Обзорные экраны показывали, как по обшивке поползли трещины, неотвратимо убивавшие корабль. А тишину изредка нарушал треск ломавшегося металла.
Арага заснул. Его организм плохо переносил запредельные перегрузки, и теперь ему требовалось восстановиться.
Тго герметично закрыл отсеки, полагая, что это хоть немного продлит жизнь. Но повреждённый корпус медленно и неумолимо разрушался из-за вибрации. А отключать движители было нельзя, иначе экипаж мог погибнуть в открытом космосе.
По субъективному времени Тго, перелёт к Ухаюхе занимал сутки. В прыжке корабль управлялся автоматически. А поскольку работала СИГа, можно было отдыхать в приемлемых условиях.
Прокол континуума завершился успешно и «Торус» вышел в обычное пространство, судя по показаниям дальномеров, в пределах звёздной системы. Тго отключил основные движители, чтобы продлить жизнь корабля. Дальше «Торус» летел по инерции, и в салоне возникла невесомость.
Проснувшись, Арага занял кресло второго пилота.
Мы уже в системе Ухаюху, сказал Тго. Спрашивать о состоянии товарища не имело смысла, поскольку все его страдания были написаны на осунувшемся лице. А разговоры о здоровье у нганцев считались неприемлемыми.
Похоже на то, выдохнул Арага, пристегнувшись ремнями. А здесь расположение созвездий почти как на Астуде.
Ничего удивительного. По космическим меркам Нган и Ухаюху чуть ли не одна система.
Арага взял маршрутную схему.
Я не большой специалист в навигации, сказал он, но по всем признакам «Торус» прибыл к Ухаюхе. Здесь одиннадцать планет. Нам нужна четвёртая Улку. На ней есть космопорт.
На чём мы отправимся к Эритмусу? спросил Тго. Увы, «Торус» своё отлетал.
Сперва нужно совершить посадку и выжить, рассудительно произнёс Арага. А потом что-нибудь придумаем. В космопорту множество кораблей. Кто-то из них, возможно, подбросит нас к Эритмусу. Мне один мутант рассказывал, как на грузовозах летал целый год, нанимаясь разнорабочим лишь за еду и перелёт. Варианты есть.
Время, казалось, вообще отсутствовало в этой точке космоса. Но ускорить судно уже не получится. Вспомогательные движители для полёта в обычном пространстве больше не включались. Пульт стал весь синий, что говорило об отказе всех систем. Когда на обзорном экране планета начала обретать форму, единственным отсеком с приемлемыми условиями для жизни осталась только рубка. Она расположена в самой защищённой части корабля, и потому в ней ещё были: воздух, нормальное давление и температура.
Арага плохо себя чувствовал и почти сразу опять заснул.
А планета уже рядом. Тго рассматривал на экране голубоватый контур атмосферы, а позже сквозь белёсую дымку проступили океаны, огромные материки и снеговые шапки на полюсах. Живой мир. Значит, «Торус» доставил своих пассажиров куда надо.
Ощутив головокружение, Тго сперва не понял, что произошло. Но вскоре стало трудно дышать, и он догадался сказывалась нехватка кислорода. Если срочно не приземлиться, можно задохнуться.
Тго включил автопилот, обеспечивающий экстремальную посадку, и откинулся на спинку кресла. Маневровые движители корабля были автономными. Это последняя ступень защиты экипажа, когда всё остальное уже не работает. Только на неё и приходилось сейчас надеяться.
Тго напряжённо смотрел на приближающийся мир. Для мутанта, на которого началась охота йкутсов и стражей, приземление здесь не лучшее решение. Но выбора не было.
Сознание незаметно покинуло его, и он провалился в небытие.
Глава 32Содружество Независимых Миров. Звезда Ошши. Планета Бтрк. Материк Ру. Тюремный комплекс «Дрёма».Двумя универсальными месяцами ранее
Заключённый ноль один, подъём! раздался в ночной тиши голос стражника, а об металлическую дверь звякнули ключи. К тебе пришли.
Бывший глава Совета управляющих Бтрк Уэ, а ныне узник ноль один, поднялся с твёрдого неудобного ложа. Встав в центре камеры, арестант терпеливо ожидал посетителя.
«Кого это принесло среди ночи? недоумевал он, оправляя на себе безразмерную робу. Для прокурора рано, а адвокаты уже были».
