Перед ней всплыло другое лицоомерзительный Ликат, но Сайла прогнала видение прочь.
Что означают слова, произнесенные Нилой? Жизньэто круг. Круг жизни человека дополняется только другим человеком.
Сайла уронила голову, так что вода почти поглотила томную улыбку, блуждавшую на ее губах.
Слова Класа ворвались в круговорот ее мыслей:
Сайла, нам пора.
Вылезая из воды, она наслаждалась свежестью, которая холодила кожу, но не могла затронуть внутреннюю теплоту под ней. Одежда сохранила тепло и аромат ванны. Сайла чувствовала уют, абсолютную чистоту и невероятную свежесть. Напевая, она подняла полог и присоединилась к Класу.
Они продолжали двигаться на юг, и он объяснил цель своего путешествия. Ночные дозорные доложили об участившихся волчьих разговорах. Когда девушка рассмеялась, поддразнивая его за рассказ о говорящих животных, Клас тоже засмеялся, однако продолжал отстаивать свои слова. Сайла не ожидала, что племя принимает такие вещи всерьез.
Их беседа текла непринужденно. Если Сайла подходила близко к предметам, которые, как считал Клас, касались внутренних дел племени, то он просто говорил ей об этом. Она вспомнила о замысловатых, со скрытым подвохом беседах в Оле и содрогнулась. Осмелевшее от его открытости любопытство грызло Сайлу, и она спросила о татуировке.
Нескольких длинных секунд глухого молчания девушке казалось, что она разрушила выросшую дружбу. Возможность этой потери потрясла ее Прошлым вечером она винила Класа в своих страданиях. Час назад его присутствие придавало ей сил и даже доставляло радость.
Жилка больно забилась на виске, но больше ничто не выдавало ее напряженного ожидания.
Клас был разъярен.
Он сказал:
Никто не спрашивал меня об этом. Конечно, племя знает, но никто никогда не заговаривал со мной на эту тему.
Она попыталась отступить:
Если это задевает тебя
Клас резко прервал ее, его голос и жесты молили, чтобы она выслушала и поняла.
Это была большая охота. Двенадцать лет назад. Двадцать юношей на первой настоящей охоте. На востоке, в стране Пожирателей Бизонов. Я был предводителем. Мы нашли хорошее место, а потом наткнулись на нескольких местных. Обменялись приветствиями и дарами. Они были гостеприимны, но это оказалось просто уловкой. В его голосе сквозила печаль, прошедшая сквозь годы. Они подкрались в темноте. Один из наших дозорных сумел поднять тревогу.
Они долго скакали, прежде чем Клас продолжил. Сайла почти ощущала ужас его пробуждения той ночью. Он сказал:
Потеряв полную внезапность, они утратили и большую часть мужества и утром предложили переговоры. Я ответил «нет», но остальные согласились. Я был лидером и пошел к ним. Пожиратели Бизонов сказали, что мы должны отдать половину своих лошадей. Я торговался. Все это время их воины подходили ближе и ближе к нашей стоянке, потом напали и схватили меня. Они заставили меня смотреть, как погибали мои друзья.
Как ты освободился?
Его рука поднялась на высоту груди, а пальцы потянулись к татуировке. Клас оборвал движение, не завершив его.
Они связали мне руки и ноги. Потом разрезали щеку и пропустили сквозь нее железное кольцо, которое прибили к длинной палке. Ее второй конец прикрепили к столбу. Она была как раз такой длины, чтобы я мог стоять на коленях.
Что-то горячее обожгло ей горло. Проглотив слезы, Сайла спросила:
Как долго
Не знаю. Достаточно, чтобы перетереть веревку на запястьях. Наверное, к тому времени они считали, что я слишком ослаб, чтобы что-либо предпринять, даже если мне удастся освободиться.
За это краткое мгновение, пока Сайла отвернулась, не в силах вынести его усмешку, она убедилась в том, о чем подозревала все время. Насилие создало его. Оно поддерживало его, было ему необходимо. Его навыки и чувство долга были теми двумя челюстями капкана, в который попала его жизнь. Клас был таким же невольником, как она сама.
Клас рассказал о бесшумных убийствах на своем пути через лагерь Пожирателей Бизонов. Отвязав всех лошадей, он сел на одного скакуна, а остальных гнал перед собой до тех пор, пока не убедился, что свободен. С тех пор он охотился на людей, как другие охотятся на животных.
Клас замолчал и тяжело вздохнул. Сайла почувствовала, что уже можно взглянуть в его лицо еще раз. Он произнес:
Шрамы естественны. Совершенный квадратнет, и людитоже. Почему мы не можем Он прервался и встряхнул головой. Хватит, я слишком много болтаю.
Прости мне мое любопытство.
Клас посмотрел на нее тем же напряженным взглядом, что и раньше.
Не стоит извиняться. Я не жалею. Как бы то ни было, я думаю, что у тебя тоже есть своя история.
Сайла смотрела вдаль. Он продолжал:
Уже много лет никто не осмеливается забирать наших детей, но мы помним налеты и людей, забиравших рабов. Мы знаем про Избранных. Ты одна из них, и ты многое не договариваешь.
Ты ничего обо мне не знаешь.
Узнаю.
Сайла пришпорила Рыжика, посылая его в неожиданный галоп, оставив Класа позади. Через какое-то время она поняла, что ведет себя глупо, и тут Клас позвал ее, указывая на что-то. Взглянув вверх, на гряду над широким ущельем, по которому они ехали, Сайла ничего не увидела. Она подумала, что он ее разыгрывает, но Клас, тихо засмеявшись, направлял ее взгляд до тех пор, пока она не увидела волка. Тут же Сайла увидела другого, потом еще двух. Она схватила Класа за руку. Он резко прошептал:
Тихо! Больше никаких разговоров, и показал, что нужно двигаться вперед.
Волки исчезли, но вскоре, будто возникнув из пыли, один из них снова замаячил на горизонте. Заметив, что Клас смотрит влево, Сайла взглянула туда жееще один спускался с гряды.
Она почувствовала на себе взгляд, ощутив чье-то присутствие за своей спиной, и медленно, неловко обернулась.
Там были еще два волка. Они то наблюдали за всадниками, то пригибались, обнюхивая следы. Волки смотрели на них, не мигая.
Клас взял поводья Рыжика, заставляя обоих коней бежать рысью. Сайла взглянула на него, на его сжатые челюсти, на беспокойные, серые, как камень, глаза. Она почти желала, чтобы бегущие за ними звери атаковали, и Клас смог бы показать им, с кем те имеют дело. Это дикое желание ушло так же быстро, как и появилось, надолго оставив странное чувство где-то глубоко в сердце.
Сайле показалось, что они проскакали не менее трех миль, прежде чем Клас внезапно осадил лошадей. Впереди, с плоской вершины высокого холма, сверху вниз на них смотрел волк. Несколько мгновений он следил за людьми, а затем побежал, описывая небольшой круг. Пометив куст, зверь скрылся из вида.
Клас въехал на холм. Он внимательно осмотрел всю вершину, молча направляя коня из стороны в сторону. Спешившись, он показал Сайле сломанные стебли и примятую траву. Она нахмурилась.
Мне это ничего не говорит. Почему волки привели нас сюда?
Клас продолжал осматривать землю.
Волки? Они помогают нам, хотя никогда полностью не доверяют. Он улыбнулся, на миг сам став похожим на волка. Мы никогда не охотились на них. В тяжкие времена мы делились с ними нашими стадами. Иногда охотились вместе. Эта стая привела нас к месту, где отдыхали чужаки.
Девушка дрожала.
Тебе следовало сказать мне, что волки наши друзья.
Вовсе нет. Гэн Он замолчал точно так же, как прошлой ночью, когда почувствовал, что его слова переходят запретную грань, и продолжил:У Гэна лучше получается договариваться с ними.
Она нетерпеливо взглянула на Класа, придвигаясь поближе.
Ты хочешь сказать, что они, бывало, нападали на людей?
Не те стаи, с которыми мы делим наши земли.
Затем он указал на землю.
Четыре всадника, два дня назад.
Присев на корточки, он воскликнул, обнаружив выброшенную сумку. Сделанная из кедровой коры, для Сайлы она выглядела как любая другая. Поднявшись, Клас сказал:
Дьяволы, произнеся это как проклятие.
Я предупреждала, что они придут.
С юга?
Он покачал головой.
Тут что-то не так. Это лишено смысла.
На обратном пути Клас пребывал в глубоком раздумье. Сайла пыталась втянуть его в разговор, задавая вопросы о том, какие легенды рассказывают Люди Собаки о своем происхождении. Он неохотно откликнулся, сказав, что не верит, что в племени когда-либо было десять тысяч человек, но легенда говорит, что именно столько людей изначально жило на юге. Человек, которого называли просто Вождем, связал вместе семьи и другие группы, в то время, когда люди проходили через Бич Господен.
Сайла спросила, были ли эти легенды такими же, как в Оле. Клас пожал плечами, сказав, что от каждого ему приходилось слышать одну и ту же историю: все люди были изначально рождены от прародительницыВеликого Пламени в мир, называемый Темным Холодом. Так Отец Вездесущий наказал людей за то, что они слишком многого хотели, хотя люди все еще были хранимы Матерью-Землей. Те, кто выжили при рождении, прошли испытание болезнями и радзонами, в которых люди умирали от невидимой смерти. В землях Людей Собаки часто встречались места, пораженные Божьим гневом, и радзоны. Куда бы они ни пошли, везде их ожидали болезни и невидимая смерть. Они стали хуже животных, без естественных человеческих потребностей в клане и преданности племени.
Постоянные потери и бегство от других, более сильных племен, в конце концов привели их в небольшую крепость на краю света, называемую Сушь. Тогда и появился второй Вождьнезнакомец в сопровождении стаи огромных собак. Он стал признанным вожаком; он принес послание о том, что племя должно пробивать себе путь на север. Только через несколько поколений люди, которые сейчас называют себя Людьми Собаки, достигли своей родины.
Тут поведение Класа изменилось. Он устремил взгляд на какую-то точку на горизонте. Почти с вызовом Клас заявил, что ему с трудом верится в гигантовпредшественников людей. Никто не ставит под сомнение то, что они существовали. Но непонятно одно: если они были так сильны и мудры, почему легенда гласит, что они были прокляты? Как они могли исчезнуть? Если так называемые города были святыми местами, то почему все считают, что они потеряны для людей навсегда? И если эти города действительно были святыми, то почему их осквернили, почему их поразил Божий гнев и они превратились в радзоны, смертоносные для всего живого на века со времен начала людей? Он слышал, что некоторые народы до сих пор казнят каждого, замеченного возле этих запретных мест.
Клас стиснул зубы и сделал рубящий жест рукой.
Мы все еще в постоянной борьбе, все еще страдаем от чумы. Ничего не меняется.
Сайла не смогла сдержать возражение:
Это может измениться! Должно! проговорившись о своих собственных задачах, а не о его истории. Ей хотелось бы вернуть эти слова обратно, и Жрица с ужасом ожидала его следующего вопроса. Но Клас просто молча, изучающе смотрел на нее. Наконец он произнес:
Ты умеешь говорить более правдиво, чем это можно было представить. Затем, к ее удивлению, Клас отвернулся, и его смех звонким эхом прокатился по ущелью.
Проехав две мили на юго-восток, они оказались в маленькой долине, предшествующей той, в которую лежал их путь. Когда она открылась взору Сайлы, девушка вскрикнула от восхищения. Луг, покрывающий долину, взрывался цветами. Она никогда не видела столько цветов сразу. Вдали долину рассекал небольшой ручей, плеск воды походил на тихий смех, раздававшийся из-за кустов. Тут же Сайла поняла, что они были единственными высокими растениями во всей долине. Потом ее внимание привлек дальний край долины, где возвышался алтарь. Это был огромный стол из черного камня, установленный на два серых булыжника, каждый размером с большую палатку Людей Собаки. Плоская плита, должно быть, весила тонны; Сайла удивилась, как ее подняли туда. Клас сказал:
Алтарьэто место сожжения. За долиной следят женщины.
Замечательное место, Клас. Я никогда не видела ничего подобного.
Он выглядел озадаченным, и Сайла продолжила:
У нас тоже есть особые места для погребения, но они тоскливые и грустные. Эти цветы и ручейместо для приятных воспоминаний.
Клас отвернулся, чувствуя себя неуютно. Казалось, что ему трудно говорить.
У нас тоже не было цветов. До нее.
До нее? До кого?
До моей жены. Новый голос прогремел, как сталь по стали. Сайла обернулась, вглядываясь в группу скал позади. Как раз вовремя, чтобы увидеть подъезжающего хмурого Кола Мондэрка.
Глава 13
Встав на дыбы, конь Кола остановился меньше чем в ярде от Сайлы. Прижимая уши к голове и скрежеща оскаленными зубами, он чувствовал настроение своего хозяина и был готов к бою. Зверь грыз удила, но Кол держал их крепко. Рыжик дрожал всем телом, однако не отступил ни на шаг.
Клас непринужденно улыбнулся Колу.
Никак не ожидал встретить тебя здесь.
Кол кивнул.
Я знаю тебя, Жрица. Я узнал, что он увез тебя сегодня утром. Рассказал ли он тебе все?
Униженный, Клас отбросил даже видимость хорошего тона.
Конечно нет! Но думаю, что нам следует это сделать.
Внезапный холод пронзил Сайлу, разбрасывая льдинки по всему телу. Эти люди, эти доверчивые дикари, собирались открыть ей тайну. Сейчас они спорили о том, можно ли ей доверять.
И она должна была предать их.
Я не стану слушать. Это был ее голос, как будто издали. Я не хочу знать.
Прошу тебя, сказал Клас успокаивающе. Это чтобы помочь Гэну, племени. Он посмотрел на Кола. Тот одобрительно кивнул, и Клас продолжил:Тут многое замешано, не только мы.
Что-то в ее сознании холодно нашептывало, что она ничем не обязана этим людям, а с Церковью связана обетом. И без поддержки Церкви ей не добиться своей заветной цели. В то же время Сайла чувствовала отчаяние и надежду в словах Класа и понимала, что они знают нечто очень важное.
Сайла глубоко вздохнула и сказала:
Церковь служит всем. Они услышат нужные слова, но только ей будет известно, какая ложь спрятана за ними. Кол спешился, и Сайла с удивлением отметила, как медленно он двигался.
Он вел себя с осмотрительностью человека, который доверяет своей силе и координации, но понимает, что былая ловкость юности давно позади. Весенние цветы доставали до верха его сапог. Кол жестом пригласил Сайлу за собой, и через несколько шагов оба они были покрыты тонким слоем пыльцы: широкий подол ее черной мантии, двойные полосы на его сапогах и кожаных брюках.
Кол мерно шагал, и его первые слова были тщательно подобраны.
Он рассказал, что его жена была наделена даром. Когда-то в молодости Кол был предводителем налета на племя Реки и уже собирался предать их дома и лодки огню, когда Люди Реки предложили ее, чтобы остановить погром.
Сайла была удивлена и даже оскорблена. Но, когда Кол добавил, что принял это предложение, невзирая на то, что Люди Собаки не знали рабства как минимум сто лет, девушка обрадовалась. Он сам хотел быть обманутым, так что ее совесть будет чиста.
Ту женщину звали Мурмилан, и это имя сорвалось с губ Кола как песня одиночества. Сайле показалось, что по одному этому слову она поняла душу той женщины. Оторванная от своего народа, она была вынуждена провести всю жизнь среди чужаков, слушая, как мягко катится река, страстно желая хоть раз еще увидеть таинственные темные воды, любимые ею так сильно, как способны любить лишь немногие женщины. Когда Кол описывал, как старейшины племени Реки показывали обнаженную женщину, прикрытую лишь поясом, который был не шире ремешка, Сайла ощущала ее стыд, как будто сама испытала его.
Кол улыбнулся, вспоминая, как рассердились его воины, когда он отказался от другого откупасотни фунтов прекрасной стали.
Они хотели получить ту сталь, сказал он. Они ничего не поняли. Лишь один взгляд. Она была моей женщиной.
Он прервался, глядя на Сайлу, желая, чтобы она почувствовала то мгновение, тот момент много лет назад. Защищая свои чувства, она представила, что слушает рыцарский роман.
Племя было возмущено, когда они вернулись и Кол объявил, что Мурмиланего жена. Это была ложь, и старик ухмыльнулся, признаваясь в этом.
Я искал ее расположения, рассказывал он, как неумелый безусый мальчишка, хотя она жила в моем шатре. Первый месяц она совсем со мной не разговаривала. Только почти через год она наконец разделила со мной ложе. Она дала мне много больше, чем я ожидал, о чем мечтал. На следующее утро Мурмилан сказала мне две вещи. Первоето, что я никогда не услышу от нее слов любви. Только свободные сердца могут любить, сказала она, а я получил ее тело как дань, и сердце ее не может быть свободным, чтобы сделать выбор. А еще она сказала, что у нас будет сын. Я был слишком опьянен удовольствием, счастьем, обладанием ею, чтобы хорошо осмыслить все, что она сказала.