Она просила передать, что очень тебе признательна! Без твоего вонючего приговора она бы всего этого не увидела!
Кошон выпучился на экран, крестится, как семафор. Вот, давай-давай, старайся в поте лица, вернее, рыла. Насмотрелся? Ну, и хватит пока.
Слышишь, ты, крупный рогатый скот! Я теперь к тебе каждую ночь приходить буду! Ни одной ночи спать не дам, как ты ей не давал! Вызывай солдат, чтобы они ночевали в твоей комнате! Я тебя, урод, доведу до самоубийства!
Епископ взмахивает руками и обрушивается на пол. Вот так оно правильнее, не на кровати же место свинье.
Бедняга, как я буду отныне над ним издеваться! О, до чего я суров! Аж самому страшно. И ведь ничего с этим поделать нельзя. Все оставшиеся ночи его жизни уже закрыты автоматическими коридорами, в которых транслируется примерно то же, что и сегоднякроме изображения Жанны. А по окончании очередного акта надругательства над старичком, автоматика сообщает Кошону приятным женским голосом, сколько дней ему осталось жить. Впрочем, я очень демократичен и признаю за ним право подать жалобу. Разумеется, мне, больше ведь некому.
Вот интересно: может быть, именно из-за этого моего визита к Кошону и пошли слухи, что Жанна не была сожжена?
9. Жанна
Меня всё-таки сожгли Они сделали это Ну, не меня, конечно, а мою матричную копию сожгли, но они-то думали, что меня Это меня, связанную, привезли в телеге на Рыночную площадь Руана. Меня швырнули наземь так, что я упала и ушибласьконечно, ведь уже почти не человек, а так, горстка пепла меня втащили на вязанки хвороста, привязали к столбу вокруг меня подожгли, стали поливать смолой брёвна, а на хворост брызгать водой, чтобы он больше дымил
Это я кричала от невыносимой боли, задыхалась от дыма, звала Иисуса и Михаила-Архангела и никто не пришёл на помощь, все покинули наедине с пламенем и мучениями Это мой пепел выбросил потом палач в Сену А они восседали в креслах на помостеи со скукой смотрели Они стояли в оцеплении, опершись на пики и алебардыи смеялись Они столпились за спинами солдат, веселились, балагурилии швыряли в меня камни
Они меня сожгли
Почему, почему они сделали это?
А почему я думаю об этом? Я же не надеялась, что в последнюю минуту Кошон с Винчестером меня помилуют. Как глупо! Ведь меня вовсе не сожгли! Я жива и невредима, явот, в двадцать первом веке, в третьем тысячелетии, а они все сгинули без следа! Мне впору радоваться! Ведь я так боялась, что какую-то девушку выдали за меня и сожгли заживо! А это всего лишь матрица! Матрица, которая стоит полдоллара! Всего лишь моя матричная копия, которая неспособна мыслить или чувствовать! Она только способна кричатьмоим голосом! Вырываться, как вырывалась бы из пламени я! Задыхаться, как задыхалась бы в дыму я! Превращаться в пепелв мой пепел!
Как стыдно, я разревелась, когда увидела всё это на экране. Я боялась, что Сюзан заметит эту глупость и вдруг увидела, что она сама плачет, причём совсем бесшумно, и от этого ещё страшнее.
Почему они потом оправдали меня? Как посмели объявить святой?! Пеплу всё равно, оправдан он или нет! И святость ему безразлична!
Какое право имели мои убийцы меня оправдывать?!
10. Борис
До чего приятноявиться победителем на очередное заседание Совета Директоров ТЕМПОРА. Всё то же самое, что пару недель назад и только мир изменился.
Дамы и господа, открываем заседание, скучным голосом произносит председатель. На повестке дняход операции «Решающее испытание», в рамках подготовки к осуществлению проекта «Эксодус». Слово предоставляется нашему уважаемому директору по исследованию и развитию.
Так. Судя по вступлению, наш председатель так и не прочёл мою докладную записку, и видеозапись переноса не смотрел, иначе заговорил бы иначе. А остальные что? Все молчат, никто не удивляется. Неужели и они не утруждались? Ни один человек? Вот те раз. Неприятно, правду сказать. Спрашивается, ради чего мы с Абрамсоном старались, писали? И чего от меня ждут сейчас? Чтобы я сделал подробный доклад в духе «Проделана большая и полезная работа»? Нет, будет иначе:
Согласно решению нашего предыдущего собрания, две недели назад мною был осуществлён перенос из прошлого в наше время кандидатуры, о которой я вам писал
Делаю паузу и смотрю на директоров. Все они вдумчиво кивают. Вот балбесы! Ну, скажите честно, что не читали, всё равно через две минуты выведу вас на чистую воду.
К сожалению, из всех приглашённых на эксперимент явился только доктор Абрамсон
Директора оживляются:
Видите ли, я только вчера вернулся с симпозиума в Австралии!
А у нас именно в тот день был семейный праздник!
Я был на директорате в Микрософт!
У меня почта не работала из-за вируса!
Да-да-да-да-да. Оправдываться вы умеете. Ладно, пеняйте на себя.
Перед вами фотографии упомянутой кандидатуры сразу после переноса. Здесь же результаты первого медосмотра.
Директора вскакивают и накидываются на документы, как голодные волки на добычу. А ведь они были вам пересланы, дамы и господа!
Ох, несчастная девочка!
Чья же это работа? Гестапо, НКВД?
Так мучить ребёнка! Какие изверги!
Бедное дитя! Кто же над ней так поиздевался?
Пытки, кандалы, изнасилования Что же это за нелюди?!
Она из Освенцима?
Я терпеливо жду. Наконец, директора откладывают документы и смотрят вопросительно.
Как я уже сказал, это материалы двухнедельной давности. Сейчас эта девушка чувствует себя удовлетворительно, и я пригласил её на заседание.
Включаю селектор:
Заходите, девушки!
В комнату входят Жанна и Сьюзен, обе смущены. Они одеты в деловые костюмы, которые выбрала Сьюзеннадо сказать, у неё хороший вкус. На ней светло-серый брючный костюм, у Жанны тёмно-синяя юбка и такой же жакет поверх белой блузки. Туфли на среднем каблуке под цвет костюма. Жанна вполне пришла в норму, её тёмно-каштановые волосы подросли и аккуратно причёсаны, однако нетрудно узнать в ней ту девушку, которая изображена на снимках. Директора вскакивают.
Простите, я забыл представить вам куратора по психологической адаптации: мисс Сьюзен Обердж!
Сьюзен смущённо улыбается, слегка кланяется и отходит к окну. Жанна остаётся в центре внимания.
Простите, господин Рабинович, напомните, пожалуйста, как зовут эту милую юную леди?
Ну что, все проснулись? Пускаю видеозапись темпорального переноса на экран.
Да, господа, я забыл вам представить. Это и есть та самая кандидатура, которую я выбрал для операции «Решающее испытание». Мисс Жанна Дарк из Домреми, также известная как Орлеанская Дева, национальная героиня Франции!
Те, которые стояли, валятся в кресла. Директора переводят взгляд с Жанны на экран и обратно на неё.
В тишине слышно, как у председателя выпадает авторучка-указка. Директор по внешним сношениям роняет очки в кофе. Пресс-секретарь судорожно вскакивает, кидается к Жанне, по дороге теряет туфлю и, не заметив этого, принимается ощупывать девушку, как будто проверяет, не привидение ли перед ней. Директор по внешним сношениям вдруг разражается клокочущим рыданием и бросается обнимать Жанну. Председатель дрожащими руками вынимает из кармана лекарство и глотает несколько таблеток сразу.
Не переборщил ли я с театральностью? Похоже, мои партнёры только теперь поняли, что мы взяли Госпожу Историю за шиворот. Той истории, которую мы учили в школе, больше нет.
* * *
Итак, заседание позади, поздравления отзвучали. Бедные наши директора, вот так шок для них получился. Они, конечно, разозлили меня своим разгильдяйством, но я перегнул палку. Остаётся радоваться, что в обморок не попадали.
Интересно, как бы я сам реагировал, окажись на их месте? Жив бы остался? Ладно, оставим это. Пора заняться героинями дня, для них есть новости.
Так, девушки! Заходите, садитесь. Благодарю вас, вы обе держались великолепно. Жанна, как продвигаются твои дела? Только честно!
Благодарю вас, сэр. Прежде всего это вы меня спасли от костра, так ведь?
Ну возможно. Как ты себя чувствуешь тут, у нас?
Замечательно, сэр! Здесь так хорошо, все очень добры ко мне! Я до того благодарна вам, что даже не знаю, как выразить словами!
Ты больше не сердишься на англичан?
Не знаю. Наверное, нет. Во всяком случае, зла им не желаю. Ещё на войне я поняла, что англичане бывают очень разные как и французы. К тому же, если бы не было англичан, не появилась бы эта прекрасная страна.
Что же, я очень рад это слышать. Сьюзен, у меня нет слов, прошло только две недели, а Жанна уже может говорить хоть с Президентом США! Как ты этого добилась?
Спасибо, сэр, но у Жанны просто великолепные способности к языкам.
Ну, ладно. Девушки, Совет постановил отправить вас в Европу на прогулкуне возражаете? Англия, Шотландия, Бельгия, Нидерланды, Германия, Польша, Чехия, Франция. Как вы к этому относитесь? Сьюзен, твоё мнение?
Я, разумеется, не возражаю. Жанна, ты что скажешь?
Н-не знаю. Это, конечно, очень интересно. Но
Боишься Англии?
Ну, не то чтобы боюсь, сэр да, боюсь. Это глупо, да?
Жанна, я тебя очень хорошо понимаю, но это крайне важно для меня и моего дела. Очень прошу тебя. Пожалуйста!
Хорошо, сэр. Я буду стараться.
Запомни: нигде в мире, и в том числе в Англии, у тебя нет ни единого врага. Конечно, я попрошу тебя соблюдать инкогнито, но на это совсем другие причины. Сьюзен, завтра вы с Жанной поедете в управление по иммиграции, там ей оформят паспорт. Жанна, хочешь быть гражданкой США?
Хочу. Простите, а гражданкой Франциинельзя?
Пока нет, извини. Понимаешь, по некоторым причинам нам ещё нельзя распространяться, кто ты такая, а без этого французский паспорт не дадут. Сьюзен, подойдёшь к секретарше, она даст тебе письмо в управление.
Да, сэр. Не сочтите за любопытство а что это за письмо?
Распоряжение Президента США о предоставлении Жанне американского гражданства.
Глава 2. Европейские сюрпризы
1. Жанна
Я стояла на середине моста через Темзу и рассматривала свои новые босоножки. Элегантные белые босоножки итальянского производства, которые, как всё надетое на меня, кстати, тоже белое, порекомендовала Сюзан, а оплатила ТЕМПОРА. Зачем я их рассматривала, что на них выискивалапонятия не имела, просто старалась скрыть от прохожих улыбку растерянной радости, которая не уходила с моего лица с момента прибытия в Лондон.
До нашего приезда в Англию дело обстояло совсем иначе.
Проблемы начались в тот момент, когда я впервые села в салон «Мерседеса», который должен был отвезти нас с Сюзан из ТЕМПОРА в аэропорт Сан-Франциско. Я вдруг увидела, как пейзаж за окном помчался мимо нас, и мне стало довольно-таки не по себе. Одно делосмотреть автомобильные поездки по телевизору, и совсем другое К счастью, я удержалась от панических воплей и метаний по салону. Последнее, впрочем, скорее благодаря ремню безопасности. На первом же повороте я разобралась, что на самом деле едем как раз мы, только очень мягко, плавно и без толчков, но и после этого ощущение чуда не покидало. А когда самолёт рейса «Сан-ФранцискоНью Йорк» оторвался от земли, тяжесть прижала к креслу, а заоконный пейзаж помчался далеко вниз, быстро уменьшаясь в размерах, я пожалела, что святым не положено молиться. Однако несколько минут спустя я успокоилась и залюбовалась видом Америки с птичьего полёта. Переворачивающийся горизонтэто удивительно и замечательно И не менее удивительны облака далеко внизу, похожие на кучки снега среди безбрежного моря талой воды.
Впрочем, очень скоро мои впечатления и взбалмошные мысли приобрели совсем иной характер. Ведь мне предстояло вот-вот отправиться в Англиюстрану Винчестера, Бедфорда и Уорвика. И всё же до этого ещё оставалось немного временипара дней, которые ТЕМПОРА сочла нужным выделить мне для ознакомления с главным городом Америки.
Увы! Не до того мне было в Нью-Йорке. Снедаемая страхами от предстоящего путешествия в логово врага, я рассеянно внимала прелестям великого, хоть и загазованного, города, с которыми меня тщетно пыталась познакомить Сюзан. Два дня отсрочки пролетели, словно вспугнутые птицы, и я снова очутилась в аэропортуна этот раз Кеннеди.
Едва войдя в салон самолёта рейса Нью ЙоркЛондон, я оказалась во власти позорного малодушия. Мне всё мерещилось, как в аэропорту столицы Объединённого Королевства, прямо у трапа самолёта, меня хватают дюжие британские полицейские, заковывают в наручники, заталкивают в мрачный чёрный автомобиль (какой марки машинамоё воображение так и не успело придумать) и везут в страшный Тауэр. А там уже поджидает злобный Уорвик: «Ты, французская ведьма! Только что специально для тебя наш парламент принял закон о сожжении на костре!». Видимо, мои глупые тревоги не остались незамеченными для Сюзан. Она явно нервничала и поминутно уверяла, что всё будет хорошо, англичане поголовно джентльмены, Великобритания замечательная страна, разве что климат там не ахти, без зонтика из гостиницы ни шагу.
Сюрпризы начались с того, что никакого трапа у выхода из самолёта не оказалось. Мы прошли по длинному коридору и вдруг очутились у паспортного контроля. Я, невольно выискивая взглядом в глубине аэропорта зловещих бобби, замирая от страха, вспоминая, как голливудские киногероини открывают наручники скрепками, и придумывая, как буду требовать встречи с американским представителем, не глядя протянула куда-то свой паспорт. «ГражданствоСША, имяДжоан, фамилияДарк, место рожденияСан-Франциско» Насчёт места рождения, конечно, логично, ведь там я родилась заново. А что с годом рождения? Оказалось, ещё проще: «Вам ведь девятнадцать лет, так что ясно, когда вы родились».
Шлёп!
И на страничку моего паспорта лёг штамп британского пограничного контроля. Как, уже? Даже немного досадно Когда же, наконец, появится злополучный Уорвик?!
Сотрудница контроля смотрела чуть насмешливо, но дружелюбно, и я почувствовала, как страх исчезает, а на лице у меня появляется смущённая улыбка. Вспомнилось, что и в Нью-Йорке никакого трапа у выхода из самолёта не было, и я немного подосадовала на чрезмерную пылкость собственного воображения. Через несколько шагов мы с Сюзан остановились у конвейера багажа. Хорошо, что ещё в Сан-Франциско она надоумила меня налепить на сумку четырёх Микки Маусов, по двое спереди и сзади, а то бы пришлось долго выискивать багаж. Но впереди ещё гостиница, вдруг там возникнут проблемы
Добро пожаловать в наш «Краун-Отель», мисс Дарк, мисс Обердж! В вашем распоряжении два номера люкс. Ресторан утром и вечером, спортивный зал и бассейн уже оплачены. Будьте добры, передайте нашему служащему ваш багаж, мы немедленно покажем вам комнаты! Приятного отдыха!
На следующее утро, когда я делала пробежку на улице, меня остановил полицейский. Моя душа ушла было в пятки, но он просто показал парк неподалёку, где гораздо приятнее заниматься лёгкой атлетикой. Позже я обнаружила, что в гостиничном спортзале ещё удобнее.
Первые три дня мы провели в экскурсиях. Моё сознание как будто раздваивалось. Одна его часть словно уходила в зловещее прошлое, но при этом другая Тауэр, конечно, мрачный, жутковатый, но странное ощущение, будто это просто скелет чудовища. Чудище было когда-то давно страшным и опасным, однако от него остался один скелет, да и тоттого и гляди рухнет, убедительная просьба к посетителямне трогать руками.
На Шекспира я вначале обиделась. Я же ему никакого зла не сделала, так зачем обо мне гадости писать? Королева сказала «фас», а он и рад стараться? Как это гнуснозлорадствовать, что девушку сожгли заживо, фи Поросёнок бессовестный Но, с другой стороны, он так давно умер, что и шут с ним. А «Гамлет», «Макбет», «Ромео и Джульетта», «Двенадцатая ночь» это здорово.
Встреча с Уорвиком не заставила себя долго ждать, но оказалась совсем не такой, как подсказывали панические фантазии. Граф тихо и смирно покоился в своей могилке, когда я пришла навестить его. Или уже успел истлеть? Впору перефразировать Гамлета: «Бедный Уорвик!». А ведь чуть больше месяца назад я с содроганием ожидала его появления. При виде меня он бесился, брызгал слюной, орал на Кошона и отправлял под арест кого-нибудь из стражников. Стражники смотрели волками, будто я виновата. Несколько раз случалось, что после его воплей меня отводили к палачам, вздёргивали на дыбу, били кнутом со свинцовой дробью, окатывали ледяной водой, тыкали раскалёнными гвоздями, а затем приковывали к кровати так, что я не могла пошевельнутьсяза ноги, руки, талию и шею. Гадость какая