Последний месяц жизни Уэ превратился в сущий кошмар. Всё произошло так стремительно и неожиданно, что казалось жутким сном.
Уэ в мельчайших подробностях помнил тот злополучный день церемонии передачи власти будущему правителю, который должен был стать его триумфом. Но всё неожиданно обернулось катастрофой. Присутствовавшие в зале эонии словно только и ждали, когда Ойо упадёт, чтобы, спустя мгновения взорваться криком: «Уэ отравил трейма!». Этот дикий вопль всё ещё звучал в его голове.
Когда Ойо замертво рухнул на помост, Уэ уже ничего не соображал. Он лишь оторопело пялился по сторонам и слушал обвиняющие крики. После стольких усилий для розыска бывших регентов и спасения Ойо, его же и обвинили в убийстве юноши. Как нелепо.
По версии следователя, Уэ специально убедил Совет управляющих Бтрк перенести церемонию с площади Тавакана во Дворец правительства, где намеревался совершить преступление. А строгий приказ охране никого не подпускать к будущему трейму, на суде трактовалось, как удаление посторонних лиц от Ойо, чтобы никто не мешал ему подсыпать яд.
Использование спецподразделений в розысках погибших регентов инкриминировалось Уэ, как подготовка общественного мнения к задуманному им преступлению.
На поспешно устроенном суде, который состоялся через пару дней после смерти Ойо, было прямо указано только глава Совета мог отравить будущего трейма. В кармане его плаща якобы нашли остатки яда, который он и подсыпал в церемониальный напиток. А тех, кто подносил на сцену Шуфан, словно и не существовало. Но Уэ ведь не убивал и отлично знал, кто подставил его.
Он рассказал в суде о своей беседе во дворце Фусси с Ыу и Яэ, состоявшейся после трагедии на материке Нуэр. Он обвинил бывших регентов в подготовке убийства будущего трейма и затем в его осуществлении. Но странное дело подсудимого не слышали. Уэ обозвали спятившим лгуном и инкриминировали ему наговор на погибших уважаемых членов общества. Все попытки главы правительства обвинить Ыу и Яэ в отравлении Ойо, судья рассматривал только в одном ключе желании злоумышленника выгородить себя.
На слушаниях Уэ пытался доказать, что, замысли он убийство будущего трейма, то не стал бы устраивать его публично. Всё можно было сделать тихо ещё во дворце Эгель, где Ойо жил в одиночестве.
Но, лучше бы Уэ этого не говорил. Во-первых, его высказывание сочли признанием в подготовке убийства. А во-вторых, управляющий контрразведки обозвал Уэ предателем, в угоду йкутсам специально устроившим публичную казнь будущего трейма, чтобы лишить СНМ единственного защитника и посеять панику. И теперь, из-за злонамеренных действий предателя, государство эониев было обречено.
По словам того же офицера, со дня избрания Уэ на пост главы Совета управляющих Бтрк, за ним велась пристальная слежка. У контрразведки якобы имелось множество улик, подтверждавших встречи Уэ с посланниками Мировой Федерации, где оговаривались планы уничтожения СНМ. Но ни одного доказательства не было предъявлено. Офицеры спецслужбы заявили это конфиденциальная информация, не подлежащая разглашению, поскольку ещё ведётся оперативная работа по выявлению всех контактов предателя Уэ.
Это был явный наговор с целью очернить бывшего главу Совета перед эониями. Никогда Уэ не замышлял ничего подобного и ни с кем из Федерации не встречался ни в официальной обстановке, ни в быту. А вся его жизнь действительно проходила под неусыпным контролем многих государственных служб. Поэтому в обвинение о его измене могли поверить лишь граждане, далёкие от правительственного окружения.
Но никого из тех, кто по долгу службы отвечал за жизнь Уэ и мог снять с него это нелепое обвинение, не допустили к даче показаний. Адвокаты настаивали на их участии в разбирательстве и отсылали повестки тем, кого лично знал и помнил Уэ. Но должностным лицам запретили давать показания на основании возможного сговора с предателем, а также недопустимости разглашения секретной информации.
Заседания Верховного суда над бывшим главой Совета управляющих Бтрк широко освещались на всех планетах СНМ. На них присутствовало множество эониев. Но это судилище не подразумевало беспристрастное разбирательство, а было настоящим избиением. На любые доводы Уэ и его адвокатов мгновенно находились убедительные контраргументы, лишь усугублявшие положение. Стоило обвиняемому привести доказательства своей невиновности, его упрекали в искажении фактов и постыдной изворотливости. А затем вешались новые, более тяжкие преступления, к которым Уэ не имел вообще никакого отношения, а любое из них требовало тщательного расследования. Но судебный дознаватель преподносил обвинения, как доказанные неопровержимыми уликами.
Хорошо поставленное и срежиссированное зрелище создавало впечатление, что во главе Бтрк был настоящий бандит, занимавшийся грабежом эониев, предательством государства и убийством сограждан в корыстных целях. Весь срок своего правления Уэ вовсе не думал о благе народа и процветании СНМ, а с утра до вечера планировал и совершал преступления.
Уэ понял его намеренно сделали козлом отпущения и навешали столько вымышленных злодеяний, чтобы он никогда не обелился. Даже несмотря на отсутствие улик и непризнания им вины, Верховный суд приговорил его к смертной казни.
С самого начала политической карьеры Уэ стремительно рос, достигал новых высот и трудился на благо государства. И он не мог смириться с таким неожиданным финалом.
Но вот прошёл месяц его заключения в одиночной камере с пожизненным приговором без возможности обжалования. Уэ лишили имени, положения в обществе и всех прав. Как рецидивиста, совершившего несколько самых тяжких преступлений, его поместили в тюрьму с жёсткими условиями содержания. Пока лето, здесь было терпимо. Но каково тут будет зимой, если заключённому не положено одеяло, а отопление и электроснабжение в камере не предусмотрено? К тому же на единственном крохотном окошке под потолком нет стекла. За всем этим явно прослеживался чей-то злой умысел.
Непривычно громко лязгнул дверной замок. Как же давно слышал Уэ этот звук. В последний раз когда хотел повеситься. С адвокатами и дознавателями он общался через крохотное окошко, в которое дважды в день ему давали еду. Странно, что к заключённому ноль один вообще кого-то пустили. Ведь в приговоре особо указано: преступник ограничен в общении с кем бы то ни было, даже с родными и близкими. Он умер для остального мира.
«Почему меня не убили? порой спрашивал себя Уэ. Разве это не проще?»
Но его берегли. Когда после суда, вынесшего страшный приговор и навсегда закрывший Уэ возможность возвращения к обычной жизни, он хотел совершить самоубийство, его попытку сразу пресекли. Значит, за ним постоянно велась слежка.
Лениво, с надрывом, скрипнули петли давно не открываемой двери, и в тёмную камеру ворвался свет. Заключённый невольно закрыл глаза, привыкшие к тьме. Когда же он смог поднять веки, то увидел стоявшую в проёме огромную фигуру посетителя.
«Разве такое здесь возможно?» подумал Уэ. Даже с адвокатами я общался через окошко».
Впрочем, после балаганного суда он уже ничему не удивлялся.
Надзиратель услужливо подал фонарь посетителю, ведь в камере нет освещения. Гость неспешно прошёл к узкому столу, привинченному к стене, и уселся на единственный металлический табурет, вмонтированный в пол. Дверь сразу закрыли, и все звуки смолкли.
Глаза заключённого подмечали любые мелочи, и он невольно проникался к гостю. Его интриговала личность, к которой даже неподкупные тюремные стражи относились с почтением. Уэ был полон неясных предположений и надежд. Ему ведь осталось лишь мечтать, что справедливость восторжествует и его, наконец, освободят.
А у тебя здесь неплохо, Уэ, раздался голос, который узник не ожидал услышать. Сухая камера, много времени, чтобы обдумать свои неблаговидные поступки и, как я убедился, хорошая еда.
Здесь должен сидеть ты вместе с братцем, с ненавистью прорычал Уэ, узнав в таинственном посетителе бывшего регента Ыу.
Это ты так считаешь, усмехнулся гость, стянув с головы шарф. Инкогнито уже не требовалось. Я тебя понимаю, заключённый ноль один. Но как видишь, просто фантазировать мало. Нужно ещё иметь возможность исполнять свои замыслы.
Уэ затрясла нервная дрожь. Он едва сдерживался, чтобы не броситься на наглеца, пришедшего издеваться над ним. Хорошо ещё, камера была тёмная, и со стороны незаметно волнение заключённого. Каждый день Уэ придумывал самые ужасные козни и мысленно убивал Ыу и его братца Яэ. Но вот, встретившись с одним из них, он почему-то испугался. Что-то сдерживало Уэ от, казалось бы, естественного шага расквитаться с тем, кто буквально растоптал его.
Уэ, мало быть просто хорошим чиновником, даже самым главным, продолжил Ыу. Настоящий хозяин жизни имеет мозги, смелость для исполнения задуманного и, конечно, талант.
Зачем ты пришёл? хриплым голосом осведомился Уэ. Слова Ыу больно задели его за живое. Для вас с Яэ мало того, что вы посадили меня за преступления, которые я не совершал? Так ты ещё явился сюда поиздеваться надо мной?! голос узника перешёл в визг, сорвавшись на самой высокой ноте.
Ыу не ответил, и в камере повисла напряжённая тишина.
Дав выход эмоциям, Уэ обессилено рухнул на твёрдое ложе. За месяц, проведённый в заключении, он привык к спокойной размеренной жизни и не мог долго волноваться. А его душа ещё не успела зачерстветь и озлобиться за столь короткий срок. Может, на это и рассчитывал Ыу, не отвечая на эмоциональное возбуждение заключённого. Лишь когда дыхание узника выровнялось, гость снова заговорил:
Уэ, буду честен: ты был хорошим исполнителем, но хозяин из тебя никудышный. Ты не понимаешь сути происходящих событий, и потому не в состоянии правильно на них реагировать. Вот что подвело мудрого Уэ. Мы с Яэ придумали весь этот план, ещё у тебя в Фусси, когда ты пренебрёг гостеприимством и попытался нас арестовать в своём дворце. А ведь мы предвидели и такой исход встречи. После катастрофы на Нуэре слишком шатким было наше положение, и любой дурак попытался бы тогда убить нас, чтобы воспользоваться влиянием на бестолкового гордеца Ойо
Да мне плевать, что вы там предвидели! взорвался Уэ и осёкся, осознав, о чём говорил Ыу. А ведь даже сейчас, когда разжёвывали его ошибки, он не мог понять их суть. Уэ ясно увидел, кем являлся, и ему стало горько.
«К сожалению, истины порой доходят до нас слишком поздно, когда уже ничего изменить невозможно. Ыу и Яэ просчитали мою реакцию и предугадали намерения. А затем сделали ходы. А я увлёкся собственной игрой и не смог защитить себя и Ойо. Я им не соперник» вынес Уэ вердикт.
Ыу выдержал паузу после вспышки гнева заключённого и, когда тот остыл, продолжил:
Я ведь не случайно пришёл к тебе, Уэ. Эта встреча была запланирована. И уже давно. Настало время ей состояться, произнёс Ыу как-то по-особенному. Заметь, мы пока не трогали твою семью.
Тон гостя заставил Уэ насторожиться:
«Что Ыу имел в виду, произнося это? Какую новую подлость задумали братья?»
Сейчас я расскажу тебе, Уэ, одну правду, неспешно выговаривал Ыу, взвешивая каждое слово. И ещё предоставлю выбор. А от принятого тобой решения будет зависеть, как сложатся судьбы: твоя и обитателей Фусси.
А ты не боишься, Ыу, что, кроме меня информацию услышит ещё кто-нибудь? У этих стен, как я убедился, есть не только уши, но и глаза.
Да, ты прав, усмехнулся Ыу, у камеры действительно имеются некоторые из перечисленных тобой свойств. Но, дело в том, что стены тюрьмы принадлежат мне.
Как? изумился узник.
Всё просто. Я владею Бтрк. А по нашим законам хозяин земли распоряжается всем, что находится на ней.
Но материк Ру почти весь в собственности Гра
Нет. Мы позволили ему взять континент в долгосрочную аренду. Но это к делу не относится. Продолжим. Уэ, после нашей последней встречи такое развитие было ожидаемо. Мы досконально изучили твой психологический портрет и, наверное, лучше тебя знаем, какие могут быть последствия. Иначе мы сейчас не беседовали бы в этой камере. Ты предсказуем.