Главная причина тревоги была, конечно, не в этом. Время от времени кто-то из сидящих на импровизированной кухне украдкой бросал полный надежды взгляд на дверь, а затем разочарованно продолжал смотреть в одному только ему ведомую точку.
Помешивая свой обед, Фолконер произнес:
Я все думаю об устройстве этой штуки. Никто не спросил, что он имел в виду. Если мне не изменяет память, петли находятся справа, если повернуться к двери лицом.
Они как раз слева, раздалось сердитое ворчание Харриса. Его опухшее лицо было покрыто красными пятнами.
Ну ты, знаток! с издевкой вмешалась Тейт. Не ты ли утверждал, что дверь не может заесть?
Харрис проигнорировал ее замечание.
Кто-нибудь может точно вспомнить? спросил Фолконер.
Они справа, ответил Конвей.
Харрис разъяренно вскочил на ноги.
Хватит корчить из себя всезнаек! Я давно наблюдаю, за вами. Вы считаете меня идиотом. Да вы сами идиоты, такие же трупы, как и все остальные в этих дурацких корзинах. У вас просто недостает мозгов понять это! Он пнул ногой свой кипящий котелок и бросился к двери, ведущей на склад. В воздухе повисло неловкое молчание, все только слушали, как мечется за стеной Харрис, извергая потоки непристойной брани.
Маццоли стала собирать с пола то, что осталось от обеда, который она намеревалась разделить с Харрисом.
Фолконер продолжал:
На складе должна быть пластиковая взрывчатка и детонаторы. Если мне удастся отыскать их в этом бардаке, мы могли бы взорвать дверь.
А потолок при этом рухнет нам на головы, насмешливо вставил Кароли.
Кошмар, с ядовитым сарказмом протянула Тейт. Если мы продолжим здесь сидетьпогибнем. Если он взорвет дверьпогибнем. Может, когда мы сделаем первый шаг наружу, наши легкие заполнит нервно-паралитический газ. Или не успеем открыть дверь, как нам на голову сбросят вторую ядерную бомбу.
Не было никакой бомбы. Маццоли выпрямилась, комкая в руках носовой платок. Было видно, как побелели костяшки ее пальцев. Мы найдем там людей, которые восстанавливают разрушенные войной дома. Они ждут нас.
Они все погибли. На пороге, словно призрак, появился Харрис. Брошенные слова эхом отразились от стен склада за его спиной. Он повернулся и снова исчез.
Маццоли заплакала. Сидевшая рядом с Конвеем Нэнси поспешила ее успокоить.
Фолконер направился к Конвею. Полковник говорил тихо, стараясь, чтобы его слова не услышали другие.
Тейт права: нам надо рискнуть. Помоги мне убедить в этом других.
Я? Выдвигайте свои аргументы, полковник. Вы же лидер.
Вы спасли всем нам жизнь, ты и Йошимура. Мы в неоплатном долгу перед вами. Поэтому у тебя особое положение, хочешь ты этого или нет. Мы должны действовать единым фронтом.
И не думайте об этом. Если мне покажется, что вы правы, то буду с вами. Нетбуду против вас.
Согласен. Но каково твое мнение о двери?
Здесь я согласен с Тейт. Нам нечего терять.
Хорошо. Фолконер поднялся и направился на склад.
Конвей уже принялся за еду, когда Йошимура вернулась с Маццоли. Пожилая женщина уже успокоилась. На ее губах играла подозрительно жизнерадостная улыбка. Она похлопала Конвея по плечу.
Не увлекайся этой отвратительной едой. Завтра в ознаменование нашего возвращения я угощу тебя кое-чем особенным. Приглашаю всех.
На лице Йошимуры была мольба о понимании. Обращаясь к Маццоли, Конвей произнес:
Звучит заманчиво, Мэг.
Женщина радостно засмеялась.
Сначала мы полетим в Сиэттл, а потом, конечно, в Вашингтон. Я не говорила тебе, что наша славная Доннаси Тейтправда, чудесное имямайор военно-морских сил и служит она в Дистрикте? В любом случае первый же вечер возвращения мы отметим одним из моих итальянских обедов. Вы должны посмотреть мой сад: азалии в это время года просто чудесны.
На другом конце импровизированной кухни поднялась еще одна женщина и шагнула навстречу Маццоли. Конвей вспомнил, что ее зовут Дженет Картер. Она была небольшого роста и буквально излучала энергию, даже ее черные короткие волосы блестели так, что казалось, вот-вот заискрятся. Со своей быстрой речью и жестикуляцией она напомнила Конвею маленькую возбужденную птичку. Картер сказала:
Время года? Да мы не знаем даже, какой сейчас год!
Но Маццоли словно ничего и не слышала.
Когда меня отобрали для криогенного проекта, я отдала дом невестке. Я была одной из самых первых. Мой сын Ее сияющие глаза, казалось, потускнели от горя. Прежде, чем продолжать, она глубоко вздохнула. Мой сын был в Германии, когда все началось. Говорилиможет, они и не станут применять ракеты, но меня это уже не волновало, тем более что они сказали, им нужны люди, у которых нет близких родственников. Женщина замолчала, словно ее захватила какая-то мысль, но затем продолжала как ни в чем не бывало:По крайней мере я знаю, что он умер. А столько людей так ничего и не узнали. Но теперь все мы смотрим в будущее. Нам многое предстоит сделать, и только труд решит все проблемы, разве не так?
Конечно, ответил Конвей. Это наша задачастроить.
Много ли было разрушений? спросила Маццоли. Я ничего не видела перед тем, как присоединилась к проекту. Это было ужасно? Беспрерывно моргая, женщина отвела взгляд. Ее рука нервно теребила выбившуюся из куртки нитку.
Радуйся, что ты этого не видела.
О, я рада! А ты видел Дистрикт? Пригород? Откуда моя невестка Фоллс Черч?
Конвей не мог рассказать ей всю правду. Он одним из последних присоединился к проекту, и то после того, как понял, что вероятность выжить практически равна нулю.
Я видел лишь центр Ди Си. Они забрали меня ночью. В Даллас мы летели на вертолете, окна были зашторены.
Может, был виден пожар? Дым?
Конвей смотрел себе под ноги.
Уже начиналась ядерная зима, Мэг. Только это я могу сказать тебе наверняка.
Маццоли горестно вздохнула, и Йошимура коснулась ее плеча.
Давай пройдемся, а то мне одной скучно.
Маццоли быстро пришла в себя.
Мне нужно встряхнуться. Дженет, может, вы со Сью мне поможете? Давайте приберем здесь, а потом сходим посмотрим, что можно найти на складе. Не думаю, что полковник и прочие знают, где и что нужно искать, верно? Я всегда собирала чемоданы своим мужчинам. Они все беспомощны, как дети. Конвей смотрел, как под аккомпанемент ее болтовни четверо женщин собрали посуду и направились к мойке в комнате управления рядом с шахтой для отходов.
Он все еще наблюдал за ними, когда вернулись Фолконер и Леклерк. Полковник взобрался на огромный валун, оставив напарника внизу.
Послушайте все! Хотя его командный голос и внушал уверенность, Конвею показалось, что Фолконер с трудом владеет собой. Тем не менее его воздействие на группу было еще сильным. Напряженные лица обратились к нему с живым интересом. Мывшие посуду женщины поспешили обратно. Жестом полковник указал на пакеты цвета хаки. Рядом с Леклерком их было довольно много.
Фолконер продолжал:
Мы собираемся пустить это в дело. Здесь достаточно взрывчатки, чтобы разнести эту жалкую дверь в пух и прах. Я намереваюсь устроить то, что мы называем направленным взрывом. При этом сила взрыва будет действовать в одном направлении. Я собираюсь направить ее на петли. Дверь вылетит, и мы на свободе.
Это слишком опасно, сказала Картер.
Согласен, опасно. Поэтому я хочу решить этот вопрос демократично. Мы проголосуембудем ли пытаться отсюда выбраться или продолжаем надеяться на помощь извне?
Выбор не богат. На Кароли речь полковника не произвела впечатления. Рядом с ним остановилась Бернхард, женщина, помогавшая Конвею у двери. Демократия здесь лишь удобный трюк, чтобы избежать ответственности. Нам предлагают голосовать по вопросу: «Когда вы прекратили бить свою жену?». Почему вы так уверены, что помощи не будет?
Последовавший выпад Леклерка мог изрядно накалить обстановку.
Так ведь это тебе поручено связаться с ними! Сам ведь признался.
А почему бы не рвануть? спокойно произнесла Тейт. Она оказалась перед Фолконером и, что самое главное, между Леклерком и Кароли. Так говорила моя матушкапомирать так с музыкой. Вперед, полковник, свершите чудо!
Фолконер посмотрел на Маццоли и Йошимуру, затем на Конвея.
А что думают остальные?
Маленькая фигурка Йошимуры была полна решимости.
Действуйте, полковник!
Конвей молча кивнул в поддержку Фолконера.
Я соглашаюсь с любым решением большинства, сказала Маццоли. Дергавшийся на лице мускул выдавал ее волнение.
Но пастор был иного мнения.
Если необходимо рисковать жизнью всех нас, то делать это надо в самом крайнем случае. По-моему, еще не время.
Кароли и Бернхард посмотрели друг на друга. Женщина пожала плечами, и Кароли улыбнулся.
Мы с вами, сказал он.
Тихая женщина по имени Сью Анспач спорила шепотом с Дженет Картер. Первой обернулась и ответила маленькая Дженет:
Наши голоса уравновешивают друг друга. Я за то, чтобы подождать.
Мне очень жаль, сказала Анспач.
Взмахнув рукой, Фолконер как бы попытался охватить всех-всех присутствующих. Конвей понял, что это жест примирения, который выглядел настолько забавно со стороны человека, держащего несколько фунтов мощной взрывчатки в одной руке и пакет детонаторов в другой, что он едва не расхохотался. Фолконер подвел итог:
Итак, семь за, двое против, Маццоли не голосовала.
А Харрис? Его голос учитывается? вмешалась Картер.
Фолконер молчал, в его напряженной позе было что-то агрессивное. Наконец он заговорил:
Мы с Леклерком не упомянули о нем, поскольку боялись, что нас обвинят в использовании случившегося для оказания давления. Мне очень неприятно сообщать вам: Харрис повесился.
Фолконер соскочил с валуна прежде, чем его ошеломленные спутники успели что-нибудь спросить. Оказавшись рядом с Конвеем, он произнес вполголоса:
Группа катится ко всем чертям еще быстрее, чем я предполагал. «Теперь их было одиннадцать». Да и Маццоли выглядит как-то странно. Тебе что-нибудь известно о ней?
Уход от реальности, отторжениене знаю, как это назвать. Она на грани безумия, сказал Конвей.
Черт! «Теперь их было десять».
Ошибаетесь, Фолконер! Нас все еще одиннадцать. Если вы собираетесь играть роль лидера, то оставьте привычку пересчитывать тела, ясно?
Едва успев что-либо сообразить, Конвей почувствовал, что стоит на цыпочках, а рука полковника крепко сжимает воротник, лишая его возможности дышать.
Жалкий слюнтяй, процедил Фолконер. Восемьдесят шесть моих ребят лежат здесь мертвые. Я подбирал их, тренировал, я любил их, как родных. Не смей попрекать меня моим положением. Никогда! Предупреждаю в последний раз!
Полковник отшвырнул Конвея, и тот, выбросив руку в сторону, с трудом удержал равновесие. Он стал массировать шею, стараясь не смотреть на подбежавшую к нему Йошимуру.
Что случилось? спросила она. Да он с ума сошел! Девушка подняла дрожащие руки, но не решалась опустить их на грудь Конвею.
Ничего страшного. Я глупо пошутил, и он дал мне это понять. Не обращай внимания.
Бочком к ним приблизилась Картер.
Солдафон несчастный, вполголоса произнесла она. Она кивнула с глубокомысленной улыбкой. Мы не должны идти у него на поводу.
Конвей пристально посмотрел на Картер и Йошимуру. То, что он увидел, заставило перевести взгляд на остальных. В лицах спутников появилось что-то новое. Поначалу он принял это за возбуждение, но потом понял, что все серьезнее и опаснее. Тормоза были отпущены, и обществу требовалась жертва, козел отпущения.
Извинившись, Конвей отошел и стал наблюдать, как Йошимура возобновила беседу с тремя женщинами. Через несколько минут она снова подошла к нему и сказала:
Дженет настаивает на том, чтобы увидеть тело Харриса. Она не может просто так поверить, что он повесился. Здесь нужно все расследовать. Заметив нерешительность на лице собеседника, она добавила:Ты первый должен насторожиться после того, как Фолконер так с тобой обошелся.
Никак он со мной не «обходился». Это была нормальная реакция на глупое замечание.
Боже! Ты его уже защищаешь. Тебе промыли мозги не хуже, чем его оловянным солдатикам.
Я не ну хорошо, я защищаю его, и у меня нет для этого особых поводов. Просто он ничего не сделал.
Остальные в этом не уверены. Но что бы там ни было, нельзя там оставлять бедного Харриса. Мы собираемся взять с собой пастора Джонса и принести тело. Иначе нельзя.
Конвей ничего не ответил, и Йошимура ушла. Процессия из четырех женщин и пастора направилась к складу. Конвей почувствовал на себе ядовитые взгляды.
Он подошел к Фолконеру и Леклерку, которые с помощью слесарной ножовки распиливали пополам вентиляционную трубу.
Нашего полку прибыло, приветствовал его полковник. Работа здорово отвлекает от грустных мыслей. Хорошо хоть, что удалось найти нужный инструмент.
Зачем эта труба?
Мы сделаем из нее конус и упакуем туда взрывчатку. Должно получиться что-то похожее на вафельный рожок с мороженым. Затем сложим из камней постамент, чтобы установить заряд перпендикулярно двери, а основание конуса направить туда, где, как нам кажется, должны быть петли. Если все рассчитано верноформа заряда и расстояние от двери, то взрывная волна должна смести эту стерву к чертовой матери.
А если промажем мимо петель?
Улыбка Фолконера стала еще напряженнее.
Попробуем еще раз. Если гора нам это позволит и если хватит взрывчатки.
Послушайте, сказал Конвей, вам следует кое о чем знать.
Что, бунт на корабле?
Догадались?
Прочел по их лицам. А ты понимаешь, что мы с тобой теперь повязаны, раз ты здесь нам помогаешь?
Я сказал, что буду помогать, когда посчитаю нужным. Не думаю, что у меня есть выбор.
Леклерк взглянул на него снизу вверх, оторвавшись от распаковки кремово-желтой взрывчатки. В его ухмылке было что-то волчье.
Идеалист несчастный. Он вернулся к своему занятию.
Закончив с зарядами, они затратили еще больше времени на то, чтобы сложить для них подходящую платформу из камней. Когда все было готово, Фолконер вставил взрыватели с отходящими от них проводами и направился к основной группе. За ним, разматывая провод, шел Леклерк.
Страх и враждебность буквально висели в воздухе, но Фолконер не обращал на это внимания, а Леклерк был полностью поглощен возней с проводами. К остановившемуся в стороне Конвею подошла Йошимура в сопровождении трех подруг. Разговор начала Картер:
Мы кое-что нашли и хотим поговорить до того, как случится еще что-нибудь.
Конвей молчал, и Йошимура протянула ему какой-то предмет, похожий на портфель. Он взял и открыл его.
Видеоплеер, сказал Конвей, взглянув на экран и встроенный проигрыватель для компакт-дисков. Девушка вручила ему и дискгладкий кружок размером с пятидесятицентовую монету.
Что здесь? спросил он.
Она молча покачала головой. Конвей заметил наклейку с текстом: «Для полковника Берла Фолконера, Вооруженные силы Соединенных Штатов: Изменение задачи и основания к этому. (В отсутствие полковника Фолконера эта запись переходит к старшему официальному представителю правительства Соединенных Штатов в Северо-западном криогенном восстановительном центре.)» Конвей взглянул на напряженные лица женщин.
Вы просмотрели запись?
Словно повторяя заученную фразу, Йошимура произнесла:
Мы требуем, чтобы полковник присутствовал при просмотре записи членами группы.
Почему? Что это все значит?
Вмешалась Картер:
Он лежал всего в нескольких футах от того места, где от тела Харриса. Они сняли тело. Они должны были заметить это и, конечно, знают, что здесь записано. Они не думали, что мы пойдем туда и найдем плейер.
Раздался крик не обращавшего внимания на их разговор Фолконера:
Все в укрытие! Мы собираемся взрывать.
Постойте! пронзительным, полным ярости голосом закричала Йошимура. Расскажите нам об этом видеодиске.
Что? В полном замешательстве полковник подошел к ним.
Поведение Фолконера несколько смутило всех женщин, кроме Картер, которая выхватила диск и видеоплеер у Конвея и протянула их полковнику. Жест этот выглядел как обвинение.
Этот диск вы с Леклерком просмотрели на складе.
Фолконер взял видеоплеер, насупившись, прочитал текст на наклейке и, не произнося ни слова, вставил диск в щель проигрывателя. На вспыхнувшем экране появилось печальное изможденное лицо мужчины, сидевшего за простым захламленным письменным столом. Позади его на шесте виднелся безвольно обвисший американский флаг. Замок-«молния» на кожаной куртке мужчины был наглухо застегнут, хотя запись велась явно в помещении. Он произнес болезненно слабым голосом: