что его покупатели были не особо счастливы, но он обращался с ними мягко. Теперь во взглядах людей засквозил трепет.
В тот день никто не посмел драться на плато. После того как Мэн Хао ушел новость о покалеченной Культивации Лу Хуна разлетелась в мгновении ока. Особенно горячо обсуждали то, что он упомянул имя Ван Тэнфэя. От этого новость переходила из уст в уста еще быстрее. С наступлением вечера вся Внешняя Секта уже знала о случившемся. Как впрочем, и о Мэн Хао.
Восточная Гора, покрытая клочьями разноцветных облаков, была самой высокой горой Секты Покровителя, а так же местом расположения Внутренней Секты. Сосредоточение самого большого количества духовной энергии, это место Лидер Секты Хэ Лохуа использовал для уединенной медитации.
В эпоху расцвета Секты Покровителя, все четыре горных пика занимала Внутренняя Секта. Учеников седьмой ступени Конденсации Ци и выше было не счесть. Теперь только на Восточной Горе проживали ученики Сюй и Чэнь, в то время как остальные пики пустовали.
На Восточной Горе находилась Пещера Бессмертного, намного больше, чем у Мэн Хао. В действительности это была лучшая Пещере Бессмертного во всей Внешней Секте Покровителя, которая могла соперничать с пещерами учеников Внутренней Секты.
Внутри располагался Духовный Источник, который можно было описать как угодно, но только не высохшим. Журча, вокруг вилась густая и ароматная духовная энергия.
Конечно, среди учеников Внешней Секты Покровителя только один ученик был достоин того, чтобы занять еёблагословенный Ван Тэнфэй.
Он сидел, скрестив ноги в белом халате, он безмятежно рассматривал Лу Хуна преклонившего колени перед ним. Мертвецки бледный Лу Хун весь дрожал. Его Культивация была уничтожена Мэн Хао.
« Я прошу от Старшего Брата только правосудия»,сказал он, затаив дыхание. «Он само коварство, много хитрей чем вы можете себе представить. Он собирается сбежать из Секты». Каждый раз при виде Старшего Брата Вана, Лу Хун не мог отделаться от мысли, что этот человек был идеален. Это чувство всё усиливалось последние два года, во время которых Культивация Ван Тэнфэя становилась всё сильней.
«Если он сбежит»,спустя некоторое время произнес Старший Брат Ван, источая безупречность, «это будет расценено как нарушение правил Секты, после чего я пошлю кого-нибудь разобраться с ним». Его дружелюбная улыбка могла влюбить в себя кого угодно. Слова его мягки, отчего он выглядел еще благородней.
Лу Хуну нечем было возразить. Он пал ниц, на лице страстная мольба, всё его тело неконтролируемо трясло.
«Хорошо»,сказал Ван Тэнфэй. «Его методы слишком порочны. Он послужит для всех примером. Убедить Старшего Брата Шангуань нанести туда визит не составит труда, тем не менее, я буду достаточно осторожен, чтобы не оскорбить Старшую Сестру Сюй. Мэн Хао покалечит свою Культивацию, раздаст все свои сокровища, а так же отрубит себе руку и ногу в качестве извинения. Этого достаточно?» Он говорил так, словно по мановению его руки решались все вопросы в Секте Покровителя, как будто одним словом он мог управлять Культивацией Мэн Хао, как и его руками и ногами. Его улыбка светилась дружелюбием, идеальная без единого недостатка.
«Благодарю. Этот тип он само сосредоточие порочности» Лу Хун заскрежетал зубами, в сердце его клокотала злоба.
«Тогда я исключу его из Секты»,спокойно сказал Ван Тэнфэй, будто он говорил о совершенно незначительном событии. «В глуши всё природа расставит всё на свои места».
В этот самый момент, Мэн Хао сидел, скрестив ноги в своей Пещере Бессмертного на Южной Горе, и хмуро разглядывал жадеитовый калабас в его руках. Пробившись на четвертую ступень Конденсации Ци, а затем, сразившись, он истратил почти всю свою духовную энергию. Её почти не осталось. Единственным утешением был добытый волшебный калабас.
Казалось с момент прихода в Секту Покровителя всё шло гладко, но на самом деле за это стоило благодарить его смекалку и дальновидность. Любой бы на его месте, вероятно, попал бы в смертоносную переделку еще во время первого Дня Выдачи Пилюль.
Позже, он обрел защиту медного зеркала, как и его мистическую силу. После этого Старший Брат Чжао возжелал заполучить его Пещеру Бессмертного. Если бы он не погиб, положение Мэн Хао стало бы безрадостным, к тому же он лишился бы всех своих пожитков. В тот раз он впервые в жизни кого-то убил.
Если бы не его предприятие по продаже пилюль, он не достиг своих нынешних высот. Но ветер, который казалось, только и делал, что подталкивал его вперед, скрывал в себе неведомые еще невзгоды.
Всё произошедшее было похоже на первый удар молнии надвигающейся бури. Взгляд Мэн Хао упал на жадеитовый калабас, мысленно он вернулся к первому ученику Внешней Секты, благословенному Ван Тэнфэю. Воскресив его идеальный образ, Мэн Хао почувствовал, как тяжесть целой горы начала давить на его плечи. У него перехватило дыхание.
Он хотел сбежать, но в тоже время прекрасно понимал, что больше не был слугой, а учеником секты. Побегнарушение правил Секты. Это наверняка привлечет внимание старейшин секты, и он точно лишится жизни.
«Если бы я раньше узнал, что Лу Хуна поддерживает Ван Тэнфэй»прошептал Мэн Хао. Мгновением позже, в его глазах сверкнула непоколебимая уверенность.
«Я бы всё равно поступил так же. Если бы я не атаковал, он бы убил меня. Не я был причиной, это он меня вынудил. Вражда возникла бы в любом случае. Если только ранее я бы не столкнулся с Цао Яном и не был бы так любезен, что позволил себя ограбить, конец был бы тот же. Несмотря на то, что я опустился до убийства, другие всё равно позарились на моё предприятие». Его глаза уныло окинули Пещеру Бессмертного.
«Как жаль, что Старшая Сестра Сюй уединенно медитирует» Первое что он сделал после уничтожения Культивации Лу Хуна отправился на её поиски. Но во Внутренней Секте ему сообщили, что уединившихся беспокоить нельзя.
«Этот жадеитовый калабас» Мощь его была невероятной, настолько, что когда он его опробовал своей Культивацией, тот разразился такой мощью, что сердце у него тяжело застучало. Он уже представлял, сколько он сможет совершить с ним. Возможно, он, наконец, сможет пробиться на пятую ступень Конденсации Ци. Калабас нельзя поместить в бездонную сумку, из-за этой его особенности его приходится носить на шее. К сожалению, у него не осталось Духовных Камней. Все они ушли на то, чтобы пробиться через третью ступень Конденсации Ци. Иначе он попытался бы сделать копию калабаса.
«Эта секта не принадлежит к миру смертных. Здесь легко расстаться с жизнью. Если я смогу предотвратить катастрофу, просто вернув калабас, возможно мне стоит поступить именно так» Он не хотел так поступать, но, похоже, у него не осталось другого выбора. Пока в нем царила борьба, во тьме из за запечатанной двери Пещеры Бессмертного раздался зловещий голос.
«Я Шангуань Сун, здесь чтобы помочь Старшему Брату Вану совершить правосудие. Мэн Хао, пожалуйста, выйди из Пещеры Бессмертного и пади ниц передо мной».
Казалось, на стенах пещеры заиграли ледяные тени от этого мрачного голоса. Глаза Мэн Хао заблестели, он поднял свою голову. Это его ничуть не удивило; он ожидал, что кто-то придет за ним.
Мэн Хао немного помолчав, медленно произнес: «Сейчас слишком поздно, время не очень удачное. Старший Брат, если тебе есть что сказать, говори».
«Какой высокомерный»,прозвучал раздраженный голос.
Мэн Хао ничего не сказал, сохраняя молчание.
«Не хочешь открывать дверь, пусть. Я передам распоряжения Старшего Брата Вана. Мэн Хао, как ученик Внешней Секты, всецело не посвятил себя культивации. Он источник беспорядков в Публичной Зоне Низкого Уровня, он вызвал множество жалоб у собратьев учеников, его методы в отношении другихпорочны. Однако, он молод, поэтому его преступления не заслуживают смертной казни. Выдай все свои сокровища, покалечь свою Культивацию и покинь Секту. Отныне, ты более не ученик Секты Покровителя». Услышав всё это, лицо Мэн Хао потемнело. Но от последней фразы его выражение сменилось на негодующее.
«Приказ Старшего Брата Вана противоречит правилам Секты»,вызывающе бросил Мэн Хао.
«Слова Старшего Брата Вана и есть правила Секты»,произнес человек снаружи, проигнорировав возражение Мэн Хао. «Завтра День Выдачи Пилюль. Ты падешь ниц перед Лу Хуном и извинишься, затем тебя ждет наказание». Закончив, человек взмахнул рукавами, развернулся и ушел.
Мэн Хао сидел погруженный в раздумья. Приближался рассвет. Его глаза налились кровью. Он так и не смог придумать, что же ему делать. Его противник, очевидно, хотел вернуть жадеитовый калабас, и убить его. Якобы из милосердия, он должен покалечить свою Культивацию, отрубить руку и ногу, а затем он будет изгнан из секты в горы. Если это произойдет, ему точно несдобровать.
«Что же делать»сказал он, сжав кулак. Внезапно на него накатила слабость и беспомощность. Впервые он всей душой пожелал стать намного сильней. Если бы он стал сильней, его бы не задирали, так как сейчас. Он еще немного подумал.
«Похоже, у меня не остается другого выхода, кроме как бежать» Его глаза засветились решимостью, он поднялся и вышел из пещеры Бессмертного. Но выйдя, он затормозил, засомневавшись.
«Нет, так нельзя» Он опустил голову на мгновение, задумавшись, затем вернулся в пещеру Бессмертного, где сел скрестив ноги.
Следующим утром Мэн Хао открыл свои налитые кровью глаза. Он не стал практиковать дыхательные упражнения, вся ночь ушла на размышления. Но его Культивация была слишком низкой. Ему так и не пришло в голову другого плана, помимо бегства из Секты Покровителя. Одно можно было сказать точно, его противник точно учел такую возможность. Бегство равносильно смерти, и его навсегда заклеймят как предателя.
Вдалеке зазвучали колокола. Наступил День Выдачи Пилюль. Мэн Хао понимал, что даже укройся он в Пещере Бессмертного, беда настигнет его в любом случае.
«Закон джунглей. Корень всех моих проблемнизкая Культивация. Настоящий мужчина не просто выносит страдания, он пытается что-то с этим сделать». Он тихо вздохнул. Его загнали в угол, бежать было некуда. Он успокоился и расправил свою одежду. Он оглядел Пещеру Бессмертного, затем открыл главную дверь и его взгляд устремился в синее небо и изумрудный океан деревьев.
Спустя некоторое время, он вышел. Сделав всего пару шагов, он заметил позади в джунглях человека, который холодно наблюдал за ним.
«Ты не сбежал. Оказывается, ты не так глуп». Мэн Хао узнал голос человека: это был Шангуань Сун. Как выяснилось, он не ушел.
Мэн Хао уже видел его раньше. Это был один из учеников, который шел рядом с Ван Тэнфэем в тот день на Восточной Горе. Его дедушка был одним из старейшин секты. Было ясно, почему он задержался,проверить сбежит ли Мэн Хао. Если бы он так поступил, его клеймили бы предателем и лишили жизни.
Мэн Хао повернулся и направился в сторону Внешней Секты.
Шангуань Сун холодно рассмеялся, глаза его неприветливо светились. На самом деле, он уходил прошлой ночью, чтобы позвать своего дедушку Шангуань Сю. Выбери Мэн Хао бегство той ночью, его ждала бы неизбежная поимка и смерть.
Шангуань Сун следовал за Мэн Хао до самого входа. Когда они прибыли во Внешнюю Секту, один за другим он ловил на себе взгляды других ученик, выражения их лиц разнились. Так или иначе, похоже, все этого ожидали, никто не сочувствовал Мэн Хао. Большинство на самом деле злорадствовали.
Вскоре, он прибыл на площадь Внешней Секты. Колонны в форме драконов ярко сияли, всюду стояли ученики. Далеко впереди он увидел Ван Тэнфэя в белом халате, окруженного толпой учеников.
Солнце отражалось от его белоснежного халата. Длинные волосы ниспадали на его плечи. Он выглядел совершенным, без изъяна, как Бессмертный на картине. Его манера держать себя притягивала к нему людей. Он был похож на Избранного.
Он любезно болтал с учениками вокруг него, дружелюбен ко всем, вне зависимости от уровня Культивации. Он кивал, давал подсказки по поводу Культивации, отчего все относились к нему крайне почтительно.
Он казалось, вскружил голову всем женщинам ученикам. Было похоже, что им необходимо находиться подле него, словно каждый его жест сводил их с ума.
Даже старейшины секты на высокой платформе любовно и восхищенно смотрели на него.
Куда бы ни шел Ван Тэнфэй, он становился центром всеобщего внимания. Его внешний вид, его доброта, его совершенство слились вместе в слепящий свет, который жег глаза Мэн Хао. Он стиснул кулаки.
Пока ученики прибывали, и пока шла Выдача Пилюль, добрый и сердечный Ван Тэнфэй даже не взглянул в сторону Мэн Хао. Он знал, что Мэн Хао наблюдает за ним. Но для него всё это было неважно, словно за ним наблюдал сверчок. Он не опустится так низко, чтобы уставиться на него в ответ.
Когда всё закончилось, и колонны в форме драконов потемнели, раздался мягкий голос Ван Тэнфэя.
Подойди сюда!
Это была короткая фраза, но как только она прозвучала, все увидели, как Ван Тэнфэй перевел свой взгляд на Мэн Хао.
Глава 17. Я буду рассчитывать только на себя!
Мэн Хао одеревенел, уставившись на Ван Тэнфэя. Неожиданно взгляды всех учеников на площади собрались на нем. Практики стоящие рядом с ним расступились в сторону, создав вокруг Мэн Хао открытое пространство.
Его объяло чувство одиночества, словно сам мир бросил его на произвол судьбы. Как будто Ван Тэнфэй одной фразой умудрился толкнуть его на самый край.
Нависла тишина. Ученики Внешней Секты просто смотрели на Мэн Хао. Ван Тэнфэй слишком известен. Его слова эхом отразились в сердцах присутствующих.
Ни для кого не стало сюрпризом происходящее. Новости о вчерашнем происшествии достигли всех уголков секты, поэтому многим было интересно, что же произойдет сегодня.
На высокой платформе старейшины секты стояли неподвижно, сверху наблюдая за Мэн Хао.
«Правила Секты гласят: всё, что ты взялтвое»,сказал Мэн Хао, с трудом выдавливая каждое слово. Он понимал, что в сравнении с Ван Тэнфэем, его голос был смехотворно слаб и тих. Так же он понимал, что на него могут напасть. Но он всё же решился это сказать.
Он прекрасно понимал, что вытащи он жадеитовый калабас, верни его Ван Тэнфэю вкупе со слезными мольбами, Ван Тэнфэй не сможет не принять его извинений. Не перед всеми этими людьми. Возможно, он как-то накажет Мэн Хао, но его Культивацию он не тронет.
Упади он ниц, умоляя, признавая все свои грехи, принимая все унижения и оскорбляя себя, тогда, вполне вероятно, опасность его бы миновала.
Но Мэн Хао никогда так не поступит! Можете звать его глупцом и сумасшедшим, но он никогда так не поступит!
Даже перед лицом страшной угрозы он никогда не опустится на колени. Никогда не унизит сам себя, никогда не будет молить о пощаде. Никогда!
В этом проявлялся его дух, его верность своим принципам. Некоторые вещи в этом мире гораздо важнее жизни или смерти, этот благородный, непреклонный и нерушимый духГордость!
Именно поэтому он и заговорил первым, подчеркивая каждое слово. Несмотря на то что его противником был огромный как горный пик Ван Тэнфэй. Несмотря на то что он столкнулся с ужасной угрозой. Несмотря на то что весь мир был против него. Несмотря на то что он остался один и положиться было не на кого. Несмотря на все это у него сохранилась гордость. Он вскинул голову и произнес эту фразу.
Это был Мэн Хао!
Его слова казалось, всколыхнули всю энергию в его теле. Смерть? Что такое смерть? Пускай мне не суждено будет прожить 17 лет! Ты можешь унизить меня, ты можешь разрушить мою Культивацию. Но ты никогда не заставишь меня сдаться! Тебе никогда не сломить мой дух!
Его голос прозвучал в полной тишине, чистый и ясный, при этом наполненный тоской. В его словах чувствовалась горечь, хотя быть может, очевидной она была только для него одного. Он стиснул кулаки. Никто не мог почувствовать этого, но слова Ван Тэнфэя сопровождала невидимая атака, которая должна была заставить Мэн Хао рухнуть на землю.
Его тело и кости готовы было рассыпаться на мелкие кусочки. Он почувствовал, как невидимое давление пытается заставить его пасть на колени. Его тело дернулось, но он, стиснув зубы, остался на месте, не обращая внимания на боль в его костях.
«Это сокровище принадлежит мне»,сказал Ван Тэнфэй, приветливо улыбаясь. «Оно принадлежит тому, кому я его дал. Я не помню, чтобы давал его тебе, поэтому у тебя на него нет никакого права». В его дружелюбных словах, сквозила неприкрытая угроза. С улыбкой на лице он сделал шаг вперед, поднял руку и указал в сторону Мэн Хао.
На площади поднялся ветер, завывая он кружил, развивая халаты учеников. Мэн Хао прирос к месту, как если бы весь воздух на площади стал самой смертью и цепко держал его в своих лапах. Он не мог пошевелиться. Внезапно, розовый нефритовый кулон вылетел из под его одежды и завис прямо перед ним. Возникший розовый щит, надежно укрыл Мэн Хао.
Ван Тэнфэй по-прежнему светился дружелюбием. Его движения казались очень простыми, и как только он сделал второй шаг, он взмахнул пальцем второй раз.
Когда его палец остановился, прогремел взрыв. Щит искривился, замерцал и с оглушительным грохотом разбился вдребезги. Нефритовый медальон, подаренный Старшей Сестрой Сюй, раскололся. Изо рта Мэн Хао брызнула кровь, сила, давящая на него усилилась. Он заскрежетал зубами, непоколебимый. Его колотила дрожь, но сдаваться он не собирался.
Его гласа светились невероятно мрачным светом, он стиснул кулаки еще сильней. Так, что ногти впились глубоко в кожу его ладоней.
Ван Тэнфэй с неизменной доброжелательной улыбкой сделал третий шаг вперед, тем самым оказавшись прямо напротив Мэн Хао. Он взмахнул пальцем в третий раз, словно гигантская невидимая рука, некая сила разорвала одежду Мэн Хао в клочья, явив жадеитовый калабас, висящий у него на шее. Невидимая рука схватила калабас, вырвала его у Мэн Хао и положила его прямо в ладонь Ван Тэнфэй.
Из уголков рта побледневшего Мэн Хао потекла кровь. Хотя его тело всё трясло, двинуться он не мог. Глаза налились кровью, костяшки его пальцев побелели. Когда ногти глубоко вонзились в кожу, его пронзила острая боль. Меж его пальцев показалась кровь, которая медленно начала капать на землю.
«Разрушь свою Культивацию. Отруби руку и ногу. Затем покинь секту». Ван Тэнфэй продолжал улыбаться, его мягкий голос разносился над всей площадью. Он вытянул палец в четвертый раз, указывая на грудь Мэн Хао.
Мэн Хао впился взглядом в Ван Тэнфэя. Всё это время, он заговорил один лишь раз, никогда более не размыкая губ. Не кричал, не визжал, он не издал не единого звука. Его глаза покраснели еще сильней, а кулаки его сжались еще крепче. От приложенной им силы, ногти его сломались, оставшись глубоко в его ладонях. Кровь начала струиться ручьем.
Наблюдая за этим все звуки стихли, на лицах окружающих глумливая усмешка. Эта усмешка словно отрезала его от остального мира, отталкивая его, пока он не оказался за последней чертой.
И все же он не сдался! Что такое физическая боль?
Когда палец Ван Тэнфэя уже готов был вновь опустится, на отдаленном горном пике что-то загрохотало. Мягкая сила возникла рядом с Мэн Хао, блокируя убийственный палец.
Раздался взрыв. Ван Тэнфэй взмахнул своим широким рукавом и перевел взгляд в сторону. Там стоял старик в длинном сером халате. Все его лицо испещряли коричневые пятна, хотя он был крупным и весьма высоким, он не выглядел таким уж могучим. Это был тот самый человек, который в прошлом дважды отметил Мэн Хао.
«Ты вернул сокровище»,сказал старик. «Достаточно». Нахмурившись, он посмотрел на безмолвного Мэн Хао. На кровь, капавшую из его кулаков. Он вздохнул, затем перевел взгляд на Ван Тэнфэя.
«Раз об этом просит Главный Старейшина Оуян, младший не возражает». Ван Тэнфэй равнодушно улыбнулся. Всё это время, он напрямую обратился к Мэн Хао лишь дважды. Его элегантную фигуру, длинные волосы и идеальную осанку заливал солнечный свет. Для него Мэн Хао был всё равно, что маленькое насекомое. В эту самую минуту, он уже выкинул Мэн Хао из головы.
Окровавленный Мэн Хао как маленький жучок противостоящий слону, мог быть раздавлен в любую минуту.
Для Ван Тэнфэя случившееся было пустяком. Он не испытывал и толики неприязни к Мэн Хао. Он просто ни во что его не ставил. Улыбаясь, он направился к толпе, заведя непринужденную беседу, словно ничего не произошло. Светясь радушием, он начал давать наставления ученикам низких ступеней.
Все ученики женщин казалось, были одержимы им. Остальные Практики прониклись к нему неподдельным уважением. Никто не обращал внимания на Мэн Хао, как если бы его никогда и не существовало.
Мэн Хао был полной противоположностью Ван Тэнфэя. Весь в крови, в одежде, походившей на лохмотья. Вид у него был жалкий.
Мэн Хао понял, что о нём думает Ван Тэнфэй. Это было вовсе не презрение, а скорее пренебрежение. Когда Ван Тэнфэй ушел, Мэн Хао немного расслабился, хотя все его тело пронзала настолько острая боль, что он едва держался на ногах. Сжав зубы, он в знак благодарности Главному Старейшине Оуяну сложил ладони.
Сразу же у него изо рта еще раз брызнула кровь, стиснув зубы, он медленно поковылял прочь. Он чувствовал себя так, словно вот-вот рассыпется на кусочки. Пот градом струился по его телу, а каждый шаг отдавался мучительной болью. Как побитая собака, он медленно растворился вдали.
Главный Старейшина Оуян казалось, хотел что-то сказать ему вслед, но передумал. Он молча проводил его взглядом.
Мэн Хао вернулся в Пещеру Бессмертного, и как только главная дверь за ним закрылась, он упал и провалился в небытие. Ван Тэнфэй был уже на вершине шестой ступени. Мэн Хао никак не мог с ним соперничать. Его отказ преклонить перед ним колени, вылился для него в серьезные внутренние повреждения.
Он пролежал без сознания полных два дня. Когда он, наконец, открыл глаза, всё его тело болело. Хотя движение требовало значительных усилий, он умудрился принять сидячее положение. Когда он коснулся земли рукой, их обожгла боль, как если бы с них содрали всю кожу. Неровно дыша, он тихо сидел в центре Пещеры Бессмертного.
Спустя некоторое время, он посмотрел на свои руки. Десять сломанных ногтей торчали из его ладоней. После двухдневной комы, вокруг ногтей образовались струпья, но из-за того что он попытался встать раны вскрылись и из них опять начала сочиться кровь.
Мэн Хао с ничего не выражающим лицом уставился на свои руки. Вскоре он начал вытаскивать сломанные ногти, один за другим. Кровь струилась по его изуродованным ладоням, капая на пол пещеры. В воздухе запахло железом.
По ходу всей процедуры лицо Мэн Хао никак не изменилось. Как будто эти руки не принадлежали ему. Теперь в его лице отчетливо проглядывала некая безжалостность.
Он оглядел десять окровавленных ногтей. Немного погодя, он собрал их вместе и положил в комнате рядом с каменной кроватью. Как напоминание о том унижении, что ему пришлось вынести.
Наступит день, когда он отплатит за эти унижения вдвойне.
Он всё это время, не проронив ни слова, наконец, произнес: «Что касается меня, я буду рассчитывать только на себя!» Его сиплый голос, казалось, принадлежал другому человеку.
Глава 18. Толстяк из Внешней Секты
Летит время. Всё это время Мэн Хао носа не показывал из своей Пещеры Бессмертного. Не было ни малейшего желания выходить наружу или видеться с кем-то. В памяти возникала картина, как Ван Тэнфэй обернул против него весь мир. Он сидел, скрестив ноги, глядя на свои ногти, покрытые запекшейся кровью. Гнев на его лице постепенно сменился печалью. Наконец в один из дней главная дверь его Пещеры Бессмертного распахнулась, залив пещеру лунным светом.
В проеме стояла Старшая Сестра Сюй, в сиянии лунного света трудно было разглядеть черты её лица